Помоги проекту - поделись книгой:
Она окинула их взглядом, хотела запомнить, как они выглядят, хотя бы в общих чертах, потому что их лиц не было видно, только рты. Верхнюю часть лица скрывал капюшон и шапка, нижнюю – высокий вороник куртки. Один единственный рот, как мерзкий мираж в пустыне, с нахальной усмешкой.
– Да? Венерического характера и проститутка, да? Правильно мы поняли? – схватил её за горло один из них, тот, что повыше был.
– Д-д-да – голос подводил её своим дрожанием.
– Ты слишком напугана для проститутки! Но мы тебе, пожалуй, поверим! – сделал одолжение ей второй парень.
Похоже, они были в восторге, разглядывая пылающий страх в глазах девушки. Их забавляло её поведение, оно выдавало каждую эмоцию, каждое переживание и каждую ложь…
Двери лифта открылись, как и предполагалось, на последнем этаже. Они вытолкнули уже еле живую от страха девчонку из лифта.
– Дура! Раз у тебя куча болячек, то проверять мы это мы не будем. Но…! Если ты проститутка, значит, у тебя должен быть не плохой заработок, особенно потому что ты красивая и фигуристая, не так ли?
–…Да… – Лилит не знала, что ей делать дальше.
В кошельке у неё лежали совсем жалкие купюры, которые совершенно не напоминали заработок проститутки. Но назад пути уже не было.
– Давай сумку сюда! Быстро! – протянул руку вор.
В тёмном углу лестничной клетки послышалось едва заметно шуршание, а затем проскочил мгновенный блеск. Странность происходящего на лестничной клетке заметили все, кроме Лилит. Она стояла спиной и была настолько перепугана, что вряд ли бы заметила ядерную войну.
– Что там за хрень в углу? Ты видел это? – спросил жулик друга.
– Видел, но я понятия не имею, что это…
Лилит нахмурилась, она уже вообще не понимала, о чём они говорят, и подумала что они вдобавок ко всему ещё психи или наркоманы, что напугало её ещё больше.
– Вы, уродцы… – раздался насмешливый, играющий голос – Кто же вас учил так с дамами обращаться?
Похитители смотрели друг на друга, озирались по сторонам, и переминались с ноги на ногу. Лилит прищурила глаза и вгляделась в темноту.
– Позвольте мне, судари, преподать вам урок, как надо общаться с женщиной! – говоря, чёрная фигура приближалась к троице. – Во-первых, не стоит ей хамить, это же женщина, цветок, от хамства она не расцветет. Предлагать ей интимную связь не надо. Она не будет с вами спать. Она любит себя и уважает. – Человеческие черты начали проявляться в тусклом подъездном свете. – Во-вторых, неужели вам не стыдно? Требовать у девушки деньги – это не принижает вашего мужского достоинства? Если, оно, конечно, у вас есть. В-третьих, – Левиафан стоял в пяти сантиметрах от высокого парня, – В-третьих, я готов кричать на весь мир, готов объяснять каждому человеку из миллиардов… я слишком люблю эту женщину, чтобы позволить хоть кому-то дотронуться до нее! – голова парня отлетела в тот самый угол, откуда вышел только что Левиафан.
Второй парень даже не смог моргнуть глазами, он просто стоял в ступоре, не мог пошевелить ни одной конечностью. Видимая дрожь пробежала по его телу. Его глаза были полны отчаяния и незнания, что делать, как избежать расправы. Губы дрожали и казалось, что он тихо-тихо шепчет и просит пощады.
– Ты дрожишь? – Левиафан принял эстафетную палочку по насмешке над человеческим страхом.
Вначале грабители насмехались и наслаждались страхом Лилит, теперь Левиафан упивался их страхом. Он схватил двумя руками голову парня и просто вырвал её из тела, как перо из чернильницы. Кровь брызнула Лилит на щеку, и только сейчас она осмыслила всё, что тут произошло, и вскрикнула. Левиафан подошёл к ней, взял своей кровавой рукой её и поцеловал.
– Здравствуй милая! Штанишки сухие? – язва из него так и лезла, даже в такой абсолютно не смешной момент.
Но Лилит в самой глубине души была рада ему и его яду, несмотря на то, что ей вновь нужно было время, чтобы прийти в себя, ибо убийство людей для нее не являлось нормальным обыденным днем.
– Левиафан…– Она продолжала смотреть в одну точку прямо перед собой, – за четыреста восемьдесят пять лет, ты научился только язвить и убивать? – она перевела взгляд на его лицо.
Его губы изогнулись в едкой ухмылке, глаза были холодными.
– Да! – с блаженством произнёс он, – это моё любимое занятие, потому что я научился отдавать себе отчет в том, что я делаю и зачем я это делаю. А ещё я научился любить, Лилит настолько сильно, что готов взорвать всю землю к чертовой матери, а тебя забрать на другую планету. И уж прости, что тебе не повезло стать тем, кого я люблю…
– Левиафан, ты дурак? Или ты прикидываешься? – Лилит взглянула на его ошеломленное лицо, – ты что, действительно не понимаешь? Ты убил троих человек за полтора дня. У тебя с мозгами всё в порядке?
– Послушал бы я тебя после того, как они сделали бы с тобой то, что хотели…и да, спешу напомнить тебе, дорогая, Фабьена убила ты, только моими руками. На мне только два трупа, так что, 2:1, играем дальше.
Лилит посмотрела на него и вздохнула. Ей ничего не хотелось ему отвечать…Он крепко обнял её и проводил домой.
Остановившись около двери в квартиру, Левиафан облокотился на косяк. Он смотрел, как Лилит хватая воздух, сидит в коридоре и пытается расстегнуть пальто. Его руки были все еще в крови, глаза пусты и печальны. Лилит все еще была в шоке.
– Я поехал… – тихо сказал он.
– Нет… – прошептала она, взглянув на Левиафана. – Не уходи…пожалуйста.
Вампир опустил взгляд и усмехнулся.
– О, как же трогательно звучит …
– Не знаю, я просто не хочу оставаться одна, не хочу, чтобы ты уходил…
15
Через пару дней Лилит оказалась с легкой простудой: у нее был насморк и небольшой кашель, невысокая температура. В последнее время она слишком много находилась на улице, не всегда одетая по погоде. И, конечно же, она не могла не воспользоваться своим положением.
Левиафан был рядом. Он делал ей чаи с медом, мятой и лимоном, Лилит забраковывала их: было мало лимона, много меда, а это что за трава? Он накрывал ее мягким пледом, Лилит раскрывалась и упрекала вампира в том, что хочет смерти ее. Он закрывал шторы, когда она засыпала, но ее глаза тут же открывались и требовали пустить свет. Он приносил ей покушать, она говорила, что ей кусок в рот не лезет, он уносил тарелку, Лилит кричала, что ее морят голодом.
Левиафан внимательно следил за каждой ее реакцией, изучал каждую морщинку, каждое движение, каждый вздох. Он терпеливо улыбался, подыгрывая ее капризам. Он лежал рядом и гладил ее руку, Лилит задумчиво смотрела на его руку.
– Левиафан, а ты болеешь? – тихим голосом спросила она.
– Нет, уже очень давно не болел. Иногда, даже хочется, ну… можно сказать, что я даже скучаю по человеческой физиологии. Я могу делать все, что делает простой человек, даже поболеть, единственное, что нас различает, так это то, что у простого человека действительно существует потребность в том, что он делает, а я…А я делаю просто так … Моя потребность – только кровь.
– Человеческой физиологии? Просто так? Но любовь и злость ведь тоже относятся к физиологии, к мозговой деятельности. Получается, ты меня обманул, сказав, что любишь? Ты это делаешь просто так? От скуки?
– Нет, нет. Лилит! У тебя поднимается сильный жар, поэтому я прощаю тебе твой бред. Под физиологией я подразумеваю такие процессы, как пить, спать, есть, писать… Но никак не любить..– Левиафан не успел договорить.
– Хватит уже! Я поняла, что ты имеешь в виду! – хриплым голосом попыталась прикрикнуть Лилит.
Левиафан взглянул на неё исподлобья и улыбнулся.
Практически впервые за месяц отношений с ним – это был первый раз, когда атмосфера была насыщена сплошным умиротворением. Тишина и спокойствие. Никаких эмоциональных встрясок и демонстраций характеров. Впервые они просто разговаривали. Они не боролись, не показывали свои нравы. Просто текла милая, непринужденная беседа между двумя влюбленными.
А ведь никто из них не верил в любовь с первого взгляда. А кое-кто даже отрицал любовь в целом, пытаясь изгнать её из своей жизни навсегда. Лилит, которая боялась подарить своё женское тепло, свою ласку кому-либо, лежала в постели и её сердце трепетало от то, что рядом тот, кому она готова дарить себя полностью.
– Расскажи, что было дальше? – попросила она.
– В смысле? Что ты хочешь услышать? – удивился Левиафан.
Лилит посмотрела на его лицо. Он смотрел на нее, слегка склонив голову, на губах застыла легкая улыбка, а глаза бегали по лицу Лилит.
– Как ты дальше жил, после того как уб…? – Лилит испуганно замолчала. – Как ты жил…
– После того как Агаты не стало, я начал собственную жизнь, о которой мечтал и которой хотел жить. Я уехал в Германию, прожил там ещё около тридцати лет. В то время в Германии шла эпоха Ренессанса, я видел много выдающихся людей, многим из них я кланялся и искренне уважал за то, что они делали. Можно сказать, я наблюдал становление современного мира. Я видел, как возводились наикрасивейшие сооружения, как менялась архитектура, как плавали эпохи и как менялись люди. Я наблюдал за величайшими из них, имена которых будут помнить еще не одно поколение. Я был полностью погружен в эпоху Возрождения, которая плавно переткал в эпоху просвещения… Золотой Век… А потом войны… Но я, думаю, тебе не очень будет интересно слушать об архитектуре и о войнах Карла I или о турецкой армии против Максимилиана II…
– Да, ты прав, история становления государств меня не очень интересует, как вообще-то и вся история мира, это меня порядком в университете утомило, – улыбнулась Лилит. – Мне больше хочется знать, как ты смог? Смог пройти через века, соответствовать каждому времени? Это же, наверное, очень сложно, с учётом того, что времена менялись с сумасшедшей скоростью. Сегодня ты привыкаешь к одному, а завтра весь мир уже совершенно другой… Сколько ты похоронил людей, которых любил или просто ценил и уважал? Это же ужасно… Столько потерять. Как ты ещё сам себя не потерял?
– Зря ты так говоришь, Лилит. Я многому научился за такое огромное количество лет! – ухмыльнулся Левиафан.
– Чему, например? – поинтересовалась Лилит.
– Я знаю много языков, знаю историю мира, психиатрию, математику и химию. Я потрясающе играю на скрипке и на пианино. Я досконально изучил медицину и почти что все ее отрасли. Я перечитал старейшие книги в оригинале. Я знаю латынь и древнегреческий. Я отлично разбираюсь в механике. Я знаю и умею еще очень много всего, так много, что простой человек никогда не смог бы осилить за свою короткую жизнь. В 1786 году я лично присутствовал на премьере оперы «Женитьба Фигаро» Моцарта. Я видел Моцарта! Я слушал его оркестр, партии струнных, и вот в тот самый момент, я понял, что хочу уметь играть на скрипке, как бог. Десять лет я учился играть и иногда, когда я осознаю свое мерзкое, одинокое существование в вечности, я беру скрипку и играю любимые мелодии разных композиторов, – когда Левиафан говорил, со стороны он выглядел очень мечтательным.
Похоже, сейчас он был где-то очень далеко от Лилит, где-то в своих мыслях. Лилит не верила своим глазам, она и думать не могла, что такого бессердечного вампира изредка пробивает на сентиментальность, хоть это и продлилось не более двух минут.
– Ты был женат? – спросила она.
– Конечно, нет! Женщины, как они только не старались, не могли удержать меня больше чем на неделю, но я всегда ими пользовался, что бы утолить голод, – коварно улыбнулся он и провёл пальцем по щеке Лилит, – Я всю жизнь искал свободы.… И я её нашёл, чему теперь сам не очень рад…. Тогда я не понимал, что значит вольность! Первые лет пятьдесят я просто купался в этом раздолье.… А потом, она стала отягощать меня и угнетать душу. В тот момент я и решил отказаться практически от всех человеческих чувств, особенно от совести и жалости. Стыд за свои поступки, сожаление к людям, и не возможность свалить на другого человека свою вину – эти чувства очень отягощали мою свободу, мешали наслаждаться… Я решил жить проще – секс, кровь и ужас.
– Почему ужас? – не поняла Лилит.
– Ну, знаешь, когда я хочу есть, я предпочитаю кровь девушек, нежели мужчин. Истерики, которые они закатывают, просто завораживают. А их крики ласкают слух, и страх придает мне силы и увеличивает агрессию и желание сразу. Хрупкие, нежные цветки, – улыбнулся он. – Знаешь, я никогда не позволю обижать женщину в моём присутствии, но в то же время, я сам их обижаю, лишая жизни.
– Судя по разговору, возвращается привычный Левиафан? – поджав губы, спросила Лилит.
– Да, я не могу долго быть милым и нежным. Я осознал много реалий за свою жизнь. Поэтому стал таким вот чёрствым и циничным.…Но поверь Лилит, так проще жить. А про любовь мне сказать тебе нечего. Когда мне казалось, что я любил, в итоге я понимал, что это совсем не так, просто страсть или влюблённость, но не более.… Любил я только себя, да и сейчас я себя люблю, но вот только ты появилась в моей жизни, приходится моему независимому сердцу делиться любовью с тобой, – горько усмехнулся он. – И честно говоря, Лилит, меня это очень пугает. Я не знаю, что делать с этой любовью, Лилит.… Как мне дальше быть? Тебе нужна эта любовь? Да что толку спрашивать, нужна она тебе или нет… Она есть…
– Нужна Левиафан! – выпалила Лилит.
– А зачем она тебе, Лилит? Зачем тебе любовь вечно молодого трупа? Ведь через двадцать лет, Лилит, у тебя появятся морщины, жировая ткань, ты станешь уже женщиной средних лет. Твоя кожа не будет такой нежной и гладкой, волосы начнут выпадать, а огонёк в твоих глазах, который меня так сильно влечёт, начнёт затухать… Лилит, я видел, как стареют женщины, я собственными глазами наблюдал, как сильно они не хотели стареть.… И потом, ты сможешь выходить со мной на улицу? Идти рядом со мной, держась за руку, а вокруг все будут оглядываться и ужасаться от мысли, что женщина такого возраста разгуливает с парнем, который ей в сыновья годится? Смогу ли я выходить с тобой? Лилит, тебе действительно это надо?
Слезы наворачивались на глаза. Лилит хотела возразить, но она понимала, насколько его слова были правдивы. Он говорил настоящую, горькую правду и ему самому было плохо от незавидной истины. Слеза всё-таки решила скатиться по её бархатной щеке, Лилит всхлипнула.
– А что.… А что если, – она боролась собой, стараясь не зарыдать во весь голос. – А что если я стану такой же, как ты? – Лилит взглянула ему в глаза.
Он посмотрел на неё, нахмурил брови и сделал серьёзное лицо. В воздухе повисла жуткая пауза. Было почти слышно, как стучит сердце Лилит.
Наконец Левиафан шевельнулся. Он наклонился к её лицу так близко, что Лилит могла почувствовать его дыхание.
– Лилит. Я так боялся этой просьбы, я знал, что она рано или поздно вылезет из недр твоего мозга наружу. Помнишь, я сказал тебе о том, что если вдруг у тебя возникает план, то ты должна хорошенько его продумать, чтобы не получился глупый итог? – спросил Левиафан, сохраняя серьезность на лице.
– Помню, – тихо прошептала Лилит.
– Ну, так вот, ты игнорируешь мои советы! Лилит, это глупый план! И знаешь почему? Если ты не хочешь думать, то позволь, я подумаю за тебя! Ты знаешь, что такое вечность? Вечность – это не время, это не одна жизнь, Лилит, это не секунда и не мгновение. Вечность.… Вдумайся в это слово, Лилит! Вы, глупые люди! Вы не мертвецов бояться должны, не войны и не смерти, вы вечности должны бояться! Глупцы! Я сбился, какая ты по счёту женщина, которая просит меня «одарить» её вечностью. Лилит бойся.… Бойся быть вечно живой! Поверь мне, одиночество – это фигня по сравнению с тем, что ты испытаешь после хотя бы ста лет жизни, когда от тебя уйдут все твои близкие и друзья. Жить вечно – это значит, что ты больше не подчиняешься времени, у тебя больше нет ничего, нет начала, нет конца, нет продолжения, и раз за разом ты это начинаешь понимать, но уже слишком поздно… Лилит, подумай! И забудь об этом!
Лилит молчала и смотрела на Левиафана глазами полными слёз. Он мог только попытаться отговорить её и больше ничего. Левиафан отвёл глаза и закатил их.
– Да, ну и дела. Я одного не могу понять, за пятьсот лет моего существования и всех остальных существ, только вампиры имеют свойство умнеть? Люди в каждом веке всегда будут такими бестолковыми?
– Левиафан! – крикнула Лилит, – но что если я хочу провести с тобой эту вечность. Что мне тогда делать? Сказать, что это глупая мысль и просто выкинуть её из головы?
– Да. Лилит, это было бы идеально, если бы ты так сделала. Ты со мной не продержишься и ста лет.… А дальше? А дальше, тебе придется существовать самой.… Одной! Лилит, пойми ты смысл и суть слова «Вечность» и сопоставь это с тем, на что ты действительно способна!
Левиафан вскочил и исчез, точнее он вылетел словно пуля из квартиры со скоростью света. Лилит осталась одна. Делать ей было нечего, кроме, как разразиться истерикой.
Левиафан стоял под дверью её квартиры. Он слышал каждую падающую слезинку, он слышал каждый вздох и каждый стук сердца. Он чувствовал её боль, он понимал её состояние. Он ушёл, чтобы не видеть, но остался, чтобы слышать и чувствовать, что с ней всё будет в порядке, что если вдруг какая-нибудь очередная глупость взбредет ей в голову, то он успеет её вытряхнуть оттуда, не дав обосноваться там. Лицо Левиафана исказилось от горя и сожаления, от злости на себя, на свою беспомощность.
16
Когда Лилит уснула, Левиафан вернулся в квартиру. Он сел на край кровати и уставился на спящую девушку.
Лилит завертелась в постели, её рука свалилась вниз, а лицо повернулось в сторону, где сидел на полу Левиафан, погрязший в своих мыслях. Она вздохнула, и прядь волос упала на щеку.
Осыпая её горячую ладонь поцелуям, Левиафан оскалил клыки и нежно, почти безболезненно прокусил ее запястье. Лилит что-то пискнула во сне и поморщилась. Левиафан наслаждался её теплой кровью, которая струилась уже по его венам, обжигая его изнутри.
Внезапно его глаза налились яростью. Он встал, гордо вскинул голову, посмотрел на Лилит свысока с гневным выражением лица. Через секунду другую, он свое запястье, и одним быстрым движением рука оказалась над умиротворенно вздымающийся грудью Лилит. Он глубоко дышал, надменно смотря на девушку, начал опускаться всё ближе к ней. Едва дотронувшись до ее лица, вампир приоткрыл ей рот. Медленно он начал подносить к её рту руку, где была порвана вена.
Внезапно Левиафан остановился. Его высокомерный взгляд всё так же был направлен на лицо Лилит. «Нет!» – крикнул он про себя. Ярость полностью овладела им. Его лицо обезобразилось страшной гневной рожей.
Лилит открыла глаза. Она посмотрела вперед. Увидела руку Левиафана, из неё капала чёрная кровь ей на шею. Она перевела взгляд на его лицо и чуть не рассмеялась. Открытый рот, выпученные глаза, застывший ужас вперемешку с удивлением на лице, взъерошенные волосы, кровавый рот.
– Что здесь происходит? – спросила Лилит, – ты, что тут исполняешь? Левиафан, эй?
– Проклятье! Лилит! Тебе не спится что ль? – Левиафан не знал, как выпутаться из этого шаткого положения.
– Нет. Как, по-твоему, я должна спать? У меня вся шея в липкой крови, и кто-то открывает мне рот! Ты считаешь, что это очень способствует сну? – спросила Лилит.
Левиафан отвел глаза в сторону и сделал виноватый вид. Лилит подняла руку и увидела своё запястье.
– Левиафан, как на счёт того, чтобы разъяснить мне всё, что здесь произошло и поведать о том, что ты собирался сделать? – строго спросила Лилит.
– Я… я, это, не знаю, как тебе объяснить… – заикаясь, сказал Левиафан.
– Ну, ты уж постарайся, я понятливая! – улыбнулась Лилит.
– Я хотел сделать то, о чём ты меня попросила… Но я не смог… Я не могу заставить тебя скитаться…
Лилит сурово посмотрела на него,
Поделиться книгой: