Помоги проекту - поделись книгой:
Никогда не сходи с тропы.
Будь бесстрашной, двадцать четыре на семь.
И пусть тьма впереди,
пусть зубы оскалил зверь.
Знай, что в каждой секунде дня,
я стою за твоей спиной,
я охраняю тебя.
Виктор Тищенко, он же Джио Россо
(орфография автора сохранена полностью)
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
Дима Монатик «Тише»
Шелест шин по асфальту ворвался в приоткрытое на ночь окно, и разбудил меня дребезжащей под колёсами галькой. Я откинулась на спину и сладко потянулась, радуясь тонким полоскам солнечных лучей, проникающих по краям опущенных затемняющих руло на окнах.
Мой сонный взгляд уткнулся в календарь, висящий на стене у письменного стола и число пятнадцать, обведённое жирным красным маркером. Потом я стрельнула глазами на громко тикающие часы и радостно подпрыгнула с кровати.
Сегодня четверг пятнадцатого, десять утра, моя посылка должна уже лежать в почтовом ящике.
Не удосужившись одеться, я накинула короткий шёлковый халатик с фиолетовыми тюльпанами и выскочила на площадку, босиком спустившись с пятого этажа. Мой почтовый ящик не закрывается, точнее – я потеряла ключ где–то полгода назад, и теперь просто прикрываю дверцу. Вряд ли об этом кто–то знает, а даже если и знает – с соседями повезло, в чужих письмах не копаются.
Подцепив крючок простенького замка, я открыла дверцу и тихо пропищала от радости. Тонкий конверт из картона лежал там, в ящике, я не ошиблась. Разорвав бумагу, я нетерпеливо достала содержимое и радостно выдохнула.
Ура, ура, ура!
Как же я ждала этот конверт и посылку. Крошечные бусины из лунного камня переливались на ладони. Мне несказанно повезло – ручная работа и обошлось недорого – всего–то тридцать евро или около того. Сегодня наконец–то начну делать новые браслеты.
Довольная, я скинула бусины обратно в конверт, положила его в карман халатика и вприпрыжку побежала обратно, на пятый этаж в свою квартиру. У двери я ещё раз широко улыбнулась и тихо пикнула.
Улыбка тотчас же сползла с моего лица, когда я уставилась на круглую ручку.
– Вот блин, – выдохнула я.
Дверь захлопнулась, а ключи были в квартире.
Я осталась на площадке в одних кружевных трусиках, и тонком халатике с фиолетовыми тюльпанами.
***
Дима Монатик «Тише»
Лишний раз я убедилась, что с соседями мне повезло. Старушка тётя Маша любезно дала мне позвонить в Lukuabi – служба по открыванию замков – и напоила чаем. Мастер обещал прибыть через полчаса, поэтому я куковала на кухне и слушала старые байки из советских времён, изредка оставляя комментарии о том, что помню сама.
– А мужики, – Марфа Васильевна прожевала золотыми зубами помадную конфету и сморщилась, – Какие мужики раньше были. Ухаживали, обхаживали, цветы–мармелад–лимонад. А теперь что?
– Да–да. Мужик нынче обмельчал, – поддакнула я.
– Тебе ли не знать, деточка. Твой вон, – она махнула морщинистой рукой, – Сколько лет вместе, и верная, и дом содержишь, и работаешь, как пчёлка. А всё туда же.
Я неопределённо пожала плечами, не желая развивать эту тему дальше, и отпила глоток бергамотового чая из фарфоровой чашки.
Конечно, Марфа Васильевна права, но… Так бывает. Ну изменил мне муж, нашёл другую. Не смертельно. Конечно, за восемь месяцев к статусу свободной женщины я так и не привыкла – всё–таки с пятнадцати лет вместе были, не разлей вода. И всё же, жизнь продолжается.
Даже, когда ты одинока.
Даже, когда тебе стукнуло тридцать.
Даже, когда у тебя нет детей, а муж сбежал к молодой шлюшке, которая принесла ему приплод.
Даже, когда жизнь рушится, она всё равно продолжается.
Пронзительный звонок в дверь прозвучал так неожиданно, что я чуть не разбила чашку о блюдце. Переглянувшись с соседкой, я подскочила с места:
– Наверное мастер. Сидите, Марфа Васильевна, я сама. Спасибо за чай и за телефон, я ваша должница.
– Ты заходи, хоть изредка. Я старая, одна живу, а с тобой поговорить приятно, – прозвучало в спину.
Я открыла старенькую деревянную дверь, обитую кожей и удивлённо моргнула. Подняла глаза выше и уставилась на щетинистый подбородок. Ещё выше – удалось найти карие глаза, которые с любопытством изучали мою фигуру, которая в общем–то была, как на ладони. В халате–то, едва прикрывающем задницу.
– Мастера вызывали? – просипел низкий, грубый мужской голос.
– Ага, – только и смогла ответить я, – Вон там, – ткнув пальцем на свою входную дверь, я снова запрокинула голову и посмотрела на «мастера».
Ему бы стриптизёром работать, а не отвёрткой в замках ковыряться.
– Понял, – он медленно моргнул, уставившись цепкими глазами в моё лицо и развернулся спиной. Поставив чемоданчик, который держал в руке, на бетонный пол, он присел на корточки и принялся изучать мой замок, – Автоматика?
– Да, – выйдя на площадку ответила я, – Ключи дома остались, а я вот, – он обернулся через плечо и насмешливо посмотрел на меня, – Тут стою.
Мастер фыркнул, оглядев мой наряд внимательным взглядом. Неодобрительно качнул головой, выпрямился. И начал снимать кожаную куртку.
Я моргала, как дура, глядя как бицепсы, плечи, трицепсы и вся эта мужская прелесть, перекатывается под тканью тугой чёрной футболки, и судорожно сглотнула. Он протянул мне свою куртку и вздёрнул брови.
– Накиньте. На площадке прохладно, а тут полчаса возиться придётся.
Почему–то в его словах был скрытый подтекст, который я быстро поняла. Он сказал: «Накиньте», а я чётко услышала: «Прикройся, отвлекаешь». Взяв куртку в руки, я набросила её на плечи и запахнула полы халата посильнее, чтобы не давать простора для воображения.
Неловко–то как…
Мастер снова вернулся к замку, достал инструменты и начал работу. Я прислонилась спиной к стене возле двери соседки, и разглядывала его короткостриженый затылок, с колючими на взгляд тёмными волосками.
– Можете у соседки подождать, – пробормотал он, даже не взглянув в мою сторону.
– Вот ещё, – фыркнула я, – А вдруг вы вор. Сейчас откроете по–быстрому, вынесете полквартиры за полчаса, а потом ищи–свищи вас.
Громкий, заливистый смех раскатился по подъезду и эхом отразился от стен. Я вздрогнула и нахмурилась. Он, потряхивая плечами, продолжал посмеиваться и ковыряться в замке.
– Вы так боитесь, что украдут ваши вещи? – насмешливо спросил он.
– Ну… – промямлила я, не найдя достойного ответа.
– Я думаю, – перебил он задумчиво, – Что у женщины можно взять кое–что более ценное, чем технику или побрякушки.
Его голос стал приглушённым – почти шёпот, и таким томным, что я невольно сжала ноги и потёрла одной ступнёй голую лодыжку. По коже расползлись мурашки, крупные, как бусины, лежащие в кармане халата, от одного–единственного слова «взять».
– Что, например? – прохрипела я.
Он коротко усмехнулся и выпрямился, загородив своим телом почти весь дверной проём. Потом медленно повернул голову, прогулялся тёмными глазами вверх–вниз по мне, и с ленивой ухмылкой изрёк:
– Честь, например.
Я сглотнула, и прикрылась кожаной курткой, потому что в этот момент отчётливо почувствовала, что стою голая. В горле противно пересохло, пришлось сглотнуть ещё раз, и я приоткрыла рот, чтобы ответить, но он снова не дал мне сказать:
– Принимайте работу.
Щёлкнул замок, дверь моей квартиры приоткрылась. Мастер отошёл в сторону, и сделал пригласительный жест рукой.
Я впрыгнула внутрь, игнорируя жар мужского тела, и заикаясь, выдавила из себя:
– Ско–ско–сколько я вам должна?
– Вашу честь, – насмешливо произнёс он.
Я уставилась на него и тряхнула головой, надеясь, что мне послышалось:
– Что вы сказали?
– Двадцать евро.
– Минуту, – сдавленно сказала я, направившись в спальню.
Сумочка висела на спинке стула, и я судорожно засунула в неё руку, вытаскивая кошелёк. Выхватив две десятки, я рывком оказалась в прихожей, где, подпирая косяк мощным плечом, стоял мастер.
– Держите, – слишком высоко произнёс мой голос, – Спасибо за оперативность.
– Некоторые вещи нужно делать быстро; некоторые долго и с чувством, смакуя на вкус, – снова скользнув по мне глазами, задумчиво произнёс он, – Всего доброго. Ключи так не оставляйте, – кивнув на связку, лежащую на комоде в прихожей, она развернулся, поднял с пола свой чемоданчик и скрылся вниз по лестнице.
Я стояла, взирая на открытую дверь ещё полчаса, наверное. До тех пор, пока не поняла, что сжимаю жёсткую чёрную кожу, пахнущую терпким ароматом мужских духов пальцами.
***
Поделиться книгой: