Помоги проекту - поделись книгой:
Попутчицы
В скиту Иоанна Богослова Ирина уже бывала, прошлым летом с одной из приятельниц. Всё тогда сложилось: погода была отличной, настроение – великолепным; наместник скита отец Дмитрий – гостеприимным и благожелательным: замечания не делал, нотаций не читал; сам поход оказался не утомительным и приятным. Это произвело сильное впечатление на Ирину, и она с удовольствием написала очерк о посещении необычного места. Статью опубликовали в одном из известных в городе журналов. Ирине хотелось передать журнал со своей статьёй из рук в руки отцу Дмитрию и извиниться за то, что перед публикацией ей не удалось показать статью и получить его благословение.
"Кстати, неплохой повод вновь посетить знакомые места" – подумала женщина. Однако, одной идти ей было страшновато, – мало ли чего. До скита километров шесть, в основном по безлюдной лесной грунтовке.
Вот уже и весна и лето пролетели, а ей так и не удалось найти себе попутчика. Лучшей попутчицей была бы верная Тамара, но, сколько её Ирина ни уговаривала, в скит подруга идти не соглашалась, каждый раз у неё находились какие-нибудь отговорки, как будто ей что-то мешало.
На дворе уже конец сентября. Утром Ира позвонила подруге и в очередной раз предложила прогуляться до скита. Тамара неожиданно согласилась, и, как будто боясь передумать, мгновенно собралась. Встретились на остановке. В ожидании нужного им автобуса подругам пришлось простоять минут сорок.
– А может, это знак, и не стоит нам сегодня стремиться в скит? – начинала нудить Тамара. – Поехали в другое место, вон сколько автобусов.
Пока судили да рядили, и автобус подошёл. Народу в нём! – едва втиснулись.
Тамаре повезло, ей удалось сесть на освободившееся место возле кабины водителя. Ирину оттеснили в середину автобуса. Временная разлука с попутчицей её не огорчила – не хотелось слышать нескончаемые комментарии подруги. Автобус полз еле-еле. Неприятно, конечно, но ведь им не на поезд, не опоздают.
Стоя у приоткрытого окна, Ирина сосредоточилась на молитвах. Многократное повторение молитв помогало всегда, на душе становилось спокойнее. Особенно любила она "Отче наш…" и "Богородица, Дево радуйся…"
– Ну, наконец-то! Еле выдержала, – выдохнула Тамара, выйдя из автобуса. Ирина промолчала. В последнее время подруга часто бывала в раздражении, приходилось быть терпеливой.
Им предстояла пересадка на Вешково. Остановка была в нескольких шагах. Их автобус уже поджидал пассажиров. Народу немного. Сидя на передних сидениях, подруги имели возможность тихо переговариваться. Но мужчина, сидящий сзади, непрестанно что-то бубнил случайной соседке. Тембр его голоса раздражал Тамару. Ирина попыталась отвлечь подругу, но ей это не удалось.
– На нервы действует, – пожаловалась та и в поисках утешения достала из рюкзака бутылку. Делая глоток за глотком, похвалялась:
– Бутылка стеклянная…вода родниковая… с вареньем… тебе не предлагать?
– Не искушай. У меня своя: не сладкая, из-под крана… в пластиковой бутылке, – ответила Ирина с оттенком иронии.
В Вешково они зашли в магазин, надо было купить что-нибудь поесть. Сразу было видно: магазину нечем их удивить, но Тамара всё-таки умудрилась так долго выбирать, что подруга не выдержала и стала подтрунивать над ней:
– Ты как старушка из глухой деревни, которая давно не была в магазине, и никак не может выбрать, чем бы себя вкусненьким побаловать: чтобы было и мягонькое, и сладенькое, и недорого.
В конце концов, обе купили по батону и по упаковке сыра в нарезке. Устроились на ближайшей скамейке, перекусили. Когда Тамара полезла в рюкзак за заветной бутылочкой, та выскользнула из её рук и рухнула на асфальт. Раздался звон разбитого стекла. Кошка, которая было подошла к ним, надеясь на угощение, мгновенно шмыгнула в кусты. Тамара остолбенела.
– Вот он, апофеоз раздражения! – негромко произнесла Ирина. Похоже, подруга не услышала.
– Опять в магазин идти, пить-то хочется – вздохнула подруга и ушла.
Вернулась быстро, с пластиковой бутылкой лимонада.
– Теперь придётся химию пить, а у меня-то было натуральное: малина, черника, – не успокаивалась она.
Погода начинала портиться, лиловые тучи табуном неслись по небу.
– Уже три часа! – хватилась Ирина. – Ходу!
И подруги рванули – километров шесть в час. А когда дорога пошла под уклон, Тамара ускорилась так, что казалось: ещё немного и она кувырнётся и покатится как колобок.
– Ну, ты и мчишься, – не догнать!
– Глаза боятся, а ноги идут.
– Скорее, Божьим провидением ноги сами несут, – отвечала Ирина. – Кстати, сегодня праздник – Успенье Пресвятой Богородицы.
– Да не знаю я православных праздников, – отмахнулась подруга. И тут же указала на дерево, где был прикреплён указатель: "Скит, 3 км".
– Всего-то! – ободрилась она.
Начался дождь. На ходу накинув на себя полиэтилен, путницы темпа не сбавили. Ирина едва успевала за подругой. "Уже за 70, а мчится как молодая" – позавидовала она.
– Чего ты бежишь? Я уже задыхаюсь.
– Надо успеть засветло! Как мы в темноте-то возвращаться будем?
– Успеем! – заверила Ирина.
Какое-то время подруги всё же шли помедленнее, но под осенним дождём особо не расслабишься, и путницы вынуждены были снова ускорять шаг. Придорожный пейзаж был достаточно унылым: серые деревья, тёмное небо. Ирина всё чаще вглядывалась в даль и вскоре увидела крест храма.
– Ну вот, почти пришли. А вернее, добежали! Видишь крест?
Они вошли на территорию скита. Тамара с интересом стала осматриваться. И тут же сообщила, что увиденное совсем не соответствовало её представлениям: скит должен находиться в глухом месте, к нему через дебри ведёт потаённая тропа, и выглядит он мрачно: две-три ветхих избушки, на крыше одной из них – крест. А тут столбовая дорога и новенькие, светлые, умытые дождём терема.
Ирина заметила, что их восприятия разняться. Ей было с чем сравнивать. В этот раз скит ей показался мрачнее, строже. За год краски потемнели, – отметила она.
И тут они увидели игумена Дмитрия. Среднего роста в хорошей физической форме мужчина одет был в серый выношенный подрясник, на голове – серого же цвета суконная шапка, в руках дрель и шурупы. Выглядел он пожилым и усталым. Ну, совсем не похож на священника, скорее на послушника.
Паломницы почтительно поздоровались. Ирина попросила уделить им немного внимания, на что он согласился и повёл подруг под навес крыльца часовни. Женщины с наслаждением устроились на деревянных ступеньках.
В начале разговора Ирина сочла нужным напомнить наместнику о себе и, вынув из рюкзака несколько экземпляров журнала со своей статьёй о ските, вручила их ему. Игумен оживился и, взявши журнал, тут же начал его листать. Похоже, подарок пришёлся по душе – он с улыбкой поблагодарил Ирину.
Женщина осмелела и попросила чего-нибудь попить, мол, запарились, бежавши из Вешково. Наместник поспешно отложил журнал.
– Конечно, конечно, сейчас я вас чаем напою, идёмте в трапезную.
Ирина не без удовольствия отметила про себя, что в прошлый раз он был хоть и очень любезен, рассказал историю скита, открыл им и церковь и часовню, но в трапезную не пригласил.
Игумен провёл паломниц внутрь отдельно стоящего деревянного строения и предложил подругам присаживаться, указав на длинный стол, вдоль которого стояли деревянные скамейки; сам же остался на кухне и занялся приготовлениями. Подруги с облегчением опустились на скамейку.
Но Ирине не сиделось на месте – в ней сразу проснулся журналист, и она стала ходить и разглядывать всё вокруг. На стене обнаружила календарь с видами Коневского монастыря.
– Шикарный календарь, знакомые виды. Я была там летом.
Услышав о Коневце, Тамара оживилась, ей захотелось сказать, что и она там бывала; но у Ирины с игуменом уже завязался оживлённый разговор об общих знакомых, настоятелях монастырей.
Тем временем, монах подал путницам яичницу, положил по кусочку отварной красной рыбы.
– Ну, что вы? Нам бы только чаю, – смутилась Ирина.
– Ничего, ничего, вы с дороги. И чай будет. Кушайте!
– У вас есть куры? – предположила Ирина.
– Да, у нас своё небольшое подсобное хозяйство: огород, теплички. И куры есть.
Подруги знали, что приступать к еде следует после молитвы, и ждали.
Монах вслух начал читать молитву, и женщины встали рядом с ним. Паломницы принялись трапезничать, а игумен сел за другой стол.
– Вы же, не за рулём! – вдруг осенило хозяина, и тут же из шкафчика он достал бутылку вина, налил в фужеры:
– Херес. Настоящий. Оцените!.. Гости оставили.
И они оценили.
Сытые и довольные, со словами благодарности подруги уже собрались встать из-за стола, чтобы продолжить путь, но извне послышался мощный шум дождя.
– Какой сильный! Придётся вам задержаться, – произнёс отец Дмитрий.
Ирина тут же воспользовалась моментом, у неё оставалось ещё много вопросов.
– Мне кажется, что ваш скит по сути уже и не скит вовсе, – заметила она.
Наместник согласился:
– Вы правы. Нынче это скорее сельский приход. Ведь в скит нельзя ни женщинам, ни детям. А здесь детей много бывает. – И продолжил: – Мне зачастую приходится быть и хозяйственником, и работником, и поваром, и подавальщиком. А хотелось бы больше времени уделять молитве, но, увы, обстоятельства. – В его словах сквозило сожаление. – Выстроил я себе сараюшку на опушке, иногда удаётся с Богом наедине побыть.
Немного помолчав, отец Дмитрий продолжил.
– Нынче проблема на Руси – монахов нет! Монахи-то были, в основном, из крестьян, а где они нынче крестьяне-то?… Молиться некому!
Священник говорил и, слушая его, Ирина подумала: как всё непросто в его жизни. В очередной раз она убедилась и в том, что хотя церковь и отделена от государства, но изменения в нем отражаются и на церковной жизни.
Краем глаза Ирина увидела, что Тамара как-то вдруг изменилась, увлечённая их разговором, она забыла о себе. Похоже, она впервые слышала о вещах, ей совершенно незнакомых, но интересных, и, как оказалось, нужных.
– Но всё-таки не перевелись ещё подвижники на Руси, – продолжал игумен. Это звучало обнадёживающе. – Моя хорошая знакомая с несколькими насельницами сейчас восстанавливает монастырь в Карелии.
И тут же предложил Ирине:
– А Вы не хотите туда съездить? Игуменья будет рада, и встретит и приютит, – подбадривал он. – До монастыря добираться легко, автобусом километров 300.
– Спасибо, возможно и съезжу, – отвечала Ирина.
– Ну, если надумаете, звоните.
Дождь кончился и подруги снова засобирались. Получив благословение в дорогу, они вышли из скита. Дождь то усиливался, то становился тише, но это не влияло на настроение подруг. Всю дорогу до Вешково женщины наперебой делились своими впечатлениями. Не забыли и о хересе, – забавно – ещё бы, в такой глуши, да ещё и в святом месте.
В Вешково, в ожидание автобуса устало присели на скамейку.
– Так долго собирались, и вот уже всё позади, – философски и как будто с сожалением заметила Тамара.
– Да, – согласилась Ирина и добавила: – Но воспоминания-то останутся.
– Ещё бы! На меня огромное впечатление произвела встреча с отцом Дмитрием. Для меня она стала откровением. Я впервые почувствовала присутствие Святого духа. Он говорил проникновенным голосом священника. А какой тембр у него завораживающий!.. Отец Дмитрий убедил меня в том, что непременно надо молиться!
Яблочная осень
23 октября. Осень подарила солнечное утро, радость пробужденья и желанье жить; снова жить дорогой, но не той, что изнуряет в пробках городских.
Захотелось из города на денёк ускользнуть, выходиться, продышаться, насладиться красотой нашей северной природы, увидеть её краски, услышать её звуки.
Финляндский вокзал. У платформы стоит электричка и ждёт пассажиров, она дрожит в нетерпенье: ей, как и нам с Ольгой, хочется поскорее отправиться в путь. И вот уже за окном проносятся городские кварталы и всё чаще мелькают деревья и кусты, отмеченные красно-жёлтыми вкраплениями. Неожиданно возникнут хоровод веснушчатых берёз или ряд рябин брусничникового вида с ягодами. Сидя в электричке, без труда можно заглянуть на любой приусадебный участок. С высоты всё выглядит красочно, даже если увидишь невзрачные дома, убогие сараи или покосившиеся заборы.
Мы прибыли в посёлок Невская Дубровка. Тишина и в воздухе и на земле, неспешность одиноких прохожих, немногочисленность машин.
Тропа, ведущая к Неве, пролегла между разрушенных, заброшенных сараюшек и погребов. Яблоня-дичок сбросила свои мелкие и бледные плоды под ноги прохожим и те втоптали их в грязь. Пахнет не только прелыми яблоками, но и пожухлой травой, тянет сыростью. И хотя на небе светит солнце, ощущение, что мы попали в тёмный угол мрачного инобытия.
Стало грустно и захотелось подвести итоги своей жизни.
Но вскоре мы оказались на крутом берегу Невы, и сразу рассеялись в воздухе мысли о грустном. Дышится легко, небо безоблачно, воды могучи, волны сильны; то сухогруз пройдёт, то катер промчится. Жизнь продолжается!
Погуляв по берегу, вернулись в посёлок. Его панельные дома нашего внимания не привлекли. А вот частный сектор пестрил разнообразием архитектурных стилей домов и соответствующих им заборов: иные – неказистые, ветхие, деревянные; кое-где сетка-"рабица". За заборами выше человеческого роста иногда видны только крыши коттеджей и верхушки сосен. Хорошо ещё, что здесь сосны всё же значительно выше материального благополучия. В городе такого уже и не встретишь.
И вдруг мы увидели яблоню – над высоким красным забором на фоне голубого неба, её крона, щедро усыпанная красочными плодами, выглядела потрясающе. Ради этой яблони уже стоило приехать сюда. Прекрасным будет фото! Мне захотелось попросить у хозяев разрешения сделать ещё несколько снимков этой шикарной яблони. Но попутчица одёрнула меня, мол, нечего людей беспокоить. Я не стала настаивать, однако про себя отметила, что иногда мне всё-таки комфортней путешествовать одной. И вспомнилось, как однажды я ездила в Рождествено. Яблок в ту пору было тьма, но – все за заборами, – недосягаемы. А у меня вдруг появилось неодолимое желание сорвать с ветки яблоко, хрустко надкусить его, вкусить плода от древа познания, точно Ева в Эдемском саду. Тогда моё желание было без промедления исполнено, и я познала, что есть ещё на свете добрые люди. Завязался непринуждённый разговор с хозяевами дома, были и чай с пирогами, и пакет яблок с собой. То знакомство длилось несколько лет. Но тогда я была одна. А с другой стороны, известно же, что радость, разделённая с другим, возрастает вдвое!
11 ноября. Мы с Ольгой снова в дороге, в этот раз автобусом едем в Шлиссельбург. Утро тусклое, промозглое. Окна запотевают и почти невозможно разглядеть, что там, вдоль шоссе. Подруга, заметив, что сидящие на передних местах пассажиры спят, недовольно бурчит, мол, не ценят они возможность обозревать придорожный пейзаж. Ну, что поделаешь, у каждого свой интерес.
Шлиссельбург нам показался мрачным, неухоженным: особо удручающе выглядят дома довоенной постройки. На окраине посёлка на глаза нам попался участок дачный, весьма невзрачный; домишко летний, щелистый, ветхий. Оградой – сетка, ну и канава, что полным-полна водою, темнее ртути. В огороде – одинокая, корявая яблоня. Вкруг неё земля усыпана её плодами, многие из них схвачены прозрачным ледком, а некоторые ещё и припорошены снежком. Яблоки не потеряли своей яркой окраски, и кажется, что умерли они внезапно и во цвете дней. Понимаем: так суждено, непреложен закон природы, но всё ж озноб берёт от такой, бесспорно, живописной картины. Мы долго не могли отойти от этого ощущения. Но природа решила нас обогреть, день разгулялся. А когда мы возвращались в город, нам повезло: в автобусе сидели на первом ряду, наслаждаясь теплом и великолепным обзором.
Зима была долгой, то слякотной, то морозной. Иногда я рассматривала осенние снимки, и порой накатывала грусть и одновременно радость – ведь была она, красочная яблочная осень! Ах, написались бы стихи о том деньке! И стихи родились:
Я сделала подарочную страницу с этими стихотворениями и с цветной фотографией, обозначила место вдохновения: «пос. Невская Дубровка». Я то и дело представляла себе, как по осени приеду к хозяевам яблони, как они удивятся и обрадуются, – их яблоня воспета в стихах! И, конечно же, они угостят меня яблоками с той самой яблони.
И вот снова осень. Солнечный денёк. Я еду в Невскую Дубровку. Одна. А на душе как-то неспокойно, будто что-то не так, будто еду напрасно. Без труда отыскала знакомый забор. Над ним по-прежнему яблони крона, но в ней – ни единого яблочка! Возле калитки проросла трава. Похоже, сюда дано никто не наведывался. От соседей узнала печальную весть: хозяйка-старушка зимой умерла, а её дети сюда не ездят.
Ну, как же так?! Мои мечтанья-ожиданья не сбылись. Какая жалость! Предавшись предвкушению встречи, что согревало меня в морозы, позабыла я народную мудрость: "Человек предполагает, а Бог располагает". Огорчённая и разочарованная я пошла к дому моей знакомой, живущей на другой улице. С ней мы не виделись давно, но моему появлению она не удивилась, как будто знала, что приду. Обрадовалась, угостила яблоками. Страницу с фото яблони и стихами я с удовольствием подарила ей. Отлегло, отпустило, – моё послание обрело прописку по месту вдохновения, в Невской Дубровке.
Поделиться книгой: