Помоги проекту - поделись книгой:
Ваша критика того, что я перескакиваю от Книги Бытия к Евангелию от Марка и Посланию к Евреям, была бы оправдана, если бы в этих текстах ничего не говорилось о происхождении Субботы. Однако, поскольку оба текста являются неотразимым свидетельством происхождения этого дня от сотворения мира, я чувствую, что любое обсуждение данного вопроса было бы неполным без упоминания о них. Основной принцип толкования Библии состоит в том, чтобы принимать во внимание все существенные тексты, имеющие отношение к специфике обсуждаемого вопроса.
Ратцлафф пишет:
«При исследовании вопроса о Субботе, в котором я участвовал, мы составляли список наших предварительных выводов после каждого из рассмотренных отрывков Библии. Наша цель просто состояла в том, чтобы дать краткую формулировку именно в отношении того, чему учит нас ДАННЫЙ раздел Библии. Такие краткие выводы оказались очень полезными для формулировки наших окончательных заключений».
Ответ С. Баккиокки:
Я прочитал список Ваших «предварительных» выводов в конце каждой главы. Я считаю, что вопрос заключается в вашей методологии. Во-первых, Вы доказываете «предварительные» выводы посредством произвольной интерпретации текстов (часто игнорируй многочисленные научные исследования, противоречащие Вашим выводам), а затем используете эти выводы как промежуточный этап для перехода к окончательным заключениям. Другими словами. Ваши «предварительные» выводы служат как предлог для того, что Вы, в конечном счете, намереваетесь доказать. Людям с аналитическим мышлением будет трудно принять Вашу методологию.
Ратцлафф пишет:
«Ниже перечислены 15 предварительных выводов, к которым мы пришли при исследовании Книги Бытия. Сообщите мне, какие из этих выводов Вы принимаете, а какие для Вас неприемлемы. Давайте достигнем согласия по тем фактам, которые приемлемы для нас обоих. Если мы сделаем это сейчас, и будем придерживаться такого подхода при рассмотрении последующих разделов, связанных с проблемой Субботы, мы вполне можем прийти к одинаковым заключениям.
1. Сотворение мира было совершено за шесть дней».
Ответ С. Баккиокки:
Я не могу согласиться с некоторыми из 15 представленных вами предварительных выводов по той причине, что они не подтверждаются Библией. Например, первый из выводов относительно того, что «сотворение мира было совершено за шесть дней», неверен, поскольку Книга Бытия (2:2) ясно говорит нам: «И совершил Бог к СЕДЬМОМУ дню дела Свои, которые Он делал». Сотворение мира было совершено за семь, а не за шесть дней, как Вы утверждаете.
Очевидно, Ваше нежелание признать, что установление Богом седьмого дня является заключительным актом Его творения, поскольку это превратило бы Субботу в установление, связанное с сотворением мира, — факт, который Вы упорно стараетесь отрицать. Подобно переводчикам Септуагинты, Вы утверждаете, что, поскольку на седьмой день ничего создано не было, текст (2:2) должен быть изменен и звучать так: «И совершил Бог к шестому дню дела свои» (вариант перевода Септуагинты).
Я лично признаю сказанное в тексте Библии, а именно то, что Бог совершил сотворение мира к седьмому дню, почив в этот день, а также благословив и освятив его. Венцом творения было не создание материальных предметов, а установление святого дня, когда бы люди могли испытать освящающее присутствие Божие. Таким образом, вопреки Вашему утверждению, Библия говорит нам, что сотворение мира было завершено на седьмой день освящением этого дня на благо рода человеческого.
Ратцлафф пишет:
«2. Бог почил на седьмой день.
3. Бог благословил седьмой день
4. Бог освятил седьмой день.
5. Причина освящения седьмого дня состояла в том, что Бог почил в этот день».
Ответ С. Баккиокки:
Вы правы, говоря о том, что Бог почил на седьмой день, а также благословил и освятил его, однако ошибаетесь в интерпретации освящения седьмого дня. Вы утверждаете, что Бог освятил не седьмой день как таковой, но «были освящены и благословлены обстоятельства того дня» (с. 24). Под «обстоятельствами» Вы понимаете положение, существовавшее «на первый день после совершения творения» (с. 24). Другими словами, в Вашем понимании освящение седьмого дня относится, в первую очередь, к «обстоятельствам» завершения творения и прославления этого события на седьмой день, но не к выделению седьмого дня для человечества, когда бы оно могло особым образом познать Его освящающее присутствие.
Просьба обратить внимание на то, что Библия нигде не подразумевает под освящением седьмого дня творения освящение обстоятельств, существовавших «на первый день после завершения творения» (с. 24). Бог освящал не «обстоятельства», а сам седьмой день состоянием «покоя»: «Ибо в оный (день)
Бог почил от всех дел своих» (Быт. 2:3). Как я объяснял в первом разделе нашей дискуссии, в Книге Бытия (2:2–3) покой («шаббат») Бога понимается как покой, связанный с ПРЕКРАЩЕНИЕМ РАБОТЫ, но не как покой, связанный с ОТДЫХОМ, о котором говорится в Книге Исхода (20:11). Другими словами, Бог освятил седьмой день, прекратив свою творческую работу, чтобы пребывать вместе с созданными Им людьми. Освящение седьмого дня является обязательством Бога превратить этот день в инструмент, с помощью которого Его освящающее присутствие смогут испытать Его создания.
Основная проблема Вашего анализа заключается в невозможности осознать, что неделя творения — это ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ НЕДЕЛЯ, установленная Богом для упорядочения нашей человеческой жизни. Богу не требовалось шести дней, чтобы создать нашу солнечную систему. Своим словом Он мог бы создать ее за одно мгновение, поскольку Его творение осуществлялось произнесенным Им словом (Пс. 32.6). Однако Он предпочел установить человеческую неделю, состоящую из семи дней, и самому воспользоваться ею для того, чтобы пролить божественный свет на те шесть дней, когда мы трудимся, и на седьмой день, когда мы отдыхаем. Работая в течение шести дней и отдыхая на седьмой день, мы совершаем в крошечных размерах то, что Бог осуществил в гораздо более крупном масштабе. Готовность Бога при сотворении мира войти в пределы человеческого отсчета времени является чудесным откровением Его готовности войти в человеческую плоть, чтобы стать Еммануилом («Богом с нами»).
Многочисленные косвенные доказательства наличия седьмого дня недели, обнаруживаемые нами в Книге Бытия (Быт. 7:4, 10; 8:10, 12; 29:27; 50:10; ср. Иов 2:13), предполагают также и существование Субботы. Просьба обратить внимание на то, что Суббота — это не только кульминационный, но и исходный момент недели. В Библии дни недели нумеруются относительно Субботы.
Неличная форма глагола «освящать» на, языке иврит («йекаддеш»), как объясняет Г. К. Льюполд, имеет как каузальное, так и декларативное значение. Это означает, что Бог объявил седьмой день недели святым и повелел ему быть для человечества средством достижения святости. (См. Н.С. Leupold, Exposition of Genesis, p. 103). Заслуживает внимания то, что слово «святой» используется здесь — впервые в Библии — не в связи с такими предметами, как алтарь, скиния, или же относительно какого-либо лица, а в отношении периода времени — седьмого дня недели.
В Книге Бытия освящение Субботы скрывает определенное таинство, которое постепенно открывается по мере развертывания истории спасения. В Книге Исхода, например, святость Субботы объясняется посредством ее явной связи с манифестацией присутствия Бога во славе Его. С горы Синай, ставшей святой благодаря славному присутствию Бога, Суббота ясно провозглашается Божьим святым днем: «Помни день субботний, чтобы святить его» (Исх. 20:8). Следует отметить, что эта заповедь не только начинается с призыва помнить и святить Субботу (ср. Втор. 5:15), но также заканчивается повторением мысли о том, что святость этого дня основывается на его освящении Богом при сотворении мира (Исх. 20:1 1). В Послании к Евреям в обоих случаях используется один и тот же глагол.
Познание присутствия Бога во славе Его на горе Синай помогло воспитать у израильтян признание святости Бога, проявляющейся во времени (Суббота) и позднее — в месте совершения богослужения (скиния). Лейтмотив славы Божьей обнаруживается во всех этих элементах (Синай, Суббота и скиния), связывая их друг с другом. Израильтян обучали быть готовыми к встрече с присутствием Бога во славе Его (Исх. 19:10,II), когда Господь «сойдет… пред глазами всего народа на гору Синай» (Исх. 19:11). Такая подготовка включала чистку каждым своей одежды (Исх. 19:10,14) и проведение вокруг горы черты (Исх. 19:12,23), с которой надлежало быть окутанной славой Божьей.
Связь со святостью Субботы здесь едва ли можно не заметить. Действительно, личная подготовка и установление границы между обычным и святым временем представляют собой основные элементы, необходимые для освящения Субботы. Разве можно разделить переживание святого присутствия Божия без необходимой подготовки? Или разве можно чтить присутствие Божие в Его святой седьмой день, не проведя границу во времени, отгораживающую от личных выгод и удовольствий?
Смысл святости Бога далее проясняется на горе Синай, когда «в седьмый день» Бог пригласил Моисея войти в облако и, тем самым, испытать близость Его присутствия. «И взошел Моисей на гору; и покрыло облако гору. И слава Господня осенила гору Синай; и покрывало ее облако шесть дней, а в СЕДЬМЫЙ ДЕНЬ воззвал Господь к Моисею из среды облака. Вид же славы Господней на вершине горы был пред глазами сынов Израилевых, как огонь поядающий. Моисей вступил в средину облака, и взошел на гору» (Исх. 24:15–18).
Приглашение Моисею войти в присутствие Его славы на седьмой день открывает сокровенный смысл освящения Богом Субботы при сотворении мира. Теперь поясняется, что святость Субботы заключается не в приданных Богом этому дню каких-то магических особенностях, а в Его таинственном и величественном присутствии, проявляющемся в Субботу и посредством этого дня в жизни Его народа.
Смысл святости Субботы выявляется даже более убедительно несколькими главами позже, когда, в конце своего откровения о скинии, Господь говорит народу Израиля: «Субботы Мои соблюдайте; ибо это — знамение между Мною и вами в роды ваши, дабы вы знали, что Я Господь, освящающий вас» (Исх.31:13). Святость Субботы теперь несомненно приравнивается освящающему присутствию Бога с Его народом. Этим открывается тайна освящения Субботы, происходящей от сотворения мира. Именно, эта тайна заключается в обязательстве Бога проявлять Его присутствие в жизни Его народа.
В течение шести дней Бог наполнял нашу планету необходимыми для нее элементами и живыми существами, но в седьмой день Он наполнил ее своим присутствием. В качестве символа и гарантии освящающего присутствия Бога в нашем мире, Суббота представляет в высшей степени возвышенное выражение любящей заботы Господа о нас. Вместо того чтобы выступать против Субботы, не лучше ли принять приглашение, еженедельно получаемое нами от Бога, прервать наши труды и позволить Ему совершать Его работу внутри нас более полно и свободно, чтобы, тем самым, испытать Его освящающее присутствие?
Ратцлафф пишет:
«6. В рассказе о седьмом дне ОТСУТСТВУЕТ формулировка «и был вечер, и было утро: день седьмой», как это имело место для предыдущих шести дней творения.
7. Свидетельство о сотворении мира составлено с тщательным подбором слов.
8. В Книге Бытия слово «Суббота» не упоминается.
9. В тексте Книги Бытия мы не находим распоряжений для человечества в отношении покоя.
10. Отсутствует явное упоминание о людях в контексте покоя после семи дней творения».
Ответ С. Баккиокки:
Формулировки 6 — 10 были в достаточной мере мною рассмотрены в первом разделе этой дискуссии. Поэтому я не вижу смысла повторяться. В рассказе о сотворении мира не содержится распоряжений для человечества о соблюдении Субботы просто потому, что (как я уже говорил) Книга Бытия — это не книга распоряжений, а книга о происхождении. Она просто рассказывает нам, как все началось, включая и Субботу. Происхождение Субботы восходит к божественному акту, благословившему и освятившему седьмой день по окончании творения. Очевидно, что Бог благословил и освятил Субботу не ради самого этого дня, но ради тех, кто им воспользуется, чтобы испытать освящающее присутствие Господа. Правильное понимание благословения и освящения седьмого дня предполагает его цель и предназначение для людей.
Ратцлафф пишет:
«11. Наиболее подходящей характеристикой «покоя» Бога на седьмой день может служить удовольствие, получаемое Им от только что сотворенного, и искренние взаимоотношения с Адамом и Евой в безгрешной, совершенной обстановке Едема.
12. Условия, характеризовавшие «покой» Бога, вероятно, продолжались бы, если бы люди не совершили грех.
13. Описанный в Быт. 2:2, 3 седьмой день мог быть таким же обычным днем, как и первые шесть дней творения, или же мог представлять собой неопределенный период времени.
14. Тот факт, что представленный в Книге Бытия рассказ составлен с тщательным подбором слов, говорит о том, что отсутствие формулировки «и был вечер, и было утро: день седьмой», было намеренным».
Ответ С. Баккиокки:
Вы правы, когда говорите, что «наиболее подходящей характеристикой «покоя» Бога на седьмой день может служить удовольствие, получаемое Им от только что сотворенного, и искренние взаимоотношения с Адамом и Евой в безгрешной, совершенной обстановке Едема», однако ошибаетесь, предполагая, что седьмой день «мог представлять собой неопределенный период времени» по причине отсутствия формулировки «и был вечер, и было утро: день седьмой». Позвольте мне повторить здесь три аргумента, приведенных мной в первом разделе дискуссии.
Во-первых, седьмой день нумеруется подобно предыдущим шести дням. Заметьте, что всякий раз, когда в тексте Библии слово «день» сопровождается номером, это ВСЕГДА подразумевает его 24-часовую продолжительность. Когда же слово «день» используется в переносном смысле, как «день тревог» (Пс. 20:1) или «день спасения» (Ис. 49:8), оно никогда номером не сопровождается. Обозначение СЕДЬМОГО дня цифрой несомненно указывает на то, что это в буквальном смысле день, имеющий 24-часовую продолжительность, и он вовсе не представляет собой неопределенный период времени. Вы можете найти в Библии хотя бы один пример, когда день, обозначаемый номером, НЕ является днем в буквальном смысле этого слова?
Во-вторых, в самих Десяти Заповедях ясно определяется, что Бог, совершив дела свои за шесть дней, почил в день седьмой недели творения (Исх. 20:11). Если первые шесть дней были обычными земными днями, у нас есть все основания считать таковым и седьмой день.
В-третьих, в каждом из отрывков, где упоминается седьмой день творения как основа происхождения земной Субботы, он рассматривается как обычный день (Исх. 20:11,31:17; ср. Марк 2:27; Евр. 4:4), а не как символ вечного покоя.
Ратцлафф пишет:
«15. Согрешив, человек был удален из присутствия Божия, и Бог приступил к «работе» по его спасению, чтобы вернуть к себе человека».
Ответ С. Баккиокки:
Вы правы, когда говорите, что, «согрешив, человек был удален из присутствия Божия, и Бог приступил к «работе» по его спасению, чтобы вернуть к себе человека». Проблема заключается в способе Вашего толкования работы Христа по спасению людей, при котором Вы отрицаете преемственность Субботы для Нового Завета. Анализируя тексты из Евангелия от Иоанна (5:17 и 7:22–23), Вы делаете гонкое заключение о том, что своей совершавшейся в день субботний работой по спасению Христос «умышленно стремился изменить точку опоры и мнения иудейских лидеров, переориентируя их от ветхозаветных законов к своей личности» (с. 126). Для Вас памятное утверждение Христа — «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Иоан. 5:17) — означает, что Его работа по спасению положила конец соблюдению Субботы в Новом Завете.
Ваш вывод игнорирует два существенных факта. Во-первых (и я это буду обсуждать позднее), основное назначение Субботы — и в Ветхом, и в Новом Завете — состоит в том, чтобы помочь верующим осмыслить, усвоить и испытать реальность спасения. Физический покой Субботы, как и материальные хлеб и вино, является нашим проводником для вхождения в покой Божьего спасения (Евр.4:10).
Во-вторых, обращение Христа к совершаемой Его Отцом «доныне» работе предназначено для того, чтобы прояснить (а вовсе не свести к нулю) назначение Субботы. Чтобы оценить подтекст отстаивания Христом своего «делания», необходимо помнить, что Суббота связана как с космосом через сотворение мира (Быт. 2:2–3; Исх. 20:11), так и с исходом через спасение (Втор. 5:15).
В то время как приостановка всех мирских занятий должна была напоминать израильтянину о Боге-Творце, милосердное отношение его к своим ближним должно было копировать Бога-Спасителя. Это было верно не только для жизни людей вообще, которые должны были в день субботний проявлять сострадание к своим менее счастливым ближним, но особенно для служения священников, которые могли на законном основании выполнять по Субботам работу, запрещаемую для прочих израильтян, поскольку назначением этой работы было спасение людей.
Основываясь на этой теологии Субботы, принимаемой иудеями, Христос отстаивает законность «делания», совершаемого Им и Его Отцом в день субботний. Чтобы оправдать это «делание», Христос ссылается на служение в храме, поскольку его связь со спасением служит наилучшим примером как Его мессианского поручения, так и божественного предназначения Субботы.
Христос вновь использует такую же аргументацию, когда ссылается на пример обрезания, чтобы заглушить эхо споров в связи с исцелением Им в Субботу паралитика (Иоан. 7:22–24). Господь доказывает, что если священники могут на законном основании заботиться в Субботу об одной небольшой части человеческого тела (согласно вычислениям раввинов, процедура обрезания затрагивала одну из 248 частей тела человека) с целью распространения предусмотренного заветом спасения на новорожденного, то нет оснований «негодовать» на Него за исцеление Им в этот день «всего человека» (7:23).
Для Христа Суббота — это день работы по спасению всего человека. Это подтверждается тем, что, исцелив паралитика и слепорожденного, Христос отправился в тот же день на их поиски и, найдя их, проповедовал ради их духовных потребностей (5:14; 9:35–38).
Используя Субботу для физического и духовного исцеления нуждающихся, Христос сделал этот день надлежащим напоминанием о Его спасительной миссии. Это день, когда мы прославляем связанную с сотворением мира и спасением любовь Божью.
Я горячо надеюсь, что эта дискуссия может привести многих людей к открытию для себя Субботы как дня, когда можно познать более полно и свободно присутствие, мир и покой Христа.
Раздел 2. СУББОТА ПОД ПЕРЕКРЕСТНЫМ ОГНЕМ: ВЗГЛЯД НА ПОСЛЕДНИЕ СОБЫТИЯ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИЧЕСКИХ АТАК БОГОСЛОВИЯ НА СОБЛЮДЕНИЕ СУББОТНЕГО ДНЯ
Сэмюэль Баккиокки, доктор философии, профессор теологии университета Эндрюса.
Концепция Субботы — это одна из немногих библейских доктрин, которые находятся под непрекращающимся перекрестным огнем полемики в течение всей истории христианства. В составленном Дж. А. Гесси двухтомном библиографическом обзоре литературы по проблемам Субботы/Воскресенья, появившейся со времен Реформации до 1860 г., насчитывается около тысячи научных трактатов. С прошлого века опубликовано еще большее количество исследований по упомянутой проблеме. Поистине можно сказать, что Субботу не оставляют в покое.
В последнее время эти споры разгорелись вновь, причиной чему явились, по крайней мере, следующие три немаловажных обстоятельства: (1) Появление многочисленных докторских диссертаций и статей, написанных учеными сторонниками соблюдения Воскресенья, которые выступают с аргументами в пользу отмены празднования Субботы в Новом Завете и введенного папой соблюдения воскресного дня; (2) Отказ от соблюдения Субботы некоторых ранее придерживавшихся этого принципа организаций, таких как Всемирная Церковь Христа, и других религиозных групп, (3) Недавнее опубликование Папой римским Иоанном Павлом II Пасторского Послания Dies Domini, призывающего к восстановлению соблюдения воскресного дня. Этот исторический документ имеет громадное значение, поскольку Папа обосновывает моральную обязательность соблюдения Воскресенья содержанием самой заповеди о соблюдении субботнего дня и требует, чтобы такая обязательность подкреплялась законодательно.
Данная статья рассматривает эти последние события в более широком историческом контексте возникновения и развития «антисубботней» теологии. Понимание того, как возникла и развивалась в течение столетий идея отмены соблюдения Субботы, играет существенную роль для выяснения причин, почему и сегодня этот день находится под перекрестным огнем. Мы кратко рассмотрим проблему Субботы в следующих четырех плоскостях, имеющих особую важность: (1) Происхождение и развитие «антисубботней» теологии; (2) Интерпретация Субботы в средние века и в период Реформации; (3) Проблема Субботы в современных публикациях; (4) Значение папского Пасторского Послания Dies Dommi для будущего проблемы соотношения Субботы и Воскресенья.
ЧАСТЬ I: ПРОИСХОЖДЕНИЕ «АНТИСУББОТНЕЙ» ТЕОЛОГИИ
Источник «антисубботнего» богословия восходит к периоду правления римского императора Адриана, который в 135 г. н. э. обнародовал в высшей степени репрессивные антииудейские законы, категорически запрещавшие практику иудаизма вообще и соблюдение Субботы в частности. Цель этих законов состояла в уничтожении иудаизма как религии в то время, когда среди евреев возродилась надежда на приход мессии, и это ожидание разразилось яростными восстаниями в различных частях Римской империи, особенно в Палестине.
В тот критический период римские авторы выпустили массу антисемитской литературы, содержащей этнические и религиозные нападки на евреев. К этой атаке присоединились и христианские авторы, опубликовавшие целую серию трудов под названием «Против евреев (Adversos.Judaeos)», в котором евреи осуждались как народ, а иудаизм — как религия. Например, автор «Послания Варнавы» (обычно датируемого 130–138 г. н. э.) поносит евреев как «негодных людей» (16:1), покинутых Богом из-за их идолопоклонства в древности (5:14). Он лишает их религиозные обычаи, такие как соблюдение Субботы, какой бы то ни было исторической обоснованности (15:1–8).
Примерно в то же самое время Иустин Мученик (около 150 г. н. э.) развивает дальше «христианскую» теологическую концепцию неуважительного отношения к евреям и соблюдаемой ими Субботе, трактуя это установление как введенное Моисеем временно и обязательное для соблюдения исключительно евреями как «признак того, чтобы избрать их для наказания, вполне заслуживаемого этим народом за свое неверие». Трудно поверить, что такой руководитель церкви как Иустин, принявший мученическую смерть, мог свести значение Субботы к символу греховности еврейского народа. Иустин утверждает, что Новый Завет требует не «воздержания от работы в течение одного дня недели», а «соблюдения печной Субботы» посредством несовершения греха.
«Антисубботняя» теологическая концепция Иустина предлагалась вновь в различных формах на протяжении последующих веков. В наше время сторонники освобождения от соблюдения Четвертой Заповеди и исследователи Нового Завета отстаивают по существу тот же взгляд на соблюдение Субботы как на временно введенный Моисеем закон, который более не является обязательным для христиан Нового Завета, соблюдающих День Господний духовно, принимая спасительный для души покой, а не посредством телесного воздержания от совершения работы в седьмой день недели.
Чтобы выразить конкретно неуважительное отношение к Субботе, христианам настоятельно рекомендовали в этот день поститься, а не праздновать. Такой обычай был впервые введен, по-видимому, гностиком Маркионом (около 150 г. н. э.), хорошо известным своей антииудейской и «антисубботней» доктриной. Субботний пост поощрялся и папскими декретами с целью продемонстрировать если воспользоваться выражением Папы Сильвестра (314–335 г. н. э.) — отделение от евреев и «презрение к ним — exacratione Judaeorum». Эта практика навязывалась Римско-католической церковью в течение столетий, свидетельством чего является попытка Папы Льва IX предписать субботний пост также и Восточной православной церкви. Отказ последней признать такой пост был одной из причин ее исторического разрыва в 1054 г. с Римско-католической церковью.
ЧАСТЬ II: ОТНОШЕНИЕ К СУББОТЕ В СРЕДНИЕ ВЕКА И В ЭПОХУ РЕФОРМАЦИИ
После издания императором Константином Закона о воскресном дне (321 г. н. э.) сложилась новая ситуация. Отсутствие каких-либо распоряжений от Христа или Его апостолов в отношении соблюдения Воскресенья вынуждало руководителей церкви отстаивать это посредством обращения к Четвертой Заповеди. Это делалось через произвольное и искусственное разграничение связанных с ней моральных и ритуальных аспектов. Подразумевалось, что моральный аспект включает связанный с сотворением мира закон соблюдения одного из семи дней, в то время как ритуальная часть интерпретировалась как конкретное указание Моисеем седьмого дня. Таким образом, соблюдение Субботы по принципу «один день из семи» оказывалось для христиан обязательным, в то время как определение Субботы в качестве требующего соблюдения седьмого дня было упразднено Христом якобы из-за того, что этот день был задуман, чтобы помочь евреям отмечать сотворение мира и испытывать божественный покой.
Спорить о том, что конкретное указание седьмого дня — это ритуальный аспект Субботы по причине предназначения этого дня для поддержки евреев в праздновании сотворения мира и переживании ими божественного покоя, означает быть слепым к тому факту, что христиане нуждаются в этой поддержке в такой же мере, как и евреи, это означает поставить христиан в тупик — относительно причин для посвящения одного дня недели служению Богу.
Это искусственное разграничение, сформулированное, в частности, Фомой Аквинским (около 1225–1274 гг.), стало общепринятым логическим обоснованием для отстаивания права Церкви вводить и регламентировать соблюдение воскресного дня и религиозных праздников. Это имело своим результатом появление детально разработанной законнической системы соблюдения Воскресенья, сходной с системой соблюдения Субботы раввинами.
В шестнадцатом веке деятели Реформации по-новому сформулировали уже предлагавшееся в прошлом разграничение моральных (связанных с сотворением мира) и ритуальных (Моисеевых) аспектов соблюдения Субботы. Их точка зрения определялась, главным образом, тем, как они представляли себе связь между Старым и Новым Заветом.
Лютер отстаивал идею коренного разграничения Старого и Нового Заветов. Подобно Маркиону и Иустину, он подвергал критике соблюдение Субботы как установленное Моисеем «специально для еврейского народа». В своем «Большом Катехизисе» (1529) Лютер разъясняет, что вопрос о Субботе имеет «чисто внешний характер, так же как и другие установления Ветхого Завета, привязанные к определенным обычаям, лицам и местам, и от исполнения которых нас освободил Христос».
Такое коренное разграничение Старого и Нового Заветов, или. Другими словами. Закона и Евангелия, было принято и получило дальнейшее развитие во многих современных антиномических вероисповеданиях, включая Всемирную Церковь Бога и другие, прежде соблюдавшие Субботу религиозные объединения. Эти церкви обычно заявляют, что соблюдение Субботы введено Моисеем, а Христос исполнял его, а затем упразднил. Следовательно, христиане Нового Завета освобождены от соблюдения какого бы то ни было дня.
Кальвин отверг предложенное Лютером резкое противопоставление Закона и Евангелия. Стремясь сохранить основополагающее единство Старого и Нового Заветов, он христианизировал Закон, придав Заповеди соблюдения Субботы — по крайней мере, отчасти — символический смысл. Кальвин признавал соблюдение Субботы в качестве закона, данного человечеству в связи с сотворением мира, и в то же время он утверждал, что «с пришествием Господа нашего Иисуса Христа ритуальная часть Заповеди была отменена». Точку зрения Кальвина приняли такие реформатские церкви, как пресвитерианская, конгрегационалистская, методистская и баптистская.
Различие между соблюдением Субботы в качестве закона, данного человечеству в связи с сотворением мира, и соблюдением этого дня в качестве ритуального (Моисеева) закона, отмененного Христом, обнаружить нелегко, особенно для тех, кто не приучен распознавать теологические нюансы. Кальвин характеризует Моисееву (Еврейскую) Субботу как «символическую», то есть представляющую собой символ «божественного покоя, истина о котором проявилась во Христе». С другой стороны, священный день христиан (Воскресенье) «не играет значительной роли», а является прагматическим обычаем, предназначенным для того, чтобы выделить время для покоя, медитации и церковного богослужения.
Попытку Кальвина устранить напряженность между концепциями соблюдения священного дня Воскресенья, как вечного закона, связанного с сотворением мира, и соблюдения священного дня Субботы, как временного ритуального закона, вряд ли можно считать успешной. Не выполняют ли оба закона одинаковую прагматическую функцию? Кроме того, разве Кальвин, проповедуя, что для христиан священный день Воскресенье символизирует евангельское «самоотречение» и «истинный покой», не придавал этому дню «типологический/символический» смысл, во многом сходный с тем, какой он приписывал Еврейской Субботе?
Неразрешенное противоречие между моральным и ритуальным аспектами Четвертой Заповеди привело к появлению двух основных взаимно противоположных точек зрения на связь между этой заповедью и соблюдением Воскресенья. С одной стороны, католическая и лютеранская церкви традиционно ссылаются на — по их мнению — ритуальный аспект Четвертой Заповеди, якобы отмененной Христом. Следовательно, они в значительной степени отделяют эту заповедь от соблюдения воскресного дня, трактуя Воскресенье, как установленный церковью обычай, главная функция которого состоит в том, чтобы дать возможность мирянам еженедельно присутствовать на церковном богослужении.
С другой стороны, реформаторские церкви выдвигают на первый план моральный аспект Четвертой Заповеди, рассматривая соблюдение дня, предназначенного для покоя и поклонения Богу, как закон, данный человечеству в связи с сотворением мира. Следовательно, они поддерживают соблюдение воскресного дня, рассматривая его в качестве законной замены и продолжения ветхозаветной Субботы.
ЧАСТЬ III: ПРОБЛЕМА СУББОТЫ В СОВРЕМЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
Упомянутые две точки зрения находят свое отражение и в современных публикациях. Лютеранский взгляд в ПОЛЬЗУ отмены Субботы получил одобрение в сборнике статен «От Субботы к Дню Господнему» под редакцией Доналда Карсона (1982) и в книге Вилли Рордорфа «Воскресенье; История дня покоя и поклонения Богу в первые века существования христианской церкви» (1968). В каждом из этих исследований отстаивается тезис о том, что соблюдение Субботы как седьмого дня представляет собой не обязательный для христиан закон, связанный с сотворением мира, а установленный Моисеем обычай, отмененный затем Христом. Следовательно, Воскресенье — это не христианская Суббота, а христианское установление, введенное в ознаменование Христова воскресения посредством празднования Вечери Господней.
Разорвав всяческие связи с Четвертой Заповедью, католическая лютеранская традиция сводит Воскресенье к ОДНОМУ часу церковной службы, которая во все большем числе католических и протестантских церквей переносится на предшествующий субботний вечер. Эта тенденция может оказаться роковой для соблюдения Воскресенья, поскольку даже один час богослужения может быть легко вытеснен из беспокойного графика современной жизни.
Недавно точка зрения в пользу отмены Субботы была принята — с некоторыми поправками — также всемирной Церковью Бога (ВЦБ), руководители которой заявили в начале 1995 г., что соблюдение Субботы — эго Моисеев, ветхозаветный обычай, конец которому положило христианство. Аналогичный взгляд представлен — в довольно упрощенной форме — в книге «Кризис Субботы», написанной Дэйлом Ртцлаффом, бывшим пастором Церкви адвентистов седьмого дня. В представлении как ВЦБ, так и Ратцлаффа, Новый Завет не обязывает соблюдать тот или иной день, поскольку Суббота нашла свое завершение во Христе, Который ежедневно предлагает нам Свой спасительный покой.
Традиция реформатских церквей рассматривать Воскресенье как христианскую Субботу отражена в монографии Роджера Т. Бекуита и Уильяма Стотта «День Господний: Библейская доктрина христианского Воскресенья» (1975). Авторы доказывают, что апостолы использовали Субботу для того, чтобы приспособить Воскресенье в качестве нового дня, предназначенного для покоя и поклонения Богу. В результате они приходят к заключению, чти «в свете Нового Завета в целом, можно ясно видеть, что День Господний — это христианская новозаветная Суббота, являющаяся исполнением того, на что указывает Суббота Ветхого Завета». Практическое значение этого вывода состоит в том, что Воскресенье следует соблюдать не просто как один час богослужения, но как «целый день, отдельно предназначенный в качестве святого праздника… поклонения Богу, покоя и дел милосердия». Эта точка зрения активно поддерживается Альянсом Дня Господнего (Lord's Day Alliance) в издаваемом официальном журнале «Воскресенье» (Sunday), а также различными агентствами этой организации.
ЧАСТЬ IV: ЗНАЧЕНИЕ ПАПСКОГО ПАСТОРСКОГО ПОСЛАНИЯ DIES DOMINI
Предшествующий обзор полемики по вопросу соблюдения Субботы/Воскресенья дает нам историческую перспективу для анализа Пасторского Послания Папы римского Иоанна Павла II Dies Domini («О Дне Господнем»). Этот документ имеет огромное историческое значение, поскольку в нем Папа обращается к кризису, связанному с соблюдением Воскресенья, «на пороге Великого Юбилея — 2000 года». «Поразительно низкая» посещаемость воскресной службы отражает, с точки зрения Папы, тот факт, что «вера слаба» и «убывает». Если эта тенденция не изменится, то сейчас, на пороге третьего тысячелетия, может возникнуть угроза будущему католической церкви.
Необходимость быть кратким заставляет меня сосредоточить внимание только на двух важных аспектах этого документа, а именно: (1) теологической связи Субботы и Воскресенья, и (2) призыву к изданию законов о воскресном выходном дне, которые содействовали бы соблюдению Воскресенья.
Неожиданный аспект Пасторского Послания связан с тем, что Папа развивает теологические основы соблюдения Воскресенья, апеллируя к целостности Четвертой Заповеди, а не к традиционному разграничению ее морального и ритуальною аспектов. Папа верно указывает на теологическое развитие концепции Субботы от покоя в конце творения (Быт. 2:1–3; Исх. 20:8-11) к покою спасения (Втор. 5:12–15). Он заходит настолько далеко, что характеризует Субботу как «своего рода священную архитектуру времени, отмечающую библейское откровение. Она напоминает, что вселенная и история принадлежат Богу, и без постоянного осознания этой истины человек не может быть в этом мире сотрудником Создателя».
В противоположность позиции сторонников освобождения от соблюдения Четвертой заповеди, отрицающих преемственность и значение Субботы, Папа утверждает, что связанные с сотворением мира и спасением смысл и функция Субботы христианством отменены не были, но перешли к Воскресенью, заключающему в себе и сохраняющему теологию и практику этого священного дня. Папа заявляет: «Празднование сотворения мира отнюдь не отменяется, но приобретает более глубокий смысл с Точки зрения «христоцентризма»… Память об освобождении в результате Исхода также приобретает свой полный смысл в Смерти и Воскресении Христовом. Поэтому Воскресенье — это не просто «замена» Субботы, но ее реализация, а также — в некотором смысле — ее продолжение и высшее выражение в процессе определенного свыше развертывания истории спасения, достигающей в личности Христа своей наивысшей точки».
Папа утверждает, что христиане Нового Завета «сделали первый после Субботы день праздничным, поскольку они узнали, что сотворение мира и спасение, отмечаемые в субботний день, нашли свое самое полное выражение в Смерти и Воскресении Христовом, хотя окончательная реализация этого дня наступит только с пришествием Христа во славе Его.
Оценка приводимых аргументов. Попытка Папы рассматривать Воскресенье как законную реализацию и «полное выражение связанного с сотворением мира и спасением значения Субботы является очень оригинальной, однако, к сожалению, лишенной библейского и исторического подтверждения. В Библии отсутствуют указания на то, что христиане Нового Завета когда-либо истолковывали день Воскресения Христа как символизирующий реализацию и «полное выражение» Субботы. В действительности, в Новом Завете не придается литургического значения дню Воскресения Христа просто потому, что Воскресение рассматривается в качестве экзистенциальной реальности, познаваемой, как победное существование силою Воскресшего Спасителя, а не в качестве литургической практики, связанной с поклонением Богу в воскресный день.
Если бы Иисус пожелал увековечить память о своем Воскресении, Он прописал бы заглавными буквами о том, что этот день должен быть надлежащим образом увековечен в связи с указанным событием. Однако, ни одно из высказываний воскресшего Спасителя не обнаруживает намерения увековечить день Его Воскресения, превратив его для христиан в новый день покоя и поклонения Богу. Библейские установления, такие как соблюдение Субботы, крещение или Вечеря Господняя, восходят к учредившему их повелению Господа. Однако отсутствуют такого рода повеления в отношении еженедельного соблюдения воскресного дня или празднования раз в году Пасхального Воскресенья в память о Воскресении Господнем.
Поделиться книгой: