Спасая Амели

Питерсон толкнул коллегу локтем.

– Ты тут не единственный стервятник. – Он кивнул в сторону дочери Крамера, которая, казалось, безуспешно пыталась привлечь внимание отца. – Почему бы не попробовать пробраться окружным путем?

Рейчел Крамер не входила в круг интересов Джейсона. Он сомневался, что ей что-либо известно об исследованиях отца или об альянсе между Ассоциацией исследователей в области евгеники и Третьим рейхом. Еще в Нью-Йорке журналист проверил девушку на причастность к делам доктора Крамера, но убедился, что она увлечена исключительно современным театром. Теперь Джейсон вновь окинул девушку оценивающим взглядом с головы до ног – ничего личного, только работа. Потом еще раз посмотрел на нее – истинное удовольствие для глаз. Она могла бы стать обходным мостиком к великому ученому.

У Джейсона перехватило горло. И он прекрасно понимал, что это было вполне объяснимо. Нельзя отвлекаться. Красивые женщины часто кружат головы. И тем не менее попытаться стоило. Он шагнул ближе и только было открыл рот…

– Рейчел! – Между ними протиснулся эсэсовец, увлекая девушку подальше от группы ученых и военных. – Нам нужно поговорить.

Но она ответила по-немецки:

– Я не желаю с тобой разговаривать. Не трогай меня!

– Дорогая, пожалуйста, не устраивай сцен. Подумай об отце. – Эсэсовец наклонился ближе, приобнял девушку, но она начала вырываться.

– Снимаем. – Джейсон толкнул локтем Питерсона, убрал в карман записную книжку и карандаш, взял с ближайшего стола бокал с шампанским и налетел на эсэсовца. – Entschuldigung[6], герр штумбаннфюрер. Виноват.

– Идиот! – взорвался офицер, отпуская Рейчел.

– Вы совершенно правы; я неуклюжий болван. Прошу вас… – Джейсон схватил льняную салфетку и стал промокать рукав эсэсовца. – Позвольте все исправить.

– Убирайся, Dummkopf![7]

– Спокойнее, спокойнее. – Питерсон протиснулся между двумя мужчинами и увел эсэсовца в сторону. – Ни к чему выходить из себя и обострять международные отношения. Это была всего лишь оплошность. Можно я сфотографирую вас для газет? Как вас зовут?

В это время Джейсон мягко ухватил Рейчел за локоть.

– Не желаете ли потанцевать, мисс Крамер? Пусть тоскующему по дому американцу будет что вспомнить о Берлине.

Рейчел, явно испытывая облегчение, прошла на середину зала.

– Спасибо вам. Это было…

– Неловко, – закончил за нее Джейсон.

Он взял Рейчел за руку, дважды покружил ее, потом притянул к себе, как того требовал фокстрот.

– Девушка в отчаянии от противного нациста и всего, что происходит вокруг.

Рейчел засмеялась, немного отступая назад.

– Именно так! И кто этот благородный янки, которому я обязана своим спасением?

– Сэр Джейсон к вашим услугам. – Журналист театрально поклонился.

Она в ответ сделала реверанс и тепло улыбнулась. Джейсон почувствовал, как в его жилах забурлила кровь.

– Ну-с, сэр Джейсон, что же привело вас в Берлин? Не похоже, что здесь в разгаре туристический сезон, вы согласны?

– Едва ли. – Журналист развернулся в пол-оборота, чтобы краем глаза видеть Питерсона и эсэсовца. – Первый большой бал за время правления нового режима.

– Вы иностранный корреспондент?

Джейсон засмеялся, когда почувствовал, как она напряглась.

– Ваши бы слова да в уши моему главному редактору! Скажу по секрету… – Он вновь покружил Рейчел. – Я догадываюсь, он ставит десять к одному, что еще до Нового года меня уложат лицом в землю, а гестапо пинками выгонит из страны, и вы не успеете и глазом моргнуть, как я вернусь в Нью-Йорк.

– Все настолько плохо?

Джейсон скорчил гримасу.

– Вы всегда говорите только то, что думаете?

Теперь настал ее черед смеяться.

– Надеюсь. Я лишена журналистского таланта льстить.

– Вы слишком высокого мнения обо мне. – Он заставил ее наклониться, проделывая очередное па.

– А вы ловкий танцор!

– Не такой степенный и серьезный, как ваш эсэсовец? – Джейсон усмехнулся, хотя и заметил мельком, что офицер испепеляет его взглядом из противоположного угла зала.

Рейчел вздрогнула – достаточно сильно, чтобы он это почувствовал.

– Кто этот негодяй, из-за которого вы так трепещете?

– Муж одной моей старинной подруги, которая ведет себя довольно странно.

– Ясно. Хотите, чтобы я увел вас отсюда?

– Нет-нет. Разумеется, нет. Благодарю вас. Я тут с отцом. – Она кивком указала на группу людей у дальней стены.

– Насколько я понимаю, ваш отец не один из военных.

– Нет. Он американский ученый, доктор Крамер. – Рейчел едва заметно вздернула подбородок, но взгляд отвела.

Джейсон успел заметить, как в ее глазах вспыхнули гордость и неуверенность.

– Ага… участник совместной программы в области евгеники, которую курирует Гиммлер.

– Я почти уверена, что герр Гиммлер излишне подчеркивает вклад американцев.

– Не стоит скромничать. Сейчас в Германии стремятся достичь блестящих результатов в выведении нордической расы. Стерилизация сомнительных семейств. Ликвидация нежелательных элементов. – Джейсон еще раз покружил девушку. – Что вы на это скажете?

Она выглядела захваченной врасплох, и он понял, что теряет ее.

– А что думает ваш отец? Намерены ли США ускорить внедрение своей программы… чтобы не отставать от фюрера?

От улыбки Рейчел не осталось и следа; девушка отстранилась.

– Я не говорю о политике, мистер… мистер Джейсон.

Он поднял руки в знак того, что сдается.

– Примите мои извинения, мисс Крамер. Я не хотел вас обидеть. Просто этот бал устроили в честь совместных исследований, которые проводят США и Германия. Я решил, что вы их одобряете или, по крайней мере, ваш отец их поддерживает. – Джейсон приблизился к девушке, протянул руку, изобразив на лице раскаяние. – Я буду хорошо себя вести. Обещаю.

Она вложила в его руку свою ладонь.

Джейсон не мог поверить в удачу.

– Давайте поговорим на какую-нибудь отвлеченную тему. Чем вы намерены заняться в Германии? Вам не нужен гид?

– Я с детства регулярно приезжаю в Германию. Что вы можете мне показать?

– Все, что пожелаете. Только скажите. – Он улыбнулся. – Я стану самым лучшим туристическим гидом, которого только можно найти в Германии, а если понадобится, готов подкупить всех извозчиков и водителей в Германии.

В конце концов Рейчел улыбнулась. Джейсон вновь закружил ее, радуясь тому, что девушка на него больше не сердится.

– Откровенно говоря, сэр Джейсон, я, наверное, знаю Берлин лучше вас. Возможно, я сама бы могла устроить для вас экскурсию.

– Вот это другое дело!

– Только перестаньте меня кружить… иначе у меня закружится голова и я не смогу сделать ни шагу!

Оба рассмеялись. Музыка стихла.

– Хотите пить?

– Я думала, вы уже никогда мне этого не предложите.

Не успели они взять бокалы с шампанским с подноса официанта, как вмешался Питерсон.

– Янг, я поехал. Нужно проявить фотографии. До завтра. – Он кивнул Рейчел. – Мисс Крамер.

Но когда Джейсон повернулся к Рейчел, та, стиснув зубы, холодно смотрела на него.

– Янг? Ваша фамилия Янг? Джейсон Янг?

Джейсон сглотнул, отчетливо понимая, что за этим последует.

– Вы тот самый наемный писака, который возомнил себя рыцарем и поэтому жаждет растоптать моего отца?

– Эй-эй, я никого не хотел топтать!

– Вы знали, как меня зовут. Знали, кто я. Именно поэтому пригласили меня танцевать… Вам нужна сенсация.

– Я не спасаю женщин ради того, чтобы заполучить сенсацию. Я не звал этого эсэсовца. Было заметно, что вам нужна помощь.

Но ее проницательного взгляда он выдержать не смог.

– Вы намеренно преследуете моего отца, чтобы раньше времени свести его в могилу.

– Преследую? – Такого обвинения Джейсон вынести не смог. – А вам известно, чем занимаются нацисты на основании результатов его исследований и опытов его коллег из Германии? Вы слышали, о чем они говорили сегодня вечером?

Рейчел повернулась, чтобы уйти, но Джейсон не отставал от нее.

– Если ваш отец невиновен, если в его работе есть и положительная сторона, тогда помогите мне написать об этом. Убедите его поговорить со мной. Я буду объективен… честно.

– Честно? – Рейчел едва ли не фыркнула журналисту в лицо, смерив его уничижительным взглядом, словно перед ней была кучка навоза. – Вы уже проявили свою честность, мистер Янг. Полагаю, что ни Америка, ни Германия больше не в силах ее вынести.

Джейсон резко остановился, как будто земля уходила у него из-под ног.

– Послушайте, я не выдумываю новостей! – крикнул он вслед Рейчел. – Этим занимаются такие люди, как ваш отец! Я их просто записываю.

* * *

Пронзительная боль все никак не проходила. Даже свет фар едущих навстречу машин заставлял Рейчел морщиться. Но у ее отца настроение было приподнятым.

– Если хочешь знать мое мнение, праздник удался! – Он говорил так, как будто ожидал ответа, но Рейчел предпочла промолчать.

Она закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья «мерседеса».

– Должен сказать, что герр Гиммлер выступил гораздо убедительнее, чем смог бы это сделать я. Германия на правильном пути. Они пошли дальше нас, американцев. Мы многого достигнем благодаря их исследованиям.

Рейчел отвернулась, не зная, отчего ей так паршиво: то ли оттого, что болит голова, то ли оттого, что ее отец не видит реального положения вещей.

– Во вторник мы отправляемся на конференцию. Я еду в Гамбург с майором Шликом и доктором Фершуэром; потом мы поплывем в Шотландию. После конференции намечен съезд. Я не хочу оставлять тебя одну на целых две недели.

– Я предпочитаю остаться здесь. Пока мы в Берлине, хочу походить по магазинам, узнать, какой репертуар предлагают местные театры. – Рейчел изо всех сил сдерживала волнение. – Не думала, что Герхард принимает участие в конференции по евгенике.

– Ему это интересно. К нему благоволит доктор Фершуэр. С Герхардом стóит поддерживать знакомство… Это восходящая звезда СС.

Даже в темноте Рейчел чувствовала на себе отцовский взгляд. К ее горлу подступила тошнота, когда профессор назвал Герхарда Шлика одним из выдающихся людей Германии.

– Эта поездка позволит вам лучше узнать друг друга.

– У меня нет ни малейшего желания узнавать Шлика. Сегодня вечером он вел себя отвратительно… и по отношению ко мне, и по отношению к своей жене.

– Думаю, что их брак долго не продлится.

– Откуда такие предположения?

Профессор отвернулся, посмотрел в окно.

– Ты же сама видела, какие между ними отношения. – Секунду он колебался. – Ты разговаривала с Кристиной?

– Нет. – Рейчел чувствовала, как растет ее возмущение. – Хотела поговорить, но во время выступлений мы сидели довольно далеко друг от друга, а к концу ужина Герхард совершенно ее запугал.