Помоги проекту - поделись книгой:
Но вернемся к риску и неопределенности. Итак, мы выяснили, что любой предприниматель действует не только в условиях риска, но и в условиях не просчитываемой заранее неопределенности. То есть мы не можем заранее знать, какие именно факторы повлияют на успех нашего дела. Причем речь идет не только о факторах внешней среды. Учитывать надо также внутренние факторы – те, что оказывают влияние на судьбоносные решения, зреющие в наших головах. Однако мы с завидным упорством игнорируем неопределенность, присущую внешним и внутренним факторам. Мы наивно думаем, что все учли, что все под нашим контролем. Мы всегда трактуем прошлый положительный опыт как закономерный результат наших уникальных способностей, а не как случайное стечение благоприятных обстоятельств.
И мой товарищ, открывший кофейню, не исключение. Он даже предположить не мог, что именно определит крах его бизнеса и какой зигзаг произойдет в его жизни в связи с этой кофейней. А случилось следующее: примерно через полгода Антон уличил жену в неверности. Это открытие так шокировало его, что он стал искать утешения в вине, забросил управление своим бизнесом и уже через месяц закрыл кофейню с отрицательным балансом. Но этим его потери не ограничились. Он лишился не только супруги и денег, но также всех своих друзей и даже места жительства. Деньги на новый бизнес он взял в долг, а когда все плохо закончилось, предпочел не отдавать долги, а покинуть родной город, оставив семью, друзей, родителей и… свое доброе имя. Неизвестные неизвестные добрались и до Антона.
2.3. Почему мы путаем вероятность и правдоподобность
История Антона весьма поучительна (как часто мы недооцениваем влияние неизвестных неизвестных!). Мой товарищ наивно полагал, что наличие таких факторов, как связи, деньги, опыт и любовь к кофе, гарантируют успех бизнеса. При этом он упорно отрицал, что его бизнес может быть разрушен негативным влиянием всего лишь одного из бесчисленного множества других, менее очевидных факторов.
К сожалению, так поступают почти все и почти всегда. Многочисленные эксперименты доказывают, что люди не только недооценивают пагубное влияние неизвестных неизвестных (неопределенности), но и не умеют правильно оценить вероятность наступления известных неизвестных (риска).
Другими словами, мы рискнем оспорить ключевое предположение действующей экономической парадигмы и поставить под сомнение рациональность поведения при оценке вероятности будущих событий. Увы, отцы-основатели современной экономической теории не правы: люди неправильно оценивают вероятность. Когда мы думаем, что вычисляем вероятность, мы вычисляем что-то другое, но только не вероятность.
Как же нам удается обманывать самих себя? Дело в том, что мы совершенно неосознанно используем два хитрых приема – подстановку вопросов и субъективную оценку вероятности. Рассмотрим их подробнее.
Проблема в том, что мы не в состоянии дать ответы на подавляющее большинство вопросов, которые начинаются с фразы «На сколько вероятно…». Подумайте сами: откуда мы можем знать, какова вероятность, что именно этого кандидата изберут президентом, что недвижимость в этом году будет дорожать или что акции Сбербанка упадут до конца года на 20 %? Ведь у нас нет статистических данных, которые позволили бы рассчитать вероятность положительных и отрицательных исходов.
Будучи не в состоянии дать ответ на сложные вопросы, Система 2 быстро перегружается и призывает на помощь Систему 1, уступив ей поле боя. Тем самым мы неосознанно подменяем сложные вопросы более простыми, связанными с нашими чувствами, ощущениями, воспоминаниями. Таким образом, статистическая проблема оценки вероятности заменяется на проблему рефлексии. В терминологии Даниэля Канемана, Система 1 осуществляет подстановку, когда подыскивает более легкий родственный вопрос и отвечает на него. Делает она это быстро и тем самым существенно упрощает нам жизнь. Далее ленивая Система 2, следуя по пути наименьших усилий, принимает ответ на подставной вопрос, даже не слишком рассматривая, уместен ли он. И самое главное – мы при этом не напрягаемся и даже не замечаем, что ответили на другой вопрос.
Согласитесь: чтобы оценить вероятность избрания именного этого кандидата президентом, надо проанализировать конкурентную среду, политическую программу, биографию, профессиональный опыт, настроения избирателей, социально-политическую ситуацию в стране и так далее. Мы не в состоянии дать ответы на эти вопросы. Но мы не ограничены одними лишь разумными ответами. Поэтому подбираем более легкий эвристический вопрос: «Выглядит ли этот кандидат как будущий президент?»
А теперь внимание: важный вывод! Делая в голове подстановку вопросов, мы заменяем оценку вероятности оценкой правдоподобности. А ведь это не одно и то же! Выиграть в лотерею – да, вполне правдоподобно. Почему? Да потому, что мы сто раз видели по телевизору торжественную процедуру вручения джекпота одному из счастливых обладателей лотерейного билета. Правдоподобно? Да. Но крайне маловероятно. Шансы на победу почти равны нулю. И тем не менее мы продолжаем покупать лотерейки, потому что в нашей голове то, что правдоподобно, равно вероятно. Вот и мой товарищ Антон оценивал успех своего кофейного бизнеса не с точки зрения вероятности (априорная вероятность, как мы уже знаем, явно была не на его стороне), а с точки зрения правдоподобия. Вокруг полно кофеен, а значит, этот бизнес приносит прибыль. А такие внешние атрибуты успешного бизнесмена, как строгий костюм и машина бизнес-класса, тем более повышали степень правдоподобия его начинания.
Тысячи начинающих трейдеров приходят на финансовые рынки под влиянием правдоподобия. Разбогатеть за счет удачных биржевых сделок? Легко! Ведь об этом снято столько фильмов, написано столько интересных книг, весь Интернет пестрит рекламой бинарных опционов, Forex и прочих источников легкого заработка. Да, действительно правдоподобно. Но маловероятно. Потому что априорная вероятность упорно твердит одно и то же: даже не пытайся начать, шансы на выигрыш ничтожно малы!
Не буду много рассуждать на эту тему. Вот эта картинка заменит тысячи слов.
2.4. Наши решения вовсе не наши
Теперь вы уже знаете, что до конца прошлого века психологи и экономисты считали, что человек – существо рациональное, а случайные отклонения от рациональности объясняются влиянием эмоций (страх, эйфория, паника, зависть). Помните метафору Платона про двух лошадей? Задача возницы – не потерять контроль над темной лошадью (эмоциями) и заставить обеих лошадей двигаться в нужном направлении. То есть силой воли можно заставить свой мозг заглушить эмоции и принять в результате рациональное, хладнокровное решение.
Однако эксперименты, проведенные Даниэлем Канеманом и Амосом Тверски, убедительно продемонстрировали, что наши решения почти всегда иррациональны. То есть мы так и не научились контролировать темную лошадь.
Причина того, что мы субъективно воспринимаем вероятность, – наличие множества внешних, часто нерегистрируемых факторов (искажающих эффектов). Они искажают объективную оценку вероятности будущих событий. Именно этим эффектам обязаны своим существованием индустрия азартных игр (казино, лотереи и прочие лохотроны) и финансовые рынки. Однако эти же эффекты (как увидите далее) позволяют нам выжить в трудные времена. Ранее я перечислил некоторые эффекты в табл. 1. Конечно же, это далеко не полный список. Более того, каждый год представители поведенческой экономики, социальной психологии и нейрофизиологи открывают все больше искажающих эффектов, влияющих на процессы принятия решений. Предложенные здесь эффекты отличаются устойчивостью и универсальностью проявления.
Первое, что вспоминается, – наглые продавцы. Это были прыщавые юнцы, одетые в дешевые мятые и лоснящиеся костюмы, рубашки не первой свежести и грязные ботинки. Но как же они были уверены в себе! Какой громкий, властный голос! Заученные фразы, работа с возражениями, невербалика – во всем читалась технология (ничего человеческого – только технология). Поэтому продажи шли неумело, грубо, мы только и мечтали о том, как бы отшить навязчивого юнца с его книжками и кастрюлями.
Если копнуть глубже, то наше негативное восприятие коммивояжеров было вызвано не высокими ценами на предлагаемые товары (нет, бывали, конечно, случаи, когда мошенники задирали цены в два-три раза), ведь часто у нас не было возможности сравнить, где дешевле – в магазине или у двери нашей квартиры, куда постучался барыга. Более того, иногда предлагаемый ими товар был нелишним в доме – когда еще пойдешь покупать книги ребенку, а тут их в дом принесли – красивые и с картинками. Нет, наши отказы были вызваны не этими рациональными факторами. Чаще всего нам просто не нравились продавцы, в том числе потому, что оказывали давление. Приняв на эмоциональном уровне решение не покупать у них товары, мы уже потом приводили вполне рациональные аргументы:
‣ все эти уличные продавцы – мошенники;
‣ я лучше в магазине куплю с гарантией;
‣ у них наверняка в два раза дороже.
Другими словами, источник информации имеет значение! Это вам не физика. В естественных науках работает связка: входящие условия – универсальная закономерность (закон) – исходящие результаты. Например, входящее условие – мы нагреваем воду, универсальная закономерность – вода приобретает газообразное состояние при 100 градусах Цельсия (для простоты не берем в расчет давление, плотность и пр.), исходящие результаты – вода закипает. И так будет всегда, сколько бы раз вы ни повторяли этот эксперимент, независимо от того, какое у вас настроение, богаты вы или бедны, хорошо одеты или плохо. Результат опыта не зависит от рода вашей профессии, возраста, пола. Одним словом – реальность не зависит от наблюдателя.
В общественных науках это не так. Зависимость результата от субъекта воздействия здесь повсеместна. Самый простой пример: если ваш сосед (в данном случае он выступает в качестве субъекта воздействия) скажет, что доллар через месяц подорожает в два раза, вы сочтете его сумасшедшим. А вот если это скажет глава Центрального банка или «финансовый аналитик» из телевизора, мы тут же побежим в обменник.
Итак, принимая решение, мы часто подпадаем под очарование источника информации – подсознательно повышаем вероятность истинности высказываний, которые поступают от людей, которым мы доверяем, которые нам приятны, которых мы уважаем или перед которыми испытываем трепет. И наоборот: игнорируем риски, предостережения и даже выгодные предложения от людей, к которым мы по какой-то причине испытываем неприязнь (чаще всего мы даже не знаем, по какой именно) или в чью компетентность не верим.
А далее – теория коммуникации: почему мы верим шарлатанам, астрологам всех мастей и «финансовым аналитикам»? Потому что попадаем под их очарование. Они так убедительны, так уверены в себе, их аргументы блещут логикой, а возражения плавны и незаметны. И вот мы уже достаем кошелек…
А вот с противоположной точкой зрения выступает ученый. Серый костюм, серый галстук, огромные ботинки, очки в роговой оправе (в них он смотрится комично), что-то монотонно бормочет про высокие риски инвестиций в финансовые пирамиды, про лженаучность астрологических прогнозов или про недоказанность пользы посуды «Цептер». Скучно, неинтересно, сложно – и поэтому… неправда это все. Вот мы и сделали свой выбор.
Не буду углубляться в теорию коммуникаций, приведу лишь несколько полезных фактов. Подсознательно мы больше верим тому, что видим, а не тому, что слышим. Поэтому 55 % всего информационного потока между собеседниками относится к невербальному каналу (жесты, мимика и поза); 38 % – к паравербальному каналу (интонация и особенности голоса); 7 % – к содержанию речи. Наш ученый в сером костюме так неубедителен, потому что крайне неэффективно использует канал передачи информации: он делает акцент на том, ЧТО он говорит (на этот уровень приходится лишь 7 % всей информации). А способ донесения этой информации (КАК он говорит) приводит к обратному результату – мы не воспринимаем его слова как источник истины.
А вот блистательный шарлатан говорит «правду», ведь эффективный канал восприятия его речи намного шире – аж 93 %! Нам неважно, ЧТО именно он говорит, мы очарованы тем, КАК он говорит.
Источник информации имеет значение, не попадите под его очарование!
Иллюзия умения. Примерно лет за десять до того, как открыть кофейню (и кануть в неизвестность вместе с деньгами соинвесторов), мой товарищ Антон решил заняться автомобильным бизнесом. За этим красивым названием скрывалась перепродажа подержанных машин. Первая сделка, которую заключил Антон, ввела его в состояние эйфории – меньше чем за неделю он заработал почти 30 %! Супервыгодный и беспроигрышный бизнес, рассказывал потом Антон. Купил подешевле – через неделю продал подороже. Прибыль – в карман, основной капитал – в следующую сделку. Те, кто корпит в офисе с утра до вечера за 10 000, – законченные неудачники. Ну и все в таком роде.
«Весь секрет в том, что я умею работать с людьми. Умею убеждать, выявлять потребности, – делился секретом успеха Антон. – Безусловно, крайне важно разбираться в автомобилях, что сейчас модно, что покупают, на что есть спрос».
На поверку все оказалось намного проще. Дело в том, что свою первую машину Антон приобрел у… отца. Тот, видимо, хотел материально помочь молодой семье (Антон недавно женился) и наличным деньгам предпочел такой вот способ поддержки. Однако ему и в голову не пришло, что новоявленный бизнесмен уже через неделю сбагрит подержанную «Ниву» на авторынке на 30 % дороже. Но история, собственно, не про взаимоотношения отца и сына, а про иллюзию Антона. Уверовав, что он успешный бизнесмен и автодилер, Антон тут же вложил вырученную сумму в подержанную «Ладу», которую ему не удалось продать даже через год. Видимо, в качестве продавцов в той сделке выступили отпетые мошенники, потому что это ведро с гайками встало на прикол уже через пару дней после оформления в ГАИ. Антон, однако, еще долго не мог поверить в произошедшее, списывая неудачу на временную рыночную конъюнктуру. Но в конце концов иллюзия была развенчана.
Напрасно вы думаете, что эта история никогда не случится с вами. Как вы думаете, вы хороший водитель? Ваше мастерство выше среднего уровня? Уверен, что вы дали положительный ответ. Точно так же, как и 90 % других водителей, которые уверены, что их уровень вождения автомобиля выше среднего. Абсурд, не правда ли?
Около 90 % начинающих трейдеров свято верят, что попадут в 1 % богачей, сколотивших состояние на финансовых рынках. Тысячи молодых людей ежегодно приезжают в Голливуд в надежде в один прекрасный день стать суперзвездой и работают официантами или в лучшем случае участниками массовки вплоть до отъезда домой. Это называется иллюзией умения. Мой товарищ Антон также был ослеплен этой иллюзией.
Именно благодаря иллюзии умения мы делаем то, что делаем, даже зная при этом, что априорная вероятность не на нашей стороне.
Иллюзия умения проявляется в игнорировании априорной вероятности. Поэтому если априорная вероятность того, что вы достигнете успеха на финансовом рынке, крайне мала (меньше 1 %), то ввязываться в это дело не стоит. Но разве нас это останавливает? Пытаясь достичь успеха там, где априорная вероятность явно не на нашей стороне, мы поддаемся иллюзии умения («Ну мне-то точно повезет», «Ну в этот раз наверняка повезет», «Черт, ну должно же мне повезти когда-нибудь, так почему бы не сейчас?»). Поддавшись иллюзии умения, мы отпускаем на волю темную лошадь Платона. То есть поступаем крайне иррационально, что противоречит гипотезе рационального поведения – гипотезе, на которой стоит современное здание экономической науки.
С вождением авто и открытием кофейни все понятно. А что же лежит в основе иллюзии умения в азартных играх, в том числе на бирже? Применительно к финансовым рынкам можно выделить две психологические причины наличия иллюзии умения. Во-первых, иллюзия умения поддерживается аналитиками, экспертами, гуру и им подобными (будем общо называть их финансовыми аналитиками). Финансовые аналитики умеют красиво говорить и просто объяснять сложные вещи. Финансовые аналитики носят дорогие костюмы. В конце концов, это харизматичные люди. Ведь очень часто финансовый аналитик – это лицо компании (банка), поэтому за ним должны идти толпы, ему должны верить.
Никто не спорит: финансовые аналитики много и упорно трудятся, изучают статистику и отчеты, сверяют формулы, анализируют бухгалтерские балансы и макроэкономические данные. На выходе этого сложнейшего труда – констатация и объяснение зависимостей (одной переменной от другой). Туман неопределенности рассеивается – и мы наконец-то понимаем, почему вырос доллар, подешевели акции «Газпрома» и подскочили процентные ставки.
Финансовые аналитики с завидной активностью взбираются по лестнице, однако эта лестница приставлена не к той стене. Многочисленные исследования доказывают, что навыка правильно оценивать бизнес-перспективы эмитентов недостаточно для успешного инвестирования. Однако мы настолько очарованы строгими костюмами и грамотной речью, что всерьез верим в прогнозы и комментарии, льющиеся с экранов телевизоров. «Финансовые аналитики не могут ошибаться, ведь они учились за границей, они так много работают, так все понятно объясняют, у них такие дорогие костюмы», – думаем мы. Ну а если секреты финансовых рынков под силу разгадать финансовым аналитикам, то и мы осилим премудрости биржевой торговли. Ведь мы уже давно занимаемся этой темой, мы видели сотни интервью с финансовыми аналитиками, чем мы хуже их? Вот она, иллюзия умения!
Вторая психологическая причина устойчивости иллюзии умения на финансовых рынках заключается в том, что инвесторы непоколебимо верят в успех своих начинаний, так как эту веру разделяет сообщество сходно мыслящих людей. Другими словами, многие инвесторы видят себя в числе избранных, умеющих то, чего не умеют другие. Мой опыт работы в российских инвестиционных компаниях свидетельствует, что поведение частных инвесторов укладывается в набор из нескольких шаблонов. Один из таких шаблонов – постоянная сверка правильности своих действий с мнением других инвесторов. «Что думаешь про “Газпром”?» – первый вопрос, который задает коллегам инвестор, только что прикупивший себе акции «Газпрома». Если ответ его устраивает («Да, ты все правильно сделал, компания имеет грандиозные перспективы, я тоже купил ее бумаги»), удовлетворенный инвестор успокаивается: теперь он часть коллектива, он сделал то же самое, что другие, а в компании хороших людей и помирать не страшно. Если же ответ его не устраивает («Зачем ты купил эти бумаги, завтра будет дешевле!»), инвестор разочарованно отворачивается от собеседника – какой смысл продолжать разговор с неудачником?
На финансовых рынках, так же как и в казино, иллюзия умения поддерживает постоянный приток новых участников, которые после череды поражений разочаровываются в этом виде заработка и уступают место другим обреченным новичкам.
Однако не стоит относиться к этому эффекту как к поставщику дураков. Дело в том, что именно иллюзии умения человечество обязано многими своими достижениями и открытиями. Иллюзия умения – это источник оптимизма, без которого люди бросали бы каждое начинание при первой же неудаче. Каждый год сотни тысяч оптимистично настроенных людей открывают кафе и рестораны в надежде попасть в заветные 10 % везунчиков, игнорируя при этом априорную вероятность и расчищая своим уходом путь для новых авантюристов. Поэтому абсолютно прав Нассим Николас Талеб, автор бестселлеров «Одураченные случайностью» и «Черный лебедь»: один день в году надо сделать праздничным в честь обанкротившегося предпринимателя, который своей неудачей показал другим, как не надо делать.
Специально для студентов-экономистов я разработал простенький тест, показывающий, насколько они действительно хороши как экономисты. А таковыми себя считают девять из десяти. Действительно, они сначала четыре года учились на бакалавра экономики, потом еще два года на магистра. Конечно же, они считают себя хорошими экономистами. Тогда я прошу их ответить на десять вопросов. Студентам необходимо дать диапазон правильного ответа с вероятностью 90 %. Ну куда уж проще? Вы тоже, если считаете себя хорошим экономистом, можете пройти этот тест.
1. Дефицит бюджета США в 2015 году.
2. ВВП РФ в долларовом выражении на конец 2015 года приблизился к уровню:
1998 года;
2003 года;
2008 года.
3. Внешний долг РФ накануне кризиса 1998 года.
4. Место РФ в мире по объему экспорта на 2015 год.
5. Государственный внешний долг РФ на 2015 год.
6. Стоимость заимствования в долларах для РФ в 2015 году.
7. Стоимость заимствования в долларах для РАО «Газпром» в 2015 году.
8. Показатель Р/Е для акций ВТБ в 2015 году.
9. Значение индекса РТС в ноябре 2015 и максимум за 2008 год.
10. Максимальная и минимальная цена на нефть за последние десять лет.
Проверьте себя: укажите диапазон правильных значений с вероятностью 90 %. Ответы на тест вы найдете в конце книги. Ставлю миллион на то, что вы будете поражены разбившейся иллюзией.
2.5. «Доллар к концу года вырастет до ста рублей». Эффект привязки
Меня всегда удивляли прогнозы доморощенных экспертов относительно будущей динамики курса доллара, цен на нефть, фондовых индексов, ВВП и прочих экономических показателей. Да и политических тоже. Обычно «эксперт» напускает глубокомысленное выражение лица и задумчиво произносит: «Доллар к концу года вырастет до 100 рублей». Почему именно до 100, а не до 93? Почему к концу года, а не 17 ноября? Почему, в конце концов, вырастет, а не упадет? На эти вопросы нет ответов. Точнее, их так много (каждый «эксперт» выложит на-гора минимум десять факторов в пользу своего прогноза), что этой теме будет посвящена отдельная глава (см. главу 3). А пока постараемся понять, откуда в голове «экспертов» берутся эти цифры (целевые показатели).
Ответ прост: в условиях повышенной (или полной) неопределенности целевые показатели прогнозов берутся… с потолка. То есть эти целевые показатели, как правило, бессмысленны. Но не случайны! В нашей голове они формируются под влиянием эффекта привязки.
Эффект привязки искажает умение правильно оценивать вероятность наступления события. Данный эффект проявляется во влиянии случайных факторов на наши суждения в ситуации неопределенности, но при условии, что перед оценкой неизвестного значения человек сталкивается с произвольным числом. В работах Канемана приводится следующий эксперимент, доказывающий наличие эффекта привязки в суждениях. Посетителям научного музея «Эксплораториум» в Сан-Франциско задавали два вопроса.
‣ Самая высокая в мире секвойя выше или ниже 365 метров?
‣ Как вы думаете, какова высота самой высокой секвойи?
На первый вопрос большинство ответило отрицательно (посетители полагали, что высота самой высокой секвойи меньше 365 метров). А среднее арифметическое на второй вопрос – 257 метров. Не 50, не 100 и даже не 200, а именно 257. Кстати, высота самых высоких секвой достигает 110 метров. То есть респонденты ошиблись в два с лишним раза! Отчего возникло такое большое расхождение?
Когда я задаю первый вопрос студентам, они реагируют примерно одинаково: «Да откуда мы можем это знать? Мы эту секвойю в жизни не видели!» То есть студенты не знают и не могут знать не то что максимальную, но даже и среднюю высоту секвойи. У них нет даже намека на ответ. Да, намека нет, но есть зацепка. Это цифра 365. Не зря же, думают они, в этом вопросе прозвучала цифра 365. Поэтому они, как и посетители музея «Эксплораториум», дают явно завышенный ответ. То есть в этом эксперименте используется верхняя привязка – 365 метров.
А что будет, если другой группе предложить нижнюю привязку, например 55 метров? Среднее значение резко упадет примерно до 86. Вывод: меняя формулировку вопроса, мы манипулируем процессом мышления других людей!
Таким образом, в условиях полной неопределенности (подавляющее большинство людей понятия не имеют не только о том, какова высота секвойи, но и где она растет и как выглядит) люди используют любую, даже абсолютно неинформативную подсказку. Разве это рационально?
А вот другой, не менее забавный эксперимент, который я часто провожу со студентами. Я прошу каждого написать на листочке бумаги первые три цифры номера своего телефона и положить на стол. Сделав паузу в минуту-другую (заняв их какой-либо несущественной проблемой), я задаю им вопрос: «В каком году умер Чингисхан?» В ответ – удивленные глаза, недовольные комментарии типа: «Мы это проходили уже давно», «Я на этой теме болела», «А кто такой вообще этот Чингисхан?». Но я настаиваю. В результате примерно 75 % называют год до начала второго тысячелетия. Привязка, которую я вбросил в группу, – три цифры телефона. Неважно, какие именно. Важно, что три, а не две и не четыре. Именно поэтому большинство студентов называют трехзначную дату смерти Чингисхана! Классический пример влияния неинформативных чисел на наши суждения.
Эффект привязки проявляется не только во влиянии цифр на наши суждения, но также и любой другой информации. Вот описание одного из моих любимых экспериментов. Я задаю группе студентов следующий вопрос: «Сколько вы готовы мне заплатить, если я буду читать для вас сонеты Шекспира?» Желаемую сумму я прошу написать на листочке бумаги и сдать мне. Обычно сумма, которую студенты готовы выложить за то, чтобы насладиться моим талантом чтеца, не превышает 100 рублей (но я не обижаюсь).
Другой группе студентов я задаю аналогичный вопрос, но диаметрально противоположный: «Сколько вы готовы заплатить мне, лишь бы я не начал читать вам сонеты Шекспира?» Сумма, которую они называют, обычно меньше, чем в первом случае, – от 20 до 70 рублей.
Странная штука – согласны? В первом случае студенты готовы заплатить мне за то, чтобы я почитал им стихи, а во втором – за то, чтобы я не читал им стихи. Секрет в эффекте привязки. В первом случае я привязал их к чтению, во втором – к нечтению. Их Система 1 уже получила сигнал (чтение или нечтение) и сразу же перешла ко второй задаче – денежной оценке. При этом Система 2 продолжает мирно спать, не задавая лишних вопросов. Эффектом привязки успешно пользуются маркетологи всего мира!
В результате проведенных исследований Канеман и Тверски пришли к выводу, что эффект привязки дает один из самых надежных и стабильных результатов в экспериментальной психологии. Другими словами, его проявление весьма устойчиво.
А теперь рассмотрим проявление данного эффекта в условиях неопределенности на финансовых рынках. Очевидно, что именно благодаря эффекту привязки на финансовых рынках образуются так называемые психологически значимые ценовые уровни – целевые ориентиры для инвесторов и спекулянтов. Обычно они совпадают с круглыми цифрами – 10, 50, 100 и так далее. Именно поэтому наиболее распространенный прогноз относительно курса доллара в 2015 году для оптимистов – 100 рублей, а для пессимистов – 50. Обе цифры круглые и легко запоминаются.
По статистике, финансовые рынки лишь 30 % всего времени находятся в сильном тренде (растущем или падающем). Большую часть времени (70 %) котировки колеблются в узких ценовых диапазонах. Ценовой диапазон – это скучный период, когда инвесторы не могут определиться с направлением тренда, когда на рынок не поступают новости, когда торги проходят вяло и безыдейно. Обычно финансовые рынки входят в узкие торговые диапазоны летом, когда трейдеры предпочитают уйти в отпуск, а не проводить время за компьютерами, а также в преддверии Нового года.
Эти ценовые диапазоны как раз и ограничены сверху и снизу психологически значимыми уровнями. На языке финансистов их называют уровнями поддержки и сопротивления. Уровень поддержки удерживает финансовый инструмент от дальнейшего снижения. Уровень сопротивления оказывает давление на цены финансового инструмента, препятствуя его дальнейшему подорожанию. Механизм образования уровней поддержки и сопротивления выглядит следующим образом (на примере уровня поддержки): после того как цена финансового инструмента упала и достигла определенного (совершенно случайного) уровня, происходит коррекционное движение вверх. При повторном падении цены и приближении к данному уровню (поддержки) инвесторы задают себе вопрос, как долго продлится новая волна понижения и где падение цены остановится.
Именно в этот момент срабатывает эффект привязки – влияние неинформативных чисел на суждения экономических агентов. Помня, что в прошлый раз падение остановилось на данном уровне (хотя это было совершенно случайно), инвесторы начинают покупать финансовый инструмент вблизи этого уровня, рассчитывая, что и в этот раз фаза понижения закончится на том же ценовом уровне. В результате своими действиями они удерживают цены от дальнейшего падения. Очевидно, что ни логических причин, ни фундаментальных факторов для реализации именно этого сценария нет, однако уровни поддержки и сопротивления играют огромную роль при прогнозировании динамики на финансовых рынках.
Поделиться книгой: