Помоги проекту - поделись книгой:
Через пару минут все покатилось по наклонной.
Для парня, который, казалось бы, так помешан на сексе, он просто ни хрена не знал о технической стороне вопроса.
Иу. Если бы Кэрол была настоящей, ее бы это точно «подсушило».
Да, я знаю, вы думаете, что это перебор. Поверьте, я прекрасно это знаю. Но я был толстым ребенком, над которым издевались, и был без всяких сожалений готов зайти ТАК ДАЛЕКО. Я планировал получить самую уродливую фотографию пениса этого парня, напечатать сто экземпляров и развесить по всей школе. План был гениальный. Ну, разве что меня бы исключили и, возможно, отправили бы в тюрьму за детское порно. Но так далеко я не заглядывал.
Я не мастер секси-разговорчиков. И он им не был, так что мы подходили друг другу.
Я никогда не видел вагину, поэтому думал, что у нее была длина. Я ошибался.
Для тех, кто не был подростком в двухтысячных, перевожу: это значило «надо бежать» и «через пять секунд приду». Я думал, он психанул и выбросил компьютер в окно. Я почувствовал поражение. Наверное, мой план не был идеальным. Может быть, я был слишком настойчив. Может, я не был таким соблазнительным, каким мог бы быть. Только я собрался пойти на кухню, как случилось это.
БИП.
Я побежал к ноутбуку, снова открыл его и увидел новое сообщение с фотографией от люблюпирсингдлясосков и, о боже милостивый – оно было адским.
Детке не просто нравилось, детка была В ВОСТОРГЕ. Это было фото его ужасно мелкого, скукоженного пениса, лежащего поверх его перекосившихся яичек странной формы. Если бы кто-нибудь увидел это фото, он бы подумал, что на нем – младенец с каким-то врожденным пороком. Я захлопнул ноутбук и запер дверь. Я знал, это то, чего я и хотел, но у меня было противное тянущее чувство, что я зашел слишком далеко. Я знал, что этот парень мудак, но вот заслуживал ли он разрушенной жизни? Оставшуюся ночь я думал о своем решении. Вся его юность была у меня в руках, и я мог запросто разрушить ее, если бы захотел. Я решил распечатать одну фотографию и положить в рюкзак. Теперь, если он скажет что-то грубое мне, я смогу вытащить фото, показать всем и почувствовать себя сладко-скукоженно-отомщенным.
На следующий день я переступил порог школы с высоко поднятой головой. Я был готов к тому, что эти ребята вырубят меня в коридоре, потому что у меня было то, чего не было у них: фотография пениса в рюкзаке. Я зашел в класс и сел рядом с моей группой серферов.
Он выглядел так, будто его переехал поезд. Лицо было нездорово-бледным. Он выглядел, как парень, которому разбили сердце. Вот же мать твою.
Нет, у него не было «все нормально». Он был несчастен. Как щенок, которого кастрировали. Я не хотел сочувствовать ему но, увы, под моими огромными слоями жира скрывалось еще более огромное жирное сердце.
Он опустил голову на рюкзак и погрузился глубже в свое уныние. Я почувствовал себя ужасно. Этот парень страдал, и это была моя вина. Не могу представить, каково это – отослать незнакомцу свою самую откровенную фотографию и даже не получить в ответ «это было не отвратительно». Я сказал учительнице, что мне нужно в туалет и надул живот, чтобы выглядело, будто мне туда нужно ОЧЕНЬ срочно; побежал в туалет и заперся в кабинке. Я достал фотографию его микропениса из кармана и в последний раз посмотрел на него. Он и правда был отвратительным. Я смял фото и кинул в унитаз. До того как смыть его, я заключил с собой договор, что никогда не паду так низко, как те, кто задирает меня. Чувство вины за то, что я ранил сердце этого козла, было хуже чувства, которое я испытал, когда он с друзьями назвал меня жирным животным-роботом. Это того не стоило. Я смыл фото и вернулся в класс, довольный собой.
В тот же вечер я открыл свой тошнотворный ноутбук и удалил аккаунт Кэрол. Она мне больше не нужна. Я удалил еще и AIM-мессенджер, потому что, давайте начистоту, он мне тоже уже был не нужен. Я был первым кэтфиш, еще до того, как это понятие вошло в моду. Даже раньше, чем это определение появилось на «Урбан Дикшионери», или так назвали (якобы) реалити-шоу на MTV. С того дня я больше никогда не притворялся тем, кем не являюсь. Вместо этого я всего лишь ДО НЕУЗНАВАЕМОСТИ фотошоплю свои фото. Но, эй, разве не все мы так делаем?
Между Голливудом и клиникой по прерыванию беременности
Между Голливудом и клиникой по прерыванию беременности
Все мечтают, что однажды, когда они будут прогуливаться по торговому центру, к ним подойдет незнакомец в деловом костюме и скажет: «Эй, ты должен сниматься в кино! Я крутой голливудский агент. Позвони мне, когда прикончишь этот отвратительный крендель-дог с пепперони и кучей сыра». Но такое случается только в кино, правда? А вот и нет. Это история о том, как меня нашли в торговом центре, пока я набивал свои прыщавые восемнадцатилетние щеки «замороженным йогуртом». Я пишу «замороженный йогурт» в кавычках, потому что давайте будем объективны. Это мороженое. Это сладкий, покрытый топпингом диабет в картонном ведерке. Когда я вижу, как люди с ожирением идут с собрания «Весонаблюдателей» в магазин с замороженным йогуртом, я вижу, как эти бедняги падают за борт тонущего Титаника. Если бы они только знали, что ледяная вода убьет их.
Одним летним днем 2007 года я прогуливался в местном торговом центре на Лонг-Бич. Я окончил школу год назад и пытался понять, что делать дальше. Я сбросил до хрена лишнего веса и сделал фирменную эмо-стрижку, поэтому намеревался стать звездой канала «Дисней». Даже придумал свою фирменную фразу: «Эй! Это ТВОЯ мама!» Поверьте, в подходящем комедийном шоу с подходящей сюжетной линией она могла бы сработать. Так вот, я пытался найти новую одежду, подходящую моему свежему имиджу мальчика-подростка, поэтому пошел в «Урбан Аутфиттерс» и стал перебирать футболки с ироничными принтами. После того как я нашел десять футболок с упоминаниями Чака Норриса, я решил, что, возможно, этот магазин не для меня. Когда я уходил, женщина с грустным лицом в водолазке и брюках с высокой талией подошла ко мне и схватила за руку.
Поделиться книгой: