В твоих пылких объятиях

– Должен заметить, женушка, что у тебя удивительно стройные ножки.

– Ты, по обыкновению., шутишь?

– Вовсе нет. Я так именно и думаю, а уж я, поверь, разбираюсь в таких вещах.

«Кто же в этом усомнится!» – подумала Элисса.

Ричард, однако, разбирался не только в дамских ножках, но еще и в любовных утехах. Ничего удивительного – ведь у него было так много любовниц. Но почему было? Наверняка они и сейчас у него есть.

Очень может быть, что они тоже хорошо осведомлены о его так называемых прологах, после которых становятся в его руках податливыми, как глина, и готовы на все, чтобы снова заполучить его к себе в постель.

Кто знает, быть может, он захочет воспользоваться своим умением сводить женщин с ума, чтобы вскружить ей голову и захватить то, что по праву принадлежит ей и ее сыну?

Элисса выхватила чулок из рук Ричарда, раздвинула полог и швырнула его на середину комнаты. Находившиеся в спальне придворные разразились веселыми возгласами.

– Пойдемте, леди и джентльмены, оставим их наедине, – сказал король. – Ричард уже получил свою долю наслаждений. Пора и нам срывать цветы удовольствия.

– А мне казалось, я один такой нетерпеливый, – сухо заметил Ричард, когда придворные, посмеиваясь, удалились.

Прижимая к груди простыню, Элисса принялась судорожно шарить рукой по покрывалу, отыскивая свою рубашку.

Ричард нежно взял ее за руку.

– Иди ко мне, моя милая. Все уже ушли.

– Мне нужно найти рубашку, – сказала Элисса. Она высвободилась из его объятий и, откинув покрывало, продолжила поиски.

– Зачем она тебе? Если ты замерзла, я тебя согрею.

– Все-таки мне бы хотелось ее отыскать.

Плохо закрепленная на груди простыня едва с нее не свалилась. Ричард приподнялся и резким движением раздвинул шторки полога. Было уже очень поздно, и видневшаяся в окне полная луна заливала комнату серебристым светом.

– Зачем ты это делаешь?

– Хочу на тебя посмотреть.

– Ты уже все видел, – сказала Элисса.

– Что-то ты стала вдруг стыдливой.

Элисса нашла наконец свою рубашку, торопливо натянула на себя, потом легла и накрылась одеялом.

– Я устала, – заявила она, стараясь не замечать озадаченного выражения на лице мужа.

Элисса старалась не касаться Ричарда. В противном случае он, чего доброго, снова попытался бы заняться с ней любовью, а она, могло статься, не устояла бы перед его ласками и позволила ему это.

Увы, ее стратегия оказалась ошибочной, поскольку Ричард сразу же к ней придвинулся. Хотя на ней была рубашка, его прикосновения жгли ее как огнем. Элисса упрямо пыталась делать вид, что с ней ничего особенного не происходит и его прикосновения нисколько ее не волнуют.

– Я, знаешь ли, тоже устал, – пробормотал Ричард, наматывая на палец прядку ее волос. – Но это приятная усталость… Да, все время забываю тебя спросить – когда ты собираешься возвращаться в Лестер?

– Сейчас же.

– Сомневаюсь, что ночь – удобное время для путешествия.

– Я хотела сказать, что выеду завтра.

Ричард сразу подумал о своей новой пьесе – о том, в частности, что ее премьера только что состоялась и ей предстоит долгая жизнь на подмостках. Актеры знали свои роли назубок, и его помощь им больше не требовалась. Что же до Минетты, то она мигом излечится от своей немощи – стоит только появиться свежему кавалеру, который пригласит ее на ужин при свечах.

Потом Ричард подумал о своих знакомых – людях, большинство которых жили в Лондоне. Сказать по правде, в случае его отъезда никто из них проливать слез бы не стал – разве что верный Фос. Но Фос при желании всегда сможет приехать к нему в Лестер, а стало быть, и печалиться особенно не о чем.

При мысли о том, что он вместе с молодой женой переедет на жительство в свое родовое имение, его охватила радость.

– Мне нужно собрать свой багаж и выполнить кое-какие формальности. Думаю, мы сможем выехать во второй половине дня. Тебя это устраивает?

– Вполне.

– В таком случае, дорогая, мне остается только пожелать тебе спокойной ночи, – сказал Ричард и отвернулся к стене.

Не прошло и минуты, как он уже спал мертвым сном.

Элисса же уснуть не могла. Она долго еще лежала на спине и смотрела на затканный золотой канителью полог кровати у себя над головой.

Ричард так торопился добраться до своей каморки, находившейся над лавкой торговца сыром, что, поднимаясь по лестнице на второй этаж, перепрыгивал сразу через две ступеньки. При этом он с удовольствием думал о том, что вдыхает запах сыра, который преследовал его даже во сне, в последний раз. Уезжая в Лестер, он избавлялся не только от сырной вони, но и от вечного шума и пьяных криков под окнами, а также от запахов дыма, нечистот и тухлой рыбы, пропитавших воздух в этой части города.

Разумеется, думал он и о своей молодой жене, которая все еще спала сном праведницы под расписными сводами Уайт-холла.

Как обворожительно выглядела она в неярком свете нарождающегося дня, когда пробившийся сквозь утренний туман первый луч солнца позолотил ее лицо! Она приоткрыла во сне свои алые губы, и Ричарду стоило большого труда их не поцеловать. Он не хотел будить жену, ведь их ждало сегодня долгое и утомительное путешествие.

Так и не поцеловав, а лишь полюбовавшись ею, Ричард быстро оделся и вышел из брачных покоев.

«Надо будет написать королю, – думал он, – и еще раз поблагодарить его за эту удивительную женщину». Никогда еще он с такой страстью не предавался любви. Впрочем, слово «страсть» было лишь бледным отражением того чувства, которое он испытывал к своей молодой жене.

Ричард открыл дверь в свою каморку и, пораженный, замер в дверном проеме. В комнате его дожидался Фос, облаченный в свой самый изысканный и пышный наряд из фиолетового бархата. Фос снял шляпу, поклонился и пробормотал слова приветствия.

– Мой дорогой Фос! – воскликнул Ричард, любуясь великолепным нарядом своего приятеля и его круглой физиономией. – Мне следовало догадаться, что ты придешь сюда, чтобы пожелать мне доброго пути. Но почему у тебя такое мрачное лицо? Что случилось?

Фос, как нашкодивший мальчик, смотрел в пол и ничего не отвечал, лишь теребил пышный плюмаж на своей шляпе.

– Давай, Фос, говори, что там у тебя, – строго сказал Ричард, – мне, видишь ли, некогда.

Фос пожал плечами:

– Я просто хотел сказать, что мне очень жаль…

Неожиданно он вскинул голову и выпалил:

– Ненавижу я браки – вот что! Как, скажи, жить дальше человеку, когда все его друзья переженились и сидят в окружении домочадцев у камина?

Ричард, вытаскивавший в это время из-под кровати свои видавший виды сундук, который сопровождал его во время странствий по Европе, искоса посмотрел на Фоса, ухмыльнулся и произнес – Я, мои друг, дал бы этому человеку очень простой совет – пусть женится сам.

– Такому мужчине, как ты, легко давать подобные советы, – пробормотал Фос.

Нахмурив брови, он отошел к подслеповатому окошку и присел на подоконник.

– Не забывай, что даже такой мужчина, как я, – тут Ричард снова позволил себе улыбнуться, – не смог найти себе жену и об этом пришлось позаботиться королю.

– Все шутишь? Я говорил об умных и красивых мужчинах, вокруг которых женщины вьются, как мухи около меда Они – избранники судьбы, и ты один из таких избранников.

Если бы ты только захотел, то мы бы жениться уже раз десять, да что там десять – сто раз!

Ричард вытащил сундук, открыл крышку и выпрямился.

– Ты и сам мог бы уже десять раз жениться.

Фос поморщился, как от зубной боли – Да мог бы, мог, точно тебе говорю! Ты богат, знатен, у тебя лучшие в Лондоне костюмы и парики. Кроме того, ты очень милый и добрый парень, с хорошим, покладистым характером Против обыкновения добрые слова Ричарда на Фоса впечатления не произвели, и он по-прежнему смотрел невесело.

– Что я, черт возьми, тебя уговариваю? – вспылил Ричард. – Разве то, что я сказал, не правда?

Фос пожал плечами:

– Спасибо тебе за комплименты, но истина такова: у тебя нет ни денег, ни имения, ни красивой одежды. О париках я уже не говорю. Иногда ты бываешь чертовски груб, однако женщины тебя любят. Ты красив, Ричард, а я – нет, и ничто не в силах это изменить. Да я отдал бы весь свой гардероб, чтобы хоть чуточку на тебя походить!

Ричард присел на кровать и некоторое время молчал, раздумывая, что бы такое сказать Фосу, чтобы его ободрить.

– Знаешь, Фос, на свете есть женщины, которые бы с радостью тебя полюбили – даже не будь у тебя дорогих костюмов и париков. – Тут Ричард подумал об Элиссе и добавил– Нельзя судить обо всех женщинах по тем представительницам женского пола, которых ты встречаешь при дворе или в театре.

– Где же еще знакомиться с женщинами?

Ричард поднялся на ноги.

– Я понял тебя, Фос. Дай мне две-три недели на обустройство в Блайт-Холле, а потом приезжай ко мне в гости. Уверен, что в Лестере есть приличное общество и подыскать тебе пару мне не составит труда – Ричард заговорщицки улыбнулся и добавил:

– Я, знаешь ли, заблуждался насчет деревенских женщин. Мы, горожане, не моргнув глазом причисляем всех провинциалок к разряду глупых наседок, а это несправедливо.

– Правда? – сказал Фос, и его круглое лицо расплылось в улыбке. – Стало быть, женщина, которую тебе навязал король, оказалась лучше, чем ты думал?

Ричард начал собирать и укладывать в сундук свои рукописи, чистую бумагу, заточенные перья и прочие принадлежности для письма.

– Да, Фос, все обстоит именно таким образом.

– Рад это слышать.

Ричард покрутил в пальцах глиняную бутылочку с чернилами и произнес:

– Скажи на милость, Фос, ты уже изучил мой брачный договор? Если да, то сделай милость, передай мне в нескольких словах его суть.

Фос положил шляпу на обшарпанный стол, за которым его друг сочинял свои пьесы, и присел на стоявший рядом такой же обшарпанный стул. Тяжело вздохнув, он сказал:

– Ах это…

Ричард, который все это время беззаботно насвистывал, замолчал и внимательно посмотрел на приятеля.

– Ну, что там понаписал этот адвокатишко мистер Хардинг?

– Скажу одно: тебе следовало прочитать договор перед тем, как его подписывать.

Ричард почувствовал, как у него по спине пробежал неприятный холодок. Протянув руку, он взял документ, который Фос достал из-за широкого обшлага.

– Но ты же был в зале и видел, что у меня не было ни малейшей возможности его прочитать. О чем все-таки в нем говорится?

– В договоре записано, и, надо сказать, записано очень умело, так, что не придерешься…

– Да не тяни ты! – вскричал Ричард. – Говори скорей, в чем там дело?

– А дело все в том, что к собственности мистрис Лонгберн и ее сына ты не имеешь никакого касательства. Тебе разрешено лишь давать советы относительно того, как лучше управлять имением.

– Не может этого быть!

– Нет, может. Здесь черным по белому написано, что у тебя нет ни малейших прав на имение, за исключением права давать советы по ведению хозяйства – если тебя, разумеется, об этом попросят.

Ричард снова присел на кровать и расширившимися от изумления глазами посмотрел на своего приятеля.

– Я знал, что не могу получить имение в свое владение, но… король дал мне понять, что права на деньги жены я иметь все-таки буду. Так, во всяком случае, он мне сказал.

– И не допустил при этом никакой ошибки. Все так бы и было, если бы дело шло заведенным порядком.

– Не понимаю, каким образом этот договор может повлиять на мое право владения имуществом жены? – спросил Ричард. – Ведь в законе ясно сказано, что и сама жена, и все, что у нее есть, принадлежит мужу, – заметил Ричард.

– Сказано, да. И ты бы получил денежки мистрис Лонгберн и принадлежащее ей имущество, если бы не некоторые дополнительные пункты, которые были включены в договор.

А там, между прочим, записано, что и после брака ее деньги и вся движимость будут находиться в ее нераздельной собственности, а в случае ее смерти перейдут не к мужу, а к ее детям.

При мысли о том, что его жена и ее хитроумный адвокат ловко его провели, Ричарда охватил гнев.

– К детям – или к ее сыну?

Фос ткнул пальцем в один из пунктов договора.

– Здесь сказано: «ко всем ее законным чадам», – процитировал он строчку из документа.

– Чувствительно ей благодарен за такое послабление, – с сарказмом произнес Ричард. – Во всяком случае, она не лишает наследства детей, которых я могу с ней прижить.

– Жаль, что мне пришлось тебе все это говорить, – ты выглядел таким счастливым, – с мрачным видом произнес Фос.

– Уж лучше бы король подыскал мне другую жену! Будь проклят тот день, когда я впервые увидел эту женщину! – Думаю, тебе не стоит проклинать этот день, – заметил Фос. – Если бы не брак с Элиссой, не видать бы тебе своего дома как собственных ушей.