Помоги проекту - поделись книгой:
Кейт сглотнула, во рту неожиданно пересохло. Ее преимуществами были внезапность и скорость. Первое она потеряла, что могло серьезно повлиять на второе, даже с одним противником. А с шестью…
Решив, что, возможно, это ей следует отступить, она поманила Пипа к себе.
Однако прежде, чем он успел подойти к ней, звук приближающейся лошади сделал то, чего не сделали ее угрозы: заставили Дугала и остальных мальчишек поспешить в сторону деревни.
Кейт наконец облегченно выдохнула. Она повернулась в сторону их невольного спасителя как раз в тот момент, когда всадник остановил лошадь на краю берега.
Она застыла. От ужаса кровь медленно отлила от лица.
«Нет… Пожалуйста, нет. Только не так». Он не может увидеть ее в таком состоянии! Она хотела произвести на него впечатление!
Ее шея распухла, испачканные в грязи глаза заволокло пеленой горячих слез, когда Кейт разглядела знакомого белого коня и затянутого в кожу огромного воина, уставившегося на нее сверху вниз.
Она заморгала, почувствовав желание прикрыть глаза ладонью, словно смотрела на солнце. Ему не нужно было носить кольчугу, чтобы сиять, он сам излучал ослепительное сияние. Но на этот раз ей совсем не хотелось восхищаться.
Это нечестно! И почему он всегда выглядит таким безупречным? Таким блестящим и изысканным? Всегда безукоризненным, словно грязь не смела к нему приставать.
А она… Кейт вся ободрана и перепачкана в грязи. Больше всего на свете ей хотелось провалиться в болотистую землю и исчезнуть.
Он стащил шлем и потряс головой. Волосы легли вокруг лица идеальными волнами. Ее сердце сжалось от несправедливости. Ее волосы после драки выглядели так, словно их приклеили к голове.
– Что, ради всего святого, ты натворила на этот раз, Катерина? – Его рот скривился. – И хочу ли я это знать?
Катерина. Он был единственным, кто так ее называл, и это даже не ее настоящее имя. Кэтрин. Ей не стоило врать о своем имени – или по случайности о своем возрасте (она поняла, что они считали ее моложе) – но ей было пятнадцать, она пережила травму. Была напугана и отчаянно хотела, чтобы они забрали ее с собой. Кейт знала, что, скажи она правду, они никогда бы этого не сделали. Воспользовавшись именем своего погибшего отчима Киркпатрик, Кейт не оставила ни единого шанса заподозрить в ней незаконнорожденную дочь Хелен из Лохмабена. И именно этого она хотела. Больше никаких жалостливых взглядов. Никаких придирок. Никаких тайных молитв, что отец вернется за ней. Она получила шанс оставить ту жизнь позади и им воспользовалась.
Приступ раскаяния тем не менее мгновенно прошел, когда Кейт увидела, как скривился его рот. Как он может сейчас смеяться над ней? «Потому что он думает, что ты ребенок». Ребенок, которого надо спасать из колодца. А вовсе не взрослая женщина.
Его веселье стало последней пощечиной. Кейт обожала его, но временами он раздражал ее до безумия. Она сразу забыла, что едва не бросилась в слезы, и ей с трудом удалось подавить желание воспользоваться измазанными руками и столкнуть его с безупречной белой лошади прямо в грязь. Обычно она восхищалась его хладнокровием и невозмутимостью, но в этот раз с превеликим удовольствием посмотрела бы, как он выходит из себя.
Пип, очевидно, тоже был обижен отношением пришельца. Он выставил свое тощее тело вперед.
– Она спасла меня, вот что она сделала. Один из этих ребят забрал мои деньги, и, когда я попытался их отнять, он и его дружки напали на меня. Но Кейт чуть не сломала ему руку. А когда он толкнул ее, она пригрозила ему ножом.
– Она сделала что? – недоверчиво переспросил Грегор.
Кейт пыталась остановить Пипа, но, очевидно, приняв гнев Грегора за восхищение, он с готовностью продолжил рассказ.
– Ага, она швырнула его на спину, словно дохлого цыпленка, и приставила кинжал прямо к его глотке. – Мальчишка, чей нос распух до размеров репы, поглядел на нее с нескрываемым обожанием и снова повернулся к Грегору: – Вы бы только ее видели.
Грегор посмотрел на Кейт так, словно не знал, следует ее выпороть или просто притвориться, что всего этого не слышал.
Она поморщилась. Грегор явно не был впечатлен ее навыками. Кейт подозревала, что за содеянным последует расплата – и не только со стороны отца Дугала.
Грегор строго на нее посмотрел и обратился к Пипу:
– А кто ты такой?
Пип покраснел. Увидев смущение мальчика, Кейт задрала подбородок и устремила взгляд на Грегора.
– Он твой сын.
Глава 3
Если подумать, то Грегору вовсе не следовало смеяться, но, черт подери, Кейт выглядела так очаровательно и свирепо с перемазанным грязью лицом и одеждой – вообще-то в необычно нарядном для нее платье. Увидеть ее в чем-то столь девичьем было небольшим облегчением.
Но он не хотел ранить ее чувства и извинился бы, если бы его не охватило чувство, которое можно было назвать только нездоровой паникой, когда он услышал, что она натворила (черт, она ведь могла пострадать!), а затем его моментально оглушило ее заявление.
– Мой ч-что? – выдохнул Грегор.
– Твой сын, – спокойно ответила Кейт.
От повторения слова не потеряли ни капли воздействия. Если Грегор когда-нибудь и был потрясен сильнее, то он этого не помнил. С таким же успехом она могла объявить себя чертовой королевой Англии. У нее было столько же шансов заполучить этот титул, сколько у него произвести на свет этого щенка.
Даже если не брать во внимание факт, что мальчишка был совершенно – совершенно! – на него не похож, ему никак не могло быть меньше пятнадцати или шестнадцати лет. Грегору был тридцать один, и единственная женщина, с которой у него были отношения, прежде чем ему исполнилось двадцать, точно не являлась матерью мальчишки. Это он знал наверняка, поскольку она вышла замуж за его старшего брата, спустя несколько месяцев после того как их отношения сослужили ей службу.
Грегор стиснул зубы и сурово оглядел окровавленного, измазанного в грязи юнца.
– Не знаю, какую фантастическую историю он тебе наплел, но этот мальчишка совершенно точно не мой сын.
Щенок бросил на него такой взгляд, словно больше всего на свете желал воткнуть лезвие Грегору между ребер. Кейт, однако, вела себя так, словно мелкий мерзавец только что получил смертельный удар, и поспешила на его защиту, обвив руками его плечи.
– Ну конечно, он твой сын. Так же как Эдди и Мадди.
– А это еще, черт подери, кто? – взорвался Грегор. Он бросил все попытки не ругаться в присутствии Кейт много лет назад. Даже у Господа не хватило бы терпения и сдержанности для Кейт.
– А Джон тебе не сообщил? Поздравляю, у тебя теперь двое сыновей и дочь!
Это и есть «чрезвычайное происшествие»? Девчонка не просто вздорная, она еще и чокнутая – особенно учитывая, что у него не может быть сына, названного в честь английского короля.
Именно так Грегор ей и заявил, и ее покрытое грязью лицо стало пунцовым. Она повернулась к мальчишке:
– Пип, иди домой. Нам с твоим
Этот Пип мог потягаться в умении бросать ядовитые взгляды с самим Змеем. Парень, казалось, собирался заспорить, когда Катерина добавила:
– Пожалуйста.
Он кивнул и ушел, не преминув бросить еще несколько хмурых взглядов в сторону Грегора.
Черт, этот тип что думает, он может обидеть Кейт? Если Грегор не придушил ее за эти пять лет, то и сейчас, совершенно точно, не собирается. Если ему повезет, то через несколько недель он сможет избавиться от нее навсегда. Хотя в свете сегодняшних событий план выдать ее замуж казался более сложным, чем он себе представлял. Грегор потряс головой. Барахтается в грязи, как…
Он не знал, как кто, но подобное занятие уж точно не пристало юной девице на выданье.
Как только мальчишка скрылся из виду, Кейт обернулась к нему и уперла руки в бока.
– Как ты мог сказать такое в его присутствии? Ты его обидел!
Грегор соскочил с лошади, приготовившись к неминуемой схватке.
– Обидел
– Пятнадцать.
Грегор улыбнулся – именно так он и предполагал.
– Он не может быть моим сыном.
– Почему ты так уверен?
– Я умею считать.
Кейт явно не поняла его, а он был не в настроении объяснять. Возраст, в котором он впервые вступил в интимную связь с женщиной, – неподходящая тема для разговора с юной леди. Но это не было единственной причиной.
Кейт приблизилась к нему на несколько футов, что – как оказалось – было, черт подери, слишком близко.
Грегор снова это почувствовал. Жар. Странное покалывание кожи. Проклятую осведомленность. Проклятую неуместную осведомленность.
Ее макушка едва доходила ему до середины груди, но он по-прежнему помнил, каково чувствовать ее под своим подбородком. Какие теплые и шелковистые у нее волосы. Как она пахнет полевыми цветами. Какой крепкой, но определенно женственной она была в его руках.
Да что, черт побери, с ним такое? Это же Катерина! Девчонка, за которую он несет ответственность пусть и помимо воли, девчонка, которую надо защищать от мужчин вроде него. Проклятье, ему следует немедленно взять себя в руки!
Проведя пальцами по волосам, Грегор издал отчаянный стон. Быстро вернувшись к теме разговора, он спросил:
– Как он вообще здесь оказался?
– Мать оставила его у ворот. Она велела ему разыскать тебя и сказать, что он твой сын, и настало время тебе позаботиться о мальчике, потому что она больше не справляется.
Он бы, может, слегка и посочувствовал парню, которого так жестоко бросила давшая ему жизнь женщина, если бы не был уверен, что это все вранье от первого до последнего слова. Мальчишка с матерью, должно быть, сговорились. Одному богу известно, чего они надеялись достичь этим обманом.
– И как звали эту женщину?
Кейт пожала плечами, словно этот вопрос ее вовсе не волновал.
– Тебе придется спросить своего сына.
Грегор пытался держать себя в руках, действительно пытался. Но Катерина – Кейт – обладала способностью выводить его из себя. Она была так чертовски упряма и позволяла себе слишком много вольностей. Он все же ее опекун, ради всего святого! Она должна его слушаться. Уважать его мнение.
– Он мне не сын, – возразил Грегор, подчеркнув каждое слово.
– Это ты так говоришь.
В ответ на ее улыбку он стиснул челюсти.
– А другие двое детей? Позволь угадать, их тоже бросили, вскоре после того как стало известно о появлении Пипа?
Кейт вспыхнула и отбросила грязные волосы величественно, как королева.
– Это вовсе не повод для сарказма.
– Не повод? Боже, а такое совпадение во времени не показалось тебе подозрительным? Я внезапно за пару месяцев обзавелся сразу тремя потомками, хотя раньше не имел ни одного. Тебе повезло, что на пороге больше никто не появился.
Она вытаращила глаза и заморгала.
– Ты хочешь сказать, у тебя есть еще внебрачные дети?
Грегор стиснул кулаки, молясь о терпении. И хотя вопрос был задан достаточно невинно, иногда ему казалось, что Кейт нарочно притворяется дурочкой, чтобы вывести его из себя. И к сожалению, у нее это получалось. Находясь рядом с Кейт, Грегори чувствовал себя старым ослом.
– У меня нет никаких детей. Избавься от них Катерина.
Она сощурилась.
– И не подумаю, ты несешь ответственность…
Грегор не дал ей закончить:
– Я несу за них не больше ответственности, чем за любого ребенка на любой улице любой деревни в Шотландии!
Кейт вздохнула и посмотрела на него таким жалобным взглядом, какого он уже давно не видел на ее лице. От этого взгляда ему казалось, что доспехи стали ему тесны.
– Ты хочешь сказать, такого как я?
Он беспомощно выругался, поняв, что его слова причинили ей боль. Ну разумеется, Кейт сочувствует этим найденышам. Она знает, каково это – остаться одной на всем белом свете.
– Вот черт, я вовсе не это имел в виду. Ты другое дело.
– Почему?
– Потому что мы были в ответе за то, что случилось с тобой.
–
Грегор знал, чего она добивается, но решил, что ее попытки не сработают. Он не тот, за кого она его принимает. Кейт считала его каким-то благородным рыцарем. Человеком, на которого можно положиться. А это точно к нему не относилось. Грегор держался от нее на расстоянии все эти годы, потому что не хотел ее разочаровывать – даже несмотря на уверенность в том, что однажды это обязательно произойдет.
– Потому что это было логично, и это было простейшим решением. Я знал, что мать полюбит тебя, и надеялся, что ты будешь здесь счастлива.
– Я и была счастлива, и они тоже будут…
Грегор остановил ее, подозревая, к чему она ведет.
– Ничего не выйдет, Катерина. Они здесь не останутся. Если ты не найдешь для них дом, это сделаю я. Господь свидетель, из-за этой войны на свете полно матерей, неспособных позаботиться о своих малышах, но это не значит, что я позволю, чтобы Динлион превратился в приют для найденышей или признаю чужих детей.
После неожиданно проснувшийся нежности к Кейт Грегор был почти рад увидеть, что на ее перемазанном грязью лице снова появилось раздражение. Она сощурилась.
– Как ты можешь быть уверен, что они не твои? Насколько мне известно, ты не испытываешь недостатка в постельных партнерах. Разве твое семя неспособно произвести плод?
Грегор лишился дара речи. Как этой девчонке удалось сделать то, на что больше никто способен не был, – совершенно выбить его из колеи? Он не знал, что хуже: что она слышала сплетни о том, со сколькими женщинами он побывал в постели (или вернее, сколько женщин побывало в его постели), или что она усомнилась в его семени. Обо всем этом вести беседы неуместно для юной девушки, а уж тем более для его… Кем бы она ему, черт подери, не приходилась!
– Я абсолютно уверен в своей способности произвести на свет ребенка, черт возьми! Если я этого захочу.
Поделиться книгой: