Помоги проекту - поделись книгой:
Ауэр, однако, не добавил: хорошо, что полутора часов достаточно, ведь работать головой целый день невозможно.
Такое заключение неизбежно следует из рассмотренных нами свойств осознанной практики, которую можно описать как рецепт скучного времяпрепровождения. Если мы умеем делать что-либо хорошо — мы получаем от этого удовольствие; но осознанная практика требует прямо противоположного. Вместо того чтобы делать то, что у нас хорошо получается, нам приходится настойчиво искать то, что нам не удается. Тогда мы принимаемся за трудную, напряженную работу, которая помогает нам совершенствоваться, и выполняем ее снова и снова. После каждого повторения мы смотрим — или узнаём от наставника, — что именно требует доработки, и самые неприятные и сложные части только что проделанной работы отрабатываем вновь. Этот процесс продолжается вплоть до умственного измождения.
Эрикссон и его коллеги ясно отразили это в своей статье: осознанная практика «далека от удовольствия». Если вас несколько удручает то, что для улучшения качества работы нужно делать скучные вещи, пусть вас утешит то, что так и должно быть. Если бы добиваться успеха было легко и приятно, это делал бы каждый, и отличить лучших от всех остальных не представлялось бы возможным. То, что осознанная практика сложна, можно даже считать хорошей новостью. Это значит, что большинство людей не станут ею заниматься. Так что у вас есть хороший шанс.
Уроки Криса Рока
Таково краткое вводное описание осознанной практики — серии занятий, наиболее убедительно объясняющих успешную работу. Если вы работаете в одной из сфер, где понятие практики (упражнений) наиболее прижилось — в спорте или музыке, — то, вероятно, вы думаете, что Эрикссон и его коллеги изложили то, что многие в вашем мире давно уже знают. Но если вы принадлежите к числу людей, занимающихся бизнесом, вы, вероятно, думаете: это совершенно не похоже на работу!
Собственно говоря, жизнь в большинстве компаний словно специально отвергает все принципы осознанной практики. В целом то, что мы обычно делаем на работе, прямо противоречит первому принципу: это не создано кем-либо для того, чтобы улучшить нашу работу. Обычно это вообще никем не создано: нам просто ставят цель, необходимую для достижения целей работодателя, и предлагают ее добиваться. С недальновидной точки зрения многих работодателей, это совершенно оправданно. Нас нанимали не для того, чтобы мы в чем-либо совершенствовались; наше дело — производить продукт.
Что касается второго принципа — обычно мы не имеем возможности многократно воспроизводить действия, которые могут улучшить нашу работу. Когда мы сталкиваемся с новыми или необычными задачами — нововведениями у конкурентов, изменением поведения клиентов, — у нас обычно немного прошлого опыта, которым можно было бы руководствоваться, поэтому справиться с такими ситуациями нам нелегко. Выполнять сложную комбинацию в гольфе приходится два-три раза в год, но ведь мы упражнялись в этом раз двести. Даже там, где мы выполняем одни и те же немногочисленные действия — ведем переговоры с поставщиками, управляем прибылью, — у нас имеется небольшой выбор возможностей усовершенствования своей работы (если он вообще есть), позволяющих выйти за свои пределы и понять, что нам не вполне удается. Напротив, притом что осознанная практика требует от нас движения туда, где мы «сломаемся», а потом найдем решение, в бизнесе цена ошибок часто высока. Каждая задача подталкивает нас к поиску безопасных и надежных решений.
Обратная связь? В большинстве компаний это пародия на нее, состоящая в ежегодной ревизии выполненной работы. Даже если она сделана хорошо, это не значит, что она сделана эффективно. Рассказывать человеку, что так и что не так в работе, сделанной им одиннадцать месяцев назад, тоже бесполезно.
Можно сказать, что работа, как и осознанная практика, утомительна и требует умственных усилий, но, как правило, не потому, что мы на ней сосредоточены. Скорее причина в многочасовых бдениях над тем, что мы уже умеем делать. И если это нас утомило, то о перспективе дополнительных часов осознанной практики и думать не хочется. Работа — это тоже не романтично. Но, повторю, это не потому, что мы пытаемся выйти за рамки своих способностей. Это потому, что в реальном мире что-либо довести до совершенства нелегко.
Если ситуация в большинстве компаний такова, то возможности достичь преимущества, пользуясь принципами успешной работы, самостоятельно или в команде, представляются огромными. Собственно, таки есть, и в последующих главах мы рассмотрим подробно, как этого можно добиться. Но прежде всего целесообразно рассмотреть осознанную практику на более глубоком уровне. Беспомощность большинства организаций в отношении осознанной практики особенно удивляет, хотя эти принципы не противоречат интуиции и не сложны для понимания. Напротив, стоит нам узнать о них, как мы обнаруживаем их применение — и эффективность — во многих сферах.
Давайте посмотрим, как комедийный актер Крис Рок готовился к престижному выступлению, которое он должен был дать в канун Нового года в Мэдисон-сквер-гарден перед двенадцатью тысячами человек. Вот как эту историю описывают газеты:
«Звезда комической сцены Крис Рок, казалось, мог бы заставить всю аудиторию хохотать, уж потому что он таким родился. Как Тайгер Вудс или Билл Клинтон, он кажется генетически предрасположенным именно к тому, чем занимается».
Создается впечатление, что статья являет собой классический пример теории божьей искры, но на самом деле смысл ее прямо противоположный. Вот часть примечательного описания того, как Крис Рок готовился к выступлению: «Менее всего удивится, когда первый смех, молниеносно обратившись волной, двинется вверх по залу до самой галерки, сам мистер Рок. Много месяцев он собирал свой номер по кусочкам в клубах Нью-Джерси, Нью-Йорка и Лас-Вегаса. Так капля по капле он создал двухчасовой номер, заставивший всех зрителей от души хохотать...»
Восемнадцать номеров «для разогрева публики», которые он представил в ресторане «Стресс Фэктори» в Нью-Брунсвике, Нью-Джерси, готовясь к туру, для него важнее, чем три присужденных ему премии «Эмми».
«Он знает: они будут смеяться уже потому, что он на сцене, —говорит Винни Брэнд, владелец “Стресс Фэктори”. — Но он выходил и отрабатывал свой материал снова и снова, подправлял и подчищал, и к последнему шоу получилось что-то невероятное. Он все еще жаждет быть великим юмористом, невзирая на свое громкое имя».
Здесь мы видим все элементы осознанной практики. Рок разработал свои выступления для небольших клубов с единственной целью — самосовершенствования; так как он уже великолепный исполнитель, он достаточно опытен, чтобы спланировать собственную программу. Частота повторения работы особенно поражает — выступление за выступлением он вновь и вновь прорабатывал материал. В деле Рока обратная связь — не проблема: реакция публики — единственное, что нужно учитывать, — следует немедленно и присутствует постоянно. Ясно, что Рок, должно быть, сосредоточивался на процессе, а это было не очень весело, особенно если новый материал не производил должного эффекта, как часто случается. Результат — уверенный успех Рока; как сказано в статье, «если он не самый смешной из всех живущих на земле, то этот “самый” где-то прячется».
Сестры Полгар
Наглядная иллюстрация осознанной практики будет очень полезна, так как отчетливо отражает важные принципы. Речь идет об истории сестер Полгар.
Ласло Полгар, венгерский педагог-психолог, в 60-х годах выдвинул теорию о том, что великими становятся, а не рождаются. Проведенные им исследования убедили его в том, что всех выдающихся людей заставляли сосредоточиваться на своей сфере и работать над достижениями с юных лет, и, как ему казалось, он понял этот процесс настолько хорошо, что мог запустить его сам. Он написал книгу о том, как это делается (в русском переводе — «Как воспитать гения»), и публично объявил о поиске женщины, которая согласится выйти за него замуж, родить детей и помогать ему в осуществлении эксперимента. Как ни удивительно, такую женщину он нашел: это была венгерская учительница, жившая на Украине, по имени Клара.
Вскоре у Ласло и Клары родилась дочь Жужа, и, когда ей исполнилось четыре года, эксперимент начался. Почему Ласло решил сделать из Жужи именно чемпионку по шахматам — неясно. Некоторые видят причину в том, что прогресс в шахматах легко наблюдать и измерять с самого начала. Другие считают, что это было связано с преобладанием в шахматах мужского пола и распространенной точкой зрения о том, что женщины попросту неспособны выступать на высочайшем уровне. Поэтому шахматы оказались идеальной сферой, в которой Ласло смог бы доказать свою теорию на практике.
Ласло и Клара целиком посвящали себя обучению Жужи игре в шахматы, а когда родились еще две дочери, София и Юдит, их тоже привлекли к участию в эксперименте. Все три девочки получали домашнее образование — родители оставили работу, чтобы полностью отдавать себя обучению детей. В семейной библиотеке насчитывалось десять тысяч книг по шахматам. Гигантская для докомпьютерной эры картотека заключала в себе данные о предыдущих играх и потенциальных оппонентах. Другие предметы также хорошо давались девочкам. По настоянию венгерских властей они благополучно сдали обычные экзамены по школьным предметам. Девочки свободно говорили на нескольких языках. Но главным были шахматы — долгие часы занятий каждый день.
И вот результат: в семнадцать лет Жужа стала первой женщиной, прошедшей отборочные туры соревнования, именовавшегося тогда Чемпионатом мира среди мужчин, однако ФИДЕ не допустила ее к соревнованиям. Когда Жуже было девятнадцать, Софии четырнадцать, а Юдит двенадцать, они выступали командой на женских Олимпийских играх, и благодаря им Венгрия впервые выиграла у СССР; девушки стали национальными героинями. В двадцать один год Жужа стала первой женщиной-гроссмейстером (это высшее достижение в мировых шахматах). Вскоре после этого пятнадцатилетняя Юдит стала самым молодым гроссмейстером среди представителей обоих полов, побив на несколько месяцев рекорд Бобби Фишера. Она была названа шахматисткой номер один в мире и многие годы уверенно держалась в десятке лучших шахматистов мира.
История Полгар наглядно иллюстрирует принципы осознанной практики, показывая, чего сестрам удалось добиться, а чего нет. В целом, разумеется, их невероятный успех явно подтверждает предположения их отца. Не было причин полагать, что Ласло или Клара передали дочерям врожденный талант к шахматам: Ласло был игроком посредственным, а Клара вовсе не демонстрировала склонности к игре. Успех их детей, как кажется, возник лишь благодаря годам усердного труда, а именно это и представляет собой осознанную практику в чистом виде.
В то же время нужно отметить, что девушки добились неравного успеха, и ни одна из них не добралась до высшей ступени — титула чемпиона мира. Но и эти факты не противоречат принципам осознанной практики. Средняя сестра, София, не достигла высот своих сестер (хотя и занимала шестое место в мире среди женщин); все соглашались, что она была в наименьшей степени поглощена шахматами. Чемпион США по шахматам Джош Уэйтцкин говорил, что София «играла с невероятной скоростью, и ум ее был острым как игла. Но она трудилась менее усердно, чем остальные». Жужа называла Софию ленивой. Даже сама София признавалась: «Я сдавалась легче, чем Юдит. Я никогда не трудилась так, как она». Точно так же все соглашались, что Юдит, поднявшаяся выше всех, тренировалась наиболее упорно. Причина ее выдающегося успеха еще и в том, что к тому времени, как Юдит подросла, Ласло отточил свои методы разработки практики.
Что же касается того факта, что ни одна из сестер не стала чемпионом мира... Не будем размышлять о том, почему в горнем мире триумфов все происходит так, а не иначе. Скажу лишь, что, перешагнув двадцатилетний порог — возраст, в котором будущие чемпионы обычно еще борются за место наверху, — девушки решили, что жизнь — это не только шахматы. София по этому поводу однажды заметила: «Шахматы — это не слишком много для меня; это слишком мало». Они вышли замуж, родили детей, стали уделять время своим семьям и снизили накал неустанной работы над шахматами, которая ранее наполняла их жизнь.
Их истории убедили их в правоте отца. Жужа говорила: «Мой отец считает, что врожденный талант — ничто, а 99 процентов успеха обеспечивает тяжкий труд. Я с ним согласна». Точнее, история сестер Полгар наглядно иллюстрирует то, как принципы осознанной практики на превосходном уровне приносят превосходные результаты.
Что еще следует знать
Несложно найти и другие истории, подтверждающие важность теории осознанной практики. Мы видим, что Джерри Райс — идеальный пример претворения ее принципов во всем, что он делал. Мы видим, что история становления Тайгера Вудса, описанная во второй главе, в точности отвечает этим принципам. Они воплощены в историях почти всех блестящих спортсменов, а также в жизни выдающихся музыкантов и многих других. В частности, существуют бесчисленные истории людей, которые на первый взгляд не только не подавали каких-либо надежд в сфере, в которой в итоге преуспели, но и явно отставали от других — однако благодаря нашим принципам преодолели все препятствия. Вспоминается Вилма Рудольф, в детстве страдавшая полиомиелитом, трехкратная олимпийская чемпионка в легкой атлетике. Или шепелявый Уинстон Черчилль, ставший одним из величайших ораторов XX века благодаря тому, что много лет оттачивал и доводил до совершенства свои речи, интенсивно практикуясь.
Примеры воплощения в жизнь принципов осознанной практики можно найти повсюду. Это, однако, порождает массу вопросов. Вот самые распространенные из них.
Осознанная практика полностью объясняет успех? Тот, кто упражняется вдвое больше других, непременно станет вдвое успешнее? Ответ — нет. Осознанная практика не объясняет достижения полностью — жизнь слишком сложна и многогранна для этого. По всей видимости, удача — тайно или явно — сопутствует каждому из нас: «время и случай для всех них», как говорил Экклезиаст. Хотя не всегда те, кто трудится усерднее остальных, оказываются успешнее, факт остается фактом: если под вами рухнул мост, все остальное уже не имеет значения. Менее драматично, но гораздо более значимо то, что обстоятельства каждого человека, особенно в детстве, могут существенно влиять на его возможности заниматься осознанной практикой. Можно сказать, что Тайгер Вудс — хрестоматийный пример принципов осознанной практики, но можно также сказать, что ему невероятно повезло, что они его коснулись. В этом смысле справедливо было бы заметить: настоящая причина, почему вам никогда не стать Тайгером Вудсом, в том, что ваш отец не был Эрлом Вудсом. В десятой главе мы более подробно обсудим важность окружающей обстановки, которую невозможно целиком подчинить себе, особенно в юности.
Опять же дело не только в удаче: мы знаем, что с возрастом происходят физические изменения. Но осознанная практика может существенно продлить способность человека выполнять работу на высшем уровне; мы увидим это в десятой главе. В конце концов все мы смертны, а наши способности не безграничны. Не стоит недооценивать значение этого факта. Общее количество часов осознанной практики в жизни человека не уменьшается, поэтому, будь это единственный фактор, определяющий успех, никто бы никогда не стал делать хуже то, чему обучен. Но коль скоро это в конце концов происходит с каждым, то, должно быть, на качество нашей работы влияют неподконтрольные нам факторы. Чуть позже мы поговорим об этом.
Осознанная практика, бесспорно, повышает эффективность работы во всех изученных областях. Но существуют качественные отличия в достигнутых посредством нее результатах. Во многих случаях они основаны на различиях между наставниками. Практика создается человеком, поэтому она может быть продумана лучше или хуже.
Затем, даже четко продуманную практику разные люди выполняют с разной степенью интенсивности и объема прилагаемых усилий. Мы все осуществляем осознанную практику в чем-либо. Иногда мы в ударе, сосредоточены и усердно работаем; иногда мы бываем усталыми, рассеянными и апатичными. Измерить интенсивность выполняемых упражнений порой сложно, но это определенно важно. Исследование среди певцов показало, что, когда любитель берет урок вокала, для него это приятное снятие напряжения, но для профессионалов такой урок — интенсивная сложная работа. Внешне любители и профессионалы выполняют одно и то же действие, но по сути они делают совершенно разные вещи.
Сравнивая количество часов практики у разных людей, можно обнаружить важные тенденции, но они ничего нам не скажут, если мы не осведомлены об интенсивности занятий. Тогда возникает следующий вопрос.
Если осознанная практика столь требовательна и неблагодарна, а превосходный результат предполагает тысячи часов работы в течение многих лет, почему одни люди этим занимаются, а другие — нет? Если путь к успеху очевиден, почему столь немногие им следуют? Это очень глубокий вопрос, настолько, что мы посвятим ему отдельную — одиннадцатую — главу. Пока отметим, что сам этот вопрос влечет за собой другой, не менее важный.
Само понятие осознанной практики вызывает горячие споры, в которых адепты практики скрещивают шпаги со сторонниками гипотезы божьей искры. Однако важно отметить, что приверженцы идеи осознанной практики никогда не исключали возможной роли генетики в достижении человеком выдающегося успеха. Их позиция в том, что они пока не видели тому подтверждений. Разумеется, если мы ищем особые компоненты ДНК, превращающие человека в блестящего гобоиста, военного летчика или продавца, то нужно признать, поиск до сих пор не увенчался успехом. Но сторонники теории практики не оспаривают возможность того, что гены влияют на способность человека преодолеть существенные преграды на пути к величию.
Некоторые люди, особенно предпочитающие объяснения, связанные с врожденными талантами, не одобряют такой возможности, даже если она генетически обоснована. Они называют ее «теорией ишачества». Пока все, что мы можем сказать, — что это непроверенная гипотеза, тем более недоказанная.
Возможно, мы узнаем об этом что-то новое, когда исследования ДНК выйдут на новый виток. В то же время проведенные исследования уже выявили множество способов, которыми ДНК и окружающая среда взаимодействуют в течение всей жизни человека с момента зачатия, и все более убеждают в том, что конфликт природы и воспитания незначим для понимания того, как на самом деле развивается человек. Эту тему мы также обсудим в главе 11, после того как подробно изучим, как работает осознанная практика.
Если вы фанат гольфа, возможно, вы видели видеозапись Тайгера Вудса в примечательной ситуации, возникавшей несколько раз за его карьеру. Он на турнире — готовится нанести удар по мячу. В какой-то момент после того, как он замахнулся, но еще не произвел удар, его резко отвлекают — крик болельщика, чье-то резкое движение и т. п. Вудс замирает посреди замаха, отходит от мяча, вновь сосредоточивается, после чего делает шаг вперед и бьет по мячу.
Обычные гольфисты, видя это, испытывают благоговейный трепет, так как знают, что сами сделали бы в этой ситуации: не в состоянии остановить замах, они бы продолжили движение, тем самым неизбежно смазав удар, а то и вовсе промахнувшись.
Почему это важно? Мы склонны считать, что выдающиеся люди, так долго занимаясь своим делом и постоянно совершенствуясь в нем, достигли полного автоматизма исполнения — ив этом их великое достижение. Но на самом деле их поистине великое достижение — в умении превосходно действовать, сообразуясь с ситуацией, что полностью исключает автоматизм.
Обучаясь чему-то новому, например вождению автомобиля, мы проходим три стадии. Первая требует большого внимания, когда мы изучаем рычаги управления, правила дорожного движения и так далее. На второй стадии мы начинаем управлять своими знаниями, сочетать движения друг с другом и увереннее соотносить свои действия со знаниями об автомобиле, ситуации и правилах. На третьей стадии мы ведем машину, практически не задумываясь. Это происходит автоматически. И на этом этапе наш прогресс в управлении автомобилем резко замедляется либо прекращается вовсе.
В большинстве случаев это не составляет для нас проблемы. Нам ни к чему успех в таких делах—достаточно овладеть этим хорошо, чтобы продолжать жить. Гольф для большинства играющих в него попадает в эту же категорию занятий. Они не зарабатывают этим на жизнь — просто хотят играть для удовольствия. Если вам не нужно уделять таким занятиям много мыслей — это счастье, ибо есть возможность сосредоточиться на других, более важных вещах. Но если ваш противник в гольфе звякнет кошельком, когда вы делаете замах, он, возможно, воздействует на участок вашего мозга, инстинктивно реагирующий на внезапный шум. Так как вы на автопилоте, вам не удастся остановить ваш уже обреченный замах.
Успешные же люди никогда не допускают автоматизма в исполнении своего дела. Эффект продолжительной осознанной практики предполагает в том числе исключение автоматизма. Суть практики — делать то, что человеку не удается с легкостью; здесь нет места автоматизму. И то правда, что виртуоз способен делать многое в своей сфере ценой гораздо меньших усилий, чем новичок; блестящий пилот может посадить «Боинг-747» не моргнув глазом. Но по существу работа всегда должна быть осознанной и контролируемой, а не автоматической.
Исключение автоматизма путем постоянной практики — речь здесь вновь о том, что выдающиеся личности всегда продолжают совершенствоваться. Именно поэтому самые преданные своему делу люди могут оставаться на вершине гораздо дольше, чем остальным это видится возможным. Мы подробнее рассмотрим это явление в главе 10.
Хотя интуитивно мы понимаем, что осознанная практика может отточить способности человека, нам неизвестно доподлинно, что именно происходит. Однако мы не можем воспользоваться этим в полной мере, если не знаем, как это работает. Что именно происходит в человеке в результате такой деятельности? Что меняется? Как можно этому способствовать? Давайте найдем ответы на эти вопросы.
Глава шестая. Как работает осознанная практика
Как именно она меняет нас и как мы меняем ситуацию
Мы уже убедились в том, что умело воплощенные принципы осознанной практики могут превратить посредственного человека в выдающегося. Но все еще неясно, как именно это происходит. Пока мы этого не поймем, теоретическая база не может быть вполне убедительна, и мы не сможем эффективно ее применять. Это вроде знания о том, что мотор заставляет машину двигаться, — это важно знать, но если мы не понимаем, как работает двигатель, нам никогда не удастся заставить автомобиль ехать быстрее или остановиться. Итак, как же работает осознанная практика?
В целом осознанная практика есть выведение себя за рамки того, что мы обычно можем делать. Теперь будем конкретнее. Нам нужно знать, какие системы, физические или мысленные, выдающиеся люди используют и совершенствуют. Ответ одинаков для всех сфер деятельности, будь то бизнес, спорт, наука или искусство, и он не таков, как вы, возможно, ожидали.
Собственно, важнейший эффект практики заключается в том, что она выводит за рамки ограничений, которые большинству из нас кажутся значительными. А именно — она позволяет применяющим ее ощущать больше, знать больше и помнить больше, чем это возможно остальным. Но это не все. Многолетняя интенсивная осознанная практика по-настоящему меняет и тело, и мозг. Неспроста лучшие из лучших кажутся нам весьма отличными от нас: они существуют на совершенно ином уровне. Но они не родились такими, и перемена не произошла сама по себе.
Рассмотрим подробно, каким образом осознанная практика может изменить человека.
В своей книге Blink: The Power of Thinking Without Thinking[8] Малкольм Гладуэлл описывает необычную способность Вика Брейдена предугадывать, когда теннисист сделает двойную ошибку. По правилам в теннисе дается две попытки сделать подачу. Если игрок не справлялся в первый раз, то при второй подаче, когда он подбрасывал мяч, но еще не ударял по нему, Брейден предсказывал, допустит ли он вновь ошибку, и почти всегда оказывался прав. В то время Брейден, завершив долгую карьеру профессионального игрока, был инструктором по теннису, и весьма знаменитым. В книге Гладуэлла Брейден утверждает, что сам удивлен своей способностью и не знает, откуда она взялась. Гладуэлл не берет на себя смелость объяснить это явление и представляет его как тайну.
Насколько мне известно, исследований феномена Брейдена не проводилось, так что мы не можем наверняка сказать, каким образом он это делал. Но исследования, проведенные среди других выдающихся теннисистов, показывают, что они определяют, куда пойдет мяч после подачи, раньше обычных игроков. Подобно Брейдену, они определяют это еще до удара по мячу — и вполне отчетливо объясняют, как это происходит. Этот пример наглядно иллюстрирует тот факт, что многие из нас неправильно понимают, что именно обеспечивает успех блестящих игроков.
Скорость мяча при подаче теннисиста высокого класса достигает 300 километров в час (рекорд принадлежит Энди Роддику — 310 км/ч). На такой скорости мяч пролетает от ракетки подающего до линии подачи второго игрока всего за четверть секунды. Большинство из нас в этом случае вряд ли успели бы повернуть голову, чтобы проследить, как мяч просвистит мимо. Однако успешные игроки без проблем отбивают такие подачи. Напрашивается вывод: блестящие игроки обладают невероятно быстрой реакцией, позволяющей им проследить траекторию мяча и занять правильное положение за четверть секунды.
У профессионалов реакция и в самом деле молниеносная — это приобретается практикой, поэтому профессионалы усиленно тренируются. Проблема в том, что улучшение скорости реакции связано с тем, что ученые называют экспоненциальным законом (так как в формуле присутствует экспонента), а все остальные — правилом «80 на 20». Суть его в том, что улучшение в большей степени достигается в краткий начальный период тренировок. После этого обширная практика обеспечивает лишь незначительное дополнительное улучшение. Все высокопрофессиональные теннисисты достигли того рубежа, за которым уже сложно увеличить скорость реакции. Лучшие из лучших, впрочем, нашли способ выйти за эти пределы.
Исследователи показывали теннисистам записи подач, которые делали им оппоненты, и с помощью сложного оборудования точно отслеживали движение их глаз. Средние игроки смотрели на мяч. Но в краткий момент между взмахом ракетки и ударом по мячу — за который Брейден мог обнаружить предстоящую ошибку—лучшие игроки смотрели не на мяч. Они смотрели на положение тела соперника. Исследователи останавливали запись в момент соприкосновения мяча с ракеткой и спрашивали испытуемых, куда полетит мяч. Обычные игроки, смотревшие на мяч, ответить не могли. Но лучшие игроки это знали. В результате они успевали заранее занять нужное положение для отражения удара еще до момента произведения подачи.
Они были способны реагировать быстрее, не повышая скорость реакции.
Исследователи наблюдали подобное явление во многих видах спорта и во многих других сферах деятельности. Лучшие игроки могут предугадывать, что произойдет дальше, быстрее обычных игроков, поскольку видят больше; так происходит в бадминтоне, крикете, хоккее с мячом, сквоше и волейболе.
Аналогичный результат мы обнаруживаем в обыденной сфере — машинописи. Почему некоторые люди умеют печатать быстрее остальных? Как и в теннисе, возможности повышения скорости печати ограниченны. Искусные машинистки смотрят дальше в текст, что позволяет им заранее ставить пальцы на место для следующего удара (и набирать следующие друг за другом буквы разными руками особенно быстро — это наиболее эффективный способ опередить остальных). Когда исследователи запретили лучшим машинисткам смотреть дальше в текст, те показали результаты почти на уровне новичков.
Иногда лучшие схватывают больше за счет мгновенного понимания того, что они видят. Например, опытные и начинающие водители прошли тест на реакцию в опасных ситуациях. Им показали видеозаписи опасных ситуаций. И вновь люди с опытом, столкнувшись с привычными пределами времени реакции, отреагировали не быстрее новичков, но быстрее поняли, что происходит. Новички дольше рассматривали опасную ситуацию, пытаясь ее осмыслить. Лучшие водители вмиг оценивали ситуацию, поэтому у них было больше времени на реакцию.
Подобные способности есть даже у жонглеров. Жонглирование — а именно так многие описывают свой способ управления жизнью — связано с постоянным наблюдением за происходящим и корректировкой своих действий. Хорошим жонглерам нет нужды видеть всю траекторию полета предметов. Когда их вѝдение ограничено, они могут подправлять свои действия, видя лишь вершину траектории каждого предмета. Их вѝдение хоть и ограничено, но все же больше, чем у обычных жонглеров, и дает необходимое понимание происходящего.
Мы рассмотрели лишь один вид ситуаций, в которых выдающиеся люди видят больше, — случаи, когда требуется быстрая реакция. На самом деле особое восприятие экспертов имеет и другие проявления.
Рассмотрим, например, толкование рентгеновских снимков. Быстрота реакции здесь не важна, но ставки могут быть крайне высоки. В ходе одного исследования опытных радиологов и стажеров попросили изучить несколько снимков и поставить диагноз, отметив на снимке предполагаемые проблемные области. На снимках, используемых в исследовании, были отражены серьезные проблемы, такие, как множественные опухоли и коллапс легкого.
Неудивительно, что эксперты справились с задачей лучше: они, например, замечали спавшееся легкое. Но почему? Средняя доля легкого спалась и создавала на снимке темный участок, но это могло бы навести на мысль об опухоли. Для правильного диагноза врач должен был учесть мелкие детали, такие как чрезмерное расширение прилегающих долей. При интерпретации снимков эксперты высматривали более конкретные значимые моменты; они видели больше деталей, позволяющих наиболее точно диагностировать заболевание. Кроме того, они чутко видели различия. Например, на пленке со снимком опухоли было несколько мутных пятен. Стажеры сочли их «общим затемнением» и предположили, что это связано с жидкостью в легких — признаком острой сердечной недостаточности. Эксперты точно определили, что каждое пятно — это опухоль.
Эксперты не обладали более острым зрением в обычном смысле. Все испытуемые смотрели на одни и те же пленки и могли видеть их одинаково четко. Разница была не в том, что они видели, а в том, как они это интерпретировали.
Более верное восприятие у опытных работников связано не только со свойствами природных инструментов. Они больше слышат, когда слушают, и больше чувствуют, прикасаясь к чему-либо. Опытных пилотов и учеников попросили прослушать диалог между летчиками и диспетчерами, а затем выбрать схему, лучше всего отражающую ситуацию. Опытные летчики справились с заданием вдвое лучше. Музыканты гораздо лучше немузыкантов замечали очень незначительную разницу в тоне и громкости аккордов. В проведенных исследованиях все испытуемые слышали одно и то же, но по-разному воспринимали услышанное.
Важность этих открытий для бизнеса очевидна. В частности, мы можем сделать непосредственно применимый в бизнесе вывод о том, что выдающиеся профессионалы умеют воспринимать больше остальных.
Высококлассные специалисты в различных областях способны замечать неочевидную, но важную информацию. Более тридцати лет назад, когда репутация сети супермаркетов Wal-Mart в части работы с сотрудниками была лучше, чем сейчас, Сэм Уолтон нашел новый способ, позволяющий добиться удовлетворенности клиентов. Он понял, что ключевой фактор этого — удовлетоворенность сотрудников; как менеджеры обращаются с продавцами, так продавцы будут обращаться с клиентами.
Такие признаки обычно малозаметны, но красноречивы. Некоторые руководители розничных сетей, говорят, изучали масляные пятна на магазинной стоянке, чтобы понять, насколько хорошо клиенты ухаживают за своими машинами, и тем самым определить их финансовое состояние. В 80-е, когда стал невероятно популярен фитнес, фирма, занимающаяся исследованиями бизнеса, изучила статистику продаж одежды и обнаружила быстрый рост объема продаж одежды размеров XL и XXL — ранний признак того, что Америка толстеет, а не стройнеет. Лора Риттенхаус, неординарный финансовый аналитик, подсчитала, сколько раз слово «я» встречается в ежегодных посланиях акционерам от руководителей компаний, утверждая, что этот и другие моменты в сообщениях позволяют предугадать дальнейшие действия компании (основной вывод: «яканье» — плохой признак).
Часто эти неочевидные признаки выдают глубоко спрятанные секреты. Некоторые хеджевые фонды, например, используют математические модели, построенные на надежных взаимоотношениях, обнаруженных владельцами фонда на финансовых рынках. Такие модели использует компания Renaissance Technologies, а ее основатель Джеймс Саймонс в течение нескольких лет лично зарабатывал на фонде более миллиарда долларов ежегодно. Если бы модели собственности Renaissance стали широко известными и применяемыми, преимущества фонда были бы потеряны, поэтому легко понять, что Саймонс не любит говорить об этом. Большинство из нас не может и предположить, насколько ценную информацию порой отражают неочевидные признаки как в бизнесе, так и в других сферах.
Следует отметить, что выявление и использование неочевидных признаков требует основательной практики. Например, при игре в теннис вы теперь будете знать один из способов, благодаря которым профессионалы так хорошо отбивают подачи. Но, скорее всего, в следующий раз, оказавшись на корте, вы вряд ли сумеете эффективно использовать эту информацию, так как не провели сотни часов, учась воспринимать еле приметные движения бедер, плеч и рук соперника. Любое знание полезно лишь тем, что позволяет сообразовать с собой определенные действия. Результат же достигается путем интенсивных упражнений.
Это действительно так — они буквально заглядывают в будущее. Зная, что ждет впереди, они готовятся к этому и потому достигают лучших результатов. Возможно, они опережают других всего на секунду, но это дополнительное мгновение приносит им значительные преимущества.
Речь не идет о ясновидении, обращении к Нострадамусу или астрологу. Основное преимущество дальновидности зиждется на умении увидеть все по-новому — причем это происходит не однажды вдруг, а благодаря использованию практических принципов, позволяющих постоянно применять и совершенствовать этот навык. Когда вы в последний раз участвовали в дискуссии о состоянии вашего бизнеса на пять лет вперед? А на пятнадцатилетний период — с учетом экономической ситуации, конкурентов, регламентирующих инстанций и других факторов? Такие обсуждения обычно происходят на уровне директоров, но опыт успешных людей убеждает нас в том, что они полезны для всех.
Японский ученый Джон Натан вспоминает встречу с основателем компании Panasonic Коносуке Мацусита, одним из величайших бизнесменов мира. Они сидели в небольшом ялике посредине пруда на территории, принадлежащей компании. Мацусита хлопнул в ладоши. Через несколько мгновений к поверхности воды поднялись несколько крупных рыб, распознав сигнал к кормлению. «Эти рыбы дальновидны, — сказал он. — Они живут сто лет». Мацусита был еще более дальновиден: он создал проект развития компании на пятьсот лет, который на протяжении почти ста лет сохраняет свою актуальность в изменчивой индустрии электроники.
Нефтяные компании вынуждены заглядывать в будущее дальше других. Обсуждение прав на месторождение нефти может растянуться на годы, его разработка — еще на десятилетие, и, если повезет, несколько десятилетий оттуда будет поставляться нефть. Поэтому крупные нефтяные компании постоянно просматривают прогнозы спроса и предложения на нефть на сто лет вперед. Лучшие из них за цифрами видят причины и следствия. Например, знаменитый случай, когда процесс разработки сценария Shell подготовил компанию к арабскому нефтяному эмбарго в 70-х. Никакой сценарий не говорил руководителям Shell, что будет эмбарго, так как сценарии основаны на опыте, а не на предсказаниях. Но один из сценариев, составленный стратегической группой, предрекал инцидент в Саудовской Аравии, грозящий поднять цены на нефть, что заставит арабских производителей задуматься, почему они установили именно такие цены. Менеджеры Shell провели дальнейший анализ и поняли, что арабские производители, недовольные тем, что США поддерживали Израиль в Шестидневной войне, могли полагать, что достигнут нескольких целей сразу, установив эмбарго или ограничив поставки.
Проведенный анализ позволил менеджерам Shell увидеть, каким образом ход событий может привести к эмбарго, так что, когда это случилось, Shell отреагировала быстро и верно, в отличие от своих конкурентов. Компания приостановила расширение нефтеперерабатывающих мощностей и адаптировала их к обработке разных типов сырой нефти, пока конкуренты колебались. Общее мнение в индустрии таково: Shell преодолела нефтяной кризис гораздо успешнее других крупных производителей.
В наши дни часто возникает вопрос, стоит ли взгляд вперед затрачиваемых усилий, так как очевидно преобладает ориентация на краткосрочные программы. Общепринятое мнение гласит, что никто не смотрит дальше следующего квартала. Но, как и большинство общепринятых мнений, оно неверно. Взгляните на таблицу цен на акции за любой день, и вы увидите множество компаний, в основном занимающихся биологическими или информационными технологиями, не имеющих прибылей и не предполагающих их получить в обозримом будущем, но с солидными ценами на акции. Инвесторы ценят эти компании, потому что смотрят на несколько лет вперед. Тенденции на рынке приходят и уходят, но будущее важно всегда, и смотреть в него — рационально — всегда выгодно.
Эта способность очень важна для успеха в любой сфере деятельности, поскольку мы никогда не располагаем всей информацией, которая нам нужна. Получение информации связано с двумя знакомыми всем проблемами: оно занимает время и отнимает деньги. Принятие надежных решений быстро и дешево — всегда конкурентное преимущество.
Успешные люди путем интенсивной практики освоили способность принимать наиболее важные в их деятельности решения. Офицеры полиции учатся за долю секунды решать, стрелять или нет. Квотербеки, молниеносно оценив ситуацию, решают, бросать ли мяч, и куда. В бизнесе умение быстро принять решение в условиях дефицита информации — ценное преимущество. Подтверждение тому проще всего найти на Уолл-стрит, где разница в тридцать секунд может превратить выигрышную сделку в проигрышную. Наша теория верна и для других видов бизнеса, где временные рамки не столь жестки. Джек Уэлч, считавший принятие решений квинтэссенцией своей деятельности, порой принимал их очень быстро. Однажды за обедом он встретил молодого аудитора GE по имени Джон Райс и позднее вспоминал: «Он мне сразу понравился». Райс впечатлил Уэлча настолько, что тут же получил повышение. После этого поворотного момента в карьере Райс стал одной из ярчайших звезд на небосклоне GE, а к пятидесяти годам — вице-президентом компании. Уэлч немного узнал о Райсе, когда познакомился с ним, но этих знаний ему было достаточно. Его умение проникать в суть вещей, делать выводы и точно оценивать перспективы, приобретенное путем многолетней неустанной практики, было центральным звеном цепочки гения Уэлча на протяжении десятилетий.
О Чарльзе Ревлоне, предпринимателе, превратившем Revlon в крупнейшую косметическую компанию, говорили, что он умел различать несколько оттенков черного — это сложно даже для людей, работающих с цветом. Эта способность — метафорическое воплощение принятия любого рода решений. Например, одно дело — сказать, что менеджер «хорошо ладит с людьми». Другое — спросить, замечает ли он, что подчиненного перестала увлекать работа. Если да — то усматривает ли он в этом проблему или новую возможность? Какие предполагаются ответы? Насколько эффективными они представляются и какие из них применимы на практике? Вопрос в том, видеть ли просто черное или различать пять его оттенков, и это срабатывает при оценке людей, ситуаций, предложений, работы, товаров и чего угодно еще. В каждом случае умение видеть незаметные для других различия — еще один способ воспринимать больше.
Обратите внимание, что все эти важные способности — определенно результат практики и тренировки. Но интересная деталь: исследования показывают, что эти способности, как правило, не работают за пределами той отрасли, в которой они приобретаются. Например, у искусного музыканта «хороший слух», то есть он умеет делать тонкие различия. Но, согласно результатам исследования, музыканты, умеющие различать тончайшие оттенки музыкальных тонов, ничем не лучше обычных людей различают интонации речи. Осознанная практика помогает приобрести конкретные навыки, необходимые нам для становления в определенной области.
Очевидно, что успешные люди располагают большим объемом знаний в своей области, нежели рядовые работники. Но когда-то многие исследователи оспаривали этот факт. Они считали, что успешной работе содействует не владение знаниями, а способность к рассуждению. Не нужно много знать в какой-либо сфере, если уметь анализировать проблему и проведенный анализ подкрепить результатами работы на компьютере. Такой образ мыслей был особенно популярен на заре компьютерной эры, в 50-70-е годы, когда ученые искали способ создать разумные машины и все казалось возможным. Их амбиции были столь высоки, что в 1957 году двое ученых, Герберт Саймон и Аллен Ньюэлл, анонсировали появление компьютерной программы, которую назвали «Универсальный решатель задач». Она не знала ничего конкретного ни о чем конкретном, но владела универсальными правилами логики и стратегии решения задач. Программа никогда не решала задач из реальной жизни, но продемонстрировала весьма важный подход: если у вас есть достаточно мощный искусственный интеллект, конкретных знаний не нужно.
В конце концов ученые начали понимать, что не отягощенная знаниями мощь компьютера не позволяет добиться желаемых результатов. Чтобы убедиться в том, что их изначальный подход не работает, давайте рассмотрим одну из самых известных попыток создать искусственный интеллект — успешную компьютерную программу для игры в шахматы. Вот идеальная основа для подхода «знания не имеют значения». Просто объясните компьютеру правила и цель игры, а затем положитесь на его невероятную скорость и умение сопоставлять, недоступные ни одному человеку. Триумф был неизбежен.
Однако же люди по-прежнему побеждали. Казалось бы, нонсенс — по оценкам шахматных специалистов, даже высококлассному игроку нужно около пятнадцати секунд, чтобы продумать все возможные ходы в какой-либо позиции. Ранние же компьютерные программы могли просчитывать тысячи ходов в секунду. Как же человеку удалось выиграть? Когда бывший в то время чемпионом мира Гарри Каспаров впервые сыграл со знаменитой программой IBM Deep Blue в 1996 году, компьютер оценивал 100 миллионов позиций в секунду, но Каспаров тем не менее выиграл. Год спустя компьютер усовершенствовали — он рассматривал 200 миллионов позиций в секунду, и Deep Blue провела матч из шести игр: два выигрыша, один проигрыш, три ничьих.
Но в свете постоянно совершенствующихся возможностей компьютера возникает вопрос — почему машина вообще проиграла или свела вничью хоть одну игру против человека? Ответ: человек обладает чем-то, что компьютеру недоступно. Это основательные знания о шахматах, о том, как мастера прошлого реагировали на различные позиции в различных случаях и какие последствия влечет за собой тот или иной ход. И наконец исследователи поняли, в чем секрет. «Самый важный компонент любой системы искусственного интеллекта — это знание, — писали трое выдающихся ученых, работавших над такими компьютерными системами (Брюс Бьюкенен, Рэндалл Дэвис и Эдвард Фейгенбаум). — Программы, владеющие общими стратегиями вывода — некоторые из них даже не чужды математической логики, — но слабо обученные конкретному знанию в предметной области, практически не способны справляться с каким бы то ни было заданием». Их вывод: «Сила — в знании».
Другие исследователи приходили к тому же выводу другими путями, хотя также занимались шахматами. Голландский психолог Адриан де Гроот сравнил игроков мирового класса с опытными шахматистами-любителями и, к своему удивлению, обнаружил, что высококлассные игроки рассматривали не больше возможных ходов, чем любители, поиск их не отличался большей перспективой и эмпирические приемы при выборе ходов были аналогичными. В целом, казалось, мотор интеллекта профессионалов работает ничуть не быстрее, чем у шахматистов-любителей. Так почему же они лучше?
Отчасти ответ в том, что они больше знали о своей предметной области. Изучая шахматы, исследователи обнаружили (методом, который я опишу чуть позже), что у игроков-экспертов знаний гораздо больше, чем у просто хороших игроков, — в десять раз. Важно и то, что мастера во многих областях умеют лучше скомбинировать и организовать свои знания, что позволяет им выработать более эффективный подход к задачам. Например, опытным физикам и начинающим студентам предложили около двадцати задач по физике, попросив сгруппировать их по определяющему признаку. Начинающие классифицировали задачи по наиболее очевидным параметрам, например по тому, шла ли в них речь о трении или о наклонной плоскости. Более опытные физики опирались на базовые принципы — например, второй закон Ньютона, — которые требовались для решения.
Как показывают исследования, то же касается и других областей. Опытные психотерапевты делят высказывания пациентов на группы согласно факторам, наиболее важным для выбора терапии, тогда как новички опираются на поверхностные детали. Профессиональные рыбаки руководствуются при сортировке улова важными практическими соображениями, например поведением рыб или коммерческой выгодой; неопытные рыбаки смотрят на внешний вид. В целом знания людей успешных всеобъемлющи и основаны на кардинальных принципах.
Поделиться книгой: