Помоги проекту - поделись книгой:
Ф. М. Достоевский
ПИСЬМА
(1832–1856)
1832
Мы все свидетельствуем Вам глубочайшее наше почтение и целуем Ваши ручки, дражайший папенька: Михайла, Федор, Варвара и Андрюша
Достоевские.
1832-го года июня 29 дня.
1833
Любезнейшая маменька!
Мы уже приехали к папеньке, любезнейшая маменька, в добром здоровье. Папенька и Николенька также находятся в добром здоровье. Дай бог, чтобы и Вы были здоровы. Приезжайте к нам, любезнейшая маменька, остальной хлеб, я думаю, не долго убрать, и гречиху, я думаю, Вы уже понемногу убираете. Прощайте, любезная маменька, с почтением целую Ваши ручки и пребуду Вам покорный сын
Федор Достоевский.
1834
Любезная маменька!
Когда Вы уехали от нас, любезная маменька, то мне стало чрезвычайно скучно, и я теперь, когда вспомню о Вас, любезная маменька, то на меня нападет такая грусть, что я никак не могу ее прогнать, если б Вы знали, как мне хочется Вас увидеть, я не могу дождаться сей радостной минуты. Всякий раз, когда я вспомню о Вас, то молю бога о Вашем здоровии. Уведомьте нас, любезная маменька, благополучно ли Вы доехали, поцелуйте за меня Андрюшеньку и Верочку. Целую Ваши ручки и пребуду покорный Вам сын Ваш
Ф. Достоевский.
1835
Любезная маменька!
Вот уже в третий раз мы уведомляем Вас письменно о том, что мы, слава богу, здоровы и благополучны. Нынче, то есть в четверг, по причине праздника папенька нас взял домой, и мы все вместе только без Вас, любезная маменька. Жаль, что мы еще так долго должны быть с Вами в разлуке; дай бог, чтобы сие время прошло поскорее. У нас погода очень дурна, я думаю, что и у Вас всё такая же, и я думаю, Вы не наслаждаетесь весной; какая скука быть в деревне во время худой погоды. Я думаю, что (1) Верочке с Николенькой еще скучнее и что Николя не играет (2) в лошадков, как бывало прежде со мной. Жалко Алену Фроловну, она так страдает, бедная, скоро вся исчезнет от чахотки, которая к ней пристала. Прощайте, маменька. В ожидании Вас скоро увидать остаюсь покорный сын Ваш
Федор Достоевский
и Андрей Достоевский.
Р. S. Не забудьте поцеловать Верочку с Николенькой.
(1) далее было: и (2) далее было: со мною
Любезнейшая маменька!
Душевно радуемся, что можем хотя в нескольких строках поговорить с Вами. Нынче провели мы у папеньки; ходили к маменьке крестной, где нам было довольно весело. Варенька просила нас, чтоб мы за нее расцеловали в письме у Вас ручки. Скоро у нас будет экзамен, и теперь мы к оному готовимся, после коего, может быть, скоро с Вами увидимся, о! как приятна будет та минута, когда мы прижмем Вас к нашему сердцу. Прощайте, любезная маменька, пожелав Вам всего лучшего в мире, честь имеем пребыть покорные дети
Михаил, Федор, Андрей Достоевские.
Верочку и Николеньку за нас поцелуйте.
Любезнейшая маменька!
Душевно радуемся, что хотя несколько строк можем к Вам написать; как сладостны для нас Ваши письма, с каким нетерпением ожидаем мы оные от Вас, чтобы узнать, здоровы ли Вы, любезная маменька, и как-то поживаете в разлуке от нас. Сейчас мы ходили в Марьину рощу с папенькой и досыта нагулялись. Сегодня у нас была маменька крестная с Варенькой, которая целует у Вас ручки, и с нею мы все, целуя Ваши ручки, честь имеем пребыть покорные дети Ваши
Михаил, Федор, Андрей Достоевские.
Р. S. Верочку и Николеньку целуем и желаем, чтоб они были здоровы.
Любезнейшая маменька!
Очень радуюсь, что Вы по всеблагому промыслу создателя находитесь в хорошем здоровии. Сии два дня, то есть троицын и духов, мы проводим дома у папеньки. Погода у нас, я думаю, такая же, как и у вас, все сии дни стояла всё переменчивая, но суббота и нынче прекрасная, хотя и был большой дождь, но (1) во время ночи, и погода после сего освежилась и сделалась превосходная, но я не думаю, что сей дождь не был у вас, ибо он не окладный. — Экзамен наш будет по-прошлогоднему в конце июня, и посему мы лишаемся надежды вскоре Вас увидеть. Пишете Вы, что детям весело и что Николя даже потолстел: так теперь погода самая хорошая, и, следственно, он может ею наслаждаться на чистом воздухе; поцелуйте их за меня, скажите, чтобы они были умники и что мы к ним скоро приедем. Прощайте, любезная маменька, более писать нечего; остаюсь покорный сын Ваш
Федор Достоевский
и Андрей Достоевский.
(1) было: но это
Любезная маменька!
Душевно радуемся, видя из письма Вашего, что Вы, слава богу, здоровы. Что же касается до экзамена, то он будет наверно 24 июня, и мы теперь к оному приготавливаемся. Погода у нас вчера и нынче прекрасная; и теперь сбираемся с папенькой гулять. Прощайте, дражайшая маменька, пожелав Вам доброго здравия и расцеловав Ваши ручки, честь имеем пребыть дети Ваши
Михаил, Федор, Андрей Достоевские.
Верочку и Николеньку поцелуйте.
Любезнейшая маменька!
Очень рады, что имеем случай хотя в нескольких строках пожелать Вам доброго здоровья и всякого бла<го>получия; что же касается до нас, мы все, слава богу, здоровы. Теперь мы ужи с самой пятницы у папеньки дожидаемся экзамена, имеющего быть в понедельник. Поцелуйте за нас Николеньку и Верочку. Прощайте, любезнейшая маменька, расцеловав Ваши ручки, честь имеем пребыть покорными детьми Вашими
Михаил, Федор, Андрей Достоевские.
1837
Петербург. Июля 3-го дня.
Любезный папенька!
Письмо Ваше мы получили. Как редки и зато как дороги для нас эти письма. По целым неделям ждем их, и зато какая радость, когда мы их получим! Кроме Ваших писем я еще довольно часто получаю от Кудрявцева. Вы здоровы — слава богу! Если б только Он дал, чтоб дела Ваши устроились! Да, Он даст, Он ниспошлет и на нас милость свою. До сих пор, видимо, покровительствовал Он нам во всех предприятиях. Станем надеяться на промысел Его — и всё пойдет своим чередом. О себе скажем мы, что мы, слава богу, здоровы — вещь самая обыкновенная. Дела у нас идут своим порядком (1) хорошо. То занимаемся геометрией и алгеброй, чертим планы полевых укреплений: редутов, бастионов и т. д., то рисуем пером горы. Коронад Филиппович нами очень доволен и к нам особенно ласков. Он купил нам отличные инструменты за 30 рублей монетою, и еще краски за 12 рублей. Без них обойтись никак не было возможно; потому что планы всегда рисуют красками, а теперешние товарищи наши слишком скупы, чтоб могли ссудить нас. Посторонних расходов у нас никаких нет, кроме разве (2) что на бумагу для письма и для планов, ибо мы уже начнем подготавливать их к экзамену, а на это очень смотрят, и это более всего содействует к принятию. На этой неделе начали мы и артиллерию; она также необходима ко второму классу. Из этого Вы теперь, любезный папенька, можете видеть, могли ли мы вступить без приготовления в училище!
Книги мы только нынче получили с почты и оттого не сейчас отвечаем на письмо Ваше. Как много, много мы Вам за них благодарны! Получили мы их все в целости. Целуем у Вас за них премного раз ручки!
На прошлой неделе видели мы прежнего товарища нашего Гарнера и Весселя. Они приходили к Коронаду Фил<ипповичу> прощаться, ибо отправлялись в лагери в Петергоф. Ныне день рождения К<оронада> Ф<илипповича>. Погода теперь прекрасная. Завтра, надеемся, она также не изменится, и ежели будет хороша, то к нам придет Шидловский, и мы пойдем странствовать с ним по Петербургу и оглядывать его знаменитости. Кстати о нем. Он просил меня написать к Вам, получили ли Вы его письмо и «Земледельческую газету»? Он свидетельствует Вам свое почтение.
Теперь о себе. Сыпь видимо проходит и к экзамену, наверно, совершенно пройдет. Что ж касается до другого, то этого никто не примечает. Об этом совершенно будьте покойны. Еще не было ни одного примера, чтобы от К<оронада> Ф<илипповича> кто-нибудь не поступил в училище. Коронад Филиппович свидетельствует Вам свое почтенье. Уж одиннадцать часов! Пора спать! Добрая ночь! Прощайте.
С истинным почтением и сыновнею преданностию честь имеем быть дети Ваши
Михаил и Федор Достоевские.
Поцелуйте за нас Андрюшу, Николю, Верочку, а особливо Сашурку.
Насчет денег я говорил Коронаду Филипповичу. Он сказал, что для него всё равно; наговорил несколько вежливостей — что обыкновенно при таких случаях бывает. Да что он мог говорить? Неужели он мог сомневаться? Я не знаю, зачем стал он Вас за этим беспокоить.
Напишите, сделайте милость, любезный папенька, долго ли Вы пробудете в Москве. Я думаю, Вы теперь беспокоитесь, хлопочете, и всё это через нас!! Чем мы возблагодарим Вас за это!
Вместе с Вашим письмом мы пишем и к тетеньке. Кажется, довольно вежливо.
(1) было: чередом (2) далее было: того
С.-Петербург. Июля 23 дня.
Любезнейший папенька!
Сегодня суббота, и мы, слава богу, имеем время Вам написать хоть несколько строк: так мы заняты в продолженье всего времени. Вот уже близко к сентябрю, а вместе с этим и к экзаменам, и мы не можем потерять ни минуты в неделю. Только в субботу и в воскресенье мы бываем свободны; то есть Коронад Филиппович нам ничего не показывает в эти дни; а следовательно, только теперь сыскали время поговорить с Вами письменно.
Математика и науки идут теперь у нас чередом; также фортификац<ия> и артиллерия. По воскресеньям и субботам мы чертим планы и рисунки. Почти каждый день занимается со всеми Коронад Филиппович, и с нами двоими и особенно, потому что из всех, у него приготовляющихся, только мы хотим вступить в 2-й класс, а все прочие — в низший. Коронад Филиппович на нас надеется, более нежели на всех 8-рых, которые у него приготовляются. Скоро мы начнем учиться фронту у унтер-офицера, которого пригласил Коронад Филиппович, и займемся этим до самого вступления, то есть до декабря месяца. На фронт чрезвычайно смотрят, и хоть знай всё превосходно, то за фронтом можно попасть в низшие классы. И притом этим одним мы можем выиграть у его высочества Михаила Павловича. Он чрезвычайны<й> любитель порядка. Итак, судите же, сколько мы должны этим заняться, несмотря на то что после сентябрьского экзамена все должны ходить в Инженерный замок учиться фронту. — Что-то будет? Теперь одна надежда на бога. Мы не преминем приложить всё свое старанье.
Теперь у вас идет в деревне уборка хлеба, а это, как мы знаем, самое любимое для Вас занятие; мы не знаем, каков-то в вашей стороне урожай, какова-то у вас погода? Что касается до петербургской, то у нас прелестнейшая, итальянская. С Шидловским мы еще не видались и, следовательно, не могли ему отдать Вашего поклона.
Что-то поделывают в деревне наши братцы и сестрицы? Все, должны быть, досыта нагулялись, набегались, налакомились ягодами и загорели. Сашенька, думаем, чрезвычайно как подросла; ей полезен свежий воздух. Варенька, наверно, что-нибудь рукодельничает и, верно уж, не позабывает заниматься науками и прочитывать «Русскую историю» Карамзина. Она нам это обещала.
Что касается до Андрюши, то, наверно, он, и среди удовольствий деревни, не позабывает истории, которую он бывало и частенько ленясь <?> плохо знал. Осенью Вы повезете его, по-видимому, в Москву, к Чермаку, на порожнее место. — Так! Еще долго Вам будет пещись о воспитанье детей: нас у Вас много. Судите же, как мы должны просить бога о сохраненье Вашего драгоценного для нас здоровья.
С глубочайшим почтеньем и преданностью пребываем Вас сердечно любящие
Михаил и Феодор Достоевские.
Поцелуйте за нас всех братцев и сестриц.
С.-Петербург. Сентября 6-го дня 1837 года.
Любезнейший папенька!
Долго мы не писали к Вам, и наше долгое молчанье, должно быть, приносит Вам немало беспокойства, а особливо в таких обстоятельствах. Мы (1) теперь только нашли время уведомить Вас, так заняты; экзамен близко, беспрестанные приготовленья; всё совершенно сбивает с толку.
1-го сентября, как объявлено было в программе от Инженерного училища, мы должны быть представлены в замок. Мы явились все в назначенный срок и были представлены Коронадом Филипповичем инспектору Ломновскому и генералу Шарнгорсту, главному начальнику Инженерного училища. Генерал обошелся со всеми ласково, и всем приказано быть в готовности; ибо нас довольно часто будут призывать в Инженерное училище. Такая скука! Вот сейчас пришла бумага от генерала к Коронаду Филипповичу, чтобы нас всех представили в Инженерное училище. Не знаю для чего. Кажется, для аттестатов; ибо генерал приказал принести аттестаты от прежних заведений, где кто находился. Насилу дождались главного экзамена, который назначен 15-го числа. Всех кандидатов 43. Мы так рады, что так мало. Прошлого года было 120, а в прежние года 150 и более. И ученики Костомар<ова> всегда были одни из первых. Что же ныне, когда так мало! Правда, комплект есть 25, но, кажется, довольно забракуют; ибо все, по-видимому, пустые люди, и все в четвертый класс. Они, по-видимому, чрезвычайно боятся учеников Костомарова. Всем нам такое уваженье. Что-то дальше?
Уже долго и мы об Вас не имели никакого известия. Но мы и утруждать не смеем Вас в Ваших занятиях. Это письмо придет к Вам в то время, когда уже будет решаться наша участь, то есть будет настоящий экзамен. В будущем письме постараемся уведомить обо всем. Теперь наши занятия утроились. Самое время не поспевает за нами. Всегда за книгой. Ждем не дождемся экзамена. Теперь пишу к Вам на почтовых. Сколько дел после письма. Не больше 1/4 часа я писал к Вам его. — Еще скажу Вам, что принуждены были купить новые шляпы к экзамену; это нам обошлось в
14 р. С Шидловским мы не видались долгое время. Только нынче провели с ним час в Казанском соборе. Нам это хотелось давно; особенно перед экзаменом. Шидлов<ский> и Коронад Фил<иппович> Вам кланяются. Прощайте до будущего письма. Честь имеем пребыть всегда Вас любящие сыновья
Поделиться книгой: