Помоги проекту - поделись книгой:
Контора Юркинского лесничества построена из добротно подогнанных бревен с высокими потолками, просторными комнатами, большими окнами. На стенах агитационные плакаты, призывающие беречь лес от огня и топора браконьера: «На лесной молодняк не поднимай руку, он будет служить и тебе, и внуку!»
Здесь же высказывания классиков: «Человеческие проекты, не считающиеся с величием законов природы, приносят только несчастье» (Карл Маркс);
«Кто любит и охраняет природу, тот никогда не встанет на плохой путь» (В. Сухомлинский);
«Природа может быть неисчерпаемой в том случае, когда люди, используя ее, относятся к ней бережно, глубоко познают ее законы и продуманно их применяют» (В. И. Ленин).
Лесничий Лигунов Николай Петрович на субботний день учебы иногда надевает свой форменный лесниковский мундир с военными наградами. Николай Петрович в меру высок, в плечах широк, аккуратно подстрижен. Опрятными он желает видеть и подчиненных.
В Юркинском лесничестве восемь обходов, восемь лесников:
Чибисов Константин Григорьевич,
Орлов Иван Григорьевич,
Баландин Константин,
Плеханов Иван Григорьевич,
Доронин Андрей Иванович,
Кутузов Григорий Иванович,
Кронштаткин Александр Федорович,
Маслеников Федор Федорович.
Это люди сознательные – фронтовики, работу знают, но от учебы никто не освобождается. Суббота – день знаний.
Лесничий, оглядев своих подчиненных, просвещает:
– Товарищи, на дворе весна, это время посадки саженцев сосны, а также возрастает государственная ответственность за сохранение лесов от пожаров. Вот о чем гласили приказы Чрезвычайной Комиссии: за безответственное отношение к охране лесов от пожаров виновным грозит штраф и даже арест. За пожар по причине неосторожного обращения с огнем виновных судить, как за умышленный поджег. Отказавшихся участвовать в тушении лесных пожаров предавать суду военно-революционного трибунала.
В нашем марийском крае в 1921 году был самый опустошительный пожар, охвативший площадь 266 493 гектара. В связи с этим ЧК по борьбе с пожарами издала приказ: «Ввиду громадных лесных пожаров, принимающих массовый характер, несущих колоссальный ущерб рабоче-крестьянской России, приказываю: с 26 мая с.г. с 8 часов утра под личную ответственность заведующих сплавами и их подчиненных организовать пожарные дружины на молевом сплаве, самым тщательным образом следить за разводимыми кострами, которые тушить при дальнейшем отплытии. За нарушение настоящего приказа виновных ждет расстрел на месте…» Вот так-то, товарищи лесники!
Лесники загудели, как потревоженные шмели:
– Получается, что лес поджигали сами сплавщики? – удивился лесник Симонов.
– Именно так! В приказе же ясно обозначено! – подтвердил лесничий.
– Какой же резон им лес поджигать?
– Я предполагаю, что пожары получались все же по неосторожности, – высказался лесник Кутузов, – сплавщики ведь плоты гонят неделями, а то и боле, а есть-то хочется всегда, надо что-то сварить. Ну, поедят они на берегу, а про костер забывают.
– Чего предполагать, так оно и получается! Отчалят от берега, ветер костер-то по лесу раздувает! – воскликнул лесник Орлов.
– Ну, рази уху нельзя варить на плотах? – горячился Симонов. – Положи лист железа и разводи на нем огонь!
– Так-то оно так, – закивал согласно лесник Маслеников, – но ведь охота ноги размять до кустиков.
– А что, на плоту нельзя в «кустики» сходить?
– Это уж кто как могет! – развел руками Федор Маслеников.
– Правильный приказ был до войны, стрелять надо вредителей! – заключил лесник Кронштаткин.
– В лесу должен быть порядок. Строже надо с людьми, – согласился с выступающими лесничий и, убрав старые приказы в стол, перевел разговор на повседневные хозяйственные дела: обнаружение очагов майского хруща, на рубки ухода и т. д.:
– Хочу обратить ваше внимание, товарищи лесники, на достойный порядок в лесорубочных делянках. Доказано, что заготовки «любой ценой», проводившиеся в годы первой и второй пятилеток, нанесли серьезный ущерб лесному хозяйству. Неочищенные от порубочных остатков лесосеки усиливают опасность возникновения лесных пожаров, размножение вредных насекомых. Выборочные рубки хвойных деревьев и оставление на корню лиственных вели к смене пород. Заготовка леса вдоль рек вызывала их обмеление, нарушение водного режима. Поэтому ваше появление к бригадам лесорубов – посмотреть, что там делается, проконтролировать, а может и подсказать, грехом не является, это ваша прямая обязанность…
После долгих разговоров лесничий объявил небольшой перерыв. Мужики выходят на крыльцо в специально отведенное для курения место.
– Федор Федорыч, ты в больнице лежал? – спросил Симонов. – Как здоровье?
– Ничего… маленько подлечили.
– Ну а как там насчет харчей, кормили как?
– Дак кормили, можно сказать, хорошо, – начал рассказывать Федя. – На первое предлагали суп харчо, пельмени, щи со свининой и просто бульон, но я же не дурак, чтоб в больнице мясо есть, этого я и дома наемся, поэтому брал бульон. На второе приносили шашлык или жареного гуся с приправой и давали постную кашу, но я же не дурак – ел кашу, а запивал не кофеем со сливками, а какой-то темной водой под названием чай. Вот поэтому вернулся домой!
Мужики развеселились, а Николай Андреевич сквозь смех спрашивал:
– Послушай-ко, а коньяку тебе не предлагали?..
– Предлагали, – сознался Федя. – Во сне! А глаза открою, возле койки стоит медсестра со стаканом горькой микстуры!
– При такой-то кормежке шашлыками все бы кинулись лечиться! – смеялись мужики.
А Федя продолжал:
– Там случай был. При мне доктор спрашивает больного: «На что жалуетесь, что болит?»
«У меня в животе скребет!» – отвечает.
«Что кушали на завтрак?»
«Ногу курицы съел».
«Так-так, вот вам и результат, – воскликнул доктор, – но если бы вы съели крылышко, то были бы совсем другие ощущения!..»
– Федор? – подмигнув мужикам, спросил Баландин. – У тебя на форме пуговиц не хватает. На толстую елку что ли залезал?
– Да не-ет. Похоже, внук срезал.
– На золотые зубы, что ли? – подкалывали мужики.
– Да не-ет… А вот еще случай был.
– Анекдот, что ли? – переспросил молчаливый лесник Чибисов.
– Да не-ет, вправду было. У колхозника лошадь закашляла, он спрашивает ветеринара, спешащего на ферму – как лошадь лечить. Вот он в спешке отвечает: «Организм лошади во многом схож с человеческим: та же температура и все такое. Ты чем свою простуду лечишь? Вот и действуй!»
Возвращаясь с фермы, ветеринар решил заглянуть к мужику, спрашивает: «Лечение лошади начал?», тот отвечает: «Нет еще, не видишь, что ли, в баню двери шире прорубаю. не пролезает копытная!»
Мужики развеселились. Федор продолжал:
– А вот сейчас анекдот расскажу, в больнице слышал. Сосед соседа спрашивает: «Почему твои жена и теща волосы красят в разный цвет?» «Я так велел, чтобы знать – чей это волос в супе купается!»
Период совнархозов не случайно называют временем бесконечных реорганизаций.
В лесной отрасли это особенно проявилось в желании добиться единства интересов заготовителей, переработчиков леса и тех, кто его растил и лелеял. Но в этом единстве производственных отношений практически равенство отсутствует – ведь заготовить один кубометр древесины и пяти минут достаточно, а вырастить дерево потребуется столетие. Не потому ли работа лесников является противостоянием – в непрерывном восстановлении срубленных площадей леса. И требования к лесорубам выдвигаются справедливые – срубил делянку, будь добр навести в ней порядок. Пни надо ошкурить до основания, остатки древесины собери в кучи, мелкий мусор сгреби граблями и в положенное время сожги. Невыполнение правил лесного законодательства приводит к штрафу.
Помнится, как только сойдет снег, в делянках дымят костры. На уборку лесного мусора приглашали даже домохозяек, а как рады были школьники поработать в лесу. За это платили по три рубля в день. Если учесть, что в то время бутылка водки стоила два рубля восемьдесят семь копеек, то можно представить, какими деньжищами располагали школьники… сколько можно было купить халвы, тульских пряников.
Но вот приходит день и на очищенную делянку ступает нога «проверяющего лесника». В комиссию по приемке площадей входят обычно: лесничий, инженер защиты леса, лесник данного обхода, иногда приезжает представитель из финотдела. Со стороны лесорубов собираются: технорук, мастер леса, бригадир, который эту делянку опустошал.
Вот антагонисты, если можно так назвать лесников и лесорубов, подходят к деляночному столбу: сверяют номер делянки, обходят ее по конфигурации, смотрят, чтоб не было завизирной рубки. Каждый обрезок дерева считают сортиментом, на них ставят клеймо и заносят в блокнот, записывается и их количество. Например, на двадцати гектарах сложно подсчитать лесорубочные безобразия, для этого закладывают маленькую пробную площадь, а потом ее переводят на всю имеющуюся. Если при валке или трелевке хлыстов измяли подрост молодого леса, то все это подсчитывается и за содеянное штрафуется особо. Раньше за помятый подрост давали штраф по стоимости – сколько стоит посадить один гектар леса. Штраф выписывается на руководителя леспромхоза, а он уже наказывает своих подчиненных – в целях экологического воспитания.
Как бы ни сложилась ситуация по приемке делянок, в этом деле не последнюю роль играет человеческий фактор – традиции и широкая русская душа.
По окончании приемки антагонисты выбирают самый круглый и самый широкий пень. Лесорубы выкладывают из рюкзаков бутылки с водкой, банки с тушенкой и, как в древние времена, чекаются стаканами и пьют за Бога лесов, чтоб растил богатства страны и не дружил с Богом огня.
Мой знакомый, участвовавший в сдаче делянок, поделился воспоминаниями этого мероприятия, имевшего место в недалеком прошлом:
– Мы сдавали делянки в Килемарском районе у деревни Шудугуж. Со стороны приемщиков был представитель из Минфина и, понимаешь, такой дотошный и, главное, не пьет. У деревни мы делянки все же сдали, а за речкой Руткой была еще одна – вообще не чищенная. Весна же, кругом разлив, а Минфин требует делянку показать. Наш шофер кричит, что не поеду я там, утоплю машину. Наш гармонист и то сыграет, и это, а представитель уперся на своем, заявляет: «Ладно, если вездеход не пройдет, завтра пойдем в болотных сапогах!»
Я утром рано встал, гляжу, а наш технорук уж давно босиком бродит, спрашиваю: «Что не спишь?» А он на ухо шепчет: «Я Минфину сапоги ножом прорезал!»
После завтрака, разогнув болотники, все пошли в делянку. Представитель финотдела шагнул в ледяную воду и ноги промочил, удивляется: «Как так, вчера ходил – не текли?»
Мужики ему напоминают: «Вы же вчера по развалинам фермы бродили, наверно, там порвали обувь! Зря вы туда ходили!»
Представитель огорченно спрашивает: «Скажите честно, за рекой делянка-то очищена?»
«Очищена-очищена!» – отвечали лесорубы. И был составлен настоящий акт, приемка состоялась…
Рабочий день учебы заканчивался. Лесники, привыкшие работать больше руками, притомились, опустив головы, искоса поглядывают в окна, за которыми широкая дверь поселковой столовой. Там по вечерам для народа выкатывают из погреба бочку прохладного пива, да и шницели в столовой мясистые, с чесночком. Кому бы не захотелось сейчас посидеть за столом с кружкой пенистого пива. Но лесничий все говорит и говорит. Завершая учебу, он вдруг произнес очень даже понятные всем слова:
– Счастлив тот – кто способен ходить по лесу и понимать его пейзажи, а особенно счастлив – способный любить и пить вино! Ну что, мужики, – по рублю?!
Лесники загудели, как растревоженные шмели. А лесник Симонов воскликнул:
– Николай Петрович, дак денег-то нету!
Лесничий покачал головой и позвал из смежной комнаты бухгалтера Антропова.
– Александр Иванович, выпиши-ка лесникам-то в счет зарплаты.
И вот уже самый быстроногий гонец лесного племени вытаскивает из-за пазухи «вождю» стеклянные емкости.
– Ну, раз пошла такая пьянка – режь последний огурец! Кстати, чьи это слова… кто сказал? – попросил ответить Николай Петрович.
– Поэт Есенин так говаривал, он винишко любил, – предположил Федя.
– Неправильно!
– Значит, Пушкин или Лермонтов, у них деньжата водились!
– Неправильно!
– Дак это нам сказал Лигунов Николай Петрович, – нашелся что сказать Симонов.
Мужики громко хохотнули, но лесничий сердито повторил:
– Неверно! Это слова Василия Теркина – героя поэта Твардовского. Придется в следующую субботу поработать с вами дольше.
Мужики дружно вздохнули, но заулыбались: так-то можно и подольше.
Дойдя до определенной кондиции, воодушевленные итогами учебы, послышались предложения:
– А что, Николай Петрович, может, жахнем вашу любимую «Ой, мороз, мороз, не морозь меня!»
– Не холодно еще, а петь в конторе неприлично!
– Дак ведь рабочий день закончился?
– Все равно нельзя! Вы бы лучше по работе вопросы задавали.
Поделиться книгой: