Кровавый Триллиум (Триллиум - 2)

- Привет, милашка. Что делает на улице такая симпатюлечка в эту отвратительную ночь?

Но тут в поле его зрения попала группа обступивших его вайвило, и он возобновил свои пьяные причитания:

- Сюда! На помощь! Б-бандиты! Монстры! На м-ме-ня напали морские оддлинги! Помогите!

Кадия хладнокровно заткнула ему рот завязкой плаща. Он дернулся, икнул и умолк.

- Успокойтесь. Мы не собираемся обижать вас. Мы всего лишь путешественники из Рувенды, и это не дикие морские оддлинги, а мои друзья, цивилизованные вайвило. Вам больно?

Человек расслабился. Его глаза с красными прожилками перестали бешено вращаться. Он покачал головой.

Кадия кивнула Ламмому-Ко. Вдвоем они поставили человека на ноги, импровизированный кляп выпал изо рта. Он стоял, дрожа, бормоча что-то нечленораздельное, а Джеган выудил его злополучную шляпу из уносившего ее ручейка и нахлобучил ему на голову.

- Я - Кадия, еще меня называют Большеглазой Дамой, а это - вождь народа, обитающего в Тассалейском лесу, его зовут Ламмому-Ко, и его воины. Все они мои друзья. Мы собирались зайти в таверну, как вдруг появились вы.

Мужчина горестно хрюкнул и сдвинул шляпу на затылок. Потом вытащил из рукава огромный носовой платок и начал вытирать лицо. Он был настолько пьян, что они с трудом понимали его речь.

- Когда... грязные подлые мерзавцы... выкинули м-мня! Облапошили м-мня, как младенца... обжулили в кости... вытащили мой кошелек... и эт-та после того, как выманили у м-мня все деньги за товар! О-ох, как мне плохо...

Его начало рвать, и Ламмому-Ко вместе с другим воином поддерживали его за плечи. Завывал ветер, вовсю лил дождь, а колокольчики на вывеске таверны все так же весело позванивали. Когда несчастный немного оправился, Кадия спросила:

Кто вы такой и как у вас украли кошелек?

Меня зовут Лй-Вунли... я чесс-ссный моряк из Окамиса. - Он недоверчиво посмотрел на нее. - Вы знаете Окамис? Самая в-велик-кая стр-рана в мире! Республика - а не занюханное королевство вр-роде Зи-но-ры! Будь проклят тот день, к-когда я поп-лыл в Зинору! Надо было в-везти товар в Имлит, х-хотя они и не платят так хорошо!

Глаза Кадии просияли.

- Значит, вы моряк?

Ли-Вунли выпрямился и гордым движением запахнул полы плаща.

- Искусный моряк! Я к-капитан отличного торгового судна "Лития". Я назвал его в честь моей дорогой, моей драгоценной жены! - Он икнул и залился пьяными слезами. - Она убьет меня, моя Лития! Она р-разне-сет меня на куски и продаст в рабство в Саборнию!

Кадия обменялась взглядами с Ламмому-Ко. Он кивнул и медленно повернул голову к своим воинственным сородичам, которые уже улыбались, предчувствуя удачу.

- Нашего нового знакомца Ли-Вунли обманули в бесчестной игре в кости, - печально заговорила Кадия. - Обидно, что происходят подобные вещи. К тому же здесь, в ночном Курээ, власти наверняка примут сторону владельца таверны, а не какого-то чужестранца.

- Похоже, так оно и будет. - Голос Ламмому-Ко прозвучал словно раскат грома - Какой позор! Владыки воздуха взывают о мщении!

Воины поддержали его гневными криками. Во тьме штормовой ночи их глаза с вертикальными зрачками, свидетельствовавшими, что в крови народа текла кровь скритеков, загорались подобно золотым углям.

Кадия сжала грязные руки шкипера.

- Капитан Лу-Вунлй, - проникновенно сказала она, - мы бы хотели помочь вам. Но и вы должны нам помочь. Мы искали корабль... Нужно проплыть около восьмисот лиг. Трусливые зинорские капитаны боятся пускаться в плавание в такую погоду. Если мы вернем вам документы и деньги, вы сдадите нам ваше судно? Мы заплатим вам тысячу лабровендских платиновых крон! Окамисец выпучил глаза.

- Тысячу? И вы накажете этих зинорских негодяев и отведете меня на корабль со всеми моими вещами?

- Да, - ответила Кадия.

Ли-Вунли закачался на неверных ногах, а потом рухнул в грязь перед Кадией.

- Леди, если вы сделаете это, я отвезу вас даже к замерзшему морю Авроры, даже к вратам ада, а если пожелаете - то и дальше!

- Отлично. Вы хотите отправиться в таверну вместе с нами? Мы исполним все ваши пожелания!

Ли-Вунли с трудом поднялся на ноги и завязал ленты своей шляпы.

- Ни за что на свете не откажусь от такого удовольствия!

К великому огорчению воинов вайвило и к радости Джегана, битва не состоялась. Одного вида обитателей Леса с их оскаленными клыками и когтистыми лапами, сжимающими оружие, оказалось достаточно, чтобы бесчестные игроки в кости сбились в жалкую стайку. Перекидывая игральные кости из одной руки в другую, Кадия грустно качала головой и с укоризной смотрела на трех перепуганных зинорских шулеров, сидящих в конце стола. Их застали как раз в тот момент, когда они занимались дележкой выманенных у Ли-Вунли денег.

- Добрые люди, - обратилась она к ним, - по-моему, хотя, возможно, вы этого и не заметили, какой-то негодяй заменил нормальные игральные кости, которые были в этом внушающем доверие заведении, на фальшивые, с магнитом.

- Вполне... вполне может быть, леди, - промямлил жулик, одетый лучше других, - тощий человек с тяжелым взглядом. - Могло случиться, что мы этого и не заметили.

Двое других мошенников энергично затрясли головами, на их лицах застыли улыбки - еще в тот момент, когда воины вайвило потянулись к эфесам мечей и наполовину вытащили из-за спин боевые топорики. Кадия одарила все трио доверчивой улыбкой, а потом швырнула кости в середину груды рассыпанных по столу золотых монет.

- Приятно это слышать. Я уверена, что такие благородные игроки, как вы, никогда бы не воспользовались плачевным состоянием выпившего лишку подданного Окамиса. Понимаете ли, и я, и мои друзья вайвило были бы очень расстроены, если бы капитану Ли-Вунли не удалось отплыть из Курээ сегодня ночью, так как мы зафрахтовали его судно.

- Вот они! Вот его документы! - сказал вожак негодяев, вытаскивая бумаги из привязанного к ремню мешочка и выкладывая их на стол. - Возьмите их, леди, вместе с искренними пожеланиями доброго пути и вам, и вашим друзьям.

- И деньги за товар! - упрямо сказал Ли-Вунли. - Сем-мсот шесс-снац-цать золотых зинорских марок!

Шулер замешкался. Тогда Ламмому-Ко ласково положил трехпалую руку на плечо мошенника и легонько сжал его.

- Деньги за товар, - прорычал он.

Сдавленно охнув, шулер придвинул к шкиперу золотые монеты и сказал:

- Бери и будь проклят!

Ли-Вунли довольно крякнул и стал запихивать золото в кошелек.

Появился крадущийся на цыпочках хозяин таверны, он приблизился к окамисцу и рассыпался в извинениях за причиненное беспокойство. Он клялся, что сурово накажет служителей, которые вышвырнули посетителя на улицу.

- Мы поверим в ваши благие намерения, - медовым голосом заговорила Кадия, глядя ему прямо в глаза, - если вы распорядитесь подать всем нам хороший ужин. А потом мы вас покинем, не унося с собой ничего, кроме добрых воспоминаний о прекрасном порте Курээ. В других тавернах, которые мы посетили этой ночью, хозяева не были так гостеприимны. Мои друзья-аборигены очень расстроились, и боюсь, что они, верные своим обычаям, не останутся в долгу у обидчиков. Вайвило зарычали и загримасничали, снова хватаясь за оружие.

- Какой позор! - вскричал хозяин таверны. С его лысого черепа ручьями струился пот. - Курээ славится своим гостеприимством во всех южных морях! Садитесь, пожалуйста, все садитесь, я устрою для вас настоящий пир!

- И с собой тоже заверни, - сказал Ламмому-Ко.

- Все, что пожелаете, - отозвался хозяин.

Должно быть, это был их последний приличный ужин перед дальней дорогой.

Пока они ели, Ли-Вунли спал мертвецким сном. Кадия и ее спутники с трудом разбудили его и почти на руках донесли до пристани, где была пришвартована "Лития". Там под непрекращающимся ливнем они нашли неказистое маленькое суденышко с острым килем и кормой и двумя мачтами. Оно было привязано к причалу ветхим канатом, и его борта нещадно бились о доски пристани. Проход к тяжелому висячему трапу преграждали двое угрюмых, вооруженных до зубов мужчин.

- Офицеры морского порта Курээ, - представился один из них Кадии. Никто не покинет этот корабль и не ступит на его борт, пока не будут оплачены портовые услуги и таможенный сбор.

При свете залепленного грязью фонаря Кадия внимательно изучила счета.

- Кажется, все верно. - Она вытащила из-за ремня шкипера туго набитый кошелек и отсчитала сто пятьдесят три золотых монеты.

Таможенные офицеры отдали честь и удалились. Скоро их скрыла стена дождя. Ламмому-Ко перекинул Ли-Вунли через плечо и первым ступил на борт корабля.

"Лития" нуждалась в окраске и была вдвое меньше варонианского корабля, который возил депутацию к Виндлорским островам. Металлические поручни не надраены, палуба оказалась грубой и неоструганной. Но "Лития" была добротно построена, мачты новенькие, свернутые паруса, аккуратно подвязанные канатами, тоже казались прочными и сверкали белизной. На корабле не было видно ни души. Посередине располагалась небольшая неосвещенная рубка, а прямо под ней - кубрик, сквозь стеклянную дверь которого просачивался слабый свет.

Кадия открыла дверь кубрика.

- Здесь есть кто-нибудь? - позвала она.

После того как она повторила свой вопрос, на нижней ступеньке трапа появился, потирая глаза, молодой мужчина, одетый в рваные брюки. Больше на нем ничего не было.

- Капитан Ли? Это вы? А мы уже распрощались с вами - ох! - Его глаза расширились от изумления, когда качающийся фонарь отбросил свет на Кадию и возвышавшегося за ее спиной огромного, свирепого вида Ламмому-Ко, через плечо которого был перекинут бесчувственный шкипер.

- Бог ты мой! Кто вы такие? Что случилось с капитаном?

- Ваш капитан цел и невредим, дружище, - сказала Кадия. - Мы вытащили его из скверной ночной истории. Я - Кялия, Большеглазая Дама, а это - вождь вайвило-Ламмому-Ко. Мы зафрахтовали этот корабль, и Ли-Вунли дал согласие отплыть немедленно.

- Нет, нет, - сказал моряк, тряхнув растрепанной головой. На вид ему было лет двадцать пять, у него были темные вьющиеся волосы и симпатичное лицо. - Мы никуда не сможем плыть без команды, леди. На борту остались только я, Бен да старый Лендон, другие уплыли на том большом торговом варонианском судне, которое прибыло сегодня днем.

Кадия и Ламмому-Ко переглянулись. Она сказала:

- Это корабль Киви Омина, который привез нас сюда.

Молодой человек вышел на палубу и предложил Кадии и Ламмому-Ко проводить их до капитанской рубки.

- Видите ли, капитан Ли немного скуповат, а из всей команды только мы с Беном и старым Лёндоном связаны с ним родственными узами. То варонианское судно оказалось поблизости и переманило десять наших парней. Они были рады уйти, в больших портах можно заработать неплохие деньги. Особенно на востоке. Когда они уходили, капитан был готов выцарапать им глаза. Он говорил, что к завтрашнему дню постарается найти подходящих людей, а сам ушел и пропал.

Ламмому-Ко опустил храпящего капитана на его койку. Молодой человек стянул со шкипера грязные сапоги и перепачканную верхнюю одежду, взял тяжелый кошелек, а потом провел Кадию и вайвило вниз. Он достал бутылку илиссо и три стакана и представился. Звали его Ли-Тири. Он приходился племянником капитану и служил в должности первого помощника.

- Скажите, а с какой целью вы наняли "Литию"?

- Для нас очень важно покинуть порт этой ночью, - сказала Кадия. Она отпила глоток обжигающей жидкости из одного стакана, Тири пил из второго, третий достался Джегану, а воины вайвило взяли бутылку и отхлебывали из нее по очереди. - Есть ли возможность нанять матросов?

- Очень небольшая, - признался Тири. - Вот почему капитан так взбесился. В этой дыре околачиваются только ленивые зинорцы. Никто из них не жаждет плыть в старый добрый Окамис. Сам не знаю почему.

- Пятнадцать моих спутников, да и я сама не такие уж новички в морском деле, - сказала Кадия. - Лесные жители вайвило не раз плавали на гигантских бревенчатых плотах по озеру Вур во время зимней непогоды в Рувенде; кроме того, мы кое-чему обучились, когда плыли с юга. О цене фрахта мы уже договорились с Ли-Вунли: мы готовы заплатить дополнительно еще тысячу платиновых крон и оказывать посильную помощь в плавании.

- А куда вы хотите плыть?

- В сторону Виндлорских островов, к Консульскому острову.

Молодой человек поперхнулся и вскочил на ноги.

- Леди, вы в своем уме? Отправляться в путь в такой ужасный шторм и то уже скверно, но плыть туда!..

- Алиансы не причинят вам вреда, - отозвалась Кадия. - Я только что вернулась с островов после совещания с Хор-Шиссой. Великий вождь отказался от торговли с Зинорой, он сказал, что зинорцы обманывали его. Он объявил, что с этих пор будет торговать только с Имлитом и Окамисом.

Глаза молодого человека просияли.

- Это правда?

- Клянусь священным Черным Триллиумом моего народа, - ответила Кадия. - Ну что ж, теперь вы готовы везти нас?

Тири глубоко задумался.

- Капитан отключился до завтра. Но рулевым может быть Бен, а Лендон станет вторым помощником. Эти ваши здоровенные ребята выглядят сильными и выносливыми, да и маленький парень может пригодиться. Черт побери, думаю, мы можем рискнуть! - Вдруг он смутился и посмотрел на Кадию. - Правда...

- Что, дружище?

- Только не обижайтесь, леди. Вы умеете готовить?

- Да. И я и Джеган.

- По моему разумению, это очень важно, - сказал Тири и усмехнулся. Важно для моего желудка. Из всех нас только старый Лендон отличает сковородку от иллюминатора, но его стряпня и скритека заставит залезть на мачту. Если вы и ваш маленький приятель будете нас кормить, мы все одолеем.

Кадия вздохнула.

Молодой человек допил свое илиссо и поставил стакан на деревянный стол. Только теперь он заметил, что почти не одет, и покраснел.

- Пойду надену что-нибудь и разбужу Бена с Лендоном. Если вы и ваша команда, леди, будете выполнять наши приказы, через час мы отчалим.

ГЛАВА 8

Сначала трех королевских детей поместили в просторной каюте рэктамского флагмана, оставив на попечение леди Шэрис. Охраняли их двое тузаменских воинов и Черный Голос колдуна. Как только леди Шэрис призналась, что они являются, как и король Ангар, пленниками, а не гостями, наследный принц Никалон и принцесса Джениль потребовали свидания с отцом. Их требование отклонили. Тогда они отказались от еды и занимались преимущественно тем, что делали невыносимой жизнь вероломной Шэрис. Они без устали бранили ее, ни на минуту не оставляя в покое, а судно мчалось на всех парусах к югу.

Наконец, вся в слезах, леди Шэрис отправилась в предоставленную Портоланусу парадную каюту. Она ворвалась без стука и тут же закричала:

- О господин, я должна поговорить с вами. Ох...

Несмотря на глубину отчаяния, Шэрис тут же заметила, что сидящий за рабочим столом мужчина, одетый в наряд колдуна, разительно отличается от того древнего жалкого старика, которого она видела раньше. Это был Портоланус и в то же время не он. Она заморгала полными слез глазами и подумала, не сошла ли она с ума.

Он возился с каким-то странным приспособлением, разобранным на части, которые лежали на столе, - тускло поблескивающие крохотные металлические брусочки. Пальцы колдуна были перепачканы чем-то красным, казалось, он окунал их в кровь.

Шэрис с усилием пробормотала:

- Это... это вы, Хозяин Тузамена?

Он поднял глаза - нечеловеческие, отливающие серебряной голубизной, с очень большими зрачками, в глубине которых сияли золотые точечки. От него исходила физически ощутимая угроза, подавляющая и угрызения совести, и отчаяние. Казалось, он смотрит на нее с ледяным презрением. Она понимала, что ей следует удалиться, но набралась смелости и прошептала:

- Хозяин... принц Никалон и принцесса Джениль отказываются от пищи. И... и они постоянно ругают, оскорбляют меня, я больше не в силах находиться рядом с ними.

- Если они не хотят есть, - резко проговорил Портоланус, - пусть немного поголодают. Когда у них заболят животы, они не будут такими упрямыми.

- Нет, господин. - Шэрис дрожала и нервно теребила в руках кружевной носовой платочек. Она чувствовала усталость и опустошение, глаза ее ничего не выражали. - У наследного принца сильная воля, его сестра - не менее решительная особа. Они скорее уморят себя голодом, чем покорятся. Они... они и меня уморят. Они меня без конца осыпают упреками за предательство. За прошедшие два дня я почти не сомкнула глаз. Только я усну, как один из них пинками будит меня. Я страдаю от морской болезни, и, если у меня и дальше не будет отдыха, я умру! Господин, я больше не могу этого выносить!

- Вот дура. Мы просто-напросто выделим тебе на ночь отдельную каюту. Но в дневное время ты будешь присматривать за детьми и удовлетворять их нужды. А теперь убирайся, не мешай мне работать.