Парижанка в Париже

– Ладно, давай, только не допоздна, мне завтра надо рано вставать и быть в форме.

– В субботу? – удивился Николай.

– У меня завтра небольшой турнир, и я хочу его выиграть, чтобы иметь задел на некоторое время.

– А ты чем занимаешься? Шахматами?

– Фехтованием на саблях, вхожу в команду университета и имею спортивную стипендию. Учиться мне еще полтора года, надо быть в форме. А ты чем в Париже занимаешься?

Они сидели так, чтобы смотреть друг на друга, а не разглядывать прохожих.

– Вообще-то я физик, – без какого-либо кокетства начал Николай. – Закончил физфак МГУ, сначала занимался твердым телом, а потом увлекся криогенной техникой. Что-то на рубеже науки и инженерии. Здесь работаю в лаборатории при Сорбонне. Мы участвуем в проекте в швейцарском ЦЕРНе, объединенном центре ядерных исследований. Обеспечиваем охлаждение некоторых узлов коллайдера.

– Это что-то очень модное, о чем говорят и пишут, не понимая, что это на самом деле?

– Ну, модно не в смысле дома Диора или Лагерфельда. Понимаешь, при температурах, близких к абсолютному нулю, возникает эффект сверхпроводимости, но это достаточно широко известно! – пояснил Николай. Иногда физиков подводит чрезмерная увлеченность своей наукой, и тогда в глазах девушек они становятся «ботаниками». – Но есть еще и побочный эффект, который меня заинтересовал, когда практически исчезает трение.

– Так ты – доктор? – удивилась Аня.

– В общем, да, – подтвердил догадку девушки Николя. – Но диссертация была по другой теме. Я придумал несколько новинок для получения сжиженного газа.

– Газпром до тебя дотянулся? – Аня обладала хорошей реакцией, а потому поставила вопрос четко, даже не стремясь показать, на сколько ходов вперед она может просчитать ситуацию.

– Да. Они моим патентом пользуются довольно успешно, и я этому весьма рад, – Николай не мог не похвастаться, что, в общем, типично для молодого человека, который хочет произвести впечатление на девушку, способную оценить такую информацию. – Так что помаленьку на мой счет в банке кое-что капает абсолютно законно и легально. Ни недружественное поглощение, ни наезды мне не угрожают. Наезжать надо на Газпром, а он рейдерам не по зубам. А я занялся новыми разработками. Меня интересует зона около абсолютного нуля. Там есть несколько интересных моментов, и можно кое-что новое открыть. Ну и есть еще небольшой газовый заказ.

– Этим как раз ты и занимаешься сейчас? – поинтересовалась Аня, которой стало ясно, что парень не просто какой-то болтун.

– Это достаточно сложно объяснить. В общем, копаюсь в такой небольшой области физики, которая теперь называется криогеника.

– Физику помню, что такое криогенная техника – такие холодильники специальные, слышала. Но о науке криогенике – впервые.

– Как бы тебе проще сказать? В зависимости от того, насколько низкие температуры, меняются свойства различных веществ, вот этим я и занимаюсь.

Аня оказалась замечательной собеседницей, она умела главное – слушать. И лишь подбрасывала новые вопросы, чтобы партнер не выдыхался и сам не терял интереса к тому, о чем говорит. И, тем более, к своей визави. Это действовало безотказно, и многие были ее поклонниками, полагая, что она очень тонкая и все понимающая слушательница.

– А к газу это имеет какое-то отношение?

– Природный газ конденсируется при температуре 120 градусов по Кельвину, а мы залезли дальше – до 0,3 Кельвина, в сверхнизкие температуры. Вот там-то и происходит самое интересное!

– В школе на физике что-то говорили о сверхпроводимости, сверхтекучести и еще о каких-то «сверх»…

– У тебя хорошая память, – с некоторым удовлетворением, не понимая еще, хорошо это или плохо, по крайней мере, для него лично, отметил Николай. – Правда, полагаю, что это такое на самом деле, ты все-таки не знаешь.

– Какой проницательный! А Нобелевские премии за это уже дали?

– Дали.

– Второй раз не дадут! – с некоторым сочувствием заключила Анна.

– Это верно, не дадут. Но! Я тут увлекся работой Померанчука, которую он сделал вместе с Ландау в середине тридцатых годов, и у меня появилось несколько идей. Они занимались теорией электропроводности металлов при низких температурах.

– Так это и есть сверхпроводимость?

– То, что они сделали, уже известно, но я увидел, что они прошли мимо одного направления, и занялся этой темой! – Николай явно увлекся, забыв, что разговаривает не с коллегой, а с девушкой. Студенткой. Спортсменкой. И, наконец, просто красивой девушкой.

– А почему сам Померанчук этого не увидел?

– Исаак Яковлевич был очень занятым человеком. Можешь себе представить, какая у него была загрузка, если он руководил группой, точно рассчитывавшей энергетический баланс водородной бомбы!

– О, господи! Человек с таким именем-отчеством, с такой фамилией и такими делами занимался?! – вполне естественно заметила Анна.

– Две Сталинских премии почти подряд за просто так не давали, – парировал Николя.

– Надеюсь, ты в бомбовые дела не залез?

– Можешь быть спокойна, эту тему я не трогаю.

Хотя с чего бы это ей быть неспокойной по поводу тем, которыми занимается ее новый знакомый?

Наступила небольшая пауза, и они решили выпить еще по чашке капуччино. Все-таки два эспрессо подряд ни к чему.

– А как физики делают открытия? – то ли в шутку, то ли подначивая, спросила Анюта.

Николай на минуту задумался от такого наивного, но безумно сложного вопроса. К счастью, он быстро вспомнил чье-то мудрое высказывание: «Миллионы видели падающее яблоко, но только Ньютон спросил себя, почему оно падает?»

– В общем, с такого подхода начинаются почти все большие открытия, надо видеть мир чуть иначе, чем все вокруг, – разъяснял он Анне природу иных научных открытий. – Иногда говорят так: все знают – этого, мол, не может быть, но находится кто-то один, кто этого не знает, а потому берется исследовать явление, и, оказывается, очень даже может быть. Знаешь такого великого изобретателя Эдисона? Вот он как-то сказал: «Все воруют в коммерции и промышленности. Я и сам многое украл. Но я могу воровать с умом». Правда, никто не мог уличить его в воровстве, просто он с умом брал некоторые общеизвестные идеи и реализовывал их по-своему.

– Так все-таки, ты хочешь Нобеля получить? – этот вопрос девушка задала с улыбкой, но по-доброму, без подковырки, хотя, кто их знает, этих физиков, что они открывают и что может получиться в итоге.

– За одно гениальное открытие, которым сейчас пользуется все человечество, все-таки Нобелевскую премию не дали. Парни не сумели все правильно оформить и запатентовать, – по улыбке, которая сделала его лицо обаятельным, Аня приготовилась к розыгрышу.

– И что же это за открытие?

– Даже не открытие, а изобретение. Тот, кто первым поставил чемодан на колесики, осчастливил мир, – с небольшой хитринкой во взгляде объявил Николай. – Каждый раз, когда куда-то еду, вспоминаю добрым словом этих ребят.

– Согласна. А если серьезно – Нобелевскую премию можно получить за то, чем ты занимаешься? – додавливала тему Аня.

– Это сложно, – уже без улыбки ответил Николай, который следил за новинками в науке и имел кое-какое представление о работе экспертов нобелевского комитета. – Но, если дадут, то не откажусь.

– И правильно, не отказывайся, – утвердила такой подход к получению Нобелевской премии практичная русская парижанка.

– От Нобеля? – Николай не мог так просто закончить тему, которая его не то, что не волновала, но почему бы и не помечтать. – Да у меня и фрака для церемонии нет. Правда, отец рассказывал, что в Лондоне, когда брал фрак напрокат в фирме «Мосброс», ему дали целый чемодан вещей к такому выходу – специальные брюки, пояс-кушак, лаковые туфли, сорочка, галстук-бабочка, запонки и, в дополнение ко всему, черные шелковые носки. Он их, кстати, потом выкупил, когда пришел сдавать костюм.

– Но вроде бы Нобеля не в Лондоне вручают? – припомнила Анюта.

– Отец тогда по работе был в Англии и получил приглашение на прием к королеве, а там протокол строгий – раз в приглашении написано «белый галстук», значит, фрак обязателен. Отец мой в МИДе работает.

Николай рассказал в этот вечер о себе довольно много. Но одной темы, которой он занимался «попутно», все-таки не упомянул. Водородный ракетный двигатель. В принципе теоретик может заниматься чем угодно, но в зависимости от того, чем он занимается, им могут интересоваться разные люди в различной степени. Свои «прикидки» Гарнет делал обычно в небольших блокнотиках, которые раскладывают по номерам в гостиницах класса выше «трех звезд». Несведущему человеку трудно было что-то понять из формул, графиков и диаграмм, но попади один из таких блокнотиков в руки профильного специалиста, тот бы уж наверняка почерпнул для себя немало интересного…

* * *

1814 год. Франция. Нидер-маркштадт, 6 января.

…Русские войска, с присоединившимися к ним баденской и прусской гвардиями, перешли по мосту через Рейн, имея конечной целью своего похода Париж. Но понять сразу этот замысел было невозможно, да и уверенно сказать, что именно этот план войска начнут исполнять, никто не мог. По принятой практике армии, входившие в страну, должны где-то сразиться с местной армией, чтобы победитель продиктовал свою волю. Но, стремясь в столицу, командование русской армии неожиданно для французских маршалов отказалось от участия в атаках на Гамбург, куда Наполеон послал одного из своих лучших командиров – маршала Даву. Это оказалось очень серьезным просчетом опытного военачальника, выигравшего множество сражений. Но император считал, что он и сам сможет справиться с неприятелем и защитить Францию от вторжения.

Императорская походная штаб-квартира Александра Первого осталась в Базеле. Никакого сопротивления русская армия поначалу не встретила, разве что дорога от Базеля до ближайшего Нидер-маркштадта оказалась ужасной. Неужели Наполеон всерьез полагал, что русские могут увязнуть на плохих, разбитых армиями и непогодой дорогах во Франции?

– Господа, кто-нибудь видел сегодня зайца или хотя бы заячий след? – интересовался корнет Михаил Ивановский у нескольких офицеров-драгун, пытавшихся кое-как согреться за столом в слабо освещенной немецкой харчевне.

– Что, зайчатины захотелось? – поинтересовался кто-то в ответ.

– Я слышал, что, когда Наполеон ступил в Россию, из-под копыт его коня вдруг выскочил заяц, от неожиданности конь дернул, и император свалился наземь.

– Ну, так и что с того?

– А то, что люди из Бонапартовой свиты сочли это дурным знаком, а он лишь посмеялся над ними. А ведь зря не послушал, вон, как все обернулось-то!

– Не переживай, Мишенька, сегодня все зайцы по норкам спрятались, в такую погоду никто носа наружу не покажет. Так что, дай нам Господь, разобьем супостата. Если не померзнем только.

Продвижение армии было скорым, снегопад чередовался с дождем, а тот переходил в заряд снежной крупы. Правда, через несколько дней серая облачность начала разрываться, снегопады прекратились, но вот холод оставался.

* * *

Париж, 2009 год.

– Аня, у меня так получается, что через неделю нужно быть на пару-тройку дней в Москве, – начал телефонный разговор Николай после обычного приветствия. – Тебе в столицу не нужно? Могли бы вместе полететь.

– Спасибо, конечно, за приглашение, – с некоторым удовольствием, прежде всего от самого звонка, ответила Анна. – Но у меня скоро экзамен, а на следующей неделе надо сдать курсовую. Так что пока из Парижа ни ногой. Буду прикована к компьютеру и книгам.

Про себя она с удовлетворением сказала: «Так, начинается! Кажется, он на меня глаз положил! Что из этого выйдет, неизвестно, но все равно приятно».

– А сегодня-завтра как складывается? – не унимался физик.

– Сегодня уже не получится, мне на встречу с тобой настроиться надо, ты все-таки доктор, так сказать, мэтр. Давай завтра в шесть?

– Где? – тут же уточнил Николя.

– Встанешь на ступеньки Оперы Гарнье, лицом к входу, повернешь голову налево, увидишь переход через улицу и тут же рядом кафе с театральным названием – «Антракт». Вот там. Идет?

– Не просто идет, а прямо-таки бежит…

«Что-то быстро он завелся, – подумала с некоторым удовольствием Аня, что было естественно. Любой девушке приятно сознавать, что она нравится. – А мне надо все-таки голову помыть, свой гардероб проинспектировать. Так что завтра – в самый раз будет сходить на свидание».

На том они и попрощались.

«Приятная девушка, спокойная, без гонора, не стала мяться, как некоторые вертихвостки. Ей надо подумать, у нее все распланировано: учеба, спорт, вечеринки, приемы, вернисажи, – думал Николай, «на автомате» двигаясь к дому. – Даже, если ничего не получится, все равно с ней будет приятно провести пару часов. В конце концов, отец за мамой два месяца интенсивно ухаживал, пока она ему позволила поцеловать себя в щечку. По крайней мере, мне они так рассказывали. Конечно, времена теперь иные, но не все же девушки после первого свидания отдаются! Надо идти на приступ этой крепости не спеша. Она того стоит…»

При этом Николай машинально ощупал свой подбородок.

Конечно, любое свидание, – это обязательно импровизация. Но хорошо продуманная и подготовленная, с пониманием, к чему надо будет прийти. А что на самом деле получится, это уже второй вопрос.

* * *

Франция, Труа-Ривьер, 1814 год, 16 февраля.

…Через несколько дней похода поручика Сумского гусарского полка Андрея Васильчикова отыскал порученец генерал-майора Александра Ивановича Чернышева, и они вместе сразу же отправились к нему в ставку.

Сначала Чернышев, пышущий энергией, поинтересовался, не родственником ли полковнику Дмитрию Васильчикову, командиру Ахтырского гусарского полка, приходится Андрей?

– Дальний родственник, слишком дальний, скорее – однофамилец.

Такой ответ вполне удовлетворил Чернышева.

– А князь Васильчиков?

– Также одна только фамилия, но отношусь к ним обоим с огромным почтением!

Потом генерал заговорил на французском языке, словно проверяя, насколько свободно владеет им молодой офицер, бывший, впрочем, ненамного моложе знаменитого командира.

– На все судьба и божья воля, – говорил расслабившийся, а потому и ушедший от официального тона генерал. – Я был юнцом пятнадцати лет, когда на балу у князя Куракина, того, который потом послом был при Наполеоне, представился мне случай вступить в беседу с царем. Александру я чем-то понравился и по его протекции поступил корнетом в кавалергардский полк.

Чернышеву доставляли удовольствие такие воспоминания, и он не скрывал этого.

– Потом был адъютантом генерала Уварова, участвовал в военных действиях. Все выпадало, и удачи, и горькие дни. Полагаю, у вас тоже может быть свой счастливый случай.

А завершилось все чашкой чая и намеком, что поручик может быть вызван под его команду в кавалерию. Пока что предлагалось вернуться в часть, но помнить, что по мере приближения к Парижу нужда в нем очень скоро появится. В общем, по окончании аудиенции у Васильчикова осталось больше вопросов, чем ответов.

Андрей Васильчиков был примечен людьми Чернышева тогда еще, когда русские части стояли в Пруссии. Он лучше других офицеров готовился сам и готовил свой эскадрон к предстоящему походу. Особо отметил порученец генерала, что поручик собирает сведения о том, куда предстоит двигаться войску, умеет просчитывать возможные направления, подбирает карты, словно штабист. Да и местных не чурается, охотно ведет беседы с людьми любого сословия.

Под началом Чернышева в этом походе были казаки, которые не вошли в войско атамана Платова. Можно было только гадать, зачем ему мог понадобиться поручик гусарского полка, вроде бы больших потерь у Чернышева не было. Но, как говорят, «пути господни неисповедимы», а потому Андрей Васильчиков вернулся к своим товарищам. Пока.

* * *

Париж, 2009 год

– И какие дела вызвали тебя в Москву столь срочно? – без всякой особенной мысли услышать что-то неожиданное поинтересовалась Анна. Одета она была в черную блузку с белым раскрытым воротом, под которым был виден шелковый платок, и простые темно-синие джинсы, «классику», без дырок или потертостей. Костюм получился без изысков, но элегантный, стильный, заметный на фоне модных «оборванцев».

Они заказали по чашке эспрессо и по штруделю. Аня остановилась на вишневом, Николай попросил яблочный.

– Мне нужно заказать металл для новой установки, наконец-то я приблизился к решению одной проблемы, и это может стать небольшим прорывом, – с некоторым удовольствием начал разговор Николай.

– Это связано с какими-то идеями Померанчука? – показав, что у нее отличная память, продолжила девушка.

– Нет, на этот раз более земная ситуация – вдруг Николаю захотелось выговориться, а может, и прояснить для себя, насколько образована и способна поймать идею его новая подруга. – Ты знаешь, что есть машины, которые используют газ вместо бензина. Это уже не новость. Получается экологически более чистая ситуация. Но теперь работают над водородным двигателем, это еще лучше и проще, не говоря уже об экономике.

– Слышала, – кивнула Аня. – Природа тебя немного опередила – водород в сжиженном виде уже существует. Правда, в соединении с кислородом.

Николай рассмеялся, он был доволен, что девушка-гуманитарий быстро сообразила и неплохо пошутила.