Помоги проекту - поделись книгой:
В последнее время определяющим индикатором народнохозяйственной сбалансированности стало соотношение материального и нематериального производства. Главное в структурных сдвигах – сервисизация экономики, усиление тенденции к доминированию невещного сектора мировой экономики. Сфера обращения и услуг развивалась опережающими темпами по отношению к отраслям материального производства. К концу первого десятилетия XXI в. этот сектор стал занимать главенствующие позиции в мировом хозяйстве. В производстве нематериальных благ сосредоточена основная доля всего объема мировых трудовых ресурсов и добавленной стоимости, создаваемой в экономике. Отрасли услуг стали главным источником занятости, компенсируя ее сокращение в материальном производстве. Одновременно усиливалась интеграция вещного и невещественного производства.
В ходе поступательного движения сектора услуг непрерывно усложнялся его отраслевой состав. В нем лидировал комплекс деловых и профессиональных услуг – маркетинг, реклама, менеджмент, лизинг, а также информационно-компьютерные, консультационные, аудиторские и бухгалтерские услуги. Бурно развивались телекоммуникационные услуги. Устойчив был перелив общественных ресурсов в услуги социальной и гуманитарной ориентации. «Непроизводительный» сектор стал стержнем постиндустриальной экономики. Быстро увеличивались инвестиции в человеческий капитал и значение отраслей интеллектуальной сферы – образования, здравоохранения, науки. Затраты на услуги превратились в важнейший элемент накопления. При этом нематериальное накопление происходит не только в рамках образования и науки – ядра нематериального инвестиционного комплекса. На него наслаивается огромный массив накопления опыта, которое происходит во всех отраслях и сферах воспроизводства. Развитие этого сегмента экономики преимущественно на рыночных началах, наряду с дерегулированием и приватизацией структур общественного сектора, существенно раздвинуло границы рынка и конкуренции в услугах, стимулировало их трансграничную экспансию. Услуги все активнее встраивались в международные потоки товаров, капитала, рабочей силы
Одна из важнейших особенностей развития мирового хозяйства последнего времени – его финанциализация, т. е. гипертрофированное расширение финансово-кредитной сферы, бурное развитие фондового рынка. Рынок ценных бумаг создал свою собственную, искусственную реальность. Происходили разбухание и усложнение денежно-кредитной надстройки, т. е. виртуальной экономики. Она все сильнее отрывалась от реальной экономики. Финансовые операции все больше обособлялись и от товарного производства, и от торговли, развивались автономно по собственной динамике и правилам. Усилилась роль виртуальных факторов в формировании важнейших хозяйственных пропорций.
По сути, финанциализация стала периодом усиливающегося доминирования финансового сектора в общей экономической деятельности. Этот процесс представляет собой способ накопления, в котором прибыль все больше производится не посредством торговли или производства товаров, а через финансовые каналы. Характерно, что цены на сырье все меньше зависят от действий их производителей. Сегодня они в основном формируются на финансовых рынках.
Быстрое развитие финансовых рынков определило расцвет финансовых институтов. Банки, прежде всего инвестиционные, превратились в ведущих экономических игроков, влияние которых заметно превышало их формальную роль в качестве посредников на рынках капитала. С начала нынешнего десятилетия произошел бум в индустрии хедж-фондов – инвестиционных фондов, операции которых характеризуется высоким риском и агрессивностью, а также фондов частных инвестиций – частных компаний, которые вкладывают капитал в другие фирмы, реструктурируют их и таким образом повышают стоимость их активов, а затем продают эти фирмы с прибылью.
Финансовые службы стали доминировать в управлении компаний, финансовые активы – среди всех активов. Фондовый рынок стал доминировать как рынок корпоративного контроля в определении стратегий компаний, а колебания фондового рынка начали определять бизнес-циклы. Те страны, которые обеспечили быстрое дерегулирование своих финансовых рынков и, следовательно, финанциализацию своих экономик, выиграли больше всего. Модель капитализма «акционерной стоимости» наилучшим образом прижилась в странах англосаксонской культуры, что обеспечило максимальное дерегулирование именно их финансовых рынков – США, Британии, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Ирландии[20].
Оборотной стороной сервисизации стало ускоренное развитие процесса деиндустриализации. Доля промышленности в мировом ВВП упала с 33,1 до 29,1 %. Однако за этим процессом скрывались разнонаправленные изменения в региональном разрезе, которые активно шли в развитых странах, а также в странах с переходной экономикой. С 1990 по 2006 г. удельный вес промышленности в них в целом снизился соответственно с 32,0 до 25,5 % и с 45,4 до 37,4 %.
В развитых экономиках происходил процесс, названный «созидательное разрушение» – зарождение и рост новых и новейших, наукоемких и креативных отраслей, а также замена отмирающих отраслей производства. Деиндустриализация в ряде развитых стран зашла настолько далеко, что встал вопрос об угрозе их национальной безопасности. Речь прежде всего идет об обрабатывающей промышленности в государствах, реализующих англо-американскую модель развития. Так, с 1995 по 2005 г. доля этой группы отраслей в ВВП США снизилась с 17,6 до 13,4 %,а в Великобритании – с 20,9 до 13,0 %[21].
В структуре промышленности существенно возросла роль машиностроительного комплекса. А в нем повышалась доля продукции электронного машиностроения (включая приборостроение) и одновременно снижался удельный вес производства металлоизделий, металлообработки и отчасти транспортного машиностроения. Незначительно изменилась доля общего машиностроения.
Среди материалопроизводящих отраслей наиболее динамично развивалась химическая промышленность. В развитых странах сокращались мощности по производству таких традиционных продуктов, как сталь, первичный алюминий, медь, цинк, этилен и др. При этом их выпуск по каналам ТНК переводился в развивающиеся страны. Вместе с тем расширялся спрос на материалы с новыми, зачастую уникальными свойствами (композиты, новые поколения керамики полимеров и т. д.).
Низкими темпами росли отрасли легкой промышленности. В ряде развитых стран производство в текстильной, швейной, обувной промышленности существенно снизилось. Продолжалось перетекание этих отраслей в развивающиеся государства, роль которых в мировом производстве продукции легкой промышленности еще более возросла.
Напротив, в развивающихся государствах индустриализация производства нарастала. С 1990 по 2006 г. вклад промышленности в ВВП здесь увеличился с 35,6 до 38,9 %. Одновременно ускорилось перемещение мировой промышленности из развитых в развивающиеся страны, прежде всего – в Китай и Индию. В настоящее время в процесс индустриализации вовлечено более 1,5 млрд человек. Сегодня развивающиеся страны уже доминируют во многих отраслях промышленного производства. Так, Китай, Индия, Южная Корея и Индонезия стали ведущими поставщиками массовой продукции – от электроники и текстиля до автомобилей и судов. На наших глазах Китай превращается в «промышленную мастерскую мира».
Дефицит и неустойчивость снабжения энергоресурсами в различных регионах мира, а также повышение цен на нефть до осени 2008 г. способствовали росту капиталовложений в энергосберегающие технологии, упрочению позиций топливно-энергетического комплекса. В общем объеме производства первичных энергоресурсов лидирующую роль сохраняла нефть, возрастала роль газа. В последнее время в мировой энергетике повышалась доля угля. Этому способствовали его относительная дешевизна и стремление стран со значительными запасами угля снизить свою зависимость от импортной нефти. Ускоренными темпами развивалась электроэнергетика. Повышался интерес к атомной энергетике. Увеличилась, хотя и крайне незначительно, роль альтернативных, экологически чистых источников энергии. В ряде стран принимались меры по замещению традиционных видов топлива биотопливом.
В мировом ВВП продолжалось падение удельного веса сельского хозяйства. С 1990 по 2006 г. он снизился в развитых государствах – с 2,7 до 1,6 %, в развивающихся странах – с 14,8 до 10,3 %. В странах с переходной экономикой этот показатель упал с 18,8 до 6,5 %. При этом в странах Запада ускорился процесс интеграции аграрного производства во все более эффективный агропромышленный комплекс. Наиболее быстро развивались конечные сферы переработки, хранения и транспортировки сельскохозяйственной продукции, а также высококачественная пищевая промышленность. Возрастало производство трансгенной продукции.
1.4. Новая конфигурация сил
Другим изменением в мировом экономическом ландшафте стало существенное перераспределение сил в мировом хозяйстве. Главное – значительное укрепление позиций развивающихся стран. Если в 2000 г. объем товаров и услуг, произведенных в них, составлял менее половины от уровня развитых государств, то в 2009 г. этот показатель достиг двух третей. За данный период суммарный ВВП развивающихся государств и стран с переходной экономикой по отношению к ВВП развитых государств возрос с 60 до 88 %. Важно отметить, что если в ходе предшествующего развития от глобализации экономики выигрывали лишь развитые страны и именно от них исходили импульсы к росту, то в 2000-е годы ситуация изменилась. Благодаря сочетанию глобализации и инновационного развития – быстрому распространению достижений научно-технического прогресса на все большее число государств – бенефициарами подъема, предшествовавшего кризису, стали и ведущие развивающиеся страны, которые наряду с США выступили локомотивами развития мировой экономики.
Таблица 1.2
Основной вклад в высокую мировую динамику среди развивающихся стран внесли Китай, Индия, Бразилия, Россия, на которые приходится 26 % территории мира, 42 % его населения и 14,6 % мирового ВВП[22]. За 2000–2009 гг. ВВП Китая возрос в 2,4 раза, а Индии – более чем на 85 %. Быстрорастущие экономики теснят старых лидеров. К 2009 г по объему этого показателя, измеренного в ценах и по паритету покупательной способности национальных валют (ППС) 2008 г., Китай вышел на второе место после США. Если в 2000 г. ВВП Китая составлял 30 % от уровня США, то в 2009 г он равнялся 60 % и превышал ВВП Японии и Германии соответственно в два и три раза. В том же году Индия опередила Германию, Россия достигла уровня Великобритании и Франции, а Бразилия превзошла Италию.
Значительные преимущества многих азиатских развивающихся стран определяются характером социально-трудовых отношений, складывавшихся под влиянием культурно-исторических традиций. Низкий уровень требований, предъявляемых занятыми к условиям труда, способствовал повышению конкурентоспособности этих экономик.
Быстрое развитие производства в развивающихся странах, особенно в государствах Юго-Восточной Азии, во многом опиралось как на высокую норму накопления (доля инвестиций в ВВП Китая, Малайзии, Сингапура превышала 40 %, а в Индии достигала 30 %), так и на огромный приток рабочей силы. С 1990 по 2007 г. численность занятых в развивающихся странах увеличилась с 1,8 млрд до 2,5 млрд человек[23]. Чрезмерно мягкие условия финансирования на международных рынках, наблюдавшиеся с 2003 по 2007 г., способствовали поддержанию финансового бума и экономического роста в развивающихся странах. Немалую роль в повышении динамики производства в них сыграл чистый приток капитала из развитых экономик – в 2007 г. он составил 929 млрд долл., или 7,7 % номинального ВВП развивающихся стран. Существенное снижение стоимости заемных средств привело к росту внутреннего банковского кредитования, вследствие чего уровень инвестиций в этих странах возрос на 30 %. Последовавший в результате этого быстрый рост основного капитала обеспечил более половины (1,5 процентных пункта) роста потенциального уровня производства в развивающихся странах[24]. Кроме того, во многих из этих стран повысилась эффективность экономической деятельности государства.
Сильный импульс росту в быстро развивающихся странах дало изменение самого характера развития – возрастание в нем инновационной составляющей. Крупные корпорации уже не довольствовались перемещением туда промышленного производства, а стали переводить в них свои исследовательские центры и лаборатории. Основными реципиентами стали Китай и Индия. По отдельным информационно-коммуникационным технологиям они перешли от «догоняющего» развития к «лидирующему».
На возрастание роли развивающихся стран указывают и изменения в корпоративной структуре мирового хозяйства. Отличительная черта современной транснационализации – быстрое возрастание их в числе крупнейших ТНК. С 2003 по 2009 г. их доля среди 2000 крупнейших корпораций мира повысилась с 9,8 до 22,3 %, в капитализации – с 8,6 до 20,5 %, в активах – с 5,1 до 12,3 %, в продажах – с 7,0 до 12,9 %[25]. Участились случаи приобретения компаниями из развивающихся стран контроля над западными корпорациями. В текущем десятилетии увеличилась роль развивающихся стран и в международных потоках ПИИ, притом не только в качестве импортеров, но и экспортеров капитала. Свою нишу в этом, пусть пока и скромную, заняли страны Центральной и Восточной Европы с переходной экономикой. Рост цен на сырьевых рынках до последнего времени обеспечивал подъем компаний из этих стран.
Важная особенность 2000-х годов – все более активная роль развивающихся стран на мировых финансовых рынках. Центр тяжести мировых финансов начал перемещаться с «глобального Запада» на «глобальный Восток». Сюда все активнее выходили компании и банки (государственные и частные) быстро развивающихся стран и стран с переходной экономикой – так называемых формирующихся рыночных экономик, где уже сложились достаточно зрелые финансовые институты. Речь идет о Китае, Индонезии, Мексике, Южной Корее, Малайзии, Аргентине, Бразилии и России. Серьезную конкуренцию Нью-Йорку и Лондону создавали новые финансовые центры, возникшие в Гонконге, Дубае, Сингапуре, Бомбее, Шанхае и других городах и странах.
Изменился баланс сил и в группе развитых государств. В 2000-х годах по объему ВВП и ВВП на душу населении США увеличили свой отрыв от стран Европейского союза и Японии. Сказались, прежде всего, такие конкурентные преимущества США, как высокий инновационный и технологический потенциал, огромные вложения в человеческий капитал, мощь американских ТНК (в 2008 г. – 169 из 500 крупнейших корпораций мира), а также положение доллара как главной резервной валюты мира. На конец 2008 г. доля валютных резервов центральных банков, номинированных в долларе, все еще составляла 62,5 %.
В нынешнем десятилетии крупные изменения происходили в экономике Европы, где продолжалось интенсивное развитие интеграционных процессов. Формирование экономического и валютного союза в Европе шло как вширь, так и вглубь. В 2004 г. число участников ЕС возросло с 15 до 25, а к 2007 г. оно увеличилось до 27. Завершалось создание единого внутреннего рынка услуг. В 1999 г. была введена единая валюта – евро, начал действовать Европейский центральный банк. С июля 2002 г. национальные валюты большинства стран ЕС были изъяты из обращения и осуществлен переход их хозяйственного оборота на евро. В начале 2009 г. участниками зоны евро были 16 стран. За 10 лет существования евро, наряду с долларом, стал одной из двух ведущих валют мира. Доля резервов центральных банков мира в евро возросла с 17,9 % в 1999 г. до 27 % в начале 2007 г.
В странах с переходной экономикой экономический рост возобновился в 1999 г., а с 2000 г. они стали наиболее динамичными государствами мира. Формирование рыночной экономики и растущая интеграция этих стран в мировое экономическое пространство способствовали ускорению их экономического развития. Вместе с тем этот подъем имел место после столь глубокого спада, что до сих пор средний уровень ВВП на душу населения здесь ниже уровня 1990 г.
В результате в нынешнем десятилетии произошло существенное перераспределение сил в мировом хозяйстве. Значительно укрепились позиции развивающихся, прежде всего азиатских, стран в мировой экономике. Заметно возросла роль стран с переходной экономикой. Несколько сократился разрыв по уровню экономического развития (ВВП на душу населения) между развивающимися и развитыми странами[26].
Отмечая возрастание роли развивающихся стран в мировой экономике, важно вместе с тем подчеркнуть, что развитые государства сохраняют инновационное и технологическое превосходство в мире. На это, кстати, указывают особенности корпоративной структуры мирового хозяйства: доля компаний развитых стран в капитализации, активах и продажах крупнейших корпораций мира значительно сильнее, чем удельный вес этих стран в мировом ВВП. Особенно велико их превосходство в наукоемких отраслях.
1.5. Формирование глобального дисбаланса
Отражением меняющейся структуры мирового хозяйства стало возникновение глобального дисбаланса, который на протяжении десятилетия рассматривался как основа устойчивости мирового роста. В результате сложился режим, противоположный прежней модели глобализации. Если в 1990-х годах главным было направление движения капитала и технологий от развитых рынков к развивающимся, то в 2000-х годах процесс пошел и в обратную сторону. В основе этого процесса лежало нарастание дисбалансов в этих двух группах стран – между производством и потреблением, сбережениями и инвестициями. В группе развитых стран (исключения – Германия и Япония) потребление превышало производство, импорт товаров был больше экспорта, наблюдались дефициты платежных балансов по текущим операциям, нехватка сбережений. Экономика накопления здесь уступила место экономике потребления, финансируемой за счет наращивания долга и эксплуатации богатства, воплощенного в недвижимости. Напротив, хозяйство развивающихся стран в целом характеризовалось превышением производства над потреблением, экспорта над импортом. Вследствие слабого развития внутренних финансовых рынков, неразвитости систем социальной защиты и пенсионного обеспечения, а также возникновения у государственных институтов значительных инвестиционных ресурсов, либо в связи с резервированием нефтегазовых доходов (в случае стран – экспортеров нефти), либо в целях поддержания заниженного курса национальных валют в развивающихся странах образовался огромный «избыток» (профицит) сбережений. В 2008 г. он превышал 2 трлн долл.
В результате развитые государства в целом превратились в чистых импортеров капитала, а развивающиеся – в их экспортеров. Поток сбережений из развивающихся стран составлял в последнее десятилетие примерно 1 % нормы накопления развитых стран, компенсируя нехватку их собственных сбережений. Размещая свои временно свободные резервы на мировом рынке, группа стран с положительным сальдо платежного баланса превратилась в основных мировых кредиторов. Высокий уровень потребления во многих развитых странах обеспечивался за счет кредитования из средств, в значительной мере поступавших из развивавшихся государств.
Главный вклад в перекосы структуры мировой экономики внесли США, которые к началу XXI в. превратились в крупнейший мировой центр привлечения иностранного капитала. На долю США приходится до 20 % всего мирового производства, однако потребляют они значительно больше – около 35 %. С 2005 г. норма сбережений в этой стране была отрицательной. В 2008 г. дефицит платежного баланса по текущим операциям в США достигал 4,5 % ВВП. Модель воспроизводства, базирующаяся на масштабном внешнем финансировании, позволяла получать дополнительные ресурсы для экономического роста. С 2000 г. по 2008 г. приток средств, поступивших в США из-за рубежа, превысил 5,7 трлн долл., что составило более 40 % ВВП этой страны в 2007 г. Экономика США требовала все больше ресурсов для рефинансирования своих долгов за счет роста средств внешних кредиторов.
Глобальная экономическая система, которая была основана на массированном импорте в США дешевых сбережений и товаров из развивающихся стран (прежде всего – из Китая и стран Персидского залива), на самом деле устраивала импортеров не меньше, чем самих американцев. Получая взамен инвестиции и технологии, а также устойчиво растущий спрос на свою продукцию, эти страны имели возможность занижать обменный курс, наращивая экспорт, сбережения, а также государственные расходы за счет подавления внутреннего потребления. Подавляющее число кредиторов и сегодня предпочитает хранить свои средства в американских государственных облигациях, а не в каких-либо иных инструментах. Многие иностранные агенты соглашаются на отрицательный доход ради надежности. Дисбалансу на глобальном уровне соответствовали балансы внутренние. С одной стороны, в США доля личного потребления в ВВП интенсивно увеличивалась, а норма сбережений (доля сбережений в совокупном доходе домохозяйств) упала почти до нуля. Практически американские домохозяйства стали крупнейшими нетто-заемщиками в мировой экономике. С другой стороны, домохозяйства и правительство Китая имели высокую норму сбережений и являлись крупнейшими нетто-кредиторами. По сути дела, высокий уровень сбережений в Китае обеспечивал высокий уровень потребления в США, из чего и возникает необходимость не допустить дальнейшего роста дисбаланса в мировой экономике.
Глава 2
Общие контуры посткризисного развития
С середины – конца 2009 г. мировая экономика начала постепенно выходить из кризиса. По прогнозам МВФ, в 2010 г. мировой ВВП возрастет на 4,2 %, в том числе в развитых странах – на 2,3 %, в развивающихся – на 6,3 %[27]. Хотя наиболее острая фаза кризиса уже позади, мир еще долго будет ощущать последствия глубокой рецессии. Изменение экономической картины мира побуждает правительства как развитых, так и развивающихся государств переосмысливать свою политику с учетом уроков кризиса, существенно преобразившего условия мирохозяйственного развития.
На пути перемен в глобальном экономическом ландшафте – немало ухабов. В современный период власть неизбежно сталкивается с тем, что нужно искать компромисс между требованиями сегодняшнего дня и долгосрочными целями и приоритетами, без которых невозможно успешное развитие стран. Наряду с фундаментальными факторами, которые влияют на облик мировой экономики сегодня (инновации, глобализация, демография, зарождение новых центров влияния, упадок международных организаций, изменение климата, ресурсы), дополнительное сдерживающее воздействие на скорость изменений оказывают причины, вызвавшие кризис. Многие из них не устранены.
Обостряются проблемы государственных финансов. Бюджетная дисциплина становится центральной проблемой мировой экономики. Расползается кризис государственных долгов. Велико отношение дефицитов государственных бюджетов в процентах к ВВП. Сокращение значительных бюджетных дефицитов затруднено вследствие роста безработицы и ускорения процесса старения населения в мире. Вопрос выбора между пенсиями и наращиванием дефицита стоит сейчас остро во многих странах – особенно в США и Европе. Причем настолько остро, что становится вопросом выбора между резким сокращением бюджетных расходов и суверенным дефолтом. Первые признаки возобновления экономического роста во многом обеспечиваются за счет экспансионистской кредитно-денежной политики и расширения государственных расходов. Нынешняя политика дешевых денег и бюджетных вливаний неизбежно приведет к существенному росту суверенного долга большинства развитых экономик мира. При этом масштабы стимулирующей роли государственных расходов, несмотря на рост суверенного долга, будут сокращаться. Правительства США, Великобритании и Японии осуществляют политику количественного смягчения, т. е. позволяют себе допустить то, что всегда было под запретом, – скупку государственных облигаций их центральными банками. По сути – это монетизация долга, чреватая инфляцией. В этих условиях государства будут в меньшей степени способны проводить антициклическую кредитно-денежную политику.
Проблемы неплатежеспособности снижают эффективность монетарных стимулов, а риск повышения процентных ставок (вследствие массированной эмиссии государственных облигаций) подрывает положительное воздействие пакета бюджетных стимулов на темпы роста. Не восстановлена атмосфера доверия в мировых финансово-экономических кругах. Нуждается в улучшении управление рисками и финансовыми потоками не только на национальном, но и на международном уровне. Сохраняются противоречия между глобальным характером финансовой индустрии и национальным характером ее регулирования, а также между проводимой сегодня в мире мягкой денежно-кредитной политикой и настоятельной необходимостью укрепления финансовой дисциплины.
Продолжающееся сокращение занятости и рост безработицы могут обернуться серьезным социальным брожением. Нарастают риски популизма в экономической политике. Резко активизировались призывы помочь отечественным финансовым институтам, промышленным и сельскохозяйственным производителям, поддерживать «свои» крупнейшие корпорации, в первую очередь – «национальных чемпионов», государственные сырьевые компании и другие предприятия.
Отсюда возникает всплеск экономического национализма, сползание к протекционизму в торговле и финансовой сфере, валютные войны. К этому следует добавить, что не преодолен кризис в деятельности основных международных экономических, торговых и финансовых организаций.
Анализ стратегий выхода из кризиса показывает, что поиски эффективного курса антикризисной политики в ведущих центрах мировой экономики не ограничены краткосрочным реагированием на негативные социально-экономические последствия кризиса. Значительное место в деятельности государств занимают определение среднесрочных стратегических приоритетов посткризисного развития и создание предпосылок для их реализации. Более того, уже принимаются меры, цели которых далеко выходят за рамки кризиса. Речь идет о создании механизмов и инструментов, которые обеспечили бы необходимые условия для долгосрочного устойчивого роста мировой экономики и национальных хозяйств. Эти меры стратегического характера в значительной степени варьируются от страны к стране в зависимости от конкретных вызовов, с которыми сталкивается та или иная национальная экономика. В результате вырисовываются общие контуры посткризисного экономического устройства.
До кризиса в экономических кругах многих стран мира преобладало мнение, что «чем меньше государства, тем лучше для экономики». Негативные последствия политики дерегулирования серьезно подорвали основы этой неолиберальной концепции рыночного фундаментализма, идеологии, основанной на всесилии рынка. В условиях резкого ухудшения экономической ситуации вмешательство государства в экономику существенно возросло. В первое время после начала кризиса в центре политики государства находились меры по оздоровлению банковской системы, а также шаги, призванные не допустить резкого снижения доходов и ухудшения условий жизни населения. В целях поддержания ликвидности и стабильности финансовых рынков осуществлялись национализация и рекапитализация отдельных финансовых институтов, а также выкуп контрольных пакетов проблемных банков; гарантии по межбанковским кредитам. Пакет социальных мер включал, прежде всего, увеличение пособий по безработице, на детей, помощи малоимущим гражданам, размера страхования вкладов в банках, отсрочки платежей по ипотеке.
В посткризисный период с большой долей уверенности можно ожидать дальнейшего упрочения влияния государства, как в национальных хозяйствах, так и в мировой экономике в целом. В развивающихся странах усилятся позиции государственных предприятий, государственных инвестиционных фондов и других механизмов инвестирования. Однако затем по мере выхода из текущего кризиса вовлеченность государства в экономику начнет вновь снижаться и на передний план выйдет решение стратегической задачи совмещения эффективного государственного участия для преодоления сбоев на финансовых рынках и предотвращения серьезной рецессии с сохранением либеральных принципов функционирования мировой экономики. В целом в периоды нисходящей фазы цикла будет усиливаться тенденция к государственному регулированию экономики, особенно финансовой сферы. Напротив, в условиях подъема преобладающей тенденцией будет дерегулирование. При этом, учитывая тот факт, что дерегулирование стало одной из причин нынешнего кризиса, можно предположить, что использование этого направления экономической политики будет более ограниченным, чем в предкризисный период.
Произойдет усложнение самой системы регулирования. Появятся (прежде всего в развитых странах) новые формы взаимосвязи (симбиоза) рыночного и государственного механизмов. Характерным станет двусторонний процесс одновременного размежевания и сближения функций государства и корпораций. Дальнейшее развитие получит государственно-частное партнерство. В ближайшем будущем государство в силу перегрузки социальными функциями будет передавать все большую часть государственных средств в некоммерческий гражданский сектор и бизнес. Возрастет значение промежуточных субъектов экономической политики: институтов, имеющих так называемый публично-правовой статус.
Очевидно, что для многих стран, в том числе и для ведущих европейских экономик, причины финансового кризиса и рецессии отличались от тех, которые были присущи США (собственные проблемы с кредитованием, в том числе с ипотечным, были лишь у небольшого числа стран). Исходя из этого можно говорить об импортируемом характере кризиса, но, поскольку кризис доверия в кредитно-финансовой сфере стал всеобщим, то все государства были вынуждены включиться в общую борьбу по восстановлению доверия. Следует также иметь в виду, что кризис по-разному проявляется в разных странах, отличающихся спецификой своего социально-экономического развития. Даже в рамках ЕС, несмотря на углубление интеграционных процессов, все еще реализуются собственные специфические модели государственной экономической политики. Это привело к возникновению дифференцированных подходов как с точки зрения принципов, так и относительно набора инструментов, применяемых в борьбе с кризисными явлениями в разных странах.
Поиск новых компромиссных решений может привести к формированию в развитых странах новых моделей социально-экономической политики. Скорее всего, это будет попытка каким-то образом объединить либерально ориентированную политику поддержки предпринимательства (т. е. формирование и поддержание максимально благоприятного предпринимательского климата) с неокейнсианскими методами и даже элементами протекционизма. Представляется, что существенно усилится вариативность в национальной экономической политике, и страны будут в разной пропорции соединять указанные элементы. При этом решающую роль станут играть не столько пропорции такого синтеза, сколько качество отдельных составных частей новой политики, в частности, их соответствие требованиям современного инновационного развития, адаптация к усиливающейся глобализации и активному использованию ее возможностей, сохранение необходимых экологических и социальных стандартов.
Изменятся приоритеты в экономической политике. Возрастет значение таких направлений, как инновационная политика и создание благоприятной экономической среды для функционирования национального бизнеса и повышения его конкурентоспособности. В фокусе проводимой политики будет поддержание занятости и создание новых рабочих мест, подготовка и переподготовка кадров. Важное направление политики – поддержка малого и среднего бизнеса.
Характер и масштабы проблем в мировой экономике потребуют применения не только мер воздействия со стороны национальных правительств, но и механизмов наднационального регулирования. К примеру, реакция европейских стран на кризис 2008–2009 гг. соединяет как общие (реализуемые через механизмы Евросоюза, в том числе через единую денежную и валютную политику ЕЦБ) акции, так и собственные национальные антикризисные программы, которые в большинстве случаев сводятся к применению стандартных мер экономической политики (преимущественно финансовых). Согласованная позиция ЕС по основным проблемам кризиса была сформулирована Комиссией и саммитами в середине октября 2008 г. К этому времени были выработаны единые подходы и намечено использование одинаковых инструментов (хотя объем и условия их применения различались по странам). К таким инструментам относятся: банковские кредиты из специальных государственных фондов помощи; приобретение пакетов акций банков с целью повышения их собственного капитала; гарантирование банковских обязательств и расширение гарантий по банковским вкладам. Также было сформулировано общее требование об усилении мер контроля в финансовой сфере, создании системы раннего предупреждения в период кризисов и установлении общемировых правил. Собравшиеся в ноябре 2010 г. в Брюсселе главы правительств 27 стран ЕС договорились о создании постоянного механизма оказания помощи странам, чьи долговые проблемы угрожают стабильности всей еврозоны.
При этом особо подчеркивается важная роль в этом процессе МВФ, который, возможно, возьмет на себя функции наблюдения за рынками. Страны ЕС считают, что рейтинговые агентства должны работать с большей прозрачностью, а рискованные сделки страховаться за счет большего собственного капитала и т. д.
Все большее значение придается стимулированию реального сектора экономики. В последнее время обнаружилось, что ставка на преимущественное развитие сферы услуг, в первую очередь финансовых, характерная, прежде всего, для стран, реализующих англо-американскую модель развития, не оправдала себя. Не случайно отмечен рост популярности идей «возвращения к предпринимательскому капитализму» и восстановления роли материального производства. В этих условиях можно ожидать дальнейших изменений в отраслевой структуре мирового хозяйства. Важным фактором развития станет процесс наметившейся интеграции материального производства и сферы услуг, в первую очередь в наукоемких секторах обрабатывающей промышленности и сферы телекоммуникаций; усилится значение малых и средних, преимущественно венчурных, фирм, возрастет их вклад в экономический рост и создание новых рабочих мест.
По всей видимости, произойдет смещение баланса в пользу реального сектора и реиндустриализации за счет отраслей обращения и услуг, в первую очередь финансовых. Сама финансовая система будет более
прозрачной и ориентированной на предотвращение рисков. В первую очередь, пишет видный британский промышленник Дж. Роуз, необходимо перестать рассматривать индустрию как реликт эпохи промышленной революции[28]. Финансовый сектор, – утверждает известный британский экономист М. Вулф, – стал слишком большим, и его необходимо уменьшить. Структуру экономики нужно диверсифицировать[29]. Как заявил в парламенте министр по делам бизнеса, предпринимательства и реформ в области государственного регулирования Великобритании П. Менделсон, в будущем Британии нужно меньше производить финансовых продуктов и больше реальных товаров. А профессор Кембриджского университета Б. Роуторн подчеркнул, что стране, видимо, придется вновь встать на путь реиндустриализации[30]. По мнению руководителя компании «Дженерал электрик» Дж. Иммельта, для выхода из рецессии Америке необходимо вернуться к экономике, базирующейся на производстве и экспорте товаров. Чтобы вывести экономику на траекторию роста, считает он, США следует снизить ее зависимость от финансового сектора, перераспределив не менее 20 % всей рабочей силы в производственный. Правда, такая цель стоит не перед всеми развитыми странами. Так, например, Япония, как полагают многие японские экономисты, страдает от чрезмерно большой зависимости от состояния промышленности. Очевидно, подобное же можно сказать и о Германии.
Разумеется, речь не идет о возвращении развитых стран к прежней структуре хозяйства. Конкурировать с развивающимися государствами при их гораздо более низких издержках в производстве продукции традиционных отраслей промышленности они не могут. Реиндустриализация в развитых странах будет происходить на принципиально новой технологической основе.
Судя по стратегиям выхода из кризиса, правительства многих стран (прежде всего развитых) принимают меры, способные придать дополнительную динамику инновационному процессу, развитию новых технологий. Принятые в течение 2009–2010 гг. решения и долгосрочные бюджетные программы, объявленные в США, ЕС и Китае, свидетельствуют о высоком приоритете инновационной политики – как области активных антикризисных действий и как фактора долгосрочной структурной политики[31]. Так, в США большое внимание уделяется развитию инфраструктуры энергетики и телекоммуникаций, «зеленой экономики» – правительство стимулируют инновации в энергосберегающие технологии, увеличиваются вложения в здравоохранение. Приоритетными целями американского Закона о восстановлении экономики и возобновлении инвестиций (ARRA) являются: существенные дополнительные ассигнования на модернизацию дорог и мостов, автомагистралей, энергосетей, на закупку автобусов и оборудования для увеличения объема пассажиропотока на общественном транспорте, создание сети высокоскоростных железнодорожных магистралей, а также распространение услуг широкополосного Интернета. В тесной связи с созданием материальной информационной инфраструктуры рассматривается программа информатизации системы здравоохранения – часть реформы здравоохранения (развитие системы электронных медицинских карт). В 2009 г. Европейская комиссия выступила с инициативой развития ряда ключевых технологий, способствующих социально-экономическому развитию стран ЕС: нанотехнологии, микро– и наноэлектроники, биотехнологии, технологии новых материалов, фотоники[32].
Судя по действиям зарубежных правительств и финансовых институтов, все более популярными для вложений становятся отрасли, способные приносить прибыль пусть более низкую сегодня, но многообещающую в долгосрочной перспективе. Речь идет в первую очередь об инвестициях в проекты по повышению экологической и социальной устойчивости, особенно в сфере энергоэффективности, развития возобновляемых источников энергии и снижения выбросов парниковых газов. Эти начинания получают многомиллиардную государственную поддержку, в том числе – в формате зеленой составляющей пакетов антикризисных мер, почти во всех странах «двадцатки» (за исключением Аргентины, Бразилии, Индии, Индонезии, России и Турции). Для частных инвестиций такая государственная политика дает мультипликационный эффект. Кроме того, сектор «устойчивого развития» привлекателен и с точки зрения диверсификации рисков, так как его динамика в целом слабо коррелирует с траекториями других популярных среди инвесторов классов активов, особенно драгоценных металлов и сырья[33].
Реализация этих и других программ потребует повышения эффективности хозяйства, в частности в инвестиционном процессе, где можно ожидать умеренных темпов роста капиталовложений, отражающих более низкую капиталоемкость экономики и воздействие ресурсосберегающей направленности научно-технического прогресса. Дальнейшие изменения претерпит технологическая структура инвестиций. Повысится доля затрат на машины и оборудование в общем объеме производственных капиталовложений. Эта политика создает благоприятные предпосылки для повышения эффективности капиталовложений и возобновления роста корпоративной прибыли.
Одновременно преодоление кризиса ликвидности и более рациональное использование ресурсов облегчают происходящее в настоящее время совершенствование финансового механизма инвестиционного процесса. Это способствует увеличению обеспеченности капиталом мировой экономики, которая в среднесрочной перспективе будет достаточной, чтобы поддерживать темпы роста, близкие к тем, что наблюдались в предкризисный период.
Крупные изменения намечаются в финансовой сфере. В самое последнее время наблюдаются некоторые признаки известного «оздоровления» институциональной структуры финансовой системы в развитых странах. Произошло разорение ряда крупнейших банков, обремененных «токсичными» активами. Кризис сопровождался консолидацией банковского бизнеса, слияниями банков. Некоторые банки целиком ликвидировали подразделения, работавшие на глобальных рынках капитала. Активно идет перестройка деятельности инвестиционных банков, которые всегда играли роль главного оценщика стоимости активов и рисков. Часть из них перешла в разряд «просто коммерческих». С трудом, но постепенно решаются проблемы, связанные с использованием сложных финансовых инструментов, их «упрощением». Что касается увеличения присутствия государства в банковском секторе (фактической национализации ряда финансовых институтов), то, по-видимому, это мера является временной. В посткризисный период сохранится происходящий ныне перенос богатства и экономического влияния с Запада на Восток, прежде всего – за счет стран Юго-Восточной Азии. Успешное противостояние кризису усиливает позиции развивающихся стран (в первую очередь Китая и Индии) в мировой экономике. Продолжится процесс превращения Китая в финансового тяжеловеса. Дисбаланс в мировой экономике будет если не устранен, то существенно уменьшен в результате усиления тенденции к росту сбережений в развитых странах, прежде всего в США, и диверсификации хозяйства в развивающихся странах, построения в них экономики, менее зависимой от экспорта и в большей мере – от развития внутреннего рынка.
Страны, в которых потребление превышает производство, а капиталовложения – сбережения, имеющие двойной дефицит (бюджетный и текущего баланса), в первую очередь США, будут стремиться уменьшить зависимость от внешних источников финансирования. В 1980-х годах у США также возникала проблема двойного дефицита, но тогда их государственные облигации приобретали, прежде всего, стратегические партнеры этой страны, например Япония и Германия. На сей раз для США сложилась более тревожная ситуация, поскольку финансированием государственного долга этой страны занимаются не союзники Соединенных Штатов, а их стратегические соперники. Вместе с тем зависимость носит обоюдный характер. Так, Китай не может просто перекрыть финансовый кран, не нанося существенного ущерба самому себе. Кроме того, сокращение финансирования США породит тенденцию к значительному повышению курса юаня, что сильно ударит по экспортному сектору Китая, а значит подорвет и экономический рост в целом.
Важной чертой посткризисной экономики ведущих развивающихся стран станет развитие национальных финансовых рынков, недостаточное развитие которых делает их крайне зависимыми от денежной политики и курса валют государств, куда они направляют «излишки» сбережений. Не случайно Китай озабочен безопасностью своих активов в США. Беспокойство Китая вызвано массированными затратами, которые планирует осуществить администрация Б. Обамы в рамках антикризисной программы. Они могут привести к снижению курса доллара, что повлечет за собой падение конкурентоспособности китайского экспорта. Кроме того, следует учесть, что Китай держит 37 % своих золотовалютных резервов в облигациях Министерства финансов США. Поэтому ослабление доллара будет означать обесценение этих резервов.
Развитие институциональной системы мирового хозяйства не поспевает за его глобализацией. Эффективность деятельности большинства международных экономических и финансовых организаций не всегда соответствует потребностям времени. Прежде всего это относится к Международному валютному фонду и Всемирному банку. Произошел провал всех органов надзора, анализа и контроля финансовых рынков. Суть проблемы заключается в низком качестве регулирования, из-за чего огромные риски оказались вне должного учета, а также в неспособности институтов (как регуляторов, так и рейтинговых агентств и рынков) адекватно оценивать совокупность рисков в финансовых учреждениях и корпорациях. В этих условиях неизбежны меры по реформированию международного механизма регулирования мировой экономики, по изменению международной финансовой архитектуры. При этом упор будет делаться на координацию усилий национальных регуляторов, а не на создание специализированных международных органов регулирования.
Речь, в первую очередь, идет о выработке новых правил регулирования финансовых рынков. Кризис суверенных долгов в странах еврозоны и создание странами Евросоюза гигантского стабилизационного фонда, а также так называемый Wall Street bill (законопроект по реформе регулирования финансовых рынков и банковского сектора в США) – это первые попытки наладить новый формат государственного регулирования работы международных финансовых рынков. По всей видимости, расширятся финансовые возможности МВФ и повысится роль «Группы двадцати».
Важным представляется тот факт, что на встрече, состоявшейся в июне 2010 г. в Торонто, главы государств попытались определить наиболее значимые цели дальнейшей экономической политики. Была достигнута принципиальная договоренность о продлении запрета на протекционистские меры в сфере торговли и инвестиций вплоть до 2013 г., а также об отказе от введения новых экспортных ограничений. Эти шаги должны обеспечить сохранение прежнего ориентира на либерализацию международных внешнеэкономических отношений. Кроме этого были согласованы принципы банкротства финансовых институтов и заявлено о намерении ратифицировать достигнутые ранее договоренности о реформе квот в Международном валютном фонде и Всемирном банке.
В условиях наметившихся позитивных тенденций в мировой экономике центральными вопросами, обсуждаемыми на саммите в Торонто, стали сокращение дефицита бюджета и государственного долга. Страны – члены Евросоюза, в частности Великобритания, Франция и Германия, уже начали предпринимать конкретные шаги по урезанию государственных расходов, в то время как США, Бразилия и некоторые другие участники полагают, что для поддержания только наметившегося роста стоит продолжить государственную поддержку экономики даже ценой роста государственного долга и дефицита бюджета.
В ноябре 2010 г. на саммите «Группы двадцати» в Сеуле для закрепления договоренностей в сфере глобальной экономики был утвержден план развития на благо общего роста, основывающийся на шести базовых принципах, среди которых: уменьшение бедности всех слоев населения; работа с развивающимися странами как с полноправными партнерами; предпочтение коллективных действий; признание уникальной роли частного сектора в создании рабочих мест. Девятью ключевыми областями, в которых необходимо немедленно принять меры для восстановления экономического роста, являются:
• инфраструктура;
• развитие человеческих ресурсов;
• торговля;
• частные инвестиции;
• создание рабочих мест;
• продовольственная безопасность;
• доступ населения к финансовым услугам;
• мобилизация внутренних ресурсов;
• обмен знаниями.
К такому выводу пришли лидеры G20. Страны договорились проанализировать этот набор мер на следующем саммите во Франции.
Что касается мировой валютной системы, то обсуждение введения новых мировых и региональных резервных валют продолжится. Правомерно предположить, что в ближайшем будущем драматического изменения роли доллара США как резервной валюты не произойдет. Процесс адекватного замещения доллара другими валютами не может быть быстрым. Можно ожидать усиления борьбы с протекционизмом во избежание скатывания к торговым войнам и повторения сценария Великой депрессии.
Бесспорно одно – в современных условиях создаются дополнительные предпосылки для перехода к новому экономическому укладу и формирования новых моделей социально-экономического развития. В перспективе мировое хозяйство будет развиваться на более эффективной основе. Серьезную трансформацию, возможно, претерпят отношения собственности. Однако регулируемый рынок останется фундаментальной основой миропорядка.
Важную роль в оздоровлении и дальнейшем изменении облика мировой экономики сыграет глобализация. Кризис конца 2000-х годов войдет в историю как классический урок того, что она может принести положительные плоды, только если есть эффективное глобальное управление этим процессом.
Развитые государства
США
Бурные события в экономике США в 2007 г. и особенно в 2008–2009 гг., связанные с ипотечным кризисом, переросли затем в более глобальные финансовые и экономические потрясения. Они проявились, в частности, в банкротстве одного из крупнейших американских банков Lehman Brothers, в переводе под полный государственный контроль ипотечных компаний Fannie Mac и Freddie Mac, балансировании на грани банкротства ряда других инвестиционных и страховых компаний. Все это оказало и, вероятно, еще окажет немалое влияние как на американскую, так и на мировую экономику.
В начале XXI в. политическая и экономическая конфигурация современного мира заметно усложнилась. Все больше сомнений вызывают претензии как на политическую, так и на экономическую гегемонию в мире, на его однополярность, возникшую в начале 90-х годов XX в. после распада Советского Союза. Динамичное развитие ряда крупных развивающихся стран (Китай, Индия, Бразилия), постепенное восстановление экономики России с ее резко возросшей ролью в мировом энергообеспечении, расширение экономического потенциала Европейского союза за счет приема новых членов, серьезные проблемы в финансовой сфере и социально-экономическом развитии США во второй половине нынешнего десятилетия – все это заметно обострило дискуссии о способности США по-прежнему оставаться экономическим (и соответственно военно-политическим) лидером современного мира.
Многие аналитики заговорили о перспективах долговременного снижения роли и места США в мировом хозяйстве, в мировых финансах, да и в мировой политике. Это обусловлено еще и тем, что попытки Соединенных Штатов военными средствами обеспечить свои интересы (в том числе экономические) в ряде регионов мира не принесли ожидаемого результата (например, Ирак), а напротив, привели к очевидному перенапряжению США, усугублению как внешнеполитических, так и внутренних проблем.
В мире не утихают дискуссии о причинах и последствиях финансово-экономического кризиса 2008–2009 гг., о будущей посткризисной мировой экономической архитектуре, о перспективах экономического развития. Наибольшее внимание, разумеется, привлекает экономика США – крупнейшая экономика мира, способная стать как локомотивом преодоления глобальных экономических проблем, так и фактором стагнации, а то и нового спада в мировом хозяйстве.
Вероятно, рассмотрение послекризисной ситуации нельзя основывать только на факторах конъюнктурного характера (хотя они и являются определяющими при оценке той или иной фазы делового цикла). Для выводов о долговременных перспективах экономического развития США и их месте в мировом хозяйстве необходимо оценивать и факторы более глубинного характера, связанные, в частности, с доминирующей моделью экономики и с ее технологическим укладом.
3.1. Предкризисное развитие и предпосылки рецессии
Прежде всего напомним, что любая рыночная экономика развивается циклически. За послевоенный период США пережили 10 циклических кризисов. Последний спад, произошедший в 2001 г., привел к снижению ВВП на 1,3 % в III квартале этого года. До данного кризиса начиная с 1991 г. в США более 10 лет продолжался устойчивый экономический рост – наиболее длительный среди трех самых продолжительных фаз подъема за послевоенный период: 1961–1969 гг. – 106 месяцев; 1982–1990 гг. – 92 месяца и фаза 1990-х годов, еще в феврале 2000 г. превысившая рекорд 1960-х годов. При этом, в отличие от других послевоенных подъемов, подъем 1990-х годов происходил в условиях ограничительной финансовой политики государства, что выразилось в сокращении, а затем и ликвидации в 1998 г. бюджетного дефицита. Темпы роста экономики в этот период достигли весьма заметных величин (в 1998 г. – 4,6 %, в 1999 г. – 4,2 %, в 2000 г. – 5,3 % в реальном исчислении). В 2000 г. ВВП страны достиг психологически важного рубежа – 10 трлн долл.
В 1990-е годы в США заметно улучшились и все другие важнейшие макроэкономические показатели: уровень безработицы в 2000 г. сократился до 4 %, показатель инфляции (индекс потребительских цен) опустился до 1,6 % в годовом исчислении, т. е. до минимального уровня за более чем 30-летний период. Одновременно улучшилась динамика производительности труда: этот показатель, рассчитанный для частного несельскохозяйственного сектора экономики, в период 1995–2001 гг. составил 2,6 % по сравнению с уровнем 1,39 % за период 1973–1995 гг.
В указанный период улучшились многие социальные показатели – менее 12 % стала доля населения с доходами ниже прожиточного минимума (в 1993 г. – 15,1 %), после 1992 г. выросли реальные доходы всех категорий населения.
Главным фактором экономического подъема 90-х годов явился рост частных инвестиций и потребительских расходов населения, т. е. то, что в рыночной экономике вносит основной вклад в экономический рост. Так, на счет роста частных инвестиций пришлось более 30 % прироста ВВП (самый высокий показатель за все послевоенные периоды циклических фаз роста). Норма накопления в США за 1992–1999 гг. вырослас 15,1 до 17,9 % ВВП. На потребительские расходы может быть отнесено более 67 % ВВП. При этом никогда ранее не было столь незначительным влияние на экономический рост государственных расходов – менее 2 %.
Существует также ряд специфических факторов, которые повлияли на столь благоприятные экономические результаты США за последнее десятилетие XX в. Среди них:
• прекращение Холодной войны позволило США снять чрезмерную нагрузку с военного бюджета, уменьшить, таким образом, инфляцию и ликвидировать бюджетный дефицит;
Поделиться книгой: