Ты приезжай…

Утром, выйдя на улицу, я увидела в окно, что хозяйка читает молитвы. Не стала её беспокоить. Вернулась в кухню.

Следом вошла Лидия Степановна и, задыхаясь, проговорила:

– Надежда Васильевна, нам придётся расстаться! Плохо мне! Я всю ночь не спала, даже снотворное принимала. Надо понимать, больной я человек, кардиограммы мне делали не раз, а что со мной врачи не знают.

– Что вы, что вы, – испугалась я за неё. – Я сейчас же уйду. Вы подскажите мне дом, где меня смогут принять… Я понадеялась, что Света договорилась с вами.

– Не договаривалась она. Ей бы надо сначала договориться, – объяснила она. – Не хочу и не могу я никого принимать. Мне бы себя обслужить, – устало произнесла женщина.

– Я всё понимаю. И мне очень жаль, что мы вас напрягли, – с чувством извинялась я. И тут же стала собирать сумку.

– Вы чаю-το попейте, – совсем успокоившись, предложила хозяйка. – А я сейчас полежу, да и в больницу поеду. Я же лечусь в дневном стационаре.

Подписанную мной книжку, Лидия Степановна приняла благосклонно, с чувством самозначимости. Попили чаю с бутербродами.

– Яблок-то с собой возьмите, – услышала я напоследок. "Что у них яблок нет?" – усмехнулась я, имея в виду хозяев дома, с которыми уже успела договориться заведующая аптекой.

И я пошла, куда послали. А послали меня к тем самым людям, на которых обратила моё внимание Лидия Степановна. Фёдор и Маргарита встретили меня радушно. Люди простые-сразу видно.

Я освободилась от гнетущего чувства неловкости перед болящей женщиной! Новым моим хозяевам вкратце рассказала о событиях прошедшего вечера, мол, говорю Лидии Степановне:

– Вы бы сказали потвёрже: не могу. В таком-то доме вам, вероятно, смогут сдать комнату, и т. д. Я бы тут же ушла.

– Ну, куда же вы на ночь? – посочувствовала она.

– Очень она переживательная, – поддакивали мне Федя и Рита, но чувствовалось, что думали-το они иначе.

Аванса с меня не взяли. Уговор – 50 рублей в сутки.

– Плюс на картошку, – добавила я. Хозяева не возражали.

Чуть позже Фёдор трагическим голосом сообщил:

– Газ в баллоне закончился, – и раздумался: – Что же делать? Если газ не купить, то надо будет печку топить, и картошку придётся раз в сутки варить.

– Да вы не беспокойтесь, – успокаивала я его. – Чем вы будете питаться, тем и я.

С этими словами я отправилась в усадьбу Михайловское. Готовясь к поездке, я прочла пару книг о пушкинских местах. И теперь с картой-схемой в руках обошла Михайловское, прослушала экскурсию в доме-музее – будто желая убедиться, что все объекты на месте в целости и сохранности, и соответствуют написанному о них. В дальнейшем с таким же настроем я посетила Петровское и Тригорское.

И по дорогам и по росной траве, сняв туфли, в носках я не спеша бродила по заповеднику – хотя бы часть пути непременно шла босиком. "В землю боль моя уйдёт,/ обрету души полёт".

– Не даёшь подачки своим ногам, – говаривала Рита, в очередной раз увидев меня с тазиком холодной воды.

Из своего первого обхода ближайших окрестностей я вернулась к 15 часам. Увидев меня, Фёдор интригующе заявил:

– У нас событие!

– Какое?

– Я достал газ в срочном порядке. Так что теперь можно и варить, и подогревать. Я подумал, как же так, неудобно, гостье надо условия.

– Значит, я вас стимулировала на покупку газа?

– Да, вы, конечно, подтолкнули на это.

– Я не поздно вернулась?

– Мы тебя ждали, сейчас газ включу, – засуетился хозяин. – Картошка быстро сварится.

Скромная еда сельских жителей: к картошке растительное масло, солёные огурцы, помидоры.

– С вами выгодно иметь дело, – заметил Фёдор. – Неприхотливая.

Меню последующих дней было привычным для меня: макароны, каши, колбаса, а ещё грибы заповедные. Но однажды не только меня, но и себя удивила Маргарита – она потушила овощи!

В первый же день моего гостевания была истоплена банька. Рита похлестала меня от души. Помылись на славу! А к этому времени Федя уже и картошку пожарил.

"Вот в таком и ощущается отдохновение" – подумала я.

Конечно, в этом доме совсем не так, как у заведующей аптекой. Кровать панцирная, фонарь при входе не горит, обогревателя нет, дверь веранды перекошена, крыша прохудилась – в дождь закапало возле двери – подставили таз. При этом я чувствовала себя, будто нахожусь в гостях у своих деревенских родственников, которые не заискивают передо мной, – любят. А здесь ещё и уважают.

Однажды на целый день хозяева по делам уехали в Пушкинские горы. Оттуда привезли продукты. В Савкино магазина нет, но дважды в неделю приезжает автолавка. Вдвоём они быстро приготовили ужин. Бутылку на стол поставили не сразу, завели разговор на житейские темы, словно испрашивая разрешения выпить в моём присутствии и со мной. Посидели. Оказалось, что супруги – бывшие учителя химии и биологии. Мне понравилось, как проходило наше общение. То Федя прекращал излияния жены, мол, не напрягай; то Рита одёргивала мужа, мол, Надя сама знает, куда и когда ей пойти. Приятным для меня было и то, что Фёдор раньше писал стихи. Некоторые из них с гордостью прочла Маргарита.

– Твои книжки прочитаем – зимой делать нечего, – пообещала Рита, отбирая их у Фёдора, который взялся было тут же просмотреть их.

"Кому-то я в тягость, а кому-то и в радость", – подумала я с теплотой в сердце.

– Не знаю, как бы я жила у Лидии Степановны…

– А никак! Отпихнула она тебя! – с вызовом заявила Рита. Похоже, она давно хотела открыть мне глаза на заведующую аптекой. – Ей посторонних не надо. А мы люди простые. И нам с тобой интересно, и поговорить можно…

Мне захотелось оправдать Лидию Степановну, мол, приболела, да и решение далось ей ценой бессонной ночи и ухудшения самочувствия. Но промолчала.

Как-то, вернувшись с очередной прогулки, увидела на скамеечке Фёдора, поджидающего меня.

– Надежда, я тебе сюрприз сделал! – кинулся он навстречу.

– Какой?

– Открой дверь!

– Не скрипит! – удивилась я.

– Специально для тебя сделал, а то всё руки не доходят.

– Вам бы почаще таких гостей, как я, давно бы дом в порядок привели, – резюмировала я.

Другим днём Рита убирала свёклу и неожиданно предложила:

– Надежда, давай сбежим?

– С удовольствием. А куда?

– В Воронин, на кладбище.

Шли ходко. Маргарита в такт шагам тараторила в основном о том, что всю свою жизнь прожила в этих краях. Слова не вставить! А я и не переживала по этому поводу и не только потому, что карман моей куртки был полон слив; я по натуре – слушатель.

На погосте мы зашли в часовню, постояли возле могилы родителей Риты.

– Одна Рита не сходила бы на кладбище, – заметил Федя. – И в этом опять же твоя заслуга, Надежда.

…Была "Унылая пора! Очей очарованье" – в рассветной тиши неоглядная ширь лугов в пойме извивающейся светлой глади реки Сороть, и разливность озера Кучане. От неожиданного дождя укрывалась я под юбкой огромной матери-сосны. Ночи были звёздными и Млечный Путь – похожим на полянку. И стоглазый Аргус охранял покой земли. А утром в день отъезда высоко над бледно-розовым туманом на небе, будто на столе, лежало 5 вороньих перьев, мол, пиши, Воронова!

2006 г.

Ты приезжай…

Много песен походных, лирических пели те, кто бывал в экспедиции. Среди них лейтмотивом звучали слова: «На Соловецких островах дожди, дожди… не слушай ветреных подруг про гиблый край… нет, надо просто здесь пожить. Ты приезжай!».

Мои экспедиции давно канули в Лету. Но нет-нет, да и запоётся: "на Соловецких островах…". И так вдруг захочется оказаться на этих неведомых мне островах, которые находятся где-то в Белом море. Но, до поры, не задавалась я вопросами: как попасть туда, где остановиться.

Как-то со своей недавней знакомой мы заговорили о планах на лето. И вдруг она стала рассказывать, как по молодости, они с мужем на своём катере пришли к Соловецким островам. – А как там всё красиво, чудесно, прекрасно, – воздыхала она. И тут же загорелась, мол, поеду туда нынче летом. – Хочешь со мной?

– Конечно! – обрадовалась я и стала размышлять о том, как хорошо быть ведомой. – Поеду как по путёвке: не надо будет искать ответы на те самые вопросы: как, где.

Но уже через несколько минут мои мечтания были разбиты вдребезги огорчённым вздохом потенциальной попутчицы: – Этим летом не получится, – ни денег, ни времени!

– Ну, что ж! – в свою очередь вздохнула я. – Видно, не судьба.

Но желание этим летом побывать на Соловецких островах уже дало росток в моей душе. И я расхрабрилась – поеду одна! Моя знакомая успела сообщить, что путь до Соловков не труден: ночь в поезде до Кеми, а там катером часа три по Белому морю. И остановиться есть где. Их давний знакомый Александр занимается обслуживанием туристов, – устроит.

А вдруг, – случится?! Я стала собирать информацию. Многовековая история обители изучена и описана во многих книгах, сняты фильмы. Появились публикации о мытарствах заключённых Соловецкого лагеря особого назначения. Многим известно о Соловецкой Школе юнг Военно-морского флота. Информации немало.

И чем больше я узнавала об этих приполярных островах, тем сильнее разгоралось моё желание своими глазами увидеть их своеобразность, необычную для этих широт природу, каналы, гавани, дамбы и архитектуру древнего монастыря. Я купила картографический путеводитель по Соловецким островам. Вновь и вновь я раскладывала его на столе и склонялась над ним, как будто над картой острова сокровищ. Меня завораживали названия островов: Анзерский, Муксалма, Заяцкий. Манили к себе мыс Белужий, Летний берег и бухта Благополучия!

Я уже знала, что попасть в бухту Благополучия можно морским путём не только из Кеми, но и из Беломорска. Оттуда до Соловков теплоходом 4 часа. А в Беломорске, как оказалось, весьма кстати, у меня есть дальний родственник. Он готов встретить меня и отвезти на причал. Ну, что ж, теоретически мой путь не просто начертан, а можно сказать предопределён. Осталось только решиться взять билеты "туда" и "обратно", чтобы побыть на Соловецких островах дня три-четыре в двадцатых числах июня.

И я решилась. И не было у меня возможности хоть ещё немного посомневаться в правильности моего решения, стоя в очереди в кассу за железнодорожными билетами, – поскольку очереди в кассу не было.

В Беломорске меня встретил родственник. Минут через пятнадцать мы уже были на причале. Шла посадка на теплоход. Экстрим! Люди, в основном пожилые, взбудоражено толпились возле трапа, установленного почти вертикально. Его узенькие рейки не давали возможности устойчиво поставить ногу на них. И потому, каждому, кто карабкался по этому трапу, активно помогали, протягивали руки с борта теплохода. Такое положение сходней было вызвано очередным приливом.

Многочисленная толпа отплывающих на Большой Соловецкий остров, как выяснилось позже, состояла из паломников и организованных туристов. Одни из них ехали всю ночь на автобусе из Великого Новгорода. Для других поездка на Соловки – часть экскурсионной программы их многодневного круиза на комфортабельном теплоходе. И только я была "дикой". Приобретя билет, я последней вскарабкалась на борт теплохода. Большинство пассажиров отдыхали в тёплом фойе на мягких сидениях, сидя за столиками, изредка выходя на свежий морской воздух. Я устроилась на верхней открытой палубе. Прекрасное солнечное утро, сверкающий простор моря, безоблачное небо, ни к чему не обязывающее общение с незнакомыми людьми, наслаждение настоящим – в этом состояло моё счастье в те часы. А благословение, полученное в дорогу в одном из храмов Санкт-Петербурга, укрепило мою уверенность в том, что всё будет хорошо.

И вот уже на горизонте проявились очертания островов. И вот уже можно разглядеть купола и башни монастыря. Люди, возбуждённые появлением долгожданной цели их путешествия, высыпали на верхнюю палубу. Почти у всех в руках появились фото и видео-аппаратура.

Приближение к святым местам вызывает благоговение. В данном случае оно усиливалось оттого, что монастырь расположен далеко не только от обжитых мест, но ещё и от материка. И как бы приуготовляя себя к восприятию святыни, я трижды перекрестилась и прошептала: "Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу. И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь".

На причале Большого Соловецкого острова меня встречал Александр. Моим жильём на несколько дней стал экспедиционный балок – это небольшой домик на полозьях. После прогулок я иногда сидела на приступке балка и оглядывала неказистую действительность. Невзрачные дома, полуразрушенные строения, огороды с покосившимися и замшелыми заборами. А дальше виднелся монастырь, как будто некий исполин, стоящий на страже наших северных границ.

Меня вполне устраивало моё временное одиночество. Хотя в Соловецком посёлке можно устроиться и более комфортно, в частном секторе или в миниотелях, в гостиницах, – все зависит от толщины кошелька туриста или паломника. В посёлке есть магазины, столовая, кафе. В прокате лодки, велосипеды. Туристический сезон на Соловках длится около двух месяцев. Во второй половине августа начинается штормовой период: "в конверт письма не уложить ветра, шторма…нет, надо просто здесь пожить, ты приезжай сама!" Можно и на самолёте прилететь, например, из Архангельска.

Экскурсионная служба Соловецкого музея-заповедника предлагает для посетителей несколько маршрутов. В первую очередь меня привлекла обзорная экскурсия по монастырю, а ещё – посещение Свято-Вознесенского скита на Секирной горе и Ботанического сада. Ну, а самой привлекательной, на мой взгляд, будет морская экскурсия на Большой Заяцкий остров. Вероятно, мне не удастся посетить Анзерский остров, – подумала я, учитывая свои возможности.

Не дожидаясь официальной экскурсии, я решила самостоятельно осмотреть монастырь, поздороваться с древней обителью, ведь я уже так много знала о ней. На плане Соловецкого кремля семь ворот ведут в монастырь. Я вошла через большие, крепостные Никольские ворота, и на какое-то время мир цивилизации для меня исчез. Казалось, я попала в иные времена, – настолько была заворожена архитектурой монастырских строений. Особо впечатлила своеобразная техника кирпичной кладки с включением валуна. Она придаёт весомость и дополнительную живописность, характерную для зданий "ручной" работы. Потом я стала замечать, что по монастырю, по его мощённому двору, ходят группы экскурсантов, ведутся реставрационные работы на колокольне, в строительных лесах парадные Святые ворота. Выйдя к Святому озеру, я не спеша пошла вдоль стен крепости-монастыря. Стены и башни обители сооружены из огромных валунов. Поистине, титаническая работа проделана трудниками обители! И не одно столетие велась она.

Камни, различной конфигурации и разных оттенков кое-где покрыты лишайником: бурым, рыжим, жёлтым. Всюду между валунами пробивается свежая зелень травы, а иногда и маленькие деревца, – живёт валунная стена! Увидев невдалеке молодых художников, я слегка позавидовала им, ведь им дано полнее отобразить красочность этих мест. Но, тут же и обнадёжилась: у меня, возможно, получатся великолепные фотокартины.

Через несколько дней, перед отъездом, я вдруг осознаю, что не была ни на одной службе, хотя в церкви заходила и требы заказывала. И чтобы хоть как-то искупить это упущение, я трижды обойду монастырь вдоль его крепостных стен, постоянно читая "Отче наш…".И вспомню, что длина пути вокруг кремля более километра.

Одной из первых каменных построек монастыря является Трапезная палата с Успенским храмом. Но я даже и представить не могла, насколько огромен зал палаты. И когда, уже с экскурсией, вошла в него и увидела, – дух перехватило: "А трапезная каменная об одном столпе, чудна, светла и превелика". В ней одновременно размещалась некогда многочисленная монастырская братия (около 200 человек).

Некоторые сооружения характерны только для Соловков. Это и большая печная камера, обеспечивающая внутристенный обогрев помещений монастыря и некогда крытые каменные переходы, по которым монахи могли пройти из одного храма в другой и во все жилые и хозяйственные помещения. Во время экскурсии на этих переходах нас так продувало холодным резким ветром, что мы не знали где и как укрыться от него, так как нынче переходы открыты всем ветрам. Каково же здесь обитателям зимой?! – посочувствовала я. И как они вообще здесь живут?

Раньше монастырь полностью обеспечивал себе полноценную жизнь. К примеру, на острове была создана как питьевая, так и судоходная озёрные системы, озёра и по сию пору соединены каналами. Для содержания и разведения выловленной в море рыбы были устроены садки. Скот пасли на острове Муксалма. А нынче, небольшое стадо коров с монастырской фермы, я видела, пасущееся возле аэродрома. Да, масштабы монашеской службы уже не те. В настоящее время на островах около 70 монахов. Большинство из них живут в самой обители, несколько иноков – в скитах.

Один из скитов расположен на Секирной горе, что находится в 12 км. от монастыря. Туда мы и приехали на микроавтобусе. Высота горы 73 метра. Пешочком, кто легко, а кто и не очень, поднимались мы по её пологому склону. Немного передохнули у "банного" комплекса: такая уютная на вид валунная баня, а рядом колодец.

По преданию, именно на Секирной горе ангелы высекли жену рыбака, мол, этот остров не для вас, а для иноков. На самой вершине горы высится белокаменная церковь Вознесения Господня. В этой церкви службы велись и ведутся только при свечах. Но возле деревянного келейного корпуса мы с немалым удивлением увидели солнечные батареи. Их, вероятно, установили в расчёте на полярные солнечные ночи. Видела я такие ночи в устье Оби, будучи в экспедиции. Там всего на несколько минут исчезало солнце за горизонт, и…опять оно светило! Увы, надо сказать, что наши петербургские "белые ночи" по своей сути лишь романтические сумерки. На Соловецких островах мне не довелось увидеть солнце после полуночи. Видимо, июнь здесь не самый солнечный месяц. " На Соловецких островах дожди, дожди…"

Со смотровой площадки Секирной горы, с высоты птичьего полёта, открывается вид на северную часть острова, на его леса и озёра. Но пасмурная погода не позволила солнечному свету оживить эту монументальную картину природы. А жаль!

Спускались мы по крутому склону, по деревянной лестнице, имеющей ни много ни мало – 294 ступеньки. Но я их не считала, как принято во многих странах и монастырях, в надежде на отпущение грехов. Я ступала осторожно, с молитвой на устах. И увидев в конце спуска поклонный крест, привычно перекрестилась.

Кстати, раньше на острове было 300 крестов. Обычно кресты ставились для поклонения или по обету, но на Соловках они часто служили ориентиром в пространстве. Для установки креста на каменистой породе необходимо сначала сделать деревянный сруб, а потом ставить крест, закидывая сруб булыжниками. Особенностью крестов в северных районах является, так называемая "голубица", защищающая крест от атмосферных осадков.

Старый-старый поклонный крест сохранился в Макарьевской пустыни, давным-давно ставшей Ботаническим садом. Особый микроклимат этой местности, окружённой холмами, даёт возможность произрастать здесь деревьям и кустам, не свойственным данным широтам. Весна сюда, как всегда, запаздывает на две-три недели. И потому в конце июня отцветала черёмуха. В теплице растёт виноград, – убеждал нас экскурсовод. А когда-то здесь вызревали арбузы, дыни. Тепло в парники подавалось по трубам воскобелильного завода, который находился недалеко отсюда. Очень живописный, валунный погреб-ледник для хранения продуктов – всё, что осталось от него. Зачем белили воск? Наверное, для красоты, – предположил экскурсовод.

С одного из холмов открывается далёкая перспектива монастыря. Но была она в тот день расплывчатой, неясной, поскольку "на Соловецких островах дожди, дожди…" то утихают, то усиливаются.

Под неравномерный шум дождя, сидя в своём временном жилище, я перечитывала свой конспект книг о Соловках. В нём, между прочим, написано, что в Капорской губе в море стоит так называемый "городок" – трёхгранная, оплывшая от времени булыжная насыпь. При отливе место сооружения легко достигается пешком, при приливе становится островом, на несколько десятков метров отдалённым от берега. Такая вот забава солдат Петра!! Увы, "городок" я не увидела. Он находится возле острова Анзер, куда я так и не попала.

А вот экскурсия на Большой Заяцкий остров, как я и ожидала, оказалась самой впечатляющей. Нас было человек пятнадцать. На небольшом катере мы вышли в море. Солнечное утро, синяя сверкающая гладь воды, свежий воздух, брызги солёной морской воды обеспечили нам отличное настроение. И даже облачка в небе вдруг расположились в виде всполохов салюта. Минут через 40 появился остров, на котором мы увидели Андреевскую церковь и два валунных строения. Катер причалил к острову. Высадка с катера осуществлялась поэкстремальнее, чем на борт теплохода в Беломорске. Теперь, якобы из-за отлива. Мы отважно, помогая друг другу, карабкались на причал по рубке, а потом по сходням. Моего настроения это не испортило, но для себя всё же отметила, что прибывшие на остров на монастырском катере иностранцы явно не испытывали подобные неудобства – с другого бока пристани пристроена удобная металлическая лестница. Название Заяцкого острова никоим образом не связано с зайцами, как можно было бы предположить, – рассказывал экскурсовод. – На этот остров монахи приплывали за яйцами птиц, которые использовали для приготовления строительного раствора.

В гавань заходили многие суда, и торговые и военные. Время, морские волны и лёд припая не пощадили валунной гавани. Однако её основные архитектурно-строительные особенности сохранились.

На Заяцком острове нет ни лесов, ни озёр. Но ланшафт его изумителен. Всё такое приземистое, невзрачное, и в то же время, трогательное. Повсюду камни, камни, камни разных размеров, покрытые лишайниками и мхом. Во мхе – заросли брусники, водяники. Берёзы, породы не карликовой, в этих суровых климатических условиях, низкорослые, с изогнутыми стволами. Их называют "танцующими". Что нового я узнала о флоре и фауне северных островов – здесь нет змей, а в море произрастают ламинарии и морские огурцы.

С высоты холмистого Заяцкого острова великолепно просматриваются просторы Белого моря. И оглядывая его дали, вдруг ощущаешь не только отдохновение, но и даже некую безмятежность. И мне совсем не хотелось покидать этот укромный уголок планеты Земля.

Большой Заяцкий остров считается сакральным. На его небольшой территории представлены десятки загадочных "лабиринтов" и каменных груд. Большинство археологов связывают их с культом мёртвых. И естественно, ходить по ним нельзя. Для прохода по острову проложены деревянные пешеходные дорожки. Так называемые "лабиринты" – невысокие закруглённые наземные сооружения, выложенные из небольших по размеру булыжников, по форме напоминающие спираль.

Лабиринты наподобие древних, выложенные студентами, находятся в южной части Большого Соловецкого острова. По ним пройтись можно. Следуя по дорожке между камнями, человек, не пересекая барьера, через некоторое время выходит на то место, откуда он начал движение, т. е. где вход – там и выход. Как будто по дому прошёлся. А из другого "лабиринта" выхода нет, доходишь до центра и, – тупик. В один из дождливых вечеров я и мои новые знакомые прошлись по этим лабиринтам, а потом с увлечением искали на морском берегу необычного вида камушки на память о посещения Соловецких островов.

Но самым трогательным и незабываемым останется в моей памяти удивительное раннее-раннее туманное утро, когда солнце нарисовало на небе радужную птицу. Для меня!

Вероятно те, кто приедут на ежегодный фестиваль авторской песни "На Соловецких островах" вновь будут очарованы природой этого острова.