Помоги проекту - поделись книгой:
Жюстина полюбовалась.
— У-у-у. — протянула она, обходя кресло и разглядывая труп покойной Вишневецкой. На лице напарницы не дрогнул ни один мускул. — Чем это её так?
— Виброклинком. Но я не знаю, тут хоть электропилой. — я пожал плечами. — Разницы никакой.
— Да уж, — поморщилась Фудзисаки, наклонившись к самой растёрзанной шее Вишневецкой. Чему я искренне завидую у своей напарницы, так это крепости желудка; на моей памяти её никогда даже не мутило. Или, по крайней мере, она не подавала виду. — Кто это её так?
— Без понятия. — снова пожал плечами я. — Ну вот ни малейшего.
— И что ты думаешь? — прищурилась она, взглянув на меня.
— Я думаю, — ответил я, — что ты сейчас останешься здесь и расспросишь, — я кивнул в сторону бедняги Валленкура, — потерпевшую сторону. Постарайся разузнать о жертве побольше. Снимки я сделал, но если найдешь чего-то интересного…
— А комнату ты осмотрел?
— Осмотрел. — отмахнулся я. — Ничего.
— Совсем ничего? — повторила Жюстина.
— Совсем ничего. — ответил я. — Это и самое странное.
Перед приходом Фудзисаки я, действительно, воспользовался случаем и осмотрел диспетчерскую, в том числе и с помощью Линзы. Линза, главный рабочий инструмент полицейского (а вовсе не пистолет и даже не свежая коробка с эклерами), может и не такое, но в данном случае её усилия оказались напрасны.
Здесь были камеры наблюдения. Камеры наблюдения в последние полтора часа показывали исключительно помехи.
Здесь не было отпечатков пальцев — кроме Валленкура и покойной Вишневецкой. Я уже подшил к делу биометрические данные их обеих; разрешения на это мне не требовалось. Были и другие отпечатки, но они не вписывались во временной промежуток и принадлежали, скорее всего, другой смене.
И здесь не было следов. Не то, чтобы Линза могла разглядеть следы на твёрдом полу, но убийца — кем бы она ни была — явно не была любительницей. Я встречал предостаточно преступников, ухитрявшихся на месте преступления вступить в лужу крови или подсолнечного масла; выслеживать их было не просто неинтересно, а даже неспортивно. Убийца Вишневецкой определенно была не из таких.
Зачем профессиональной убийце убивать простую диспетчера?
Да ещё и таким образом?
— А что потом? — прервала мои размышления Фудзисаки.
— А потом звони в участок, — как ни в чём ни бывало ответил я. — Пусть высылают экспертов и забирают труп.
— А ты что?
Я развернулся на каблуках и замер, всё ещё глядя на неё.
— Тут ещё шлюзовая камера. — только и сказал я. — И пожарная лестница.
— О. - только и сказала Жюстина.
— Я немного задержусь.
— Да богов ради. — отмахнулась она. Я кивнул и вышел из диспетчерской, по дороге едва не наступив на горемычную фуражку Валленкура.
Остановившись на лестничной площадке, я вытащил Линзу. Камеры обнаружились почти мгновенно.
Когда и они продемонстрировали мне сплошные помехи, я недоумённо приподнял бровь. Система видеонаблюдения, не работающая в одной комнате — нечто из ряда вон выходящее, но это единичный случай. Система видеонаблюдения, не работающая в двух комнатах…
Ступеньки дребезжали, пока я спускался по ним. Сбежав на второй этаж, я сделал то же самое. Камеры шли помехами. Больше того, они шли помехами ровно столько же, сколько и все остальные — последние полтора часа.
Это было очень подозрительно. Если система видеонаблюдения не работает во всей диспетчерской (одной из четырёх диспетчерских в Порту, но всё же), то это уже не просто из ряда вон выходящее. По всем правилам, Портовая Администрация уже полтора часа должна была бить тревогу; но вместо этого всё, что получает МВД — это вызов от Валленкура?
Я тяжело вздохнул и обернулся к шлюзу. Люк поначалу не поддался, но среагировал на мою Линзу и послушно отскочил в сторону, встав на стопор. Валленкур и тут не лгал — шлюзовая камера была закрыта, как положено. Внутренний герметичный люк шлюза был распахнут; в самом шлюзе горел зелёный светодиод. Вдоль стен камеры выстроились стойки с безжизненно свисавшими с них скафандрами.
Я поднял Линзу. Список камер наблюдения вылетел мне прямо в лицо. Когда первая же из них продемонстрировала мне серый шум помех, я даже не удивился.
Всё-таки Валленкур был на редкость невнимательным помощником диспетчера: проворонить выключенные камеры… Я пожал плечами. Ладно, это мы ещё проверим.
Я включил терминал шлюза, и моргнул, когда мне навстречу вылетело окно с журналом активности. Подтверждать доступ мне не потребовалось. Последнее использование шлюза значилось три недели назад, во время планового техосмотра. Нашёлся даже протокол, заверенный электронными подписями ответственных лиц и украшенный логотипом МинСЖО. Я бегло пролистал его и, на всякий случай, сохранил копию. Но, похоже, шлюз можно было смело вычёркивать.
Или нет.
Скафандры — стандартная безразмерная модель, сертифицированная МинСЖО — тоже оказались нетронутыми. Но у убийцы мог быть и свой. Герметичные люки убийца могла трогать только в перчатках, но я всё равно осмотрел их на предмет наличия отпечатков. Отпечатков не нашлось.
Итак, мысленно подытожил я. Некто перерезает горло Хироко Вишневецкой, диспетчеру ночной смены, прямо в диспетчерской. При этом она пользуется виброклинком, что уже как минимум странный выбор орудия убийства. Виброоружие режет плоть (и большинство других материалов), как нож масло. Отсечь голову виброклинком — даже сравнительно небольшим — было проще, чем перерезать горло. Но его именно перерезали.
И при этом убийца отключает камеры наблюдения. Причём, похоже, все камеры в диспетчерской, ничем при этом не насторожив ни остальную Портовую Администрацию, ни всё орбиталище. Да, видеозапись можно отредактировать, хотя и непросто; обмануть таким способом полицию, которой по долгу службы приходится иметь дело с подобными записями, ещё сложнее. Но отключать камеры?
Даже не так. Отключать камеры, не подняв тревоги?
Я раздосадованно пнул ближайшую стойку со скафандром. Стойка задребезжала; скафандр задёргался на ней туда-сюда.
Бред какой-то. Зачем идти на такие сложности, чтобы убить обыкновенную диспетчера? Почему не всадить в неё пять пуль из одноразового самопала, который потом отправится в ближайший мусоропровод, где-нибудь в Акиниве или Шамп-Марез? Почему не перерезать горло обыкновенным ножом, как это делают подручные госпожи Адатигавы? (справедливости ради, одноразовые самопалы среди мафии ничуть не менее популярны) Почему именно так? Именно здесь?
Я наградил стойку очередным пинком и вышел из шлюза. Плащ дёрнулся у моих ног.
Грохот ступенек сопровождал мои шаги. Пожарная лестница оказалась люком в стороне от лестницы настоящей, скрытая заглушкой в стене: заглушка послушно отползла в сторону перед моей Линзой, и моему взгляду предстала шахта, уходящая куда-то вглубь орбиталища. Вдоль стенок шахты шли рукоятки лестницы, исчезавшие вдали, и направляющие полозья для невесомости. Полозья были в очевидно нерабочем состоянии.
Я не знал, куда вела пожарная лестница. У Портовой Администрации, скорее всего, была автономная система борьбы за живучесть: вероятно, лестница вела именно туда. Но где именно находился центр борьбы за живучесть, я не знал.
Зато я знал, что пожарные лестницы оснащались датчиками использования — как и любые другие объекты, связанные с системами жизнеобеспечения. СЖО — слишком серьёзная вещь, чтобы оставлять её на откуп первой встречной-поперечной.
Датчик на этом конце пожарной лестницы работал исправно. Датчик также сообщал, что этой лестницей никто не пользовался в ближайшие три недели — именно так было датировано последнее использование (во время планового техосмотра). Датчик на противоположном конце лестницы сообщал то же самое.
Датчики. Могут ли датчики врать?
Уже отступив от лестницы, я начал было подниматься обратно, как вдруг остановился, развернулся и прошёл в зал диспетчерской. Лифт не подавал признаков жизни. Стол, оставленный Валленкуром — тоже.
Я поднял левую руку с зажатой в ладони Линзой и вызвал список камер. Выбрал первую из них и открыл запись.
Я с удивлением уставился сам на себя, стоящего посредине комнаты с дурацким выражением на лице. При перемотке назад появились сначала я, разговаривающий с Валленкуром, потом Валленкур, бегающий туда-сюда, потом просто спокойно сидящий за столом Валленкур… Я выключил запись.
Валленкур действительно не заметил ничего необычного. Камеры на первом этаже работали так, как и должны были.
Наверху была идиллия: измученный Валленкур (на парня было больно смотреть — похоже, у него выдалась тяжёлая ночь) и необычно бодрая Фудзисаки, возившаяся с консолью диспетчера. Экраны консоли отражались в её карих глазах. Ей пришлось перегнуться через кресло, но неудобная поза ей нисколько не мешала.
Труп в кресле не вызывал у неё беспокойства.
— Что-то интересное? — поинтересовался я, подходя ближе и заглядывая напарнице через плечо.
— Да так себе. — ответила Жюстина, не отрываясь от монитора. — В общем, отсюда есть доступ в остальную сеть Администрации. Вот, смотри. — она движением руки вызвала какое-то окно с внутренним адресом, покрутила и свернула обратно. Я многозначительно кивнул. — Но камеры при этом не работают. За два часа до там всё нормально, но после…
— Там внизу то же самое. — ответил я. — В шлюзе и на лестнице камеры идут помехами.
— А пожарная лестница что?
— Её никто не трогал. Кстати, там и возле лифта камеры работают нормально.
— Интересно, блин. — повторила Жюстина. — Ладно, вот ещё, — она взмахнула рукой, и на экране появилось другое окно: таблица со списком кораблей. Названия, транспондеры, даты прибытия. Последняя из них значилась ровно за час до того, как Вишневецкой перерезали горло, а полтора десятка камер наблюдения одновременно перестали работать.
Я отодвинул Фудзисаки и перенёс на Линзу весь список. Она вопросительно подняла бровь.
— Лучше какие-то зацепки, чем вообще ни одной. — пояснил я. — А если в поведении диспетчерской были какие-то странности, то логичнее всего расспросить об этом командиров кораблей, верно?
Поделиться книгой: