Помоги проекту - поделись книгой:
Возражение 1. Кажется, что Бог принадлежит к некоторому роду. Ведь субстанция есть то, что существует как таковое, а это в первую очередь истинно, когда речь идет о Боге. Поэтому ясно, что Бог принадлежит к роду субстанций[50].
Возражение 2. Далее, ничто не может быть измерено [чем-либо], помимо того, что принадлежит к его же роду: так, длина измеряется длиной, число – числом[51]. Но Бог, как показал Комментатор, есть мера всех субстанций[52]. Из этого следует, что Бог принадлежит к роду субстанций.
Этому противоречит следующее: в уме род предшествует тому, что он содержит Но ничто не предшествует Богу ни в действительности, ни в уме. Поэтому Бог не принадлежит ни к какому роду
Отвечаю: нечто может принадлежать к роду двояко: либо абсолютно и в строгом смысле [слова], как входящие в род виды, либо как сводимое к нему подобно началам и лишенностям[53]. Например, точка и единица сводятся к роду количества как его начала[54], в то время как слепота и прочие лишенности сводятся к роду обладания. Но ни одним из этих способов Бог не принадлежит к роду То, что Он не может быть видом какого-либо из родов, можно показать тремя путями.
Во-первых, [это так] поскольку вид состоит из рода и отличительного признака. Но то, откуда происходит отличительный признак вида, так относится к тому, откуда происходит род, как актуальность к потенциальности. Так, животное происходит из чувственной природы [путем] сращения[55], ибо животное есть то, что имеет чувственную природу; с другой стороны, разумная сущность происходит из умопостигаемой природы, ибо разумно то, что имеет умопостигаемую природу; разумность же относится к чувственности как актуальность – к потенциальности[56]. Подобные рассуждения справедливы и по отношению к другим вещам. Следовательно, поскольку в Боге актуальность не смешана [ни с какой] потенциальностью, невозможно, чтобы Он входил в какой-либо род в качестве его вида.
Во-вторых, коль скоро существование Бога нераздельно с Его сущностью, то если бы Бог и относился к какому-либо роду, Он относился бы к роду «сущее», ибо раз род указывает на субстанцию, он [необходимо] сказывается о сущности вещи («что вещь есть»). Но Философ показал, что сущее не может быть родом, поскольку у каждого рода имеются видовые отличия, не входящие в сущность рода[57]. Однако никакое отличие не может существовать и при этом не входить в сущее[58]. Из этого следует, что Бог не может входить в [какой бы то ни было] род.
В-третьих, [это так] потому что все вещи, входящие в один род, имеют общую для всех суть бытия[59] или сущность предицируемого им в качестве субстанции рода, но отличаются по своему существованию. Ведь не одно и то же – существование человека и [существование] коня, равно как и [существование] этого вот человека и какого-то другого; и так для каждого члена рода: существование и суть бытия, т. е. сущность, должны отличаться. Но в Боге, как было показано в предыдущем разделе, они не отличаются. Отсюда понятно, что Бог не входит ни в какой род в качестве [одного из его] видов. Из этого также ясно, что Он не имеет ни рода, ни видового отличия, ни какого-либо определения; да и доказательство Его [бытия] возможно только через Его следствия: ведь определение состоит в указании рода и видовых отличий, и посредством определения осуществляется доказательство. То же, что Бог не относится [ни к какому] роду как сводимое к нему начало, очевидно из того, что начало, сводимое к какому-либо роду, не выходит за пределы этого рода; так, точка – это начало только лишь непрерывного количества, а единица – прерывного. Но Бог – это начало всего сущего. Следовательно, Он не содержится ни в каком роде как его начало.
Ответ на возражение 1. Слово «субстанция» означает не только лишь то, что существует само через себя, ведь существование, как было показано выше, само по себе не может быть родом; но оно также означает сущность, обладающую свойством существовать таким образом, а именно: существовать через самую себя; однако это существование не есть то же, что и сама сущность. Отсюда понятно, что Бог не относится к роду субстанций.
Ответ на возражение 2. Здесь речь идет о пропорциональной мере, однородной с измеряемым. Но Бог не может быть пропорциональной чему-либо мерой. Таким образом, Он назван мерой всех вещей в том [только] смысле, что все [сущее] имеет бытие лишь настолько, насколько оно уподоблено Ему.
Раздел 6. Есть ли в Боге какие-нибудь акциденции?
С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что в Боге есть акциденции. Ведьсубстанции, как сказал Аристотель, не могут быть акциденциями[60]. Поэтому то, что является акциденцией в чем-то одном, не может быть субстанцией в чем-то другом. Так, доказано, что теплота не может быть субстанциальной формой огня, поскольку в других вещах она – акциденция. Но мудрость, добродетель и тому подобное, которые в нас суть акциденции, являются атрибутами Бога. Следовательно, в Боге есть акциденции.
Возражение 2. Далее, у каждого рода есть первое начало. Но имеется много «родов» акциденций. Если, таким образом, первые члены этих родов не будут в Боге, тогда [выходит, что] есть множество первичных сущностей помимо Бога, а это нелепо.
Этому противоречит то, что каждая акциденция находится в [своем подлежащем] объекте. Но Бог не может быть объектом, поскольку, как сказал Боэций, чистая форма не может быть подлежащим[61]. Следовательно, в Боге не может быть никаких акциденций.
Отвечаю: из всего нами сказанного ясно, что в Боге не может быть акциденций.
Во-первых, потому что объект относится к своим акциденциям как возможность к действительности, ибо в некотором смысле объект приводится к актуальному бытию [именно] своими акциденциями. Но, как уже было показано (2, 3), в Боге не может быть никакой потенциальности.
Во-вторых, потому что Бог есть свое же собственное бытие, а как сказал Боэций, хотя то, что есть, может иметь что-либо помимо того, что есть оно само, но к абсолютному бытию [как таковому] это [положение] не относится[62]: так, теплота в субстанции может быть добавлена к ней от чего-то иного, равно как и белизна, но абсолютная теплота не может иметь ничего другого, кроме теплоты.
В-третьих, потому что субстанциальное предшествует акцидентному. Отсюда, коль скоро Бог есть абсолютно первичная сущность, в Нем не может быть ничего акцидентного. Не может быть в Нем также и акциденций, относящихся к сущности (вроде способности смеяться, каковая [способность] суть акциденция, относящаяся к сущности человека), потому что такие акциденции обусловлены началами, входящими в состав объекта. Но в Боге не может быть ничего обусловленного, ибо Он сам – первая причина. Таким образом, ясно, что в Боге нет никаких акциденций.
Ответ на возражение 1. Добродетель и мудрость предицируются Богу и нам в разных смыслах слова. Поэтому из того, что они акцидентны нам, отнюдь не следует, что они акцидентны и Богу.
Ответ на возражение 2. Поскольку субстанции первичнее своих акциденций, начала акциденций сводимы к началам субстанций, кои также первичны; но Бог не есть первый в роду субстанций, Он – первый относительно всего сущего, вне какого бы то ни было рода.
Раздел 7. Является ли Бог всецело простым?
С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Бог не является всецело простым. Ведь то, что от Бога, должно [стремиться] подражать Создателю. [Мы же знаем, что] все сущее – от первого сущего, и все благое – от первого блага. Но в вещах, соделанных Богом, ничто не является всецело простым. Следовательно, и Бог – не всецело прост.
Возражение 2. Далее, все наипревосходнейшее должно быть приписано Богу. Но мы видим, что в нашем мире составное лучше, нежели то, что просто; так, химические соединения лучше, чем простые элементы, и животные [в целом лучше] частей, из которых они состоят. Поэтому ясно: не следует говорить, что Бог всецело прост.
Этому противоречат слова Августина: «Бог истинно и абсолютно прост»[63].
Отвечаю: абсолютная простота Бога может быть показана многими путями.
Во-первых, [это следует] из предыдущих разделов данного вопроса. Ведь, поскольку Бог – не тело, в Нем нет ни составленности из множества частей, ни составленности из материи и формы; и при этом ни Его природа не отличается от Его субстанциальной формы, ни Его сущность – от Его существования; нет в Нем [также] ни составленности рода и отличительного признака, ни – субстрата и акциденций. Отсюда понятно, что Бог никоим образом не сложен, но всецело прост.
Во-вторых, [это так] потому что все составное последует составляющим его частям и зависит от них; но Бог есть первое сущее, как было показано выше (2, 3).
В-третьих, [это так] потому, что все составное [должно] иметь причину [своей составленности], ибо различные вещи не могут составить нечто одно без причины, обусловливающей их объединение. Но Бог, как было показано выше (2, 3), не имеет причины, поскольку Он сам – первая действующая причина.
В-четвертых, [это так] поскольку во всем составном должна присутствовать как потенциальность, так и актуальность, так как [в составных вещах] или какая-то из частей приводит к актуальности прочие, или даже все части потенциальны по отношению к целому; но это [конечно] неприложимо к Богу.
В-пятых, [это так] потому, что ничто составное [в целом] не может быть предицировано какой-либо одной из своих частей. Это [особенно] очевидно, когда речь идет о целом, составленном из несходных частей; так, ни одна из частей человека не есть человек, ни одна из частей ноги не есть нога. В целом же, составленном из сходных частей, хотя кое-что из сказываемого о целом может быть сказано и о части (поскольку часть воздуха – [тоже] воздух, и часть воды – вода), однако некоторые предикаты целого все-таки не могут быть предикатами частей; например, если целый объем воды – два [кубических] локтя, никакая его часть не может равняться двум [кубическим] локтям. И так в каждой составной вещи – имеется нечто, что не есть она сама. Но хотя обо всем, имеющем форму, можно сказать это, т. е., что оно имеет нечто, что не есть оно само, как [например] в белой вещи есть нечто, не принадлежащее к субстанции белого, однако же в чистой форме нет ничего, помимо ее самой. А поскольку Бог есть чистая форма, или абсолютно-сущее, Он никоим образом не может быть составным. Иларий имел в виду [именно] это, когда сказал: «Бог, Который есть Сила, не состоит из вещей, кои слабы; Он, Который есть Свет, не состоит из вещей, кои тусклы»[64].
Ответ на возражение 1. Все, что от Бога, подражает Ему, ибо обусловленные вещи подражают первой причине. Но такова [уж] сущность вещей – быть [хоть] в чем-нибудь составными; ведь, по крайней мере, их существование отлично от их сущности, о чем будет сказано ниже (4, 3).
Ответ на возражение 2. В нашем мире составные вещи лучше простых, потому что совершенства сотворенной добродетели [лучше] обнаруживаются не в одной простой вещи, а во многих вещах. Но совершенство божественной добродетели обнаруживается [именно] в одной простой вещи (4, 1 ; 6, 2).
Раздел 8. Входит ли Бог в состав других вещей?
С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Бог входит в состав других вещей; ведь говорит же Дионисий: «Бытие всех есть Божество, что превыше бытия»[65]. Но бытие всех вещей входит в состав всего. Следовательно, Бог входит в состав других вещей.
Возражение 2. Далее, Бог есть форма; так, сказано Августином: «Слово Божие, которое Бог, есть несотворенная форма»[66]. Но форма – это часть составного. Отсюда понятно, что Бог – это часть чего-то составного.
Возражение 3. Далее, любые существующие вещи, которые ничем не отличаются друг от друга, есть одно и то же. Но Бог и первичная материя существуют и [при этом] ничем не отличаются друг от друга. Следовательно, они – абсолютно одно и то же. Но первичная материя входит в составные вещи. Значит, то же делает и Бог. Меньшая посылка доказательства такова: коль скоро вещи отличаются друг от друга, они отличаются [благодаря] некоторым различиям, и поэтому должны быть составными. Но Бог и первичная материя всецело просты. Следовательно, они ничем не отличаются друг от друга.
Этому противоречит сказанное Дионисием: «Ни прикоснуться к Ней, – т. е. к божественности, – невозможно, ни других каких-либо средств для соединяющего с Ней приобщения причаствующих не существует»[67].
Кроме того, по утверждению Философа, первая причина управляет всеми вещами без того, чтобы смешиваться с ними[68].
Отвечаю: в этом разделе [следует] указать на три ошибки. Так, одни полагали, что Бог – это мировая душа, как это явствует из [текстов] Августина[69]. Это практически то же, что и мнение утверждавших, что Бог – душа наивысшего неба. Далее, другие говорили, что Бог – формальное начало всех вещей; такова [в частности] теория амальрикан[70]. Третья ошибка – та, которую допускал Давид Динанский[71], когда излагал нелепейшее учение о том, что Бог есть первичная материя. Все это – очевидная ложь, ибо невозможно, чтобы Бог входил в состав чего бы то ни было ни как формальное, ни как материальное начало.
Во-первых, [это так] потому, что Бог – первая действующая причина. Но действующая причина не совпадает по числу с формами обусловленных ею вещей, а только по виду: так человек рождает человека. Первичная же материя не может совпадать с действующей причиной ни по числу, ни по виду, ибо в то время как первая – потенциальна, последняя – актуальна.
Во-вторых, [это так] потому, что, коль скоро Бог – первая действующая причина, действие принадлежит Ему субстанциально и первичным образом. То же, что входит в состав чего-то [другого], не действует субстанциально и первичным образом, но скорее действует уже [само] составное; ведь не рука же действует, но человек своей рукой, и огонь согревает теплом. Следовательно, Бог не может быть частью [чего-либо] составного.
В-третьих, [это так] потому, что никакая часть составного не может быть абсолютно первичной сущностью – ни материя, ни форма, хотя они и первоосновные части всего составного. Что касается материи, то она есть чистая потенция, потенциальность же вторична по отношению к актуальности, что явствует из вышеизложенного (3, 1); в свою очередь форма, являющаяся частью составного, – это форма, причастная [материи]; и как привходящее вторично по отношению к субстанциальному, так [вторично] и причастное; ведь огонь в том, что горит, вторичен по отношению к огню как таковому Но уже было доказано, что Бог есть абсолютно первичное сущее (2, 3).
Ответ на возражение 1. Божество названо бытием всех вещей не потому, что [Оно] их сущность, но как их действующая причина и образ.
Ответ на возражение 2. Слово есть образ формы, а отнюдь не та форма, которая является частью составного.
Ответ на возражение 3. Простые вещи не отличаются друг от друга благодаря добавленным [к ним] различиям – это свойство присуще составному: например, [животные] человек и конь отличаются друг от друга тем, что первый суть разумное [животное], а второй – нет, и ничем более; сами же эти различия друг от друга через какие-либо иные различия уже не различаются. Таким образом, чтобы быть точным, лучше говорить, что они не различны, но инаковы. Так учил и Философ: «Инаковые вещи абсолютно различны, отличные же друг от друга вещи различаются в чем-то определенном»[72]. Поэтому в строгом смысле слова первичная материя и Бог не отличаются друг от друга, но просто их сущность – инакова. Отсюда же никак не следует, что они – одно и то же.
Вопрос 4. О совершенстве Бога
Раздел 1. Совершенен ли Бог?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Богу не присуще совершенство. Ведь говорим же мы о вещи, что она совершенна, лишь постольку, поскольку она сделана наилучшим образом. Но не приличествует говорить о Боге как о [чем-то] сделанном. Отсюда следует, что Он несовершенен.
Возражение 2. Далее, Бог – первое начало вещей. Но, пожалуй, начала вещей несовершенны, подобно семенам – началам животной и растительной жизни. Следовательно, Бог не совершенен.
Возражение 3. Кроме того, как было показано выше (3, 4), сущность Бога – это [Его] бытие. Но похоже, что бытие наименее совершенно, поскольку оно есть наиболее общий [принцип] и восприимчиво ко всяким изменениям. Поэтому ясно, что Бог не совершенен.
Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный» (Мф. 5:48).
Отвечаю: как заметил Философ, иные древние философы, а именно: пифагорейцы и Левкипп, отказывались предицировать «наилучшее» и «наисовершеннейшее» первому началу[73]. Так было потому, что древние философы рассматривали только материальное начало, материальное же начало наименее совершенно. И поскольку материя существует, как правило, в возможности, первое материальное начало должно быть чистой потенцией, каковая наименее совершенна. Но Бог есть первое начало не в материальном смысле, а в смысле действующей причины, каковая необходимо наиболее совершенна. Ибо если материя как таковая потенциальна, то действователь как таковой – актуален. Следовательно, первое действующее начало должно быть наиболее актуальным, а потому и наиболее совершенным; ведь степень совершенства вещи прямо пропорциональна ее актуальности, поскольку совершенным называется то, что не испытывает никакой нужды ни в чем в силу своего совершенства.
Ответ на возражение 1. Как сказал Григорий: «Хоть наши уста лишь лепечут, мы все же поем хвалу возвышенным вещам Господним»[74]. [Он говорит так в том смысле], что еще не сотворенное нельзя назвать совершенным. Однако [с другой стороны] сотворенные вещи тогда называются совершенными, когда из возможности приводятся к действительности, поэтому слово «совершенный» означает, что что-либо не нуждается в актуализации, независимо от того, путем ли совершенствования, или же нет.
Ответ на возражение 2. Материальное начало, которое, как мы видим, несовершенно, не может быть в абсолютном смысле слова первичным, но ему необходимо предшествует нечто совершенное. Так, семени, хотя оно и суть начало животной жизни, возникшей из этого семени, предшествует другое животное или растение, от которого оно само. Это так потому, что потенциальному предшествует актуальное, ибо потенциально-сущее может быть актуализировано только тою сущностью, что уже актуальна.
Ответ на возражение 3. Бытие – это наисовершеннейшая из всех вещей, поскольку оно соотносится с другими вещами [так же] как и то, что привело их к действительности; ибо что бы то ни было актуально лишь настолько, насколько оно существует Следовательно, бытие – это то, через что приводятся к актуальности все вещи, даже их формы. Поэтому с другими вещами оно соотносится не как воспринимающее к воспринимаемому, а скорее как воспринимаемое к воспринимающему Таким образом, когда я говорю о существовании человека, или лошади, или чего-нибудь еще, существование рассматривается и как формальное начало, и как нечто воспринятое, но не как само то, которое существует.
Раздел 2. В Боге ли совершенства всех вещей?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что совершенства всех вещей не вБоге. Ведь, как было показано выше, Бог прост (3, 7), в то время как совершенств вещей много и они разнообразны. Поэтому ясно, что совершенства всех вещей не в Боге.
Возражение 2. Далее, противоположности сосуществовать не могут. Но совершенства вещей противоположны друг другу, ибо каждая вещь совершенствуется через видовое отличие. Те же отличия, которые разделяют род и устанавливают виды, противоположны друг другу. Следовательно, поскольку противоположности в одной и той же вещи сосуществовать не могут, выходит, что совершенства всех вещей не в Боге.
Возражение 3. Кроме того, живая вещь более совершенна, нежели та, что просто существует; равно и разумная вещь – нежели та, что просто живет. Значит, жизнь совершеннее существования, а познание – жизни. Но сущность Бога – бытие как таковое. Следовательно, в Нем нет ни совершенства жизни, ни познания, ни других такого рода совершенств.
Этому противоречат слова Дионисия о том, что «Бог в Своем простом существовании содержит [бытие] всех вещей»[75].
Отвечаю: все сотворенные совершенства находятся в Боге. Потому-то о Нем и говорят как о всесовершенном, что Он (как указал Комментатор[76]) не испытывает недостатка ни в каком, даже наивысочайшем достоинстве, какое только может быть обнаружено в любом из родов. Это может проясниться в ходе двух рассмотрений.
Во-первых, [это так] потому, что любое совершенство, [обнаруживаемое] в следствии, необходимо должно находиться и в действующей причине: либо в той же форме субстанции, если это – соименный [следствию] действователь, как в том случае, когда человек рождает человека; либо же в более превосходной, если это – одноименный действователь, как [имя] солнца [распространяется] и на все подобия, произведенные силою солнца[77]. Таким образом, следствие фактически предсуществует в своей действующей причине, причем предбытие в возможности материальной причины есть самое несовершенное предбытие, ибо и материя несовершенна, тогда как действователь – совершенен; поэтому фактическое предбытие в действующей причине – это отнюдь не несовершенное, но, напротив, [вполне] совершенное предбытие. И так как Бог – первая действующая причина вещей, совершенства всех вещей необходимо предсуществуют в Боге наилучшим образом. Тот же ход рассуждений подразумевает и Дионисий, когда говорит о Боге: «[Ведь это] не так, что что-то Он есть, а что-то – не есть, но Он – все, как [предшествующая всему] причина всего»[78].
Во-вторых, [это явствует] из того, что уже было доказано: Бог есть самосущий, имеющий бытие в Себе самом (3, 4). Следовательно, Он необходимо содержит в Себе полное совершенство всего сущего. Ведь очевидно, что отдельная теплая вещь не содержит в себе все совершенство теплоты, ибо теплота не участвует в ней в полном своем совершенстве; но если бы существовала теплота сама по себе (само-теплота), не было бы ни одного из достоинств теплоты, которого бы ей недоставало. Атак как Бог есть Сущий сам по себе, то нет ни одного из совершенств сущего, которого бы Ему недоставало. Но все сотворенные совершенства суть совершенства существующего; ведь вещи совершенны настолько, насколько они, после некоторого оформления, получают существование. Из этого ясно, что нет такой вещи, чье совершенство было бы желательно [иметь] Богу. Такого же мнения придерживался и Дионисий, когда говорил, что Бог не существует в чем-то одном, но абсолютно, безгранично и просто объемлет все сущее; а после этого он добавил: «Он Сам представляет Собою бытие для сущих»[79].
Ответ на возражение 1. Даже если солнце (как [справедливо] заметил Дионисий), оставаясь одним и сияя однородным светом, содержит в себе первично и однородно субстанции и многоразличные качества чувственных существ, то тем более все вещи должны предсуществовать в некоем природном единстве в Причине всего[80]; и хотя сами вещи разнообразны и [часто] противоположны друг другу, они предбытийствуют в Боге как [нечто] одно, без ущерба Его простоте. Сказанное является ответом и на возражение 2.
Ответ на возражение 3. Тот же Дионисий сказал, что хотя существование превосходнее жизни, а жизнь – мудрости с точки зрения различения их как идей, однако живущее совершеннее просто существующего, поскольку живущее также и существует, а разумное – и существует, и живет[81]. И хоть, таким образом, существование не включает в себя жизни и мудрости, ибо то, что участвует в бытии, участвует не во всяком бытии, однако бытие Божие содержит в себе и жизнь, и мудрость, поскольку нет ни одного совершенства существующего, которого бы недоставало Тому, Кто есть Сущий сам по себе.
Раздел 3. Может ли что-либо из сотворенного быть подобным Богу?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что ничто из сотворенного не может быть подобным Богу. Ибо сказано [в Писании]: «Нет между богами, как Ты, Господи» (Пс. 85:8). Но наипревосходнейшие из творений те, которые названы богами по причастию. Отсюда понятно, что о прочих тварях еще менее можно сказать, что они подобны Богу.
Возражение 2. Далее, подобность подразумевает сравнение. Но недопустимо никакое сравнение между вещами, относящимися к различным родам. Следовательно, в этом случае не может идти речи и ни о каком подобии. Ведь не говорим же мы, что сладость подобна белизне. Но никакая тварь не принадлежит к тому же роду, что и Бог, поскольку Бог [вообще не относится] ни к какому роду, как это было показано выше (3, 5). Поэтому ясно, что ничто из сотворенного не подобно Богу.
Возражение 3. Далее, мы говорим о подобии тех вещей, которые сходны по форме. Но ничто не может быть сходным с Богом по форме, ибо во всем, за исключением Бога, сущность и существование различны. Следовательно, никакое творение не может быть подобным Богу.
Возражение 4. [И] кроме того, подобные вещи – взаимоподобны; ведь подобие есть подобие подобному. Если, таким образом, какая-либо тварь будет подобна Богу, Бог будет подобен этой твари, что противоречит сказанному [пророком] Исайей: «Кому уподобите вы Бога?» (Ис. 40:18).
Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1:26); и еще: «Будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин.З, 2).
Отвечаю: так как подобие основано на сходстве или соотнесенности форм, оно бывает разным в зависимости от степени соотнесенности форм[82]. При этом одни подобные вещи соотнесены и по [индивидуальной] форме, и по основанию [(субстанциальной форме)], и по модусу; такие, как полагают, не просто подобны, но равно-подобны; так, о двух одинаково белых вещах говорят, что они подобны по белизне; это – наиболее совершенное из всех подобий. Иначе мы говорим о подобии вещей, которые соотносятся по [индивидуальной] форме и по основанию, но не по модусу; [говорим о них как о] «более» или «менее» [сходном], поскольку нечто менее белое [все же] подобно другому, более белому; и это подобие – несовершенно. Третьим образом полагают подобными вещи, которые соотнесены [только] по. [индивидуальной] форме, но не по основанию; это мы видим на примере неодноименных[83]] действователей. Ведь так как каждый действователь, насколько он – действователь, воспроизводит себя, и все действует согласно со своею формой, [форма] следствия необходимо некоторым образом походит на форму действователя. И если действователь и следствие принадлежат к одному и тому же виду, будет наблюдаться подобие по форме между тем, что делает, и тем, что делается, согласно [общей] субстанциальной форме вида; так, человек воспроизводит человека. Если же действователь и следствие не относятся к одному и тому же виду, то подобие [также] будет иметь место, но не согласно [общей] субстанциальной форме одного и того же вида; так, о вещах, произведенных теплотою солнца, можно в некотором смысле сказать, что они подобны солнцу однако не потому, что их форма видоподобна форме солнца, а [скорее] – родоподобна. Таким образом, если имеется действователь, который не содержится ни в каком роде, его следствия будут еще в меньшей степени воспроизводить форму действователя, то есть их формы не будут подобны форме действователя, как [это бывает] утех, кто разделяет [с действователем] общий вид или род, но [будут подобны] лишь по некоторой аналогии; ведь существование обще им всем. Следовательно, все сотворенные вещи, насколько они существуют, суть подобия Бога как первого и универсального начала всего сущего.
Ответ на возражение 1. Как сказал Дионисий, когда Священное Писание провозглашает, что ничто не подобно Богу, это не означает, что отрицается всякое подобие с Ним. Ибо «одно и то же и подобно Богу, и неподобно: подобно в той мере, в какой возможно подражать Неподражаемому; неподобно же потому что следствия уступают Причине»[84]; [причем уступают] не в смысле «более» или «менее», как в том случае, когда нечто менее белое уступает [в белизне] тому, что более бело, но потому что они не соотнесены друг с другом ни по виду, ни по роду
Ответ на возражение 2. Бог связан со [Своими] творениями не так, как если бы они принадлежали к различным родам, но как превышающий всякий род, как начало всех и всяческих родов.
Ответ на возражение 3. Подобие творений Богу не есть следствие соотнесенности их форм согласно основанию [(субстанциальной форме)] общего рода или вида, но [суть следствие] исключительно аналогии, поскольку Бог есть субстанциальное бытие, тогда как все прочие вещи имеют бытие по причастию.
Ответ на возражение 4. Хотя и допустимо сказать, что творения некоторым образом подобны Богу, но никоим образом недопустимо, что Бог подобен творениям; ибо, как сказал Дионисий: «Подобными друг другу могут быть учиненные одинаково[85], у причины же и следствий такой взаимности допустить мы не можем»[86]. Так, мы говорим, что статуя – подобие человека, но не наоборот; также и о творении можно сказать, что оно в некотором смысле подобно Богу, но никоим образом, что Бог подобен творению.
Вопрос 5. О Благе в целом
Раздел 1. Действительно ли благо отличается от бытия?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что благо в действительности отличается от бытия. Так, Боэций говорит: «Я обнаруживаю, что то, что вещи благи, и то, что они существуют, – в них две разные вещи»[87]. Следовательно, благо действительно не то же, что и бытие.
Возражение 2. Далее, ничто не может быть собственной формой. Но, как замечено в комментариях к [книге Аристотеля] Ό причинах»: «То, что зовется благом, есть форма бытия». Поэтому ясно, что благо – это не то же, что и бытие.
Возражение 3. Кроме того, блага может быть больше или меньше. Но не может быть больше или меньше бытия. Отсюда понятно, что благо на самом деле отлично от бытия. Этому противоречат слова Августина о том, что «поскольку мы существуем, постольку и благи»[88].
Отвечаю: благо и бытие – это в действительности одно и то же, а различаются [они] только в идее; это станет понятным из последующих доказательств. Сущность блага состоит в том, что оно некоторым образом желанно. Так и Философ сказал: «Благо есть то, что желанно всем»[89]. Но очевидно, что [любая] вещь желанна лишь настолько, насколько она совершенна; ибо все желает [достичь] собственного совершенства. Но все совершенно настолько, насколько оно актуально. Следовательно, [любая] вещь совершенна настолько, насколько она существует; ведь существование – это то, что приводит все вещи к действительности, что ясно из вышеизложенного (3, 4; 4, 1). Таким образом, очевидно, что благо и бытие – в действительности одно и то же. Но благо [при этом еще и] разновидность желания, тогда как бытие – нет
Ответ на возражение 1. Хотя благо и бытие – в действительности одно и то же, однако, поскольку в мысли они отличны, они не сказываются о вещи в точности одним и тем же образом. Ведь бытие [чего-либо] означает лишь то, что [это] что-то актуально существует, актуальность же свойственно соотносить с потенциальностью; когда о вещи говорится как о существующей, этим прежде всего обозначается, что она уже не есть чистая возможность; и это справедливо по отношению к субстанциальному бытию любой вещи. Таким образом, через свое субстанциальное бытие каждая вещь, как полагают, просто существует; но что касается последующей актуализации, тут о существовании говорится соотнесенно. Так, бытие [чего-либо] белого подразумевает соотнесенность существования, поскольку для существования [чего-либо] белого недостаточно взять [и привести к действительности любую] вещь из ее чисто возможного бытия; ибо только та вещь, которая уже актуально существует, может получить этот признак [своего] бытия[90]. Но благо означает желанное совершенство, а значит – предельное совершенство. Следовательно, об обладающем предельным совершенством и говорят как о благе как таковом; о том же, что не является предельно совершенным и быть таковым не может (хотя, насколько оно актуально, настолько обладает некоторым совершенством), не говорится ни как о совершенном как таковом, ни как о благе как таковом, но только как об относительно [совершенном и благом]. Таким образом, рассматриваемая в своем первичном (т. е. субстанциальном) бытии вещь, как полагают, просто [существует], и при этом относительно блага (т. е. [блага] постольку, поскольку существует), о рассматриваемой же в ее полной актуальности вещи говорится как о [существующей] относительно, но [при этом] просто благой. Значит, в высказывании Боэция: «Я обнаруживаю, что то, что вещи благи, и то, что они существуют, – в них две разные вещи», речь идет о просто существующих вещах и об их благе как таковом. Ибо, с точки зрения первичной актуализации, вещь просто существует, а с точки зрения полной актуализации – она просто блага; в то же время и при первичной актуализации она отчасти блага, и при актуализации полной – некоторым образом существует.
Поделиться книгой: