Помоги проекту - поделись книгой:
Это было на рассвете
«И если бы спросили меня сегодня, какой главный вывод сделал я, пройдя войну от первого до последнего дня, я бы ответил: быть ее больше не должно. Быть войны не должно никогда».
ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемая документальная повесть Н. С. Семенова «Это было на рассвете» является живым рассказом о событиях, пережитых и виденных фронтовиками, которые стояли насмерть, защищая нашу Родину.
Автор не только продолжает начатое в своей книге «Юшут зовет» повествование, но и значительно расширял его, описав кровопролитные бои по освобождению Тихвина, Новгородской земли, Советского Заполярья. Книга заканчивается описанием штурма Берлина, победным завершением войны.
Примечательно то, что Н. С. Семенов в качестве рядового в расчете танкового экипажа участвовал во многих кровопролитных танковых сражениях. День Победы встретил в Берлине лейтенантом — командиром танкового взвода. Поэтому он, прекрасно зная то, о чем пишет, с большой любовью рассказывает о простых воинах-танкистах и сражавшихся с ними бок о бок мотострелках, артиллеристах, саперах.
Каждая страница книги насыщена боевыми эпизодами героических подвигов наших славных воинов. Раскрыты их характеры, показан рост мастерства, дальнейшие судьбы героев.
Автор сумел показать чувство ненависти советского человека к фашистским оккупантам, непреклонную волю бойцов бригады, в которой сражался сам автор, — отстоять нашу любимую Отчизну. Бессмертные герои книги не жалели для этого своей жизни. Только в боях за Тихвин в конце 1941 года 55 танкистов бригады, расстреляв снаряды и патроны, не желая попасть в руки врага, геройски сгорели в своих танках.
Кропотливо изучая документы военных лет, автор выявил ряд героев из числа своих земляков, с которыми свела его фронтовая судьба.
Имена многих героев по праву стали легендарными, а их подвиги — ярким примером для всех поколений нашего народа. Поэтому повесть нельзя читать без волнения.
Книгу можно назвать правдивым документом о мужестве и стойкости советских людей — тружеников фронта и тыла, совокупный труд которых привел нас к Победе над гитлеровской Германией.
Нет сомнения, что книга «Это было на рассвете» с интересом будет встречена широким кругом читателей. Особенно заинтересует нашу молодежь, научит ее любить Родину и готовить себя к ее защите, как это умели делать герои этой повести.
В. М. БАРАНОВ,
Герой Советского Союза,
генерал-лейтенант танковых войск в отставке.
Глава I
Немного истории. — «Профессор хлеба». — Погибли, но не сдались. — За великий Новгород.
Подмосковье сентября сорок первого года. Золотая осень начинает терять свою красоту. Чаще скрывается за тучами солнце, реже открываются дали — вершины холмов, лесные урочища, потускневшие поля. А на фронтах, где не утихают кровопролитные бои, далекий горизонт застилается дымом пожарищ.
Почти круглые сутки из лесу доносился гул танковых моторов. Это партиями прибывают новые машины для переформирования дивизии.
Много дел у командира дивизии Героя Советского Союза полковника Василия Алексеевича Копцова и старшего батальонного комиссара М. М. Литвяка.
В дни формирования части комдива Копцова можно было встретить в подразделениях, парках боевых машин, ремонтных мастерских. Он был большим наставником и воспитателем всего личного состава. Василий Алексеевич, несмотря на свой молодой возраст, имел богатый опыт в командовании танковыми подразделениями, частями.
В боях у реки Халхин-Гол 20 августа 1939 года танк капитана Копцова первым переправился через реку и вступил в бой. Командуемый им батальон ежедневно участвовал в нескольких атаках. Затем в ночной атаке его батальон первым вышел в долину реки Хайластин-Гол, отрезал отход противнику. 25 августа при отражении атаки самураев у его танка была перебита гусеница, и он, потеряв боевой курс, по инерции покатился в находящуюся рядом котловину. Оставшийся в расположении врага экипаж боевой машины в течение восьми часов уничтожал пытавшихся приблизиться самураев.
Поспешил на выручку своему комбату комиссар — старший политрук А. И. Суворов. Он расстрелял 4 орудия, 6 пулеметов, батарею семидесятипятимиллиметровых орудий. Однако прорваться к осажденной машине ему так и не удалось. Комиссар геройски погиб вместе с экипажем.
Расчет машины Копцова под огнем натянул гусеницу, но выбраться из котловины не смог. И боеприпасы вышли. Японцы, видя беспомощность нашего танка, подогнали тягач, взяли его на буксир. Но в плену оказался японец с тягачом, мотор которого был слабее.
За умелое командование батальоном в бою и за личный героизм капитану Василию Алексеевичу Копцову было присвоено звание Героя Советского Союза.
В своей книге «Москва — Сталинград — Берлин — Прага» дважды Герой Советского Союза генерал-армии Дмитрий Данилович Лелюшенко писал:
«Самый молодой из комдивов Василий Алексеевич Копцов (ему тогда было 37 лет) выделялся скромностью, выдержкой, легендарной храбростью. И не случайно уже в то время его грудь украшала Золотая Звезда Героя… Фашисты дрались отчаянно. Улицы Даугавпилса были усеяны сотнями их трупов, кругом пылали танки, торчали стволы разбитых орудий, валялись покореженные автомашины… В центре города был ранен командир дивизии Копцов, но продолжал командовать боем… Наши храбрецы успешно отбивали все вражеские атаки…»
К середине сентября 1941 года бригада полностью была укомплектована боевой матчастью и личным составом. Правда, пока не было комиссара танкового полка. Появился наконец и он.
— Старший политрук Тарасов прибыл для прохождения дальнейшей службы, — доложил стройный, плотного телосложения человек в поношенной шинели.
В политотделе, который размещался в середине деревни в большом доме, сидел лишь один замполитрука. Он что-то медленно стучал на машинке.
— Все в подразделениях, принимают пополнение, — ответил он, когда его спросили, где начальство.
Скоро пришел начальник политотдела батальонный комиссар И. Е. Лившиц.
— Ну, браток, доволен я пополнением, — громко произнес Лившиц, догадавшись, что прибыл комиссар полка. — Техникой владеют в совершенстве. К примеру, политрук роты тяжелых танков (КВ) Кузьмин водит машину отлично. Партийно-комсомольская прослойка хорошая. Разумеется, тут еще придется поработать. Двенадцать человек прибыли с боевыми характеристиками и заявлениями о приеме их в партию.
Через несколько минут старший политрук А. А. Тарасов был у командования. В крестьянской избе сидели командир бригады Копцов и комиссар Литвяк. Они о чем-то оживленно разговаривали. В руках первого дымилась трубка, а второй крутил гроздь ягод рябины. Начали расспрашивать, кто и откуда он.
— Вижу, вы, товарищ Тарасов, комиссар бывалый. Идите в танковый полк к Косогорскому, — сказал комбриг. — Там вас ждут. Времени мало, требуется укомплектовать экипажи, а если нужно, сделать и перестановку. Прежде познакомьтесь с воинами, проверьте способности каждого.
Выйдя из дома, Тарасов вместе со связным поспешил в полк. В деревне почти, не было признаков жизни. Лишь одна пожилая женщина хлопотала у колодца. Она как-то недружелюбно взглянула на военных и спросила:
— Командир, до каких мест задом наперед будете идти?
Комиссар, поздоровавшись с ней, сделал вид, что ничего не слышал.
Дождь не переставал.
— Давно занепогодило? — спросил Тарасов у смуглолицего связного.
— Третьи сутки, как прохудилось небо. Залило насквозь, товарищ комиссар.
«Наверняка пойдут жалобы на погоду», — подумалось в эти минуты комиссару.
Вошли в лес. Он стоял молчаливо и задумчиво. Неподвижно висели мохнатые ветви елей. Всюду, куда ни ступи, — вода. Чавкали облепленные опавшими прокисшими листьями сапоги.
В штабном шалаше танкового полка сидел командир майор Н. Г. Косогорский, начальник штаба капитан П. П. Тезиков, секретарь партийного бюро старший политрук В. П. Давыдов. Когда комиссар представился, все обрадовались.
— Ужинали? — первый спросил командир.
— Не успел, — ответил комиссар.
— Проголодались и мы. Целый день на ногах. Сейчас организуем, — сказал майор.
И через несколько минут все ужинали на ветках из ельника.
Командир и комиссар, несмотря на разницу в их возрасте (командир был на десять лет старше), сразу сдружились.
Утром они с секретарем партбюро Давыдовым пошли по подразделениям. Командиры стали докладывать.
— Василий Петрович, почему так быстро узнали о моем прибытии, ведь прошла лишь ночь? — удивился Тарасов.
— Сообщили по телефону.
Ознакомление с полком продолжалось.
— Комиссар, новому пополнению надо бы рассказать о боевых делах дивизии. Как ты думаешь? Весь личный состав в такую погоду не построить, а собрать коммунистов сможем, — посоветовал командир полка.
— Вы правы, Николай Григорьевич. Ознакомимся с ними, поговорим, — согласился комиссар. — Непогода начинает портить настроение воинам. Сегодня в подразделениях приходилось слышать: «измучил дождь», «льет безбожно», «от такой погоды заскучаешь» и т. д.
Коммунисты собрались в большом шалаше роты старшего лейтенанта Федора Семенного. Среди них оказалось и несколько комсомольцев. Крыша из ельника плохо защищала от дождя, всюду просачивалась вода.
— Идут, — предупредил один из коммунистов.
Командир с комиссаром не опешили. Казалось, что для них не было ни дождя, ни грязи. Вот они остановились около шалаша. Комиссар о чем-то рассказывал. Потом оба громко засмеялись. Это удивило всех. Кто-то даже проговорил:
— Ну и терпение у них!
— Мокропогодица, правда? — стряхивая фуражку, заговорил Косогорский, первым войдя в шалаш.
— Вон что творится, товарищ майор, — поторопился показать промокшую книгу протоколов секретарь партбюро.
Майор не придал значения этому и сразу начал:
— Товарищи, наша танковая дивизия в настоящее время переходит на штат бригады. Она сформировалась из особой кавалерийской бригады НКО. Не закончив формирование, в силу создавшейся обстановки, 25 июня перебрасывается под город Двинск с задачей сдержать бешеный натиск озверелого врага. 28 июня танкисты с мотострелками под Малиновкой (Латвийская ССР) разгромили полк Первой дивизии СС и отбросили врага на 14 километров и затем били гитлеровцев в районе города Резекне. Тут дивизия сдерживала натиск превосходящих сил противника в течение девяти суток. Далее на рубеже реки Великая, обороняя город Опочку, перешла к жесткой обороне. В упорных боях в течение пяти суток окончательно разгромила Первую дивизию СС. Сражалась под городом Холм Калининской области. Наши бойцы и командиры дрались мужественно. В боях под Двинском совершил свой бессмертный подвиг наш повар комсомолец Иван Павлович Середа.
— С черпаком ходил в атаку?! — вставил кто-то.
Прокатился громкий смех.
— Нет, с кувалдой!
Бойцы засмеялись еще громче.
— Правду я говорю, товарищи бойцы. Наши подразделения отошли, а Середа, пока собирал кухонное хозяйство, несколько задержался. Из-за кустов выползает танк с крестом на башне. Фашисты беспрерывно строчат из пулемета. Но не видят, где замаскирована кухня. Иван сообразил быстро: танк легкий, с одним пулеметам, и ползет как черепаха. Схватил кувалду и — на танк! Сначала ударом погнул ствол пулемета. Затем набросил на смотровую щель плащ-палатку, чтобы помешать врагу вести прицельный огонь. Для острастки постучал кувалдой по башне. Вроде, предупредил: не показывать голову — иначе попадет по затылку! Пока перепуганные фашисты сидели, он притащил охапку сена, на котором спал сам. Облил бензином и поджег. Танкетка сгорела вместе с расчетом.
После этого он дважды ночью участвовал в разведке. В первый раз гранатами подорвал такую же вражескую машину, во второй — расстрелял 20 мотоциклистов, а троих привел в расположение части.
За эти подвиги Ивану Павловичу Середе Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 августа 1941 года присвоено звание Героя Советского Союза. Он стал нашим первым героем.
Бойцы выслушали рассказ майора с большим вниманием. Потом непринужденно заговорили.
— Где находится в настоящее время Середа? — спросил командир танка Акаф Дирябин.
— В госпитале, по ранению.
Дождь усиливался, вода ручьями текла на собравшихся.
— Ить осень, товарищ майор, даже муторно. Зарядил, должно, надолго. В такую мокреть только сидеть в теплой избе, — вдруг проговорил механик-водитель Немировский.
Комиссар Тарасов только этого и ждал.
— Поточнее, спать на печке? — не без улыбки вставил он.
— Расскажите, комиссар, что погода бесподобна, — моргнул командир.
— Товарищи, погода в самом деле великолепная! Вчера с радостью шагал я по грязи к нам. Ведь мечтал же я о такой погоде. И вот, как видите, дождался. Это прелестно, товарищ майор?
— Погода — мечта, — одобрительно ответил командир полка.
— Вчера я даже несколько расстроился, — продолжал Тарасов, — думал, опять восстановится. Но нет, вот как заволокло! Это замечательно!
Все с недоумением слушали старшего политрука. Затем сержант Немировский сдержанно спросил:
— Чем слякоть заворожила вас, товарищ комиссар? От каждого тянет прелью.
— Отвечу, — лицо комиссара посуровело. — Видите, война, прежде всего, — пожарище. А пожар, как вам известно, очень боится дождя. Таким образом, такая погода помогает нам гасить пожар, то есть сдерживать натиск захватчиков. Этим самым мы выигрываем время для того, чтобы перестроить наше народное хозяйство на военный лад и начать выпуск навык видов оружия. У нас, несмотря на потери, ежедневно растет стойкость, умение бить врага. Теперь гитлеровцам при хорошей-то погоде трудно стало, а в такую и подавно. Фашисты любят сухую погоду, хорошую дорогу. Здесь — везде бездорожье, леса да болота. Они не смогут далеко продвинуться в такую слякоть со своей техникой. Нет слов, нелегко сдерживать врага и нам. Что касается авиации, то она у них в такую погоду бездействует вообще. А когда ударит наш мороз? Думаю, им тоже будет хуже, чем нам.
— Неужто теплых вещей у них нет? — послышался чей-то голос.
— Судя по тому, что они стремились разделаться с нами молниеносно, вояки Гитлера в наши морозы останутся в летнем обмундировании.
Вид у каждого стал бодрее. Некоторые начали поправлять гимнастерки, комбинезоны.
— Такие дела, товарищи, — Продолжал Тарасов. — Чем хуже погода, тем легче нам. Трудно нам? Да, не спорю. За ворот льет? Да, еще как. Ноги мокрые? Да, больше некуда. Товарищи коммунисты, мы не хуже своих отцов и дедов. Мы выдержим все капризы природы! Вот почему мила мне наша сегодняшняя погода. Она должна стать по душе и вам. Пока гитлеровцы ждут погоду, мы сумеем мобилизовать свои силы и начнем наносить удары. «Делайте на войне то, что противник почитает за невозможное», — говорил А. В. Суворов.
— Верно ведь, друзья! Нечего нам унывать! — твердо, почти одновременно ответили политруки Кузьмин и Зарецкий.
— Дело яснее ясного, товарищ комиссар. Не привыкать нам к ненастной погоде. Опрашивается, долго ли мы еще будем сидеть под Москвой? Не пора ли нам на фронт? — раздался голос Немировского.
— Согласуют с вами, товарищ сержант, а потом и подадимся, — подзадоривая, проговорил башенный стрелок Гарин.
— Как только завершим дела, — ответил комиссар.
Затем командир полка дал некоторые указания по приведению в порядок матчасти. Коммунисты, расходясь по своим подразделениям, продолжали разговор. Стремление комиссара быть ближе к подчиненным, понять их и помочь вызывало у них подобные же чувства. Там, где проходил он, бойцы старались показать четкость и умение.
Завидев комиссара, вмиг выстроился перед своей машиной экипаж младшего лейтенанта Василия Зайцева.
Поделиться книгой: