Цветы для судьи

– Именно. – Она поблагодарила его взглядом и продолжила; едва уловимые нотки гордости придавали мягкому неторопливому голосу особое очарование. – Другие жены, наверное, к этому времени уже голову бы потеряли, но у меня – то есть у нас – все иначе. Мы… Знаешь, мы люди послевоенные, Альберт. Пол живет своей жизнью, я – тоже, в какой-то мере.

Джина подавленно умолкла, затем торопливо заговорила вновь, отбрасывая все защитные барьеры.

– Я к тому, что ничего необычного тут нет, Пол иногда уезжает на день-два, забыв меня предупредить, но чтобы надолго… Такого не было. К тому же о нем вообще ничего не слышно, а это странно. И сегодня утром я подумала, что должна… ну… сказать об этом кому-нибудь. Понимаешь?

– Д-да, – не очень уверенно протянул мистер Кэмпион.

Глаза Джины ненадолго скрылись под тяжелыми белыми веками.

– В нашем окружении многие так себя ведут, – с некоторым вызовом заключила она. – Пол может быть где угодно. Явится сегодня ночью, или утром, или на следующей неделе, а я буду чувствовать себя дурочкой – столько шума наделала.

– Проясним. – Четкий голос мистера Кэмпиона звучал очень дружелюбно. – Я так понимаю, наш дорогой друг вполне мог пойти на коктейльную вечеринку, потом всю ночь кутить с кем-нибудь из гостей и закончить похмельем в чьем-нибудь загородном особняке после двухдневной пирушки.

– Именно. – Джина энергично закивала, словно хотела убедить себя саму. – Или мог рвануть в Париж, там готовят выставку. Но все равно его слишком долго нет.

– Ты про февральскую выставку редких манускриптов у Бампуса? – Мистер Кэмпион навострил уши.

– Да. Пол о ней мечтает. – Майк встал, помог Джине прикурить. – Событие будет грандиозное. Выставят почти всю коллекцию Ли.

– Без «Жуира», как я понимаю? – пробормотал гость, рискуя вызвать неодобрение мисс Керли.

– К сожалению. – Майк с искренним огорчением покачал головой. – Пол внес предложение, но Джон категорически его отверг. Фирма Барнабасов верна своему прошлому.

«Жуир», бесценный экземпляр неопубликованной пьесы Конгрива, написанный собственной рукой драматурга, стал собственностью Барнабасов еще на заре их достойной издательской карьеры. Рукопись перешла к ним в результате какой-то не очень приглядной истории, давней и почти позабытой. Сейчас же всеобщее недовольство – ученых и коллекционеров в равной мере – вызывало то, что Джейкоб Барнабас, покойный Старик собственной персоной, из каких-то пуританских соображений запретил копировать и даже читать рукопись. Джон уважал волю дядюшки, а потому «Жуир» оставался достоянием исключительно фирмы Барнабасов.

– Очень жаль, – громко заявил мистер Кэмпион и тут же позабыл о «Жуире». – Так о Поле неизвестно совсем ничего? Например, ты знаешь, куда он пошел в четверг вечером?

– Нет. – Джина покачала головой. – Вообще, в тот день я ждала его домой. Нам надо было кое-что обсудить, и мы условились спокойно поужинать тут в половине восьмого. Но он не прибыл даже к девяти, я потеряла терпение и ушла.

– Ну да, ну да. – Кэмпион внимательно посмотрел на нее. – Ушла, говоришь? Неужели на его поиски?

– Нет. Конечно, нет. – Джина вспыхнула. – Я позвонила Майку, мы с ним поехали в Академию смотреть новую версию «Калигари».

Мистер Кэмпион почему-то бросил взгляд на друга – и увидел рыцаря с поднятым забралом. В мозгу у Кэмпиона вспыхнула тревожная лампочка.

Он был человеком достаточно старомодным и воспринимал брачные узы серьезно. Однако его немалый жизненный опыт подсказывал: даже милейшие люди иногда влюбляются без оглядки и под влиянием этого весьма эгоистичного безумия выдвигают своим друзьям самые возмутительные требования.

Ему вдруг пришло на ум, что на самом деле Джине нужен надежный, неболтливый частный детектив, который поможет с разводом. Мистер Кэмпион как раз хотел ей об этом сказать – в самой дружеской манере, конечно, – но был спасен от непростительного промаха замечанием мисс Керли.

– А сама-то ты как думаешь, Джина, где он? – напрямик спросила старушка. – Обхаживает прелестную миссис Белл?

Джина вновь вспыхнула, но ответила со смехом:

– Честно говоря, сегодня утром я ей позвонила и спросила, не у нее ли он. Если бы дело было в этом, оно касалось бы только меня, правда? Я не позволила бы себе вот так его обсуждать. Нет, я понятия не имею, где Пол. Потому и сообщаю вам. Я-то в порядке. Сама могу себя развлечь. Попрошу, например, Майка сводить меня куда-нибудь.

Она со смущенной улыбкой посмотрела на кузена мужа.

– Конечно, – сказал тот. – Ты же знаешь. Только скажи.

«Ну и ну! – мысленно воскликнул мистер Кэмпион, в точности как недавно мисс Керли. – Искреннее увлечение. А ей даже не сказали».

Его интерес к делу немедленно возродился.

– Прости… – несмело начал мистер Кэмпион. – Вы с Полом повздорили?

– Нет. – Миндалевидные серые глаза смотрели открыто. – Никакой ссоры не было. В четверг днем я видела его в конторе. Пол обедал с Калдекоттом. Сказал, что придет домой ужинать и мы поговорим. А после четырех его уже никто не видел. Без чего-то пять мисс Нетли принесла ему на подпись письма, однако в кабинете Пола не оказалось. Она позвонила мне в пятницу утром, не знала, как быть с письмами – их ведь нужно отправлять. Джон тоже звонил, спрашивал, где Пол. Возмущался его «проклятой безалаберностью».

Джина перевела дыхание, поискала глазами пепельницу – сигарета почти догорела. Рядом тут же возник Майк, протянул Джине сложенную чашечкой ладонь.

– Давай сюда, я брошу в камин, – выпалил он.

– Нет-нет. – Она удивленно отпрянула. – Обожжешься.

Майк молча кивнул, всей позой выражая безотчетную мольбу. Нелепая сцена: пустяковая, но удивительно волнующая.

Озадаченная и одновременно позабавленная, Джина сунула сигарету в руку Майку. Кэмпион невольно отвел взгляд – чтобы не видеть, как исказилось от боли лицо друга, пока тот нес горящий окурок к камину.

Ход мыслей присутствующих изменило возвращение Джона Уидоусона. Приходящая домработница Джины пришла убрать посуду после чая, встретила мистера Уидоусона на лестнице и открыла ему дверь своим ключом. Старший кузен кивнул Кэмпиону, посмотрел на мисс Керли.

– Помните папку с газетными вырезками по «Границе тени», которую прислал нам Феллоуз, мисс Керли? Не знаете, где она? Такая маленькая, красная и вся в узорах, если не ошибаюсь. Что мы с ней сделали? Отослали обратно?

Мисс Керли задумчиво посмотрела вниз. Где-то в глубине ее памяти, аккуратно рассортированная по полочкам, лежала нужная информация. Именно за способность хранить самые незначительные детали Флоренс Керли так высоко ценили в юности; сейчас же, когда она была уже в преклонных годах, ее талант и вовсе превозносили до небес.

– Папка на полке вместе с другими сборниками, справа от входа в хранилище, – не без гордости наконец сообщила мисс Керли.

Майк, заметив на лице мистера Кэмпиона вежливое удивление, поспешил объяснить:

– Хранилище – пережиток прошлого. Это такое укрепленное помещение в подвале двадцать третьего дома, еще с тех времен, когда авторы требовали платить им золотом. Сейчас мы складируем там всякую всячину – адреса и прочее, вдруг понадобится.

– Весьма познавательно, – сухо обронил Джон. – Не желаешь сбегать за подшивкой?

Майк помедлил с ответом. Тон кузена был таким категоричным, что Майк едва не ответил колкостью.

– Я принесу, мистер Уидоусон. Я знаю, где она. – Мисс Керли встала.

– Ерунда, Керли. Я схожу. Ключи, как обычно, у вас в столе?.. Я мигом.

Майк вышел, а Джон занял освободившееся кресло.

– Туман сгущается, – заметил он и бесцеремонно поворошил угли.

В свои шестьдесят три года Джон, старший из кузенов, был такой же сильной личностью, как в молодости. Кэмпион сидел в тени и мог хорошо его рассмотреть. Баловень профессии, мелкий тиран, воспитанный в тщательно продуманной детской своего дядюшки. Однако голову от трудностей не прятал, вступал с ними в бой и побеждал. Лицо безвольным никак не назовешь.

Разговор не клеился. Керли в присутствии Джона всегда была немногословна, Джина ушла в невеселые мысли. Мистер Кэмпион всеми силами поддерживал беседу, но без особого успеха – его своеобразную манеру общения мистер Уидоусон не оценил. Периодически возникали неизбежные паузы, и во время одной из них послышались быстрые шаги Майка.

На миг всех охватило дурное предчувствие. Оно тут же исчезло, однако появление молодого человека, держащего красную с позолотой папку, почему-то вызвало облегчение.

Кэмпион мог бы решить, что излишняя нервозность Майка ему приснилась, – если бы не Джон. Тот, внимательно посмотрев на кузена, отрывисто спросил:

– В чем дело? Привидение увидел?

Все посмотрели на вошедшего. Его смуглое лицо было бледнее обычного, он запыхался. Однако вопрос явно его удивил.

– Все нормально. Немного не в форме, вот и все. Туман уже очень густой.

Джон крякнул, забрал папку и вновь ушел. Кэмпион подхватил угасший разговор, произнес какие-то ободряющие слова.

Вскоре мисс Керли ушла, следом ретировался и мистер Кэмпион, оставив Джину с Майком наедине у камина.

Кэмпион немного поразмышлял на тему странности чужих жизней. К полуночи, когда он наконец попал домой, Альберт уже выкинул из головы Джину и ее гуляку-мужа. Поэтому невероятная новость, которая вытащила его из постели в десять утра, стала настоящим потрясением.

– Его нашла мисс Марчант, машинистка, мистер Кэмпион. – Голос мисс Керли по телефону звучал неестественно деловито, Кэмпион мысленно ее представил: жесткая, холодная, практичная дама посреди хаоса. – Я пришла в контору и послала мисс Марчант за папкой из адресной картотеки, с полчаса назад. Дверь была заперта. Я дала мисс Марчант ключи, которые висят у меня в столе. В подвале она закричала, мы все поспешили туда и увидели на полу мистера Пола. Вы не могли бы приехать?

Мистер Кэмпион задал вопрос, она недовольно ответила, раздраженная его бестолковостью.

– Да, в хранилище. Майк брал оттуда вчера вечером папку. Да, то самое помещение. Ах да, мистер Кэмпион… – Она понизила голос. – Тут доктор. Он считает, что бедняга мертв уже несколько дней.

Еще один вопрос Кэмпиона, и на этот раз в тоне мисс Керли прозвучало не раздражение, а скорее ужас.

– Лежал посреди комнаты. Не увидеть его было невозможно.

Глава 2

Похороны состоятся позднее

При воспоминании о трагедии некоторые события видятся с особенной ясностью. Ни Майк Веджвуд, ни мисс Керли не могли забыть, как стоявший на коленях доктор поднял голову и виновато произнес:

– Боюсь, нам все же придется его перенести. Здесь я ничего толком не вижу.

Возможно, их способность испытывать потрясение достигла предела, и фраза доктора совпала с тем самым мгновением, когда на них снизошла наконец милосердная безучастность. Во всяком случае, эта сцена намертво врезалась им в память.

Удивительно неопрятное помещение стало видно в мельчайших подробностях. Флоренс Керли и Майк новыми глазами смотрели на длинные ряды пыльных полок со всякой всячиной; полки заканчивались у противоположной стены, где когда-то была кухонная плита, а теперь стоял старинный черно-зеленый сейф. Почти весь центр комнаты занимал громоздкий стол, заваленный книгами и множеством неряшливых свертков в коричневой бумаге.

Мисс Керли с Майком разглядели даже пространство под столом, сплошь заставленное хлипкими деревянными ящиками; их бумажное содержимое давно потекло бы через край, если бы не книги, небрежно брошенные сверху.

Туман, окутавший город, заползал в каждую щель и висел в воздухе сероватой дымкой, создавая тусклый ореол вокруг единственной раскачивающейся лампочки. Тело лежало на спине: голова в тени от крышки стола, согнутые ноги и торс смотрят в сторону входа, возле которого застыли мисс Керли и Майк Веджвуд.

Доктор неловко встал с колен. Невысокий седеющий мужчина в летах, но все еще щеголеватый; из-под кустистых бровей смотрят проницательные глаза. По сравнению с темным элегантным нарядом его оголенные до локтя руки – крепкие и очень волосатые – выглядели неприлично.

– Куда его можно перенести? – спросил он.

Мисс Керли решила, что вопрос, естественно, адресован ей, и стала быстро соображать. Места в особняке номер двадцать три не так уж много. В подвале, кроме этой комнаты, есть еще зал упаковки в конце коридора, склад да небольшая уборная – ни одно из помещений не подходит для упокоения трупа. Наверху условия еще менее подходящие: рабочий день в разгаре, сотрудники на грани истерики.

Мисс Керли глянула на стол.

– Если переложить все это на пол, а на столе постелить простыню, вы будете как раз под светом, доктор, – решила она. – Я раздобуду лампочку поярче.

Низенький медик посмотрел на седую даму с любопытством. Он знал, что Пол был управляющим. Конечно, трудно ждать от персонала конторы такого же отношения к усопшему, как от членов семьи, тем не менее доктор был удивлен отсутствием тенденции, общей для всех дилетантов-немедиков, – поскорее устроить тело в самом удобном месте. Вслух же он назвал предложение мисс Керли очень разумным.

Майк шагнул в хранилище, обошел распростертую фигуру, стал перекладывать пыльные бумаги на пол с другой стороны.

В комнате было сухо из-за отопительного котла, установленного через коридор; порой из-под двери, что вела во двор, задувал ледяной сквозняк. Майк работал, словно в кошмарном сне, его высокая худая фигура и чуткое лицо с глубокими складками выглядели на удивление мальчишескими и расстроенными.

Доктор вновь присел и приступил к осмотру, временами ворча что-то себе под нос и вздыхая.

Пришла мисс Керли с новой лампочкой и двумя простынями. Под ее руководством Майк, непривычный к подобным подвигам, кое-как заменил лампочку; а мисс Керли накинула на стол одну простыню и замерла, держа вторую наготове в ожидании указаний доктора.

Мужчины посмотрели друг на друга. Майк был моложе и значительно сильнее, однако по лицу его разлилась бледность, а на лбу выступил пот.

Доктор Роу живо заговорил. Его невозмутимость очень успокаивала. Тридцать пять лет общей практики нарастили вокруг него вполне дружелюбный панцирь, который успешно скрывал простого любопытного человека.

– Я подниму его за плечи, мистер Веджвуд, вы возьмите за ноги. Да-да, чуть выше лодыжек, вот так. Готовы? Давайте…

Майк взглянул на коричневые туфли с тупыми носками. До чего знакомые. Туфли Пола. А это беспомощное существо на пыльном полу – сам Пол. Майк не упал лишь благодаря физическому усилию. Он напряг мышцы – и поспешно отвел глаза от кузена. Нечего на него смотреть. Хватит и того, что написано на лице у мисс Керли.

– Отлично, – сказал доктор. – Уф!

Он наконец поднял голову и заметил, как выглядят его помощники.

– Может быть, вам лучше подождать снаружи? Это… э… не самое приятное зрелище.

В каменном коридоре Майк на миг повис на лестничных перилах, голова со стрижеными кудрями прильнула к стене.

– Боже, Керли, какой ужас, – наконец выдавил он. – Где носит Джона?

– Скоро будет, – резко ответила мисс Керли. – После звонка доктору я вкратце передала все Джону через служанку. По ее словам, он полночи читал и потому еще не одет, но придет немедленно. Беда. К Джине я еще никого не отправила.

– К Джине? Конечно, я скажу ей, Керли, сам скажу. Попозже, не сейчас. Если она спустится и его увидит…

Майк умолк.

Мисс Керли вновь ощутила к нему симпатию, и это нежное чувство, пришедшее на смену страху, едва не выбило ее из колеи. Старая дама сняла очки, раздраженно промокнула веки.

Майк хмуро молчал, глаза под нависшими бровями ввалились, потемнели.

На верхней площадке лестницы этажом выше кто-то замер, на стену упала тень.

– Мисс Керли! О, мисс Керли! – позвал дрожащий девичий голос. – Мистер Тус пришел.

– Отведите его в приемную, мисс Джеймс. Всех посетителей ведите в приемную, – ответил Майк, опередив мисс Керли.

Шаги над головой затихли.

Вышел доктор – на удивление скоро. Майк с мисс Керли забросали его вопросами, он отвечал им, не оборачиваясь и моя руки в маленьком туалете рядом с хранилищем.

– Мертв дня три, я бы сказал. Точнее определить трудно, поскольку трупное окоченение уже прошло. Но три дня – это минимум. Странно, что тело не обнаружили раньше.

Мисс Керли впервые заметила его острый, пытливый взгляд из-под кустистых бровей и невольно стала оправдываться:

– Эту комнату используют крайне редко, доктор. Да и то в качестве хранилища, понимаете? Нам еще очень повезло, что мистера Бранда нашли сегодня.