В твоих пылких объятиях

– Вы его порвете, – сказала Элисса, протягивая руку, чтобы снять шарф Потом, строго посмотрев на присутствующих дам, как она имела обыкновение смотреть на нерадивых слуг у себя в поместье, не терпящим возражения тоном добавила. – Оставьте меня, леди, еще раз вас прошу! Мне не нужна больше ваша помощь. Я сама разденусь.

Мистрис Уинтерс усмехнулась и замотала головой с такой силой, что слой белил у нее на лице треснул, как фарфор, который передержали в печи при обжиге.

– Нет, миледи, мы не уйдем, – сказала она хриплым от возбуждения голосом. – Дождемся, когда придет жених. Не подобает оставлять вас в одиночестве.

– Не подобает, не подобает! – загалдели вразнобой женщины.

Элисса вздохнула. «Что ж, если они не хотят уходить, – подумала она, – придется мне вести себя так, будто в спальне никого нет». И она принялась снимать платье.

– Позвольте мне взять у вас это, – сказала мистрис Уинтерс, дотрагиваясь до ее юбки.

– Я сама все уберу, – бросила Элисса.

Она выступила из платья, сложив, положила его на стул, оставшись в рубашке и нижней юбке, присела на край постели и сняла туфли. Несмотря на то что в комнате было жарко, натертый паркет холодил сквозь чулки ноги, и она, снимая нижнюю юбку, зябко поежилась.

– А рубашечка-то у вас из простого льна, – уронила мистрис Уинтерс, брезгливо рассматривая ее белье.

Элиссу, признаться, мало теперь волновало, какая у нее рубашка – льняная, шелковая или атласная. У нее была в свое время дорогая рубашка из шелка, но она сожгла ее через неделю после свадьбы.

Оставшись в рубашке, Элисса стала вынимать из прически гребни и заколки. Вскоре пышные волосы рассыпались по ее плечам и спине.

Элисса услышала, как кое-кто из женщин с шумом втянул в себя воздух, и на мгновение позволила себе возгордиться – она знала, что волосы у нее хороши и достойны восхищения.

Та, что стояла в дверном проеме, неожиданно отпрыгнула от двери, едва не сбив при этом с ног мистрис Уинтерс.

– Кто-то идет! Я слышу в коридоре шаги!

В следующее мгновение дверь распахнулась и в комнату ввалился обнаженный по пояс сэр Ричард. Сапог на нем тоже не было. Проехав босыми ногами по натертому воском паркету несколько футов, он остановился в самом центре спальни.

Вслед за Блайтом в брачные покои стали один за другим входить основательно подогретые вином придворные. Возглавлял процессию король Карл. Последними в комнату вошли слуги с подносами, на которых стояли графины с вином и блюда с яствами.

Элисса одарила их беглым взглядом и сосредоточила внимание на человеке, который помимо ее воли сделался ее мужем. Его мускулистый торс в пламени свечей отливал золотом, черные волосы были взлохмачены, как у дикаря из Нового Света, а лицо раскраснелось. Но не от стыда или смущения, решила Элисса, а от того, что он много выпил.

Элисса тоже покраснела, но она знала, по какой причине кровь бросилась ей в лицо. Уж если сэр Ричард не испытывает смущения, представая полуголым перед дамами, то ей ничего не остается, как краснеть за него.

Потом она вспомнила, что на ней ничего, кроме рубашки и чулок, нет.

– Это что-то непонятное! – вскричал король Карл. – Невеста до сих пор не в постели.

Услышав визгливый голос короля, Элисса бросилась в постель и натянула покрывало чуть ли не до подбородка. Ричард подошел к кровати и, встав у Элиссы в ногах, стал разглядывать ее формы, отчетливо обрисовывавшиеся под тонким покрывалом.

– Давай, парень, укладывайся! – продолжал надрывать горло король Карл под общий смех находившихся в спальне придворных. – Исполняй свой долг!

Ричард глянул через плечо на компанию основательно подвыпивших мужчин и женщин, улыбнулся и, подмигнув дамам, сказал:

– Поскольку я верный подданный его величества, мне ничего не остается, как исполнить его приказание.

– Ты не только должен нам повиноваться – неплохо бы и поблагодарить нас за то, что мы для тебя сделали! – заявил Карл.

– Точно так, ваше величество. Я несказанно благодарен вам за ваши милости. Впрочем, сейчас вы сами увидите, до какой степени я вам благодарен.

С этими словами сэр Ричард крадущейся походкой стал приближаться к изголовью постели. Элисса наблюдала за его маневрами округлившимися. – от ужаса глазами.

– Поторопись, парень, – не стоять же нам здесь до утра! – воскликнул кто-то из особенно нетерпеливых придворных.

