Дети света

- Да уж, - говорит Лена.

И ясное дело - Алана жалко! Это необъяснимая и непоправимая жертва. Можно было бы во всеуслышание выстроить систему оправдания и защиты его выхода в открытый Космос, но у каждого из нас она была. Своя. И каждый знал: у Алана был только один выход - в вечность!

Он и шагнул...

- А что сказал Иван? - спрашивает Лена.

- Он не смог удержать Алана.

Мы страдали...

А время неумолимо жгло: что дальше?

Я начинал злиться. Почему бы мне, думал я, не решиться на крайние меры - сделать и свой выбор. В конце концов, я имею на это полное право! Но и Жора, и Юра, и Аня, рассуждал я, имели точно такое же право выбора. Каждый! Но вот, что злило меня пуще всего: Юлина «Геометрия совершенства». Она просто выбила у меня почву из-под ног. Как я мог не прийти к этому сам?! Геометрия! Это то, что можно увидеть собственными глазами, ощутить кожей собственных пальцев... Геометрия - это и начало веры в Пирамиду. Веры! Что может быть сильнее веры?

- Об этой «Геометрии» можно где-нибудь прочитать? - спрашивает Лена.

- Набери в адресной строке любой поисковой системы только два слова: «Юлия Елькина!». И все! Ее сайты!

- Ты звонил ей?

- Зачем? Мы полчаса как расстались.

Наконец все, казалось, сошлись на том, чтобы решение принимала машина.

Критерии отбора были самые простые: исторический вес личности, возможность изменять судьбу мира, раскрутить маховик истории в сторону совершенства! Тут, конечно, машине не позавидуешь. В конце концов она и назвала Иисуса Христа. Это не было для нас откровением: каждый думал о Христе, но побаивался произносить Его имя вслух.

- Оставьте Иисуса, - сказала Юля, - забудьте о Нем...

Это был приказ. Даже ее роскошная челка содрогнулась в твердой уверенности: сюда нельзя!

- Кто хоть раз прикоснулся к одеждам Иисуса, - сказал Юра, - тот уже не в состоянии Его забыть.

- Верно, - сказала Юля, - от нас этого и не требуется. Но не трогайте вы Его. Забудьте!

Будучи покорной и часто уступчивой по своей природе, на этот раз Юля оказалась неумолима! Категорична! Я уже говорил, что она...

- Да, иногда её категоричность тебя пугала, - говорит Лена.

- Откуда ты знаешь?

- Ты говорил!

Итак, требовалась личность!

Сильная, интересная, внятная, ясная, яркая и привлекательная личность!

Требовалась харизма!

- И вы, конечно, ухватились за свою Тину! - предположила Лена.

- Нет! Тину, как впрочем, и Иисуса, трогать было нельзя.

- Почему? - спрашивает Лена.

- Потому! Вот послушай:

Мне уже дали кончик ниточки,

По которой можно выбраться

Из Ла би рин та.

И обжигает дыханием спину

Меченый тавром Минотавр...

- Вот почему! Я уже кожей спины чувствовал жар дыхания этого Тинотавра!

- Тинотавр! А что - красиво звучит?!

- Грохочет!

- И всё-таки я не понимаю, кому нужна была эта жертва, - говорит Лена, - зачем Алан вышел в Космос?

- Это был знак для Тины.

- Какой ещё знак?

- Знак того, что «Дракон» достиг Лиры, и наша Пирамида...

- Это ясно. Но зачем Алан...

- Я же говорю - он дал слово! Они с Тиной...

- Не пойму я этих ваших космических тайн, - говорит Лена, - Иван, «Дракон», Элон, Кинг... И Алан... Как жертва... Пирамида в Лире...

Тина ваша тут при чём?

Эх, знать бы...

Глава 2

Мы, словно ротные перед атакой, сверили часы: секунда в секунду... И теперь я располагаю свой «Роулинг» на желтом ремешке таким образом, чтобы видеть секундную стрелку, судорожно прыгающую к роковой цифре.

- Почему ты не отвечаешь? - спрашивает Юля.

У меня есть еще целая минута! Минута и семь секунд... И шесть... и пять...

- С такой скоростью мы не успеем не только на этот рейс, но и на следующий... Может быть, поведу я?

- Ровно минута, - произношу я.

- Что «минута»? - спрашивает Юля.

Я сбавляю скорость настолько, чтобы успеть притормозить и не врезаться в какой-нибудь встречный автобус или дерево, или не выскочить на бордюр... Для преследователей наша скорость - не помеха. Еще ни разу они не промахнулись.

- Ты в порядке? - спрашивает Юля.

Тишина длится еще секунд семь... Выстрела, конечно, мы слышать не можем. Я понимаю, что снова рискую не только своей жизнью, но и ее жизнью. Особенно ее жизнью!.. Когда стрелка прыгает на цифру «12», я резко торможу.

- Что?! - спрашивает Юля.

- Заднее левое колесо, - говорю я.

- Что, опять?!!

Я смотрю в сторону-влево-вверх: они стреляли вон с той горы. Вот когда может понадобиться бинокль!

- Дай мне, пожалуйста, бинокль...

Теперь я вижу смуглое лицо с черными усиками на верхней губе, растянутой в улыбке, эти крупные желтые зубы, и не могу понять, какого цвета у него глаза: черные? Или карие?

- Дай и я посмотрю, - просит Юля.

Я приятельски машу правой рукой тому, кто пристроился на той горе. Но как они могут знать, где я буду сегодня в 17:37?!!

Запаску я ставлю сам, и в ближайшей автомастерской меняю шину.

- Ваша пуля! - говорит на прощание мне автослесарь.

Я только киваю, мол, знаю.

Они знают о каждом моем шаге! Как можно так жить?

Только иногда, забравшись в географический центр какой-нибудь дикой пустыни, скажем, Гоби или Сахары, думаю я, мы с Юлей можем чувствовать себя в безопасности...

Можем?..

- Какие у этого... желтые зубы! - говорит Юля. - А глаза - голубые...

Итак: 17:37! Все сходится: общая сумма цифр - 9. Как я и предполагал...

К счастью и сегодня дождь льет как из ведра.

- Слушай, - говорит Юлия, - такой ливень!..

Я киваю: да, ливень. Вот и повод для долгого разговора.

- Ты обещал рассказать о своих, о Тае, о Нате и ее пупке, об Инне с ее смелыми ногами, о Насте, о Пенелопе с ее родинкой у левого ушка... О Тине, о...

- Тебе это интересно?

- Но они все роботы, твои клоны - на одно лицо...Как ты их различаешь?

- Что ты, что ты!.. Они все, - убеждаю я Юлю, - очень разные, замечательные и очень живые, они просто... Ну, знаешь!..

- Представляю себе...

- Вот видишь!.. Что же касается их имен...

- Да, как?! Как ты их отличаешь?

- Хм! Ну, просто! По именам!

- По именам?! Да, действительно... Но они ведь все...

с "ТЫ" начинается каждое нестерпимо и щемяще долгое утро...

утрою старания, устрою тебе сладчайшую из мук - не касаться...

не касается нас часов старательных тиканье когда я в твоих руках...

ах-аю, неприрученная, прикусываю губы дольку до брызгающего алого...

Гоу-гоу! знаешь, а ты непрост...

А ты - проста?! Ей, видите ли, нужна конкретика!

Это какое-то наваждение - Тинн... «с... «Т» начинается...».

Что же касается их имен, то мне ведь достаточно различать только камни, которые они кладут в основание Пирамиды. Да, только камни... Принадлежность к расе или нации здесь не имеет значения. И никакие имена не нужны!

- Македонский и Сократ - греки, - говорит Юлия, - Цезарь - римлянин, Лео - итальянец, Наполеон - француз, Эйнштейн - еврей, Ленин - русский, Коперник - поляк, Папа Римский - немец...

- Ты забыла Эхнатона и Нефертити, Клеопатру...

- Да, и они! Египтяне!.. Как они понимали друг друга?

- Как мы с тобой.

- Они разговаривали на эсперанто?

- Они не знали, что они греки, римляне и евреи, и говорили на...

- На английском?