Война Доминантов. Раунд 2 (ЛП)

Я сосредоточился на том, чтобы устранить последствия судороги икроножной мышцы. Но ерзание Тары приводило к тому, что она двигала заплечные ремни, из-за чего лямка на плече впивалась в мою ключицу

- Похоже, что силы от завтрака для чемпионов подходят к концу?

- Ага, а твои перышки, похоже, весят целую тонну.

Я продолжил двигаться, когда она едва слышно засмеялась, что заставило меня улыбнуться, и каким-то образом облегчил нагрузку.

Наконец-то мы добрались до вершины, где ожидали команда экспертов и «обожаемая» блондинка-диктор Тары. Пока они закрепляли на нас альпинистское снаряжение и проверяли ремни на надежность, я смотрел на видеомонитор, что использовал техник, чтобы управлять радиоуправляемым вертолетом, к которому была прикреплена камера. Он направил вертолет под откос скалы, и видеомонитор заполнился образами раскрошившейся горной породы. Медленно в объективе появилась металлическая палка, что была воткнута в камень. Камера чуть сдвинулась, чтобы продемонстрировать черный флаг, неистово развивающийся на ветру из-за крючка на конце. На долю секунды, материал флага пришел в спокойное положение, достаточно спокойное, чтобы я смог разобрать слова, написанные на материале белыми буквами: «Война Доминантов».

Блондинка заняла свое место на приличном расстоянии от края скалы, в то время как второй оператор занял место напротив нее с маленькой видео камерой.

- Доброго дня, дорогие зрители «Войны Доминантов»! Сегодня наше соревнование протекает немного в отличном формате, от того к которому вы привыкли, от части потому что съемка проходит в режиме реального времени. До сих пор, для наших соперников, и вас, мы предоставляли небольшое количество информации, о причинах, лежащих в основе битвы. Сегодня, это изменилось, - она замолчала, чтобы оператор успел сделать некоторые изменения. - Давайте понаблюдаем за Люцианом и Тарой, как они готовятся столкнуться с новым этапом в соревнованиях «Войны Доминантов».

Ее привычные туфельки на шпильках были заменены на пару обычных ковбойских сапожек и заправленные в них джинсы, что были дополнены приталенной кожаной жилеткой, вместо обычного делового костюма. С оператором, следующим за ней, она сделала пару шагов в ту сторону, где мы с Тарой заканчивали приготовления.

- Готовы узнать детали?

Нет, но мы все равно кивнули.

- Тара, тебя собираются спустить с края скалы, и ты должна будешь довериться Люциану. Десять флагов уже готовы там, некоторые из них будет достать сложнее, чем остальные. Ты должна достать столько флагов, сколько сможешь. Если соберешь их все, то выиграешь право быть Домом. Но не волнуйся, каждый флаг, который ты соберешь, оценивается определенным количеством баллов, поэтому каждый будет засчитан, даже если ты не одержишь победу в этом раунде. Каждый флаг, который ты уронила перед тем, как поднять его наверх, засчитан не будет. Есть вопросы?

Тара кивнула, и мне очень захотелось встряхнуть ее, но было слишком поздно предостерегать ее от вопросов.

- А как это вообще связано с тем, чтобы быть настоящим Домом?

Диктор немного приподняла бровь.

- В ближайшие недели, и вы, и наши зрители придете к более глубокому пониманию. На данный момент, будет достаточно упомянуть, что любые отношения, будь-то ванильные, Д/с, платонические отношения, товарищеские или какие бы то ни было нуждаются в доверии. Настоящий Дом — это эксперт в обеих отраслях, как в доверии другим, так и в оценке того, насколько другие люди достойны этого доверия. Наши соревнования были созданы для того, чтобы показать, как это работает с обеих точек зрения.

К ее чести, Тара слушала внимательно, очевидно выискивая какие-то преимущества, или чтобы отыскать в этом здравый смысл или объяснение.

- Окей, давайте сделаем это, - девушка отступила назад. - Удачи вам обоим.

Мастера в сфере альпинизма, подготавливающие нас к тому, что должно было произойти, подвели нас к краю. На протяжении следующих пяти минут, они вводили нас в курс дела, что именно нам нужно сделать. Видимо, стараясь убедиться были ли мы подготовленными достаточно для того, что они припасли для нас, они закрепили наши карабины серией болтов, надежно закрепляя их глубоко в скале под нашими ногами, затем пожелали нам удачи и отошли назад.

- Иисусе, это просто нечестно. Почему тебе приспичило открыть твой рот сегодня утром и облажаться? - слова и голос Тары были наполнены страхом и вспышкой с трудом скрываемой паники.

Я посмотрел через край, и страх подействовал и мне на нервы. Двадцатью футами ниже еще один узкий выступ был усыпан острыми камнями, что напомнили мне о полуразрушенных, покатых глыбах, что я видел до этого на мониторе. Чуть ниже скала спускалась на сотни футов, наравне со смертью, что поджидала и готова была прибрать нас к рукам на каждом отрезке пути. Моя уверенность в удерживающей нас технике для нашей же безопасности потихоньку таяла. Мы были слишком чертовки высоко. Я взглянул на веревки. Они казались очень прочными, но... это же Тара будет свисать с гребаной скалы. Боже, а если что-нибудь случится, и она упадет? Что если карабин сломается? Несчастный случай?

Логикой я прекрасно осознавал, что они удвоили и даже утроили каждую возможную меру безопасности, но несчастные случаи являлись неотъемлемой частью жизни. Легкий ветерок, помогающий нам раньше чувствовать себя комфортнее, внезапно превратился в порыв ветра, растрепывая распущенные волосы Тары, которые теперь лезли ей в лицо. Недовольно бормоча, она вновь собрала их в хвостик.

Наконец, диктор дала нам двухминутное предупреждение. Совершенно не парясь по поводу того, что я выглядел, как курица наседка, я с силой дергал снаряжение в каждом закрепленном месте и дважды проверил пряжки, что были застегнуты и полностью закреплены, зажимы оказались закрыты. Я не собирался рисковать.

Отсчет закончился. Время начинать.

- Хорошо, милая. Я буду здесь, а ты немного опустись…

- Я прекрасно слышала ее! И знаю, что делать, замолчи! - она встряхнула руками и глубоко вдохнула пару раз. - Держи веревку крепко! Пожалуйста.

- Я держу тебя, милая. Веревка надежно закреплена, - меня затопило чувство страха, и мои мышцы задрожали от этого ощущения. Черт. - Поторапливайся и сделай это.

- Я не могу быстрее! - пребывая в раздражении, она медленно двинулась к краю. - Черт, там высоко. Я собираюсь немного наклониться, Люциан!

- Держу тебя. 

Не было смысла говорить ей то, что и так было ясно. Я сконцентрировался на веревке в моих руках.

- Держи меня крепко! Мне придется наклониться. Блять, мне придется наклониться. О Боже. Черт!

Паника в ее голосе заставила меня захотеть вытащить ее обратно, спуститься вниз со скалы и скрыться от всех напастей.

- Просто наклонись, милая, а я медленно опущу тебя, хорошо?

- О, Боже.

- Ты наклоняешься?

Черт побери, почему они не позволили ей спуститься по веревке вниз, чтобы собрать флаги? Почему нужно сначала наклонить голову, чтобы посмотреть вниз?

- Я думаю. Я думаю.

- Я собираюсь очень медленно отпустить веревку.

- Медленно! - закричала она. - Люциан, мне страшно.

Блять, ее страх буквально сбивал меня с ног.

- Я держу тебя, - прокричал я решительно в ответ.

- Не торопи меня, не торопи меня, - захныкала она.

- Я и не тороплю тебя, милая, извини. Ты чертовски хорошо справляешься. Ты уже можешь дотянуться?

Она напряглась.

- Пока еще нет. О, Господи.

- Насколько ниже, на один фут?

- Да, может быть. А, может быть, на пару футов? - она издала всхлип, протягивая руку за чертовым флагом.

- Хорошо, милая, еще немного

- Хорошо, хорошо, я почти дотянулась! – ее голос наполнился нотками триумфа.

- Он у меня! Поднимай! - ее нервные победоносные крики отразились от окружающих нас камней, когда я начал поднимать ее.

Она подбежала и крепко обняла меня. Внезапно желание завладеть флагами стало казаться невероятно глупой затеей, чтобы повторить ее. – Милая, ты можешь прекратить, тебе не нужно больше, - я нежно прижал ее голову к груди, благодарный за то, что ее пульс бьется у моей ладони, где прижималась ее шея.

- Я в порядке. Я в полном порядке, - она кивнула и оттолкнула меня, подбегая обратно к краю скалы. - Мы сможем сделать это. Я готова. Я готова, опускай меня вниз.

Я вернулся на место и повторил свои действия. Ей пришлось отклониться немного дальше, но в этом не было ничего страшного. Первый успех придал ей уверенности сделать то, что от нее требовалось. Мы сделали это еще раз. И еще раз. Она справлялась отлично, озаряясь радостью от каждой следующей победы. Но рационалист во мне с каждым разом все больше огорчался. Каждый успех приближал нас к миллиону шансов проигрыша.

На седьмом флаге, когда ее пальцы коснулись пластмассы, моя гребаная нога заскользила вперед по гравию, заставляя меня потерять равновесие.

Тара пролетела вниз пару дюймов.

- Люциан!

Ужас наполнил ее крик и разорвал мои внутренности.

- Черт, милая! - я начал тащить ее вверх, не заботясь о том, чтобы делать это неспешно. И затем поспешил заключить ее в свои объятия. - Мне так жаль, нога соскользнула.

Каждая часть ее тела сотрясалась от дрожи

- Я не могу. Не могу сделать этого. Прости меня, я просто не могу.

- Хорошо, хорошо, - я сердито посмотрел на блондинку-диктора и показал ей большие пальцы направленные вниз, сигнализируя о том, что мы закончили, затем вернулся к тому, чтобы успокоить Тару.

- Ты чертовки восхитительна, малышка! Ты собрала семь флагов.

- Я собрала семь штук? - широкая улыбка расцвела на ее лице, даже несмотря на то, что слезы от ужаса произошедшего собрались на ее ресницах. - Я смогла, я достала семь флагов!

Я прижал ее ближе к себе, поглаживая по голове.

- Я так горжусь тобой, ты мой ангел.

Я поднял ее лицо вверх и решительно прижался к ней губами, отчаянно желая стереть все ее страхи своим поцелуем.

Глава 3

Вернувшись в нашу мини-темницу, я, сидя за кухонным столом, наблюдала за Люцианом. За молчаливым Люцианом. Слишком молчаливым с того момента, как мы приехали с соревнования. Прими душ, пока я приготовлю еду. О, я очень хорошо освежилась. Мысленно, я уповала на то, что он будет вести себя со мной достаточно тактично, хотя мое тело содрогалось от другого рода молитв, над сутью которых я даже не хотела задумываться.

Еда пахла восхитительно, лук и говядина заставили мой рот наполниться слюной. Очень жаль, но желудок был стянут во столько узлов, что есть было просто невозможно. На Люциане не было ничего, кроме черных плавок, что абсолютно не помогало. Его вид было тяжело игнорировать.

Сегодня вечером он был Домом, но сбивающие с толку знаки, что исходили от него, немного путали меня. Приготовление еды. Ласковое обращение. Милое поведение. Что все это значило? Возможно, он чувствовал себя плохо, потому что облажался на соревновании из-за того, что у него соскользнула нога. Может, он хотел немного ослабить контроль. Чтобы я могла немного отдохнуть.

Мой живот напрягся, когда он подошел к столу с тарелкой, заполненной едой. И уселся. Напротив меня. Я ждала, чтобы посмотреть, что он задумал. Он просто начал резать стейк. Я что себя все нафантазировала? Он что был зол на меня из-за чего-то и теперь собирался наказать меня, оставив без еды? Злость медленно начала подниматься по позвоночнику обжигающей волной только от одной мысли об этом.

Он перегнулся через маленький столик, держа в руках вилку, на которую был нанизан кусочек мяса. Он что собирался кормить меня? Растерянность в один момент сменила злость, когда я посмотрела на еду, внезапно понимая, что совершенно не голодна.

- Я... не так уж и голодна.

- Ты не ела ничего с самого утра, милая.

Нежность в его голосе подразумевала под собой что-то еще. Словно это чувство граничило с каким-то другим.

- Околосмертный опыт полностью отбил мне весь аппетит.

Он пялился на меня на протяжении пары секунд.

Что у него на уме? Нервное состояние заставило меня говорить, а точнее произнести извинения:

- Прости. Возможно... Я проголодаюсь чуть позже.

Он неспешно положил кусочек к себе в рот, сосредоточенно удерживая свои восхитительные голубые глаза на мне. Легкая тень щетины, что начала проявляться на его лице, и мрачный взгляд, все это словно прошлось прикосновением по моим женским частям тела. Он медленно жевал, смотря на меня, не сводя глаз, и внезапно я была застигнута врасплох. Попала в молчаливую ловушку его умопомрачительного сексуального соблазнения.

Я была вынуждена наблюдать за тем, как он ест, наблюдать за его ртом. Боже, его губы. Часть меня осознавала, что он прекрасно понимает, что делает, сознательно рассчитав эффект, что он произведет на меня, и использовал это, и все же я не могла остановить то, какое это действие оказывало на меня. Мог ли он соблазнить мое тело и разум чем-то настолько простым, как, например, поглощение пищи? Да. Да, определенно, мог. И делал.

Кончик языка прошелся по его нижней губе, заставляя мой желудок сделать сальто. Легкий влажный след на его губе разжег во мне аппетит, но не к еде.

Милостивый Боже, помоги мне, у меня проблемы. То, как он смотрел, как он двигался и даже как он сидел на месте, сулили мне «неприятности», причем в буквальном смысле слова. Потому что я, наконец, поняла его незнакомую мне сторону характера. Это, наверняка, затишье перед бурей. Словно он выполнял после манипуляционный уход, прежде чем мы начали что-то. Воздух вокруг него был наполнен ощущением «ты так плохо вела себя, милая. И поэтому я собираюсь разорвать тебя, словно ужасная буря безмятежное утро».

Он отодвинул тарелку в сторону, еще одно продуманное действие. Спокойное. Расчетливое.

- Ты знаешь, что будет следом.

Мой клитор пульсировал от этих всезнающих сексуальных слов.

- Ты можешь начать с того, что поблагодаришь меня.

Я уставилась на него, лишенная дара речи, пытаясь что-то почувствовать кроме ужасной необходимости ощутить его прикосновения. Поблагодарить его? Это я должна благодарить его? Мой разум настойчиво нашептывал мне, что я имею право разозлиться на него за это, даже больше, мне следовало так и поступить. Я смотрела на него словно несмышленое дитя, что копается со спичками в попытке поджечь небольшой фитиль сокрушительного заряда динамита. Но все было влажным. Насквозь пропитанным влагой.

Он поднялся на ноги, и мой напряженный взгляд был сосредоточен на нем. Люциан подал мне руку, и я приняла ее, не думая. И затем он повел, а я последовала. Все было так странно, словно во сне.

- Я буду милым и позволю тебе выбрать. С этой полки.

Я посмотрела на полку, на которую он мне указал, где лежали фаллоимитаторы. Резкий всплеск жара распространился по моему телу. За этим последовало жестокое понимание того, что каждый фаллоимитатор на этой полке был двойным, к основной части был прикреплен еще один небольшого размера. Господи милостивый. Страх, наконец, возымел действие и резко возрос, полностью овладевая моим телом. Я слабо покачала головой.

- Тара.

Я прикрыла глаза от предостережения в его голосе. Различного множества предостережений. Одно из них было более весомым в моем разуме, это то, как мы отчаянно нуждались в баллах, чтобы одержать победу. А также как отчаянно он нуждался в этом сам. Ему было необходимо это. Но я просто не могла выбрать. Не могла.

- Пожалуйста.

«Выбери за меня, я не могу». Вот что обозначали мои слова.

Внезапно передо мной возникло его лицо, когда я взглянула на него, его нежные ладони оказались по обеим сторонам моей головы, а ласковые губы прильнули к моим.

- Блять, милая. Не смотри на меня так. Твой страх просто убивает, - его горячее дыхание, наполненное таким отчаянием и потребностью, плавило меня. - Я так сильно хочу сокрушить его. Позволь мне. Позволь мне проникнуть в тебя.

Моим ответом ему было беспомощное хныканье, а я, в свою очередь, могла лишь уповать на то, что он поймет его значение. «Делай все, что ты считаешь нужным», - хотела произнести я, закричать, - «делай что угодно». Но это я отвечала на его потребность. Боже, она была такой настоящей и идеальной, и, Господи, сексуальной. Но мое тело отказывалось идти на поводу у моего разума. Оно было в ловушке двух разных миров, беспомощно продолжало стоять на вымышленном перекрестке, охваченное пламенем, исходящем от Люциана Бэйна.

Языки племени облизывали обжигающим прикосновением все мое тело и разум. Подчинись. Сдайся. Я желала поддаться... что бы там ни было, кем бы он ни был. Он был тысячами солнечных лучей в моих глазах, я не могла за этим ничего рассмотреть, но его ослепляющий свет не приносил мне никакого другого ощущения, кроме испепеляющего жара.

Я умирала, охваченная странной смертью. Напуганная. Это была та самая смерть, которой я не желала, но в которой неистово нуждалась. Я могла чувствовать ее. Я жаждала ее, нуждалась в ней, ненавидела ее, презирала ее, убегала прочь от нее, Господи Иисусе.