Помоги проекту - поделись книгой:
– Ты-ы?.. – в голосе Жирного прозвучало явное разочарование. – А какого чёрта раскололся? Теперь
– Ну… было бы несправедливо…
– Какой справедливый выискался!
– Да врёт он, Том. Это я взял… – слова сорвались с языка почти помимо воли. Уэсли сам не знал, почему произнёс их. Но сказанного не воротишь.
– Чего это вы друг за друга заступаетесь? – нехорошо хмыкнул Жирный. – Подружки…
Дальнейших разборок Том устраивать не стал, и досталось в тот раз обоим. И Гэб, и Уэсли после этого две недели ходил в синяках. Но не будет большим преувеличением сказать, что Уинслейт в тот раз спас Флэшу жизнь. До драк со смертельным исходом в приюте уже доходило. И все знали, что Жирный таскает в кармане настоящий заточенный нож.
Оказалось, Гэб видел, что Уэсли прятал деньги. На вопрос Флэша – почему признался – он ответил:
– Я с Жирным прежде не цапался, меня бы он на первый раз очень уж сильно колотить не стал. Зря ты вылез… Ну, всё равно, я хоть его внимание отвлёк.
Это была правда. Мысль о том, что кто-то может пожертвовать собой ради другого, не укладывалась в голове Тома. Он до конца сомневался, кто из двоих действительно виновен – поэтому и кулаками работал не в полную силу.
Так, в одиннадцать лет, началась дружба Уинслейта и Флэша. Познакомился Гэб и с другими приятелями Уэсли – Майком и Джеком. А вскоре к их компании присоединилось ещё несколько человек.
Теперь, много лет спустя, Уэсли не хотелось думать, что Гэб сам способен на убийство.
Пытаясь как-то помочь, он обратился к Джиму – это была та соломинка, за которую хватается утопающий. Но Арнон не смог бы ничего предпринять, даже если бы захотел. Он сказал:
– Ты же понимаешь, Уэс, Гэб обкололся в ту ночь. Это меняет людей. У него сорвало башню. Там ведь его отпечатки… С такими уликами не поспоришь.
Вот тут-то Флэш и обвинил Джима в предательстве старой дружбы. Правда, потом, успокоившись, действительно извинился.
Сам же Уинслейт упомянутые улики объяснял по-своему:
– Уэс, я просто пил из этой бутылки. Пил, а после бросил где-то, не помню… В тот вечер мне можно было пить сколько угодно, я был чист, серьёзно. Анализы – подделка.
– Но на бутылке
– Чёрт возьми, это всё полная лажа! На ней должны быть отпечатки ещё кучи народа! И бармена, и… убийцы. Не понимаю, почему их нет! Девчонку убили после того, как я бросил бутылку. И сделал это кто-то другой. Мало ли, что я плёл, когда разозлился… Да мне бы в голову не пришло поить её джином! Я… ну не знаю – может, врезал бы ей от злости. Но связывать и лить в рот выпивку – это же бред! Да ещё и бутылку тут же оставить – как нарочно, чтобы её нашли. Я не такой псих.
– Мать твою, Гэб… На хрена ты к ней полез?!
В ответ Уинслейт пожал плечами и повторил:
– Я не делал этого, Уэс. Я её не убивал.
Естественно, суд признал Гэба виновным. И приговорил к пожизненному заключению в тюрьме Лабрисфорт.
Возможно, всё могло бы закончиться несколько иначе. Осудили бы Уинслейта в любом случае, но посадить могли бы и в обычную тюрьму. Если бы не одно обстоятельство. Убитая оказалась дочерью мэра Сэдэн-сити. Сам Гэб узнал об этом уже после того как был задержан. И вообще, в курсе были не многие. Для посетителей «Крима» это была просто «какая-то девушка». А с теми из них, кто выступал свидетелями на судебном процессе, явно хорошо «поработали». Может, в ход пошли подкупы, может – запугивания. Или – то и другое.
Уэсли ждал, что люди мэра Саммерса выйдут и на него. Он не раз навещал Гэба в изоляторе, и на свои деньги нанял для него адвоката. Проследить связь между ними не составляло большого труда, но почему-то «разговор по душам» так и не состоялся. Семья Саммерсов сделала всё, чтобы трагедия не превратилась в достояние общественности. Но один момент всё-таки упустила…
Правда, в конечном итоге это упущение против мэра не обернулось. Поначалу для Уэсли история, в которой замешан Гэб, была слишком личной, чтобы использовать её в профессиональных целях. Только позже, когда Лабрисфорт в этой истории занял чуть ли не главное место, Флэш стал думать, что рассказать её всё же стоит.
Присутствовать на первом и последнем заседании суда по делу Уинслейта Флэшу не позволили, потому что родственником обвиняемого он не являлся, а процесс был закрытым. Нанятого адвоката в последний момент без всяких объяснений заменили на государственного.
На следующий день после суда Гэбриэл Уинслейт бесследно исчез из Сэдэн-сити. О том, что его отправили в Лабрисфорт, Уэсли смог узнать только через Арнона.
– Ты хочешь сказать, он уже на этом треклятом острове? А как насчёт апелляций, кассаций и прочего?
Джим молчал.
– Мне надо его увидеть. И ещё нужно найти хорошего адвоката…
– Уэс, послушай. Гэб в Лабрисфортской тюрьме. – Арнон произнёс это с особым нажимом. – Теперь уже ничего нельзя сделать.
– То есть как это – ничего? Я прекрасно знаю, в каком мире мы живём, но хоть какие-то законы должны действовать…
– Только не в том случае, когда речь о Лабрисфорте.
После этого мысли о тюрьме на острове стали преследовать Флэша постоянно. Потом навязчиво начал повторяться сон, в котором Гэб говорил о себе в прошедшем времени. Всё это вместе и заставило Уэсли попросить Джима о встрече – но безрезультатно.
Преступление. Сэдэн-сити, начало августа 2011 года
Уэсли остановил мотоцикл у подъезда своего дома под утро. В тот час, когда рассвет уже близко, но ещё не настолько, чтобы рассеять ночную темноту.
Перед работой нужно немного поспать, иначе придётся весь день клевать носом.
Придя в редакцию, он открыл городской телефонный справочник и набрал номер.
Там, где есть одна возможность – найдётся и другая. Если с одной ничего не получается, надо пробовать следующую…
– Приёмная, здравствуйте, – послышался в трубке голос секретарши.
– Здравствуйте. Вас беспокоит Уэсли Флэш, корреспондент газеты «Обозрение». Могу я услышать мистера Саммерса?
– Минутку, я вас соединю…
Тишина, как показалось Флэшу, длилась очень долго. Не выпуская трубки из рук, он встал из-за стола и плотно прикрыл дверь, потому что из кабинета напротив вышла фотограф Мария Рэнд и остановилась с кем-то поболтать в коридоре.
– Алло?
– Здравствуйте, мистер Саммерс. Это Уэсли Флэш, корреспондент газеты «Обозрение». Мы не могли бы с вами встретиться – если у вас найдётся время, чтобы ответить на несколько вопросов?
– Вы хотите взять интервью? Почему бы вам не связаться с моим пресс-секретарём и заранее не обговорить тему и вопросы?
– Извините, но я не думаю, что было бы удобно решать через пресс-секретаря
– Почему вы так считаете?
– Речь идёт о довольно личных вещах, мистер Саммерс. Вам ведь знакомо имя Гэбриэла Уинслейта?
Ответом Уэсли стало молчание. Он продолжал:
– Уинслейт был обвиняемым в деле об убийстве вашей дочери. Я считаю, что в ходе расследования были допущены нарушения закона. Могли бы вы как-то это прокомментировать?
– Я не понимаю, о чём вы говорите, – ледяным голосом сказал Саммерс и положил трубку.
Теперь оставалось только ждать. Трудно было доработать до конца этот день. Ожидание потребовало немалого терпения. Уэсли чувствовал себя так, как будто ему предстоит серьёзный бой. И не раз вспоминал, чему учил его тренер Бэлисонг: нельзя слишком расслабляться перед поединком, но и чересчур напряжённым быть тоже не следует. Выдержка важна для бойца в любых ситуациях. Не только когда приходится терпеть боль, но и в психологическом смысле – например, если противник выглядит более сильным, или если у него это первый раунд, а ты уже отстоял один или два.
На сколько максимально хватило бы его выдержки, Уэсли узнать так и не удалось. Когда вечером за ним пришли, некоторый её запас у него ещё оставался.
Прямо перед этим ему позвонил Джим.
– Ты понимаешь, что ты натворил, идиот чёртов? – орал в трубку Арнон. – Это же всё равно что собственный приговор подписать! Даже если тебе и удастся сбежать оттуда – хотя ни хрена тебе не удастся – ты для всех будешь преступником, настоящим преступником! Никакой обратной дороги!
Джим был почти прав. Флэш записал на диктофон разговор с Саммерсом, и с редактором обмолвился насчёт будущего репортажа, который потребует его временного отсутствия – но всё это не значило ровным счётом ничего. По крайней мере, не в том случае, когда речь шла о Лабрисфорте.
В дверь его квартиры позвонили.
– Извини, Джим, мне, кажется, пора, – сказал Уэсли, отключил связь и пошёл открывать.
– Мистер Уэсли Флэш? – спросил один из стоящих на пороге полицейских.
– Да, а в чём дело?
– Вы арестованы по обвинению в торговле наркотиками и соучастии в убийстве.
– Что? Я ничего не делал! Вы не имеете права! – крикнул Флэш, изображая сопротивление намерению полицейских надеть на него наручники. Надо было вести себя естественно.
«Одному из вас, ребята, я мог бы сломать шею, если бы захотел, – мелькнуло в голове Уэсли во время этой «борьбы». – Правда, второй, наверное, успел бы меня пристрелить… А может быть, и не успел бы. Кстати, интересно, почему Саммерс выбрал такой способ разбираться с нежелательными людьми? Почему бы просто не нанять парней, которые быстро и без всяких судебных театральных постановок уладят всё раз и навсегда?»
Рассуждения Флэша прервал весьма чувствительный пинок в живот. Стражам порядка наконец-то удалось скрутить ему руки за спиной. После этого полицейские выволокли Уэсли из квартиры и повели к машине.
И зачем только он побеспокоил Джима разговором в «Серебряной планете»? Вторая возможность оказалась гораздо вернее.
Обстоятельства совершённого им преступления Флэш узнал во время допросов, которые попеременно вели двое – занудный полицейский чиновник и любитель поорать и помахать кулаками.
– Вы употребляете наркотики?
– Нет.
– А торгуете давно?
– Никогда не занимался ничем таким.
– При обыске в вашей квартире нашли сто пятьдесят грамм героина.
– Понятия не имею, откуда он там взялся.
– Вы знали, что ваш знакомый Гэбриэл Уинслейт употребляет наркотики?
– Да. Знал.
– Вы продавали наркотики ему?
– Ни ему, ни кому другому.
– Вечером одиннадцатого апреля вы были в ночном клубе «Крим»?
– Нет.
– Можете вспомнить, где вы тогда были?
– А вы можете вспомнить, где были в конкретный день четыре с лишним месяца назад?
– Отвечайте на поставленный вопрос.
– Нет, точно вспомнить не могу.
– В ночь, когда убили Диану Саммерс, ты был в «Криме» и продал героин Уинслейту.
– Я не был там и ничего не продавал.
– Разве я задал вопрос? Заткнись, сволочь, и дослушай до конца! Сколько доз ты ему продал?
– Я ничего никому не продавал.
– Ты что, совсем тупая скотина? Теперь я
– Ни одной.
– Ответ неверный! – весомость заявления подтвердил удар ладонью по уху.
– Ты знал, что Уинслейт берёт порошок не только для себя, но и чтобы насильно сделать укол Диане Саммерс?
– Он не…
– Что ты сказал?
– Я не мог этого знать, потому что ничего ему не продавал.
– Ты предложил Уинслейту убить Саммерс таким способом?
– Нет.
– Ответ неверный!
Поделиться книгой: