Помоги проекту - поделись книгой:
"Из тебя плохо лжец", – сказал надзиратель. "Мы нашли остатки их сожжённых кораблей. Как бы она смогла снова выйти в море?"
Боку визжал, кровь лилась у него изо рта, но он твёрдо решил молчать.
"Я спрошу тебя ещё раз", – повторил имперец. "Куда она пошла? Где они прячутся? Её соплеменников нет среди мертвецов, и мы уже обыскали твою деревню и все окрестные пещеры. Их нигде нет. Скажи мне, где они, и я убью тебя быстро".
Боль Боку была невообразимой, но он сцепил зубы и тряс головой, глотая текущие по щекам слёзы, не намеренный выдавать Гвендолин. Невероятным усилием ему удалось плюнуть, и он удовлетворённо смотрел, как кровь из его рта брызнула надзирателю в глаза.
Разъярённый надзиратель обеими руками схватился за свой кинжал-отвёртку, вытащил её и Бокбу из бока и с размаху вонзил ему в грудь. Муки Бокбу стали ещё ужасней, а имперец со всей силы давил на рукоять и проворачивал лезвие вглубь. Бокбу чувствовал, как крошатся под натиском его кости, и боль стала такой, что даже он не смог её вынести. Он готов был на всё, лишь бы это прекратить. На всё что угодно.
"Прошу тебя!", – простонал Бокбу.
"Говори!" – ответил надзиратель.
"Пустыня…" – вырвалось у Бокбу помимо его воли. "Великая Пустошь. Клянусь тебе! Клянусь!"
Бокбу рыдал от стыда за то, что выдал друзей. Он больше всего на свете хотел их защитить, но боль была такой невыносимой, что что он потерял над собой контроль и не смог мыслить ясно.
Наконец, имперец прекратил пытку и удовлетворённо ухмыльнулся.
"И я тебя верю", – сказал он. "Но, вынужден огорчить – тебя это всё равно не спасёт".
Несколько имперских солдат встали вокруг него, вытащили кинжалы, и Бокбу почувствовал, как множество лезвий одновременно впиваются в его тело и наполняют болью каждую клетку.
Наконец, он перешёл черту и расслабился. Долгожданная смерть пришла за ним.
Но, прежде чем он покинул мир живых и воссоединился с предками и вошёл в поток света, он успел в последний раз подумать:
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Эрек стоял на корме своего корабля, идущего в хвосте флотилии, которая продолжала плыть вверх по течению, и высматривал на извивистой реке любые признаки Империи. Позади на горизонте ещё можно было различить полоску чёрного дыма над баррикадой из подожжённых ими кораблей, и, судя по этому дыму, огонь там ещё не утих. Учитывая, сколько судов набилось в узкое русло, и каким сильным был пожар, Эрек не сомневался, что имперцы вырвутся оттуда ещё не скоро. Он предполагал, что им придётся поработать крюками и верёвками, чтобы убрать обломки, а это был долгий и кропотливый процесс. Эрек выиграл для свое флотилии драгоценное время.
Эрек оглянулся через плечо на корабли, плывущие впереди, и порадовался тому, что сам он шёл в хвосте – если имперцы их всё-таки догонят, он встретит их первым и защитит своих людей.
"Тебе больше не о чём беспокоиться, мой повелитель", – послышался тихий голос.
Эрек почувствовал, как нежная рука успокаивающе легла ему на плечо и, обернувшись, увидел рядом тепло улыбающуюся Алистер.
"Наши корабли быстрее, чем их, – добавила она, – и их не было видно целый день. Пока мы не остановимся, они нас не догонят".
Эрек улыбнулся ей в ответ и поцеловал, как всегда ободрённый её присутствием.
"Лидеру всегда есть о чём беспокоиться", – ответил он. "Если не о том, что осталось позади, то о том, что ждёт дальше".
"Конечно", – согласилась она. "Это только иллюзия безопасности. С тех пор, как мы ступили на этот корабль и отчалили от Южных островов, безопасность перестала для нас существовать. Но для этого корабли и нужны, разве нет? И наш выбор делает нас теми, кто мы есть".
Эрек был впечатлён её мудростью и отвагой – в такие моменты он ясно видел, что в ней течёт королевская кровь. Рассматривая её, он заметил, что её прекрасные глаза как-то странно блестят, и почувствовал, что в ней что-то изменилось, но не мог понять, что именно. Ему казалось, что она от него что-то скрывает.
Она вопросительно подняла брови.
"В чём дело, мой господин?" – спросила она наконец.
Он поколебался.
"Ты выглядишь… иначе в последнее время", – сказал он. "Я не могу сказать, что именно не так, но у меня такое чувство, что у тебя, возможно… есть какой-то секрет".
Алистер покраснела и отвернулась, а он убедился в том, что его догадка была верна.
"Ничего… Ничего особенного, любовь моя", – сказала она. "Просто я расстроилась из-за расставания с братом. Я волнуюсь за Торгрина и за Гувейна. И я хочу снова оказаться среди своего народа".
Эрек понимающе кивнул, хотя и она и не поверил ей до конца.
"Эрек!" – раздался внезапный крик, и Эрек, оглянувшись, увидел, как ему с другого конца корабля возбуждённо машет Стром.
На борту вдруг все засуетились и побежали на нос, поэтому Эрек тоже сорвался с места и вместе с Алистер бросился к брату.
Эрек пробрался сквозь толпу, огибая членов экипажа, и наконец оказался у переднего борта. Поджидавший его Стром тут же сунул ему в руки длинную подзорную трубу и указал направление.
"Там, – сказал он торопливо, – справа от тебя. Видишь маленькую точку?"
Эрек приложил трубу к глазу, и мир вокруг него расплылся и закачался. Настроив прибор, он понял, о чём говорил Стром. Впереди, на высоком речном берегу примостилась маленькая имперская деревушка.
"Это первая деревня, попавшаяся нам на пути по этим краям", – сказал Стром. "Жители могут быть настроены враждебно".
Ветер нёс их вперёд, и Эрек, не отрывая глаза от трубы, смотрел на приближавшуюся с каждой секундой деревню и думал, как следует поступить. Он уже мог разглядеть причудливые старомодные глиняные хижин, над крышами которых вился дымок, резвящихся собак и детей, женщин, занимавшихся домашними делами, а вдалеке – мужчин, рыбачивших на берегу или работавших в поле. По их тёмной коже и небольшому росту он понял, что они были не имперской расы. Они казались миролюбивым народом, который, возможно, подчинялся Империи.
Действительно, подплыв ближе, Эрек с удивлением обнаружил, что в деревне жили люди, а, присмотревшись ещё лучше, он заметил имперских надзирателей, стоявших то тут, то там с хлыстами в руках. Он услышал, как вскрикнула женщина, когда надзиратель ударом хлыста по спине заставил её выпустить из рук ребёнка.
Эрек вспыхнул от гнева. Он быстро прикинул в уме и насчитал по всей деревне около сотни имперских надзирателей и пару сотен мирных жителей.
Он опустил подзорную трубу и вернул её Строму. У него созрело решение.
"Приготовить луки!" – крикнул он своим людям. "Мы идём на бой!"
Его приказ встретили воодушевлёнными криками – солдаты были рады снова заняться делом и мгновенно заняли позиции вдоль бортов и на перекладинах мачт.
"Это не наша битва, мой господин", – сказал один из его генералов, подходя ближе. "Наша ждёт нас за горизонтом. Не лучше ли нам поднажать и оставить эту деревню как есть?"
Эрек упёр руки в бока и покачал головой.
"Проплыть мимо – означало бы закрыть глаза на несправедливость", – ответил он. "Это против наших принципов".
"Но несправедливость всюду, мой господин", – возразил генерал. "Не будем же мы рыцарствовать по каждому поводу?"
Эрека его слова не убедили.
"Что бы ни встречалось нам на пути, оно там не случайно", – сказал он. "Если у нам дан шанс что-то исправить, а мы им не пользуемся, то кто мы тогда вообще?"
Эрек обернулся к своим людям.
"Не высовываться без моей команды!" – крикнул он.
Все быстро опустились на колени и спрятались за перилами, готовясь к предстоящей схватке.
Когда их флотилия, качаясь на волнах, подплыла к деревне, Эрек вывел свой корабль вперёд и занял ведущую позицию. Вскоре местные его заметили: хозяйки бросили свои дела, фермеры остановились прямо в поле, рыбаки стали спешно вытаскивать сети, и все недоумённо таращились на пришельцев.
Имперцы тоже обратили на них внимание. По одному надзиратели покидали свои посты и оборачивались к реке, с любопытством наблюдая за Эреком и его кораблями. Было очевидно, что ничего подобного они раньше не видели, а потому не знали, чего ждать. Возможно, они решили, что это было какое-то подразделение Империи?
Эрек знал, что у него было совсем немного времени, пока имперцы оправятся от неожиданности и сообразят, что на них напали, и он намеревался максимально использовать своё преимущество.
"Лучники!" – крикнул он. "Покажите этим имперцам силу Южных островов!"
С боевым кличем люди Эрека поднялись во весь рост, прицелились и послали на берег лавину стрел.
Имперские солдаты развернулись было, чтобы убежать, но им не хватило скорости. Небо почернело от сотен стрел, каждая из которых описала в воздухе дугу и нашла свою цель. Сражённые надзиратели падали на ходу.
Они стонали, роняли свои хлысты и мечи и валились в грязь, а перепуганные женщины и дети вокруг с криками бежали в укрытие.
"Якоря!" – скомандовал Эрек.
Его корабли встали на якорь, а все, кто на них были, последовали за Эреком. Он лихо перепрыгнул через борт, пролетев по воздуху добрых десять футов, и, приземлившись по колено в воде, с мечом наголо побежал на песчаный берег.
Когда Эрек и Стром во главе своего войска ворвались в деревню, дюжины имперских солдат уже встречали их с мечами и щитами наготове.
Первый удар был нацелен Эреку в голову, но он закрылся щитом, размахнулся и вспорол нападавшему живот. В тот же момент его атаковали сбоку, и он обернулся как раз вовремя, чтобы зарубить другого солдата, прежде чем тот успел опустить свой меч. Затем он развернулся в другую сторону и ударом ноги в груди отправил ещё одного имперца с обрыва в реку. Четвёртого он боднул в переносицу и сломал ему нос, пятого оглушил щитом, а шестого заколол мечом в сердце.
Эрек крутился вокруг своей оси, как волчок, прорываясь сквозь ряды имперский солдат. Стром и остальные его люди у него за спиной сражались, как одержимые, кося врагов направо и налево. Тихое утро взорвалось криками, и Эрек начал терять своих, а злобные имперцы всё продолжали прибывать, будто из ниоткуда.
Но Эрек был безмерно возмущён той жестокостью, с которой надзиратели обходились с беззащитными женщинами и детьми, и твёрд в своём решении восстановить справедливость и освободить это место, чего бы это ему не стоило. К тому же, после стольких дней в плавании, у него чесались руки и он был рад любому поводу выместить свою злость и отомстить имперцам в честном бою на суше. Ему было приятно снова ощущать тяжесть меча в руке.
В воздухе щёлкнул кнут, и имперский солдат, подошедший сзади, застал Эрека и Строма врасплох. Кончик кнута обвил рукоять меча Эрека, и клинок выскользнул у него из пальцев. Эрек немедленно среагировал, развернулся и метнул свой щит. Тот вращаясь пролетел по воздуху и перебил солдату горло. Эрек остался беззащитным, и меч другого имперца едва не коснулся его лица, но подоспел Стром и принял удар за брата, а затем заколол врага.
Эрек рванулся вперёд, высвободил свой меч и добил надзирателя с кнутом.
Бой продолжался, жестокий и кровавый, до тех пор, пока вода в реке не стала красной, и наконец начал понемногу затихать. Грохот металла стал тише, уже не стучали глухо щиты, и бряцанье доспехов сошло на нет вместе с криками противоборствующих сторон. Вскоре единственным слышным звуком остался плеск реки, и древня погрузилась в вязкую тишину.
Эрек, обливаясь потом, стоял посреди поля битвы и озирался вокруг. Он увидел, что что его люди победно стоят над сотнями тел имперцев, и внутренне возликовал. Его подданные гордо смотрели ему в ответ – это были великие воины Южных островов, и командовать ими было большой честью.
Осторожно, как кролики из нор, из своих хижин начали высовываться местные жители. Они смотрели на поле битвы с недоверием – очевидно, они не могли допустить даже мысли о том, что все надзиратели, издевавшиеся над ними так долго, теперь мертвы.
Эрек вышел вперёд, поднял меч и двинулся вдоль рядов селян, разрубая кандалы, сковывавшие их вместе. Повсюду вокруг его люди делали тоже самое. Он видел слёзы в глазах освобождённых селян, когда те падали перед ним на колени.
Один из них схватил Эрека за ногу и разрыдался.
"Спасибо", – повторял он. "Спасибо".
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Дариус проснулся от удара головой о железные прутья повозки, когда она резко остановилась. Не успел он понять, что происходит, как в замке уже загремели ключи, железная дверь распахнулась и грубые руки выволокли его наружу, под нещадно палящее солнце.
Его швырнули на землю, и он, падая, больно ушибся спиной, прокатился несколько футов в пыли и зажмурился от яркого света. Его запястья и лодыжки были в кандалах, поэтому он не мог сопротивляться, даже если бы хотел. Имперский надзиратель знал это, но всё равно наступил ботинком Дариусу на горло – ему нравилось издеваться над другими без причины. Дариус начал задыхаться, чувствуя, как хрустит его трахея.
Другие руки подхватили его и поставили на ноги, и Дариус снова закрыл глаза, кривясь от боли в каждом мускуле, такой измученный и разбитый, что даже стоять прямо было для него непосильной задачей.
"Шевелись, раб!" – крикнул надзиратель, Дариуса грубо подтолкнули сзади, и он спотыкаясь заковылял по дороге в город.
Дариус медленно открыл глаза, привыкая к слепящему солнцу, пытаясь собраться с мыслями и понять, где он. По крайней мере, повозка осталась позади – он бы не выдержал больше ни минуты этой кошмарной тряски.
До Дариуса доносился оживлённый гул голосов, и он сообразил, что находится в густонаселённом городе. Мимо него во все стороны сновали горожане, а имперские конвоиры разводили по пунктам назначения вереницы скованных цепями рабов. Он шёл с большой группой из дюжин невольников, и их всех провели в высокую каменную арку, за которой открывался туннель ведущий, судя по всему, в тренировочные бараки.
Дариус услышал громогласный рёв и увидел впереди амфитеатр, вдвое больше того, который был в Волусии. Это было самое величественное и устрашающее, что он когда-либо видел. Теперь у него не осталось сомнений – он прибыл в столицу Империи.
Дариус не успел как следует осознать этот факт, потому что снова почувствовал удар дубинкой в спину.
"Шевелись, раб!" – крикнули ему.
Группа вошла в туннель, и цепь потянула Дариуса вслед за остальными. От резкого рывка он потерял равновесие и налетел на раба, шедшего впереди. Тот выставил назад локоть, и Дариус тихо вскрикнул от боли, наткнувшись на него переносицей.
"Не смей меня касаться, сопляк!" – прорычал раб в темноте.
Дариус, взбешённый тем, что такой же раб, как и он сам, застал его врасплох и решил наказать за то, что явно было случайностью, среагировал. Он толкнул его в ответ, и тот полетел спиной в стену. В Дариусе накопилось столько злости, что ему просто необходимо было дать ей выход – не важно на ком.
Раб тем временем опомнился и побежал на Дариуса, чтобы сбить его с ног, но в этот момент в тёмный туннель вошла ещё одна вереница невольников, и задира по ошибке ударил другого парня. Дариус не видел их, но слышал, как остальные рабы подняли крик, наблюдая за дракой двух незнакомцев. Всё это длилось пару секунд, пока не явились надзиратели с дубинками и не побили их обоих.
Дариус пошёл дальше, и минуту спустя снова вышел на дневной свет и оказался на пыльном дворе за тренировочными бараками, обнесённом стеной со множеством дверей по кругу. Там уже стояли выстроившись сотни рабов – преимущественно, парней его возраста, прикованных друг к другу длинными цепями. Дариус ощутил шершавую руку у себя на запястье и увидел, как имперский надзиратель пристегнул его кандалами к другому парню.
Дариус зашаркал дальше по двору вдоль сотен других рабов, стоявших у стен, пока не почувствовал, что цепь натянулась и все остановились.
В наступившей напряжённой тишине, нарушаемой только звяканьем цепей, Дариус озирался вокруг и ждал, что будет дальше. Какую новую пытку для него приготовили?
Из дверей в стене появилась дюжина имперских солдат. Они молча прошли по двору, следуя за огромным имперцем, который явно был их командиром. Он начал ходить взад-вперёд вдоль рядов новоприбывших, окидывая каждого оценивающим взглядом.
Наконец, он скорчил грозную гримасу и откашлялся.
"Вы все попали сюда, потому что вы лучшие из лучших", – сказал он низким зловещим голосом. Здесь собрались выходцы из деревень, городков и городов по всей Империи, со всех четырёх рогов и двух шипов. Каждый день ко мне приводят сотни таких, как вы, но только лучшие из вас будут драться на арене".
Парни слушали молча, напряжение в воздухе нарастало, а надзиратель всё ходил и ходил, хрустя подошвами по гравию.
"Возможно, там, откуда вы родом, вы были победителями, – продолжил он, – но здесь для меня это ничего не значит. Это самая большая арена в величайшей из столиц мира. Здесь у вас будут такие противники, против которых все ваши навыки покажутся бесполезными. Многие из вас умрут, как собаки".
Надзиратель продолжил мерить двор шагами, а затем, без предупреждения, вынул свой меч, отвёл руку и заколол одного из рабов прямо в сердце.
Парень охнул и повалился на колени, мёртвый, повиснув на общей цепи, и другие ребята в ужасе открыли рты. Дариус тоже был в шоке.
"Этот парень был слабаком", – объяснил надзиратель. "Я увидел это по глазам. Он стоял, сжавшись от страха".
Дариуса начало мутить от ярости, а надзиратель пошёл дальше вдоль линии. Дариусу хотелось протянут руку и убить его, но он был обездвижен и безоружен.
Поделиться книгой: