Возвышенное

Она смущается, изо всех сил стараясь скрыть улыбку.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Знаю, – говорит он. – И да, я думаю, что да. – он делает паузу, пока изучает каждую черточку ее лица. – Думаю, мы оба это знаем.

Его улыбка становится шире, отражаясь в каждой черточке лица, делая глаза ярче и красивее. Она хочет взглянуть на него. Длинные ресницы медленно опускаются, когда он прикрывает глаза, словно там ему открывается иная картина. Она любит, когда он моргает. Это странное увлечение, и ей хочется спросить, что он там видит, под своими веками.

– Почему? – спрашивает она.

– Почему я преследую тебя?

Она кивает, и его игривая улыбки исчезает.

– Я… Я не знаю.

– Ты смотришь на меня по-другому, не так, как другие студенты, – говорит она.

Он неторопливо изучает ее взглядом, так, как уже делал это на протяжение сотен часов.

– А как другие студенты смотрят на тебя?

– Никак не смотрят.

Он пожимает плечами, и его взгляд смягчается.

– Ну, тогда они идиоты.

Каждым сантиметром кожи она до боли хочет быт рядом с ним, но к ней возвращаются сомнения, серые, словно тучи. У него отсутствует инстинкт самосохранениях от ее странностей. Люси хочется верить, что он не заметил, как сильно она отличается от других.

– Ты не должен ходить за мной, я не та, за кого ты меня принимаешь.

Он закатывает глаза.

– Слишком драматично.

– Я знаю, что это так.

Он приближается, его взгляд мягкий и теплый.

– Ты пришла сюда, чтобы найти меня и сказать, чтобы я перестал преследовать тебя? – она пожимает плечами, борясь с улыбкой. – Мне кажется, ты неправильно используешь свой обеденный перерыв. Ты могла бы подождать и найти меня позже. По моим планам, сразу после урока химии.

– Серьезно, Колин. Тебе не следует…

– Не все так просто, – перебивает он. Подшучивание испарилось из его глаз, когда он посмотрел на небо и затем покраснел, опуская взгляд. Его голос понижается почти до шепота, и он признается: – Я не знаю почему, ясно? Я просто хочу быть с тобой, и не могу оставаться в стороне.

Люси упивается видом его полных губ, голодным выражением глаз и его серьезным вниманием к ней; она пытается сберечь это где-то у себя внутри.

– Колин.

Он выдыхает облачко пара, его голос дрожит:

– Что?

Она смотрит в сторону и вверх, видя, как в густых осенних тучах начинает формироваться зеленоватое электричество с тяжелым дождем.

– Как ты сказал, я – драматичная девушка, – она улыбается, чувствуя, как ее кожа вибрирует от того, как он внимательно ловит каждое ее слово. – Парни это не любят?

– Обычно да, – он облизывает губы, проводя языком по серебряному кольцу.

– А если серьёзно, то… – говорит она, отрывая взгляд от его рта. Её грудь ноет. – Даже не знаю, что я тут делаю.

Он видит нечто в ее глазах, что не дает ему нахмуриться. Он моргает один раз, медленно кивает, будто знал это о ней.

– Хорошо.

Колин смотрит, как она уходит, и его взгляд как теплое пятнышко на ее спине. Действительно ли она только что попросила его держаться от нее подальше? Теперь он, словно магнит позади нее, а она будто состоит из кусочков металла и чувствует, как ее почти неодолимо тянет назад. Впереди домик на краю кампуса, и на крыльце стоит человек в брюках цвета хаки и свитере, потягиваясь на свежем воздухе. На небольшой табличке у начала дорожки, ведущей к домику, написано: «УИЛЬЯМ П. ВЕРНОН. МЕМОРИАЛЬНАЯ РЕЗЕДЕНЦИЯ. Джозеф Веласкес, директор». Когда она приходит часть ступеней, человек, который, как она предполагает, и есть Джозеф Р. Веласкес, даже не попытался кивнуть или улыбнуться, или отреагировать как-то еще на ее присутствие. Его внимание сосредоточено на стоянке позади нее, где она оставила Колина и Джея валять дурака на своих велосипедах. Он прищуривается, и видно, как через все его тело, сотрясая, проходит раздражение.

– Колин Новак! – громко кричит он. – Доктор сказал, никаких велосипедов!

В ее груди нарастает давление, словно воздушный шар, который наполняется какой-то неописуемой потребностью, с такой силой, что она боится, ее ребра могут треснуть под напряжением. Она чувствует злость. Но не понимает, почему. И как только его слова эхом проносятся по площадке, отскакивая назад и соединяясь с произнесенным шепотом именем Колина, которое повторяется в ее голове, тот человек с ужасом смотрит на нее, и становится слышен скрип крепкого крыльца, после чего с резким щелчком деревянные доски разлетаются на куски. Это происходит довольно быстро, но Люси ощущает это медленно и последовательно: древесина разламывается, Веласкес бросается сначала вперед, а затем, когда его ноги проваливаются сквозь трещину, назад, и он падает под крыльцо. Его удивленный крик эхом проносится по лужайке.

Воздушный шар внутри лопается, и по каждому уголку ее тела растекается облегчение. Она снова дышит, задыхаясь, как будто это ее первый вдох, который она когда-либо делала. И она в ужасе. Люси взбирается вверх по лестнице, и прежде чем схватить его за руку, быстро отдергивает свою. Она никогда никого не касалась, не в этом теле. Она даже не знает, сможет ли она прикоснуться. Но инстинкт толкает ее вперед. Она смотрит туда, где он приземлился, по пояс в дыре, и видит, как он морщится от боли

– Уходи отсюда, – умоляя, говорит он.

Она пятится назад, взмахнув руками, чтобы прикрыть рот в молчаливом извинении. Но ее лицо словно неузнаваемо под собственными пальцами; она чувствует, как жар и гнев ворвались под ее кожу.

– Я не думаю, что смогу вас вытащить, - говорит она слишком тихо, с болью и сожалением в голосе, но не хочет приближаться ближе, будто между ней и раненным стоит невидимая стена.

Он смотрит на нее в страхе, и она отступает, держа руки наверху.

– Я боюсь пытаться в случае…

До нее доносятся крики с площадки и громкие шаги по лужайке. Колин бежит с Джеем позади него и кричит:

– Джо! О боже мой, Джо! – Колин нагибается к зияющей дыре в крыльце и вместе с Джеем пытается достать пыльного и раненого мистера Веласкеса.

Там кровь и изорванная одежда, и Люси странно очарована тем, как густой красный расцветает на волокнах ткани брюк и собирается в лужицы рядом с Колином на крыльце.

– Я… найду кого-нибудь, – говорит она.

– Позови Мэгги, - говорит Джей, отрывая кусок рубашки и обвязывая ногу мистера Веласкеса.

– Мэгги?

– Медсестра кампуса. Подожди. Я пойду с тобой. Ты побудешь тут, Кол?

Колин ошеломленно кивает и смотрит, как она отступает и начинает спускаться по лестнице.

– Что случилось, Люси?

– Он провалился, – растерянно отвечает она.

Алая кровь почти достигает ноги Колина, и он резко отскакивает назад, прежде чем она успела коснуться его. Оглядываясь назад, Колин тихо говорит:

– Мы поможем тебе, Джо.

Люси разворачивается, чтобы уйти, чувствуя непростую ответственность, вспоминая, как мистер Веласкес отреагировал, словно он по ее лицу понял, что должно произойти что-то страшное. Рядом с ней Джей уже листал список имен на устройстве, которое она опознала как телефон с ярким цветным экраном.

– Я пойду с тобой, – сказал он.

Люси поначалу смущалась, когда видела, как студенты смотрели и касались чего-то похожего на маленький телевизор. Она никогда не видела ничего подобного в своей жизни. Я не отсюда, подумала тогда она. Я не из настоящего. Она задается вопросом, что будет, если она возьмет один и использует его для вызова за пределы школы. Или вызов не сможет покинуть пределы школьного двора, как и она?

Они направляются вниз по тропе в нелегком для нее темпе, в это время Джей по телефону посвящает Мэгги во все детали, и Люси старается идти быстрее, чтобы не отставать от него. Впереди расстилается газон, яркий и такой зеленый, что кажется почти нереальным. Пойдут ли они в больницу вместе? Будут ли от нее требовать объяснить, как крепкое крыльцо вот так просто прогнулось под тяжестью маленького человека? На этот раз Люси хочет, чтобы земля разверзлась и поглотила ее, девушку без ответов.

Она оглядывается и смотрит через плечо, где Колин склонился над мистером Веласкесом, и тихо говорит.

– Почему он так волнуется?

– Разве ты не видишь, человек по грудь провалился? Кровь? – резко и изумленно спрашивает Джей.

Люси кивает, опуская подбородок, и смотрит на блестящую зеленую траву, слегка сминающуюся под ее ногами. Ее слова эхом распространяются по ней и кажутся нелепыми:

– Конечно. Я не имела в виду, что он не должен беспокоиться.

– Нет, я знаю, что ты имела в виду. Думаю, он волнуется больше, чем другие студенты, – Джей наклоняется, чтобы встретиться с ее глазами. – Просто Колин чудом выжил в той ужасной аварии, в которой погибли его родители. И несчастные случаи дико пугают его. Плюс ко всему Джо – его крестный отец и единственный оставшийся в живых член его полу-семьи на всей планете.

Глава 6

ОН

Колин так часто приходил в лазарет, что уже сбился со счету, но он редко сидел возле койки, пока Джо находился под действием болеутоляющих.

– Как демон или упырь, или что-то безликое… – бормотал Джо.

– Все в порядке, – Колин заверил крестного. Джо уже больше часа бредил про демонов. – Это все морфин.

Открывается дверь, и входит Мэгги, принеся с собой чистые бинты и стакан воды. Ей около тридцати, но она кажется мудрее и старше. Это заметно по ее многочисленным глубоким морщинкам на лбу.

– Как у него дела? – спрашивает она Колина.

– Все продолжает про безликих демонов, но, кажется, ему уже лучше.

Поджав губы Мэгги хмыкает, и откидывает простыни, чтобы проверить бинты Джо.

– Надо отвезти его в больницу, чтобы они проверили.

– Я в порядке, – неожиданно стонет Джо. – Мы не станем тратить два часа на дорогу, ведь ты можешь все сделать лучше.

– Я, конечно, могу зашить, но порез глубокий, останется уродливый шрам.

– Мы останемся здесь. Мне все равно некого поражать своей безупречной кожей.

– Цыпочки любят шрамы, – попытался отвлечь его Колин.

Джо взвыл, когда Мэгги убрала окровавленные бинты. Поморщившись, Колин отвернулся. Порез был глубокий, но уже чистый, и Колин мог поклясться, что видел кость. Мэгги выгнала его в дальний угол комнаты, пока зашивала. У него свело желудок, когда он увидел Джо в таком состоянии: значительно старше своих лет и уязвимым.

– Уходи отсюда, парень, – говорит Мэгги, указывая подбородком на дверь. – Ты позеленел.

– Я не… Никогда не видел его таким.

– Хм, а как, думаешь, он чувствовал себя, когда видел тебя в таком же ужасном состоянии куда большее количество раз?

Колин знал, что она была права. Он помнил, как попадал сюда или в больницу после аварий на велосипеде со сломанными ребрами и огромными ранами на голове. И ему было интересно, неужели он скоро умрет. Это просто вопрос времени: сейчас или позже. Все просто. Он не задумывался о том, что будут чувствовать люди, когда его потеряют.

– Все, иди поспи немного, я за ним присмотрю, – предлагает Мэгги.

Колин посмотрел на лежащего на кровати мужчину.

– Ты в порядке, Джо?

Джо застонал, когда Мэгги закончила стежок.

– Я уже завтра вернусь на работу, – говорит он.

Медсестра смеется.

– Ага, выйдет он, черта с два.

Колин проснулся, когда в их комнату вернулся Джей. Тусклый свет из коридора скользнул по стенам и сразу же исчез.

– Я надеюсь, ты один, – проговорил в подушку Колин.

Был просто сумасшедший день, и самое последнее, чем ему хотелось заниматься, так это разбираться с одной из подружек Джея, прокравшейся к ним. Если поймают, то наказание ждет всех.

– Чувак, я один и очень устал, – послышался шорох одежды. Джей выругался, звякнули упавшие ключи и глухой стук упавших ботинок. Когда он забрался в кровать, под ним заскрипел матрас. Джей простонал и перевернулся на живот.

Слушая ровное дыхание Джея, Колин открыл глаза и посмотрел на часы на тумбочке. Четыре утра – слишком рано или уже поздно, чтобы легко догадаться, где он был в такое время.

– Где ты был? – спросил он.

Но Джей не ответил. Колин переспросил громче и, найдя пустую бутылку из-под воды, швырнул ее в Джея

Джей испугался, приподнял голову и снова уронил ее на подушку.

– Чувак, я уже сплю.