– До утра? – как эхо отозвалась Элисса, которая от страха не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

Ричард, казалось, не обратил внимания на ее сдавленный возглас. Бросив взгляд через плечо, он спросил:

– К чему проявлять такое повышенное внимание к моей скромной особе, милорды? Неужели герцог Бэкингем распустил слухи о моей мужской несостоятельности?

– Почему это тебя так интересует? – откликнулся все тот же нетерпеливый придворный. – Занимайся лучше своим делом.

– Ваше величество, и вы, леди и джентльмены! – обратился к собравшимся сэр Ричард, присаживаясь на край постели. – Сразу хочу поставить вас в известность, что я, конечно же, выполню приказ короля, но исполнять свой долг буду медленно – повинуясь собственному внутреннему ритму.

Хотя на лице сэра Ричарда не отразилось ни малейшего смущения, голос его дрогнул.

– Давай, Блайт, докажи нам, что у тебя все в порядке по этой части. Сам знаешь, какой у Бэкингема язычок. – стал подначивать Ричарда король.

Карл подал знак слуге, который начал задергивать расшитый золотом полог кровати.

– Мы завидуем тебе, Блайт. Разумеется, всю ночь мы здесь стоять не будем, но чулочка все-таки дождемся!

– Что это значит? – прошептала Элисса, когда ее муж вытянулся рядом с ней на постели. – Почему король упомянул про мой чулок?

Когда слуга задернул полог и они с Ричардом оказались наедине, Элисса судорожно сглотнула. Ей не давали покоя взрывы смеха и болтовня в комнате. Казалось, в спальне поселились злые демоны, которые поставили перед собой цель свести ее с ума.

– Таков обычай, – объяснил Ричард, поворачиваясь к ней. Его лицо в наступившей вдруг темноте едва можно было различить.

– Какой обычай? Почему они стоят в комнате и не уходят? Неужели они будут находиться здесь все время, пока… – У Элиссы не нашлось слов, чтобы закончить фразу.

– Да, будут. Никто не уйдет из брачных покоев до тех пор, пока я не выброшу за полог ваш чулок, чтобы показать, что брак закреплен физической близостью.

– Но они не могут, не должны оставаться в спальне!

– И могут, и останутся. Карл как-никак король, и что ему до нашего унижения, если для него это просто развлечение?

– Но это… Это просто средневековье какое-то! – запротестовала Элисса.

– Хотя я с вами вполне согласен, мадам, выгнать Карла из спальни я не могу. Этот брак устроил он, и если ему пришло в голову понаблюдать за тем, как он совершается, с этим уже ничего не поделаешь. По этой причине я намереваюсь извлечь из сложившейся ситуации максимум удовольствия.

Ричард придвинулся к ней и зашептал ей на ухо:

– Стоит им еще немного выпить, и они станут вести себя потише.

«Неужели он будет добиваться со мной близости, зная, что в комнате полно людей? – подумала Элисса. – Конечно, полог дает кое-какую защиту от нескромных взглядов, но ведь этого недостаточно!»

Она на мгновение представила себе, что сейчас произойдет. Ричард войдет в ее тело молча. И ласкать он ее тоже не будет, а если и будет, то грубо и так, самую малость… Потом он станет с шумом втягивать в себя воздух и с шумом же его выдыхать. Это будет продолжаться минуты две-три. Потом он начнет стонать от наслаждения… а когда все кончится, слезет с нее, отвернется к стене – и захрапит.

Стараясь выиграть немного времени и отдалить предстоящую пытку, она сказала:

– Стало быть, вы вроде дрессированной собаки – способны по команде хозяина делать все, что ему угодно?

Ричард отодвинулся.

– Я, должно быть, кажусь вам омерзительным?

– Нет! Да! Ладно, скажу все как есть – я не хочу с вами спать, вот что.

– Мы только пешки в игре, которую затеял король, поэтому нам ничего не остается, как исполнять его повеления, – пробормотал сэр Ричард и заворочался в темноте.

– Что это вы там делаете?

– Как что? Снимаю панталоны.

– Зачем?

– А затем, чтобы заняться с вами любовью. Вы были Замужем, и у вас есть сын, так что разыгрывав передо мной оскорбленную невинность бессмысленно.

– Вы видели вокруг себя столько актрис, что разучились различать, кто играет, а кто ведет себя естественно и говорит правду. Могу вас заверить, сэр Ричард, что я никого из себя не разыгрываю.

– Значит, вы готовы пойти на прямое неподчинение королю и согласны принять все последствия его гнева?

– Выбор невелик, не так ли?

Ричард ничего не ответил. Он был занят тем, что сворачивал свои штаны в узел, потом, отодвинув полог, швырнул их в противоположный конец комнаты.

Сразу же вслед за тем послышался громкий смех Карла.

– Отличный бросок, Блайт! – крикнул он. – Ты угодил Вильерсу точно в голову.

– Тысяча извинений, Бэкингем. Жена случайно толкнула меня под руку. До того разыгралась, что прямо не знаю, как ее остановить.

Услышав смешки придворных, Элисса залилась краской.

– Мы рады, что ты успешно продвигаешься к намеченной цели, – заметил король, а потом, обратившись к придворным, спросил:

– Кто-нибудь захватил карты? Пока сэр Ричард будет исполнять свой супружеский долг, мы успеем сыграть партию в криббедж.

Ричард задернул полог, откинулся на подушки и, заложив руки за голову, предался размышлениям. Ситуация, в которой он оказался, была исполнена печальной иронии.

Он сгорал от страсти к мистрис Лонгберн, она же на дух его не переносила. Если бы Минетта об этом узнала, то наверняка сказала бы, что судьба избрала эту женщину своим орудием, чтобы рассчитаться с ним за его беспутную жизнь.

Когда он вошел в брачные покои и увидел Элиссу в одной рубашке и с распущенными по плечам волосами, то подумал, что более красивой женщины ему не доводилось встречать за всю свою жизнь.

Хотя она побывала уже замужем и имела шестилетнего сына, в ней чувствовалась незащищенность и чистота юной девушки. С другой стороны, временами она вела себя так» что Ричарду начинало казаться, будто ее незащищенность всего лишь плод его фантазии.

«Что ж, – подумал Ричард, призывая на помощь чувство юмора, которое всегда выручало его в затруднительных ситуациях, – женитьба на мистрис Лонгберн – не худшее из того, что король мог от меня потребовать. Ведь я в свое время поклялся служить ему на поле брани, и его величество мог послать меня на войну. Так что не будем печалиться – жизнь продолжается».

Просто ему придется начинать все с самого начала.

Он протянул руку и коснулся плеча Элиссы. И сразу ощутил сковавшее ее напряжение, которое была не в силах ослабить никакая ласка.

– Почему вы так напряжены, мадам? Согласитесь, это я должен ощущать известное неудобство, но никак не вы.

– Ответьте мне, сэр Ричард, – сказала новобрачная, не желая замечать его неуклюжую попытку пошутить, – вам всегда требуется аудитория? Чем бы вы ни занимались?

– Готов с вами согласиться, что компания при сложившихся обстоятельствах нам ни к чему. С другой стороны, эти дамы и господа нас не видят, и если мы будем вести себя тихо, то ничего и не услышат, а это, в свою очередь…

– Я буду вести себя тихо. Делайте поскорее то, что считаете нужным, – и покончим с этим!

– Должен вам заметить, что ваши слова не слишком меня вдохновляют.

– С каких это пор мужья стали нуждаться в том, чтобы жены их вдохновляли? Мужчинам вроде вас поощрение не требуется.

– Мужчинам вроде меня?

– Именно. Таким, у кого накопился бесценный опыт побед по женской части.

– Когда противник сам сдает свои позиции, это нельзя назвать полноценной победой.

– Скажите, сэр Ричард, вы всегда так много говорите? – с раздражением осведомилась Элисса. – Или все эти ваши слова есть не что иное, как своеобразный пролог, за которым должно начаться основное действие пьесы? Если так, то не тратьте зря время, переходите от слов к действию – тем более что я, как вы совершенно справедливо изволили заметить, давно уже не невинная девушка.

– Девочка моя, – прошептал Ричард, придвигаясь к ней поближе, – пролог или преамбула в пьесе вовсе не литературное излишество, а весьма важная ее часть.

Позвольте продемонстрировать вам, насколько важным – и даже приятным – может быть этот самый пролог.

Ричард откинул покрывало, и Элисса поняла, что еще немного – и его обнаженное тело соприкоснется с ее телом.

В следующий момент так и случилось.

– Все будет хорошо, женушка, не волнуйся, – прошептал он.

Взяв ее руку, он не поцеловал ее, а прижал к своей теплой обнаженной груди. Она почувствовала, как бьется у него сердце, и ощутила крепость его мышц.

– Не надо меня бояться.

– Я тебя не боюсь.

– Рад это слышать.

Он прижал ее руку к своему подбородку, чтобы она смогла прикоснуться к его чувственным губам. Щетина у него на лице приятно покалывала ее ладошку.

Все получилось просто, как бы само собой, эти прикосновения возбудили Элиссу.

Даже больше, чем она хотела.

Когда-то, давным-давно, она была влюблена, но теперь позволить себе такую глупость она не может. Вожделение также не должно взять над ней верх. Она будет противиться этому изо всех сил!