Помоги проекту - поделись книгой:
| Царь | Ориентировочные даты правления | Библейское свидетельство | Археологические находки |
|---|---|---|---|
| Саул | 1025–1005 гг. до н.э. | Первый царь, назначенный пророком Самуилом | В нагорье продолжение системы поселений первого железного века |
| Давид | 1005–970 гг. до н.э. | Завоёвывает Иерусалим и делает его своей столицей; основывает огромную монархию, которая охватывает большинство территорий земли Израиля | Никаких доказательств завоеваний Давида или его империи. В долинах ханаанская культура продолжается непрерывно. В нагорье — продолжение системы поселений первого железного века |
| Соломон | 970–931 гг. до н.э. | Строит Храм и дворец в Иерусалиме. Также активен в Мегиддо, Хацоре и Гезере | Никаких следов монументальной архитектуры или важного города в Иерусалиме. Никаких следов грандиозной строительной активности в Мегиддо, Хацоре и Гезере, на севере продолжается ханаанская материальная культура |
Последние археологические исследования в высокогорных районах предложили новые важные доказательства уникального характера Иудеи, которая занимала южную часть нагорья, растянувшись примерно к югу от Иерусалима до северных окраин пустыни Негев. Она образует однородное экологическое целое из пересечённой местности, трудной связи, скудных и очень непредсказуемых осадков. В отличие от северного нагорья с широкими долинами и природными сухопутными путями в соседние регионы, Иудея всегда была сельскохозяйственно отсталой и изолированной от соседних регионов ландшафтными преградами, окружающими его со всех сторон, кроме севера.
На востоке и юге Иудея граничит с засушливыми районами Иудейской пустыни и Негева. А на западе — в направлении плодородного и процветающего предгорья Шефелы и прибрежной равнины — центральный хребет резко снижается. Путешествуя на запад от Хеврона, приходится спускаться более чем на 1300 футов (около 400 м) вниз по крутым, каменистым склонам на протяжении всего чуть более 3 километров. Далее к северу, западней от Иерусалима и Вифлеема, склон более умеренный, но его ещё труднее пройти, поскольку он включает в себя множество узких, длинных хребтов, разделённых глубокими оврагами. Сегодня плоское центральное плато, из Иерусалима в Вифлеем и Хеврон, пересечено дорогами и широко обрабатывается. Но для того, чтобы очистить каменистую местность в той мере, которая сделала возможной эту деятельность, потребовались тысячелетия настойчивого труда. В бронзовом веке и в начале железного века этот район был скалистым и покрытым плотными кустарниками и лесами с очень небольшим количеством открытых земель, пригодных для сельскохозяйственных угодий. Во времена поселений израильтян там были созданы только горстки постоянных деревень; окружающая среда Иудеи гораздо лучше подходила для скотоводческих групп.
Система поселений Иудеи 12-го — 11-го веков до н.э. продолжала развиваться и в 10-м веке. Количество деревень и их размер постепенно росли, но характер системы резко не изменился. К северу от Иудеи на западных склонах нагорья развились обширные сады и виноградники, но в Иудее этого не произошло из‑за неблагоприятного характера местности. Насколько мы можем видеть на основе археологических исследований Иудея оставалась относительно незаселённой постоянным населением, совершенно изолированной, и очень незначительной вплоть до (и после) предполагаемого времени Давида и Соломона, без каких‑либо крупных городских центров и без выраженной иерархии деревень, сёл и городов.
В поисках Иерусалима
Изображение Иерусалима во времена Давида, и тем более во времена его сына Соломона, на протяжении веков было предметом мифотворчества и романтики. Паломники, крестоносцы, и провидцы всех видов распространяли сказочные истории о величии Города Давида и Храма Соломона. Поэтому не удивительно, что поиск останков Храма Соломона был одной из первых задач, которыми занималась библейская археология в 19-м веке. Задание было нелёгким и очень редко плодотворным в связи с характером места.
Живя в непрерывности и очень надстроенный, Иерусалим лежит в седле к востоку от водораздела Иудейских гор, очень близко к краю Иудейской пустыни. В сердце его исторической части находится Старый Город, окружённый стенами времён Османской империи. Христианский квартал расположен к северо-западу от Старого города, около церкви Святого Гроба Господня. Еврейский квартал расположен на юго-востоке, с видом на Стену Плача и Храмовую гору. Последняя охватывает юго-восточный угол османского города. К югу от Храмовой горы, вне стен османского города, тянется длинный, узкий, относительно низкий хребет города Давида — старый холм Иерусалима бронзового и раннего железного веков. Он отделён от окружающих холмов двумя оврагами. Восточный (Кедронская долина) отделяет его от деревни Силоам. В этом овраге находится источник Гихон, основной источник воды библейского Иерусалима.
Иерусалим раскапывался снова и снова — и в особенно интенсивный период исследования остатков бронзового и железного веков в 1970–х и 1980–х годах под руководством Игаля Шило из Еврейского университета в городе Давида, первоначальном городском центре Иерусалима. Удивительно, как отметил археолог Тель-Авивского университета Давид Уссишкин, полевые работы там и в других частях библейского Иерусалима не представили веских доказательств оккупации 10-го века. Мало того, что отсутствуют какие‑либо признаки монументальной архитектуры, также отсутствуют даже простые черепки глиняной посуды. Типы керамики, которые так характерны для других мест 10-го века, очень редки в Иерусалиме. Некоторые учёные утверждают, что позже массовая строительная активность в Иерусалиме уничтожила все признаки раннего города. Однако раскопки в городе Давида показали впечатляющие находки из среднего бронзового века и более поздних веков железного века — только не из 10-го века до н.э. Самой оптимистичной оценкой этого негативного доказательства является то, что Иерусалим 10-го века был весьма ограниченным в размерах, возможно не больше типичной нагорной деревни.
Эта скромная оценка хорошо сочетается с довольно скудным характером заселения в тот же период остальной Иудеи, в состав которой входили только около двадцати небольших деревень и несколько тысяч жителей, многие из них были кочующими скотоводами. В самом деле, очень маловероятно то, что эта малонаселённая область Иудеи и небольшая деревня Иерусалим могли бы стать центром великой империи, простирающейся от Красного моря на юге до Сирии на севере. Мог ли даже самый харизматический царь содержать такое количество людей и оружия, необходимых для достижения и удержания таких огромных территориальных завоеваний? Не существует абсолютно никаких археологических указаний богатства, трудовых ресурсов и уровня организации, которые нужны были бы для поддержки больших армий, даже на короткое время, в поле. Даже если относительно небольшое число жителей Иудеи было в состоянии организовать быстрые атаки на соседние регионы, каким образом они были в состоянии управлять огромной и ещё более честолюбивой империей сына Давида Соломона?
Сколь велики были завоевания Давида?
На протяжении десятилетий археологи верили, что доказательства, обнаруженные во многих раскопках за пределами Иерусалима, поддерживают рассказ Библии об огромной Единой монархии (Рис. 16). Наиболее выдающимися победами Давида, согласно Библии, были победы над филистимскими городами, некоторые из которых были широко раскопаны. Первая книга Царств даёт подробные детали о столкновениях между израильтянами и филистимлянами: как армии филистимлян захватили Божий ковчег в битве при Авен-Езере; как Саул и его сын Ионафан погибли во время войн с филистимлянами, и, конечно, как молодой Давид поверг Голиафа. Хотя некоторые детали этих историй явно легендарны, географические описания весьма точны. Что более важно, постепенное распространение в предгорьях и долине Изреель филистимской отличительной керамики, оформленной в эгейском стиле, являет собой доказательство постепенного расширения филистимского влияния по всей стране. И когда были найдены доказательства уничтожения городов низменностей (около 1000 г. до н.э.), они, казалось, подтверждали обширные завоевания Давида.
| Рис. 16. Главные города царского периода |
|---|
Одним из лучших примеров этой линии рассуждений является случай с Тель-Касилем, небольшим участком на северной окраине современного Тель-Авива, впервые раскопанным израильским библейским археологом и историком Беньямином Мазаром в 1948–1950 гг. Мазар обнаружил процветающий город филистимлян, который, однако, не упоминается в библейских рассказах. В нём последний слой, содержащий характерную филистимскую керамику и содержащий другие признаки филистимской культуры, был уничтожен пожаром. И хотя в Библии не было никакого конкретного упоминания завоевания Давидом этой области, Мазар, не колеблясь, заключил, что именно Давид сравнил этот город с землёй в своей войне против филистимлян.
И так было по всей стране. Разрушительные деяния рук Давида видели в слоях пепла и разбросанных камнях на участках от земли филистимлян до долины Изреель и дальше. Почти в каждом случае, когда город с прежней филистимской или ханаанской культурой был атакован, уничтожен, или даже перестроен, в качестве причины рассматривались широкие завоевания царя Давида.
Могли ли израильтяне из центрального нагорья установить контроль не только над небольшим селением, таким как Тель-Касиль, но и над такими большими ханаанскими центрами, как Гезер, Мегиддо и Бет-Шеан? Теоретически, да; в истории есть несколько примеров установления контроля сельского населения над большими городами — особенно в тех случаях, когда нагорные военачальники или неформальные вожди использовали для обеспечения дани и признания преданности от крестьян и торговцев городов низменностей как угрозу насилия, так и обещание отцовской защиты. Но в большинстве случаев это были не прямые военные завоевания и создание формализованной, бюрократической империи, а более тонкие средства предводительства, при котором нагорный вождь предлагал низменным общинам некий вид защиты.
Конюшни, города и ворота царя Соломона?
Центр споров проходил не над доказательствами завоеваний Давида, а над их последствиями. Установил ли Соломон славное правление над всем царством, завоёванным Давидом? Хотя в Иерусалиме никогда не было идентифицировано никаких следов храма и дворца Соломона, для учёных было много других мест для поисков. Библейское повествование описывает восстановление Соломоном северных городов Мегиддо, Хацора и Гезера (3Цар 9:15). Когда одно из этих мест, Мегиддо, в 1920–х и 1930–х годах было раскопано экспедицией Института востоковедения Чикагского университета, некоторые из его самых впечатляющих остатков железного века были приписаны Соломону.
Расположенный в стратегическом месте, где международная дорога из Египта на юге до Месопотамии и Анатолии на севере спускается с гор в Изреельскую долину, Мегиддо был одним из самых важных городов библейского Израиля. Кроме 3Цар 9:15 он упоминается также в 3Цар 4:12, в списке районов государства Соломона. Городской пласт называется слоем IV — последний почти полностью открытый по всей площади древнего кургана, содержит два набора больших общественных зданий, каждый из которых состоит из серии длинных комнат, соединённых друг с другом в ряд. Каждая из отдельных комнат была разделена на три узких прохода, отделённых друг от друга низкими перегородочными стенами из каменных столбов и желобами (Рис. 17).
| Рис. 17. Ряд колонных зданий в Мегиддо, идентифицированных как конюшни |
|---|
Один из руководителей экспедиции, П.Л.O. Гай, определил эти здания как конюшни времён Соломона. Его интерпретация была основана на библейском описании строительства Соломона в Иерусалиме (3Цар 7:12), на конкретной ссылке на строительную деятельность Соломона в Мегиддо в 3Цар 9:15, и на упоминание Соломоновых городов для колесниц и всадников в 3Цар 9:19. Гай сказал так: «Если мы спросим себя, кто в Мегиддо, вскоре после победы царя Давида над филистимлянами, построил с помощью квалифицированных иностранных мастеров город со многими конюшнями? Я верю, что мы найдём наш ответ в Библии… если читать историю Соломона, будь то в книгах Царств или в книгах Хроник, то поражаешься частотой, с которой возникают колесницы и лошади».
Очевидное доказательство величия Соломоновой империи было в значительной мере подкреплено в 1950–х годах раскопками Игаля Ядина в Хацоре. Ядин и его команда обнаружили большие городские ворота, датируемые железным веком. Они имели своеобразную планировку: там была башня и три камеры по обе стороны ворот, что привело к возникновению термина «шестикамерных» ворот (Рис. 18). Ядин был ошеломлён. Аналогичные ворота — и по расположению, и по размеру — были раскрыты на двадцать лет раньше командой Восточного Института в Мегиддо! Возможно, и не конюшни были верным признаком присутствия Соломона по всей стране.
| Рис. 18. Шестикамерные ворота в Мегиддо, Хацоре и Гезере |
|---|
Итак, Ядин пошёл копать Гезер, третий город, упомянутый в 3Цар 9:15 как восстановленный Соломоном — но не в поле, а в библиотеку. Гезер был раскопан в начале века британским археологом Р.А.С. Макалистером. Когда Ядин перелистал доклады Макалистера, он был поражён. В плане здания, которое было определено Макалистером как «замок Маккавеев», датируемый вторым столетием до н.э., Ядин смог легко определить контуры точно такого же типа ворот, которые были найдены в Мегиддо и Хацоре. Ядин больше не колебался. Он заявил, что царский архитектор из Иерусалима нарисовал генеральный план Соломоновых городских ворот, и что этот генеральный план потом был отправлен в провинцию.
Ядин резюмировал это так: «В истории археологии не существует примера, где рассказ настолько помог в идентификации и датировке структур в нескольких наиболее важных местах в Святой Земле как 3Цар 9:15… Наше решение приписать слой (в Хацоре) Соломону было основано прежде всего на рассказе 3 Царств, стратиграфии и керамике. Но когда в дополнение мы обнаружили в этом пласте шестикамерные двухбашенные ворота, соединённые с казематной стеной, идентичные по плану и размеру с воротами в Мегиддо, мы были уверены, что мы успешно определили город Соломона».
Слишком хорошо, чтобы быть правдой?
Соломоновы открытия Ядина не закончились. В начале 1960–х годов, он отправился в Мегиддо с небольшой группой студентов, чтобы уточнить однородность ворот Соломона, которые в Гезере и Хацоре были связаны с полым казематным укреплением, но только при Мегиддо связаны с монолитной стеной. Ядин был уверен, что в Мегиддо копатели ошибочно отнесли монолитную стену к воротам, и что они пропустили нижележащую казематную стену. Так как ворота были полностью выставлены командой Чикагского университета, Ядин решил раскопать участок к востоку от ворот, где американская команда обнаружила видимый комплекс конюшен, отнесённых к Соломону.
То, что он нашёл, произвело революцию в библейской археологии на целое поколение. Под конюшнями Ядин нашёл останки прекрасного дворца размером около шести тысяч квадратных метров, построенного из больших блоков тёсаного камня (рис. 24). Дворец был построен на северной окраине холма, и был соединён с рядом комнат, которые были соединены с шестикамерными воротами и которые Ядин интерпретировал как отсутствующую казематную стену. Немного похожий дворец, построенный из красивых отделанных блоков, был обнаружен командой Восточного института на южной стороне холма и он также лежал под городом конюшен. Архитектурный стиль обоих зданий был тесно похож на распространённый и отличительный тип дворцов северной Сирии железного века, известный как
Вывод казался неизбежным. Ворота и двое дворцов представляли Мегиддо времён Соломона, а конюшни на самом деле принадлежали более позднему городу, построенному царём северного царства Израиль Ахавом в начале 9-го века до н.э. Этот последний вывод был важным краеугольным камнем в теории Ядина, так как ассирийская надпись 9-го века описывала большое войско из колесниц израильского царя Ахава.
Для Ядина и многих других, археология казалась соответствующей Библии более тесно, чем когда‑либо. Библия описывает территориальные экспансии царя Давида — действительно, последние ханаанские и филистимские города по всей стране были уничтожены страшным пожаром. Библия описывает строительную деятельность Соломона в Хацоре, Мегиддо, и Гезере — похожие ворота безусловно показывали, что три города были построены вместе, по единому плану. Библия говорит, что Соломон был союзником царя Тира Хирама, и что он был великим строителем — действительно, великолепные дворцы Мегиддо в своей архитектуре показывают северное влияние, и они были самыми красивыми зданиями, обнаруженными в Израиле в слоях железного века.
В течение нескольких лет ворота Соломона символизировали наиболее впечатляющую археологическую поддержку Библии. Однако основные вопросы исторической логики в конечном итоге подорвали их значение. Нигде больше в регионе — от восточной Турции на севере через западную Сирию к Заиорданью на юге — в 10-м веке до н.э. не было никаких признаков таких же развитых царских институтов или монументальных зданий. Как мы видели, родина Давида и Соломона Иудея была явно слаборазвитой, и нет никаких доказательств каких‑либо богатств великой империи, вытекающих из неё. И существует ещё более тревожная хронологическом проблема: дворцы железного века
Вопросы датировки
Идентификация останков из периода Давида и Соломона, — а также из времён правления царей, которые следовали им в следующем столетии — была основана на доказательствах двух классов. Окончание отличительной филистимской керамики (датировано около 1000 г. до н.э.) было тесно связано с завоеваниями Давида. А строительство монументальных дворцов и ворот в Мегиддо, Хацоре и Гезере было связано с царствованием Соломона. В последние несколько лет обе поддержки начали рушиться (для более подробной информации см. Приложение 4).
Во-первых, мы больше не можем быть уверены, что стили характерной филистимской керамики не сохранились и в 10-м веке — вскоре после смерти Давида — и поэтому она будет бесполезна для датировки (ещё меньше для проверки) его предполагаемых завоеваний. Во-вторых, новый анализ архитектурных стилей и форм керамики в известных уровнях Соломона в Мегиддо, Гезере и Хацоре указывает на то, что они на самом деле датируются началом 9-го века до н.э., спустя десятилетия после смерти Соломона!
Третий класс доказательств, более точные лабораторные методы радиоуглеродной датировки, теперь, похоже, подтверждает это. До недавнего времени нельзя было использовать радиоуглеродную датировку для таких сравнительно современных периодов как железный век из‑за его широкой погрешности, часто протяжённостью века или более. Но усовершенствования методов радиоуглеродной датировки значительно снижают погрешность. Многие образцы из основных мест, включённых в спорный 10-й век, были проверены и, кажется, поддерживают новую хронологию.
Место раскопок в Мегиддо, в частности, предоставило несколько потрясающих противоречий принятым интерпретациям. Пятнадцать образцов древесины были взяты из больших балок крыши, которая рухнула в страшном пожаре и разрушении, приписанному Давиду. Поскольку некоторые из балок могли использоваться в более ранних постройках, то только самые поздние даты из всего набора данных могут смело указать, когда были построены эти сооружения. Действительно большинство образцов хорошо попадают в 10-й век — намного позже времени Давида. Дворцы, приписанные Соломону, построены на два слоя выше этого уничтожения, должны быть более поздними.
Эти сроки были подтверждены анализом параллельных слоёв в таких известных местах, как Тель-Дор на побережье Средиземного моря и Тель-Адар на берегу Галилейского моря. Спорадическое рассмотрение из ряда других, менее известных мест, таких как Эйн Хагит близ Мегиддо и Тель-Кинерет на северном побережье Галилейского моря, также поддерживает эту датировку. Наконец, ряд образцов из слоя разрушения в Тель-Рехове вблизи Бет-Шеана, который является современником предполагаемого Соломонового города Мегиддо, выдал датировку середины 9-го века до н.э. — намного позже его описанного уничтожения фараоном Сусакимом в 926 г. до н.э.
По существу, археология неправильно датировала как «Давидовы», так и «Соломоновы» останки на целое столетие. Находки, датированые временем перед Давидом в конце 11-го века, принадлежали середине 10-го века, а те, которые датированы временем Соломона, принадлежали началу 9-го века до н.э. Новая датировка поместила появление монументальных сооружений, укреплений и других признаков полной государственности именно в момент их первого появления в остальной части Леванта. Она исправила несоответствие в датах между дворцовыми сооружениями
Едва ли существуют основания для сомнений в историчности Давида и Соломона. Однако есть много причин поставить под вопрос размеры и величие их государства. Если не было большой империи, если не было памятников, если не было великолепной столицы, каков был характер царства Давида?
Наследие Давида: от племенного княжества железного века до династического мифа
Материальная культура высокогорья во времена Давида оставалась простой. Земля в подавляющем большинстве была сельской без следов письменных документов, надписей или даже каких‑либо признаков широко распространённой письменности, что является необходимым для функционирования настоящей монархии. С демографической точки зрения, область поселений израильтян была почти однородной. Трудно увидеть какие‑либо доказательства единой культуры или централизованного государства. Область на севере от Иерусалима была довольно плотно заселённой, в то время как область на юге от Иерусалима — центр будущего царства Иудеи — была по-прежнему очень малонаселённой. Сам Иерусалим был, в лучшем случае, не больше типичной деревни нагорья. Больше мы не можем ничего сказать.
Оценки численности населения для более поздних фаз периода поселений израильтян применяются также и к 10-му веку до н.э. Они дают представление о масштабе исторических возможностей. Из общего числа примерно в 45 тысяч человек, живших в горах, больше 90% жили бы в деревнях на севере страны. Остальными были бы: около 5 тысяч человек, разбросанных между Иерусалимом, Хевроном и около 20 небольшими деревнями Иудеи, и другие группы, которые возможно продолжали заниматься скотоводством. Такие маленькие и изолированные общества, как эти, должны были бы хранить память о таком чрезвычайном лидере, как Давид, так как его потомки продолжали править в Иерусалиме в течение следующих четырёх сотен лет. Сначала, в 10-м веке, их правление распространялось не на империю, не на роскошные города, не на захватывающую столицу. Археологически мы не можем сказать о Давиде и Соломоне больше ничего за исключением того, что они существовали, и что их легенда выжила.
Но очарование Девтерономического историка 7-го века до н.э. воспоминаниями о Давиде и Соломоне, — да и очевидное продолжающееся почитание иудеями этих персонажей — может быть лучшим, если не единственным, доказательством существования какого‑то древнего единого государства израильтян. Тот факт, что Девтерономист использует единую монархию в качестве мощного инструмента политической пропаганды, предполагает, что в его время эпизод о Давиде и Соломоне в качестве правителей на относительно большой территории в центральной горной местности был всё ещё живым и широко распространённым.
Конечно, в 7-м веке до н.э. условия в Иудее изменились почти до неузнаваемости. Теперь Иерусалим был относительно крупным городом, в котором доминировал Храм Бога Израиля, служивший единой национальной святыней. Институты монархии, профессиональная армия и администрация достигли уровня сложности, который соответствовал и даже превышал сложность царских институтов соседних государств. И снова мы видим пейзажи и костюмы Иудеи 7-го века в качестве общего фона незабываемой библейской истории, на этот раз о мифическом золотом веке. Щедрый визит в Иерусалим торгового партнёра Соломона царицы Савской (3Цар 10:1–10) и торговля редкими товарами из отдалённых рынков, таких как земля Офир на юге (3Цар 9:28; 10:11), несомненно, отражают участие Иудеи 7-го века в прибыльной арабской торговле. То же самое справедливо и для описания строительства Фадмора в пустыне (3Цар 9:18) и торговых экспедиций в далёкие земли, начинающихся в Эцион-Гавере в Акабском заливе (3Цар 9:26) — два места, которые были надёжно определены и которые не были заселены до поздних монархических времён. И царскую гвардию Давида из Хелефеев и Фелефеев (2Цар 8:18) — учёные давно пришли к мнению, что она была эгейского происхождения — следует понимать на фоне службы греческих наёмников, самой передовой боевой силой того дня, в египетской и, возможно, иудейской армиях 7-го века.
В конце монархических времён в Иудее и Иерусалиме была разработана сложная теология для подтверждения связи между наследником Давида и судьбой всего народа Израиля. Согласно Девтерономической истории благочестивый Давид был первым, кто остановил цикл идолопоклонства (народа Израиля) и божественного возмездия (от Яхве). Благодаря его преданности, верности и праведности Яхве помог ему завершить незаконченную работу Иисуса Навина, а именно: завоевать остальную землю обетованную и установить славную империю над всеми огромными территориями, обещанными Аврааму. Это были теологические надежды, а не точные исторические описания. Они были главным элементом в мощной мечте о национальном возрождении 7-го века, которая стремилась собрать вместе рассеянных, измученных войной людей для того, чтобы доказать им, что они сталкивались с волнующей историей под прямым вмешательством Бога. Славная эпопея о Единой монархии — как и истории патриархов, а также саги об Исходе и завоевании — блестящее сочинение, которое сплело вместе древние героические сказания и легенды в последовательное и убедительное пророчество для народа Израиля в 7-м веке до н.э.
В то время, когда библейский эпос впервые был создан, для народа Иудеи взошёл на престол новый Давид, намереваясь восстановить славу своих далёких предков. Это был Иосия, описанный как самый преданный из всех царей Иудеи. И Иосия был в состоянии вернуть историю вспять от своих дней, к временам легендарной единой монархии. Очищая Иудею от мерзости идолопоклонства — впервые введённой в Иерусалиме Соломоном со своим гаремом иностранных жён (3Цар 11:1–8) — Иосия может свести на нет преступления, которые привели к разрушению «империи» Давида. То, что хотел сказать Девтерономический историк, является простым и эффективным: есть ещё способ вернуть себе былую славу.
Так Иосия приступил к созданию единой монархии, которая связала бы Иудею с территориями бывшего северного царства посредством царских институтов, вооружённых сил и целеустремлённой преданности Иерусалиму, важному городу в библейском повествовании о Давиде. Как монарх, сидящий в Иерусалиме на троне Давида, Иосия был единственным законным наследником империи Давида, то есть территорий Давида. Он хотел «возвратить» территории уничтоженного в то время северного царства; царства, рождённого грехами Соломона. И слова 3Цар 4:25 о том, что «Иудея и Израиль жили в безопасности от Дана до Вирсавии», подытоживают эти надежды на территориальное расширение и поиск мирного, процветающего времени, похожего на мифическое прошлое, когда царь правил из Иерусалима над объединёнными территориями Иудеи и Израиля.
Как мы видели, историческая действительность царства Давида и Соломона была совсем не сказкой. Она было частью больших демографических изменений, которые привели к появлению царств Иудеи и Израиля — в резко отличающейся исторической последовательности, чем описывает Библия. До сих пор мы проверяли библейскую версию образующей истории Израиля, написанной в 7-м веке до н.э., и мы предоставили намёки на археологическую реальность, лежащую в её основе. Теперь пришло время рассказать новую историю. В последующих главах, мы предоставим основные контуры роста, падения и возрождения совсем другого Израиля.
Часть вторая. Возвышение и падение древнего Израиля
Глава 6. Одно государство, одна нация, один народ? (930–720 гг. до н.э.)
Ход истории Израиля (как нам об этом серьёзно сообщают книги Царств) движется с почти трагической неизбежностью от единства к расколу, и от раскола к национальной катастрофе. После славного царствования Давида и Соломона, когда всем Израилем правили из Иерусалима, и бывалого периода беспрецедентного процветания и могущества, племена северного нагорья и Галилеи, сопротивляясь налоговым требованиям сына Соломона Ровоама — гневно отделяются. Далее следуют двести лет разделения и ненависти между братьями с независимыми израильскими царствами, Израилем на севере и Иудеей на юге, периодически готовыми перегрызть друг другу глотки. Это рассказ о трагическом отделении, жестокости и идолопоклонстве северного царства. Там, согласно библейским рассказам, основается новый культовый центр, конкурирующий с Иерусалимским Храмом. Новые северо-израильские династии, соперники дома Давида, жестоко приходили к власти одна за другой. Со временем за свою греховность северяне заплатят окончательным наказанием — разрушением своего государства и изгнанием десяти северных племён.
Это видение занимает центральное место в теологии Библии и библейских надеждах на возможное воссоединение Иудеи и Израиля под властью династии Давида. Но оно попросту не является точным изображением исторической действительности. Как мы видели, не существует никаких убедительных археологических доказательств исторического существования огромной объединённой монархии с центром в Иерусалиме, которая бы охватывала всю землю Израиля. Наоборот, данные показывают сложные демографические преобразования в нагорье, в ходе которых единое этническое самосознание только начало медленно формироваться.
И здесь мы приходим, пожалуй, к самыму тревожному конфликту между археологическими находками и Библией. Если не было ни Исхода, ни завоевания, ни объединённой монархии, что нам делать с библейской мечтой об объединении? Что нам делать с длинными и сложными отношениями между царствами Иудеи и Израиля в течениe почти двухсот лет? Существует веская причина полагать, что в нагорье всегда были два разных субъекта, из которых южный всегда был беднее и слабее, более сельскохозяйственным и менее влиятельным, пока он не достиг внезапного, захватывающего, выдающегося положения после падения северного царства Израиля.
Повесть о двенадцати племенах и двух царствах
В Библии северные племена последовательно изображаются как слабохарактерные неудачники с выраженной склонностью к греховности. Это отчётливо видно в Книге Судей, где отдельные племена сражаются с окружающими идолопоклонническими народами. Среди потомков двенадцати сыновей Иакова, только племенам Иуды и Симеона удалось захватить все ханаанские анклавы как своё Богом данное наследство. В результате, на юге не осталось хананеев, и не осталось ханаанских женщин, которые могли бы стать жёнами и оказывать дурное влияние. Но племена севера — это совсем другая история. Вениамин, Манассия, Ефрем, Завулон, Асир, Неффалим и Дан не выполнили то, что они должны были; они не прикончили хананеев. В результате, они снова и снова будут поддаваться искушению.
В тексте нет возражений тому, что северные племена были более многочисленными и заняли обширную территорию, и наверное не случайно первый царь Израиля Саул, из племени Вениамина, упоминается правителем территорий в северном нагорье. Но Саул нарушил религиозные законы и был доведён до самоубийства после разгрома своих войск филистимлянами. Бог снял своё благословение от этого северного помазанника, и старейшины северных племён должным образом обратились к Давиду, преступнику/герою/царю Иудеи, и провозгласили его царём над всем Израилем. Однако, несмотря на своё богатство и силу, северные племена изображены в 3 Царств лишь колониальными подданными сына Давида Соломона. Большие региональные столицы Соломона и города-хранилища Гезер, Мегиддо, Хацор были построены на их территории, и люди севера облагались налогом и привлекались к общественным работам назначенными Соломоном чиновниками. Некоторые северяне, как Иеровоам, сын Навата, из племени Ефрема, служили Иерусалимскому двору на важных должностях. Но Иудея изображена как сильная сторона, имеющая северные племена в качестве подданных.
После смерти Соломона и воцарения его сына Ровоама, северяне попросили сократить их бремя. Но высокомерный Ровоам отклонил совет своих умеренных советников и ответил северянам теперь знаменитыми словами:
Затем северяне собрались, чтобы провозгласить над собой царя, и выбрали Иеровоама, сына Навата, который служил в царском дворе Соломона. Единая монархия Давида и Соломона была полностью разрушена. Были созданы два независимые государства: Иудея, которая управлялась династией Давида из Иерусалима, со своей территорией, ограниченной в южной части центральным нагорьем; и Израиль, который контролировал обширные территории на севере. Первая столица северного царства была установлена в Фирце, расположенной к северо-востоку от Сихема. Новый царь Иеровоам решил создать конкурентов Храму в Иерусалиме, поэтому приказал вылить двух золотых тельцов и установить их в святынях в самых отдалённых уголках своего царства — в Вефиле на крайнем юге и Дане на севере.
Так начался бурный и судьбоносный период библейской истории Израиля. От родовой солидарности патриархального периода, от духовной солидарности Исхода и от политического единства объединённой монархии, теперь народ Израиля был разорван на две части.
Ошибочная схема эволюции?
Археологи и библейские историки в целом одинаково принимали за чистую монету библейское повествование о расцвете и падении единой монархии. Этническое единство и самобытность народа Израиля в целом были само собой разумеющимися. И историческая последовательность, как считало большинство библейских историков, проходила примерно так (за исключением, конечно, некоторого библейского мифотворчества и героических преувеличений): будь то путём завоевания или мирного проникновения, но израильтяне поселились в пустой горной местности. Сначала они самоорганизовались в некоего рода равноправное общество с харизматическими военными героями, спасавшими их от врагов. Тогда, в основном из‑за филистимской угрозы, которая была гораздо более опасной, чем другие местные угрозы, они сделали выбор в пользу монархии, создали сильную армию, а также расширили свою територию для того, чтобы основать грозную империю под руководством Давида и Соломона. Это был рассказ об устойчивой политической эволюции единого народа, от племён к объединённому государству, эволюционный процесс, который был практически завершён ко времени Соломона в 10 веке до н.э.
Поэтому распад единой монархии рассматривался как несчастный постскриптум к истории, которая уже исчерпала себя. Казалось, что только высокомерная и опрометчивая тирания сына Соломона Ровоама уничтожила громадное величие империи Соломона. Такое видение единой монархии и её падения, казалось, будет подтверждено археологическими находками. Учёные верили, что строительство больших «соломоновых» городов с их воротами и дворцами было неоспоримым доказательством полномасштабной государственности в 10 веке до н.э. и контроля севера страны твёрдой рукой Иерусалима. До 1980–х годов, даже если понимание начального периода истории израильтянин стало несколько более тонким, было само собой разумеющимся, что объединённая монархия Давида и Соломона, как и её внезапное разрушение, были историческими фактами.
Прослеживая последующую историю двух государств-сестёр Иудеи и Израиля, учёные почти слово в слово следуют библейской истории, в большинстве предполагая, что два государства-правопреемника имели почти одинаковый уровень политической организации и сложности. Так как Иудея и Израиль имели свои истоки в полноценной монархии Соломона, то они оба унаследовали полностью разработаные государственные институты, такие как суд, налоговая администрация и войско. В результате, два независимых царства, как полагали, соревновались друг с другом, боролись друг с другом, и помогали друг другу, в соответствии с меняющейся политической обстановкой в регионе, но всегда на более или менее равных условиях. Некоторые региональные различия, конечно же, становились очевидными. Но большинство учёных пришли к выводу, что остальная история израильских царств состояла только в увеличении численности населения, интенсивном строительстве и войнах — но не в дальнейшем драматическом социальном развитии.
Это широко признанное представление теперь представляеется неправильным.
Север против юга на протяжении тысячелетий
Интенсивные археологические исследования в центральном нагорье в 1980–х годах открыли новые возможности для понимания характера и происхождения двух горных государств Иудеи и Израиля. Новые точки зрения резко отличались от библейских сообщений. Исследования показали, что появление израильтян в горных районах Ханаана было не уникальным событием, а на самом деле только одной из серии демографических колебаний, которые можна проследить на протяжении тысячелетий.
В каждой из двух предыдущих волн расселения — в эпоху ранней бронзы (ок. 3500–2200 гг. до н.э.) и средней бронзы (ок. 2000–1550 гг. до н.э.) — коренное население нагорья перешло от скотоводства к сезонному сельскому хозяйству, к постоянным деревням, к трудной горной экономике таким образом, который был поразительно похож на процесс расселения израильтян в железном веке I (1150–900 гг. до н.э.). Но что ещё более удивительно (исследования и фрагментарная историческая информация показали это в каждой волне заселения нагорья), в нагорье всегда, казалось, существовали два разные общества — северное и южное — занимая приблизительно области позднейших царств Иудеи и Израиля.
Карта горных мест ранней бронзы, например, ясно показывает две разные региональные системы расселения с разделительной линией между ними, проходящей примерно между Сихемом и Иерусалимом, границей, которая позже ознаменует границу между Израилем и Иудеей. Как и царство Израиль позже, северная система расселения была плотной и обладала сложной иерархией крупных, средних и маленьких населённых пунктов, полностью зависимых от оседлого земледелия. Южный район, как и позже царство Иудея, был малонаселённым, состоял в основном из небольших селений, которые не имели такого разнообразия размеров. На юге также было относительно большое количество археологических мест исключительно с разбросами керамических черепков, а не постоянных сооружений; это свидетельствует о том, что значительной частью населения являлись кочующие скотоводческие группы.
Каждый из северного и южного районов был во власти единого центра, который являлся по-видимому центром региональной политической и экономической централизации, а также, возможно, региональных религиозных обычаев. На юге, в эпохе ранней бронзы, таким был большой город, названный Хирбет э-Тель (библейский Гай), расположенный к северо-востоку от Иерусалима. Он охватывал площадь около 25 акров (ок. 10 га), что составляет больше пятой части всей застроенной площади в южном нагорье. Его внушительные укрепления и монументальный храм подчёркивают его верховный статус в преимущественно сельском и скотоводческом южном нагорье. На севере было несколько главных городов, но господствующий только один, Тель-эль-Фара, расположенный вблизи большого пресноводного источника и охраняющий главную дорогу вниз к долине реки Иордан, по-видимому, контролирующий богатые сельскохозяйственные угодия региона. Это не простое совпадение — как мы увидим, этот город, позже известный как библейская Тирца (Фирца), стал первой столицей северного царства Израиля.
В последующую эпоху средней бронзы в высокогорье волна расселения обладала точно такими же особенностями. На юге существовало очень мало постоянных поселений, большинство из них были крохотными, но было большое количество скотоводческих групп, о чём свидетельствуют их изолированные кладбища, не связаные с постоянными селениями. Север был гораздо более густонаселённым, с большей долей оседлых фермеров, чем скотоводов. Теперь главным городом на юге был Иерусалим, сильно укреплённый (каким был Гай в эпоху ранней бронзы), с присоединившимся вторичным центром, Хевроном, также укреплённым. Теперь крупным центром севера был Сихем. Раскопки на месте Телль-Балата на восточной окраине города выявили внушительные укрепления и массивный храм.
В дополнение к археологическим признакам северо-южного разрыва существуют некоторые важные текстуальные данные из Египта. Одним из источников являются так называемые тексты проклятий — надписи с проклятиями, написанные на керамических фрагментах статуэток военнопленных, которые должны были быть торжественно разбиты и похоронены, чтобы принести несчастье врагам Египта. Как древние варианты кукол вуду, покрытых зловещим граффити, эти тексты дают нам взглянуть на политическую географию Ханаана той эпохи, в частности тех мест и народов, которые наиболее угрожали египтянам. Тексты упоминают большое количество прибрежных и низменных городов, но только два горных центра: Сихем и (по мнению большинства учёных) Иерусалим.
Другая египетская ссылка на высокогорье дополняет картину. Это надпись, описывающая подвиги египетского генерала по имени Ху-Себек, который руководил египетской военной кампанией в горных районах Ханаана в 19-м веке до н.э. Надпись ссылается на «землю» (а не «город») Сихем, и упоминает Сихем как параллель к Ретену — одному из египетских названий всей земли Ханаана. Это, кажется, показывает, что уже в начале 2-го тысячелетия до н.э. Сихем — один из важнейших центров царства Израиль — был центром большого территориального образования.
У нас нет текстовой информации о южных территориях средней бронзы, но есть много информации об их размере в следующий период — эпоху поздней бронзы. Письма из Тель-эль-Амарна 14–го века до н.э. подтверждают разделение центрального нагорья между двумя городами-государствами, или на самом деле ранними территориальными образованиями, Сихемом и Иерусалимом (Рис. 19). Большое количество писем обращается по имени к правителям этих двух городов-государств — царю по имени Абди-Хеба, который царствовал в Иерусалиме, и царю по имени Лабайю, который царствовал в Сихеме, каждый из которых контролировал территории размером около 1000 квадратных миль (ок. 2600 км²). Это были крупнейшие территории, находящиеся под владением одного местного правителя, так как в это время прибрежная равнина и долины Ханаана были разделены на множество крошечных городов-государств, каждый из которых управлял небольшой территорией с относительно плотным населением. Хотя административно-территориальные единицы в нагорье были гораздо крупнее, но их население было гораздо меньше.
| Рис. 19. Два нагорных образования в 14–м веке до н.э. (период Тель-эль-Амарна) |
|---|
Сихем и Иерусалим, Израиль и Иудея, всегда были отдельными и конкурирующими территориями. И для различия между ними были веские основания: север и юг занимали резко отличающиеся экологические зоны.
Два мира в нагорье
На первый взгляд кажется, что горная местность между долинами Изреель и Беэр-Шевы (Вирсавии) представляет собой однородный географический массив. Но экологические и топографические подробности предлагают совершенно иную картину. Север и юг имеют разные экосистемы, которые отличаются практически в каждом аспекте: топографии, скальных образованиях, климате, растительном покрове и потенциальных экономических ресурсах. Иудея всегда была самой отдалённой частью нагорья, изолированной топографическими и климатическими преградами. С другой стороны, северная часть нагорья состояла из смеси плодородных долин, расположенных между примыкающими холмистыми склонами. Некоторые из этих долин имеют достаточно плодородной земли, чтобы содержать жителей нескольких деревень. Таким образом, это был довольно продуктивный регион, с внутренними долинами и восточной малорентабельной землёй пустынной окраины, обрабатываемой в основном для выращивания зерна, в то время как в холмистых районах выращивали оливковые и виноградные сады. Хотя случайному путешественнику сегодня эта область по внешнему виду может показаться гораздо холмистей, чем на юге, в то же время передача и транспортировка сельскохозяйственной продукции здесь неизмеримо легче. Склоны к западу гораздо более умеренные и, по сути, способствуют, а не препятствуют проходу вниз к городам средиземноморской прибрежной равнины. На северной окраине этой области лежат широкие просторы долины Изреель, чрезвычайно богатого сельскохозяйственного района, который также служил в качестве основного сухопутного маршрута торговли и связи между Египтом и Месопотамией. На востоке пустынная степь была менее засушливой и менее суровой, чем дальше на юге, делая возможным относительно свободное перемещение людей и товаров между центральным хребтом, долиной реки Иордан и Трансиорданским нагорьем на востоке.
Любые территориальные единицы, которые возникали в северных горных районах, имели гораздо больший экономический потенциал, чем на юге. Хотя основной процесс заселения нагорья в обоих регионах была похож (переход от скотоводства и сезонного земледелия к всё большей зависимости от специализированного сельского хозяйства), на севере для эксплуатации было больше ресурсов и богаче климат. На ранних стадиях каждой волны расселения, когда основная часть населения нагорья была сосредоточена на восточных окраинах степи и восточных долинах нагорья, они поддерживали сбалансированную, по сути самодостаточную экономику. Каждая сельская община обеспечивала свои собственные поставки как сельскохозяйственных культур, так и продуктов животноводства. Но когда демографическое давление и искушение экономических возможностей заставило расширяться к западной окраине нагорья, у северян было явное преимущество. Они смогли разработать более специализированную и сложную экономику, поскольку западные склоны северного нагорья были менее скалистыми, чем на юге, и гораздо более подходили для выращивания винограда и оливковых садов на небольших плоских участках на склонах холмов. Изначальная специализация в выращивании оливок и винограда способствовала развитию технологий для эффективной перебработки этих продуктов в масло и вино. Это также привело к росту экономических институтов, таких как рынки, транспорт и обмен, для того, чтобы деревни, вырабатывающие вино и масло, могли получить жизненно необходимые зерно и продукты животноводства в обмен на свою собственную продукцию.
Результатом этого было усложнение общества северных горных районов и, в конечном счёте, кристаллизация чего‑то похожего на государство. Экспортная торговля с людьми низменности и, что более важно, на рынках в больших городах Египта и портах финикийского побережья продвинула всё ещё дальше. Таким образом, в начале железного века, северное нагорнье было готово стать богаче и более населённым, чем нагорье на юге.
Формирование государства в библейском мире
Эволюция горных районов Ханаана в два государственные образования была процессом естественного развития. Не существует каких бы то ни было археологических доказательств, что такое состояние севера и юга выросло из раннего политического единства, особенно одного с центром на юге. В 10-м и 9-м веках до н.э. Иудея была всё ещё очень слабонаселенной, с ограниченным количеством небольших деревень, на самом деле не больше 20 или около того. Есть все основания полагать, как из характерного родового состава, так и из археологических находок в Иудее, что скотоводческая часть населения была там по-прежнему значительной. И мы всё ещё не имеем твёрдых археологических доказательств, несмотря на беспрецедентные библейские описания его величия, что во времена Давида, Соломона и Ровоама Иерусалим был чем‑то большим, чем скромная горная деревня. В то же время, северная половина нагорья — по сути территории, которые по сообщениям откололись от единой монархии — была густо оккупирована десятками населённых пунктов, с хорошо развитой системой расселения, которая включала крупные региональные центры, деревни всех размеров и крохотные деревушки. Проще говоря, в то время как Иудея была всё ещё экономически незначительной и отсталой, Израиль был на подъёме.
В самом деле, Израиль был на пути к развитой государственности в пределах нескольких десятилетий после предполагаемого конца единой монархии, около 900 года до н.э. Под развитой мы имеем в виду территорию, управляемую бюрократическим аппаратом, что проявляется в социальном расслоении, заметном по распространению предметов роскоши, крупным строительным проектам, процветающей экономической активности, включая торговлю с соседними регионами, а также очень развитой системе расселения.
В Израиле региональные административные центры развились в начале 9-го века. Они были укреплены и обеспечены искусно сделанными дворцами, построенными из блоков тёсаного камня и украшенными каменными капителями. Самые лучшие образцы найдены в Мегиддо, Изрееле и Самарии. Однако, на юге каменные капители и кладка из тёсаного камня появляются только в 7-м веке до н.э. и то в меньших размерах, показывая меньшее иностранное влияние, и с худшим качеством строительства. Существует также большая разница в планировке и застройке столичных городов. Самария, столица северного царства, была основана как большой, роскошный центр правительства ещё в 9-м веке. Иерусалим стал полностью урбанизированным только в конце 8-го века.
Кроме того, производство оливкового масла развилось в Израиле ещё в 9-м веке. Но в Иудее, производство оливкового масла сместилось из местных частных домохозяйств в государственную промышленность только в 7-м веке до н.э. Наконец, мы должны посмотреть на историю заселения нагорья, согласно которой север был заселён раньше, чем Иудея, и достиг гораздо более высокого уровня заселения. В целом, можно с уверенностью сказать, что северное царство Израиль превратилось в полностью развитое государство не позднее, чем в начале 9-го века до н.э. — в то время, когда общество и экономика Иудеи мало изменились от своих горных истоков. Всё это также поддерживается историческими данными. В следующей главе мы увидим, как северное царство вдруг появилось на древней ближневосточной арене в качестве крупной региональной силы в коалиции, которая столкнулась с ассирийским царём Салманасаром III в битве при Каркаре в 853 году до н.э.
Не существует никаких сомнений, что два государства железного века, Израиль и Иудея, имели много общего. Оба поклонялись ЯХВЕ (среди других божеств). Их народы разделяли многие легенды, героев и рассказы о событиях далёкого прошлого. Они также говорили на похожих языках (или диалектах иврита), и к 8-му веку до н.э. оба писали тем же письмом. Но они также очень отличались друг от друга своим демографическим составом, экономическим потенциалом, материальной культурой и отношениями со своими соседями. Проще говоря, Израиль и Иудея переживали совсем разные истории и развили своеобразные культуры. В некотором смысле, Иудея была чуть больше сельской глубинки Израиля.
Век появления Израиля
На протяжении всех тысячелетий человеческой истории Ханаана, северное нагорье имело возможность быть богаче, чем южное нагорье, но оно не было столь процветающим и урбанизированным как ханаанские города-государства низменностей и прибрежной равнины. Что сделало возможным начальную независимость нагорья так это то, что, как мы видели, система городов-государств Ханаана в конце поздней бронзы испытала серию катастрофических разрушительных потрясений. Будь то по причине грабежей народов моря, или междугородного соперничества, или социальных волнений, экономике низменностей был нанесён сокрушительный удар.
Со временем, ханаанские жители низменностей снова стали процветать. К 11-му веку до н.э. филистимляне, которые предварительно поселились вдоль южного побережья, объединили силу своих городов. Финикийские преемники прибрежных хананеев оккупировали морские порты на севере. В северных долинах, в то время как крупные города, такие как Мегиддо, в течениe 12-го века до н.э. страдали от разрушения, жизнь в менее урбанизированной сельской местности непрерывно продолжалась. После нескольких десятилетий заброшенности даже крупные города были вновь оккупированы, по-видимому, тем же населением — местными жителями ханаанской низменности — и некоторые из наиболее важных ханаанских центров были восстановлены и продолжали существовать до 10-го века до н.э.
Мегиддо является хорошим примером этого процесса. Через несколько десятилетий после разрушения города поздней бронзы с его искусно сделанным дворцом, на этом месте было возобновлено скромное поселение. Ещё через нескольких десятилетий появились существенные признаки строительства и роста населения, вплоть до того, что Мегиддо вновь стал значительным городом (названным слоем VIA) почти со всеми признаками его прежней ханаанской культуры. Стили керамики напоминали таковые из 12-го века до н.э.; планировка города напоминала размер и планировку последнего города в Мегиддо поздней бронзы; и самое главное, ханаанский храм по-прежнему функционировал. Раскопки в других крупных местах в долинах и северной прибрежной равнине, таких как Тель-Дор (на побережье к западу от Мегиддо) и Тель-Рехов (к югу от Галилейского моря), выявили аналогичную картину продолжения мира ханаанских городов-государств, с крупными городами, доминирующими над процветающей сельской местностью.
Но этот поздний расцвет Ханаана был недолгим. Города севера будут разрушены огнём и мечом. Опустошение было столь подавляющим, что они никогда не оправилась от шока. Это был последний вздох Ханаана. Что случилось?
Египет, который прошёл через длительный период упадка и ухода с международной арены, наконец был готов восстановить свою власть над землями на севере. В конце 10-го века до н.э. фараон Сусаким, основатель 22-й династии (известный в египетских надписях как Шешонк), начал агрессивный рейд на север. Это египетские вторжения упоминается в Библии, с отчётливой иудейской точки зрения, в отрывке, который предлагает самое раннее сопоставление между внешними историческими документами и библейским текстом:
Когда‑то великие ханаанские городе Рехов, Бет-Шеан (Вефсан), Таанах (Фаанахе) и Мегиддо перечислены в качестве мишеней египетских войск, и действительно в Мегиддо был найден фрагмент победной стелы, носящий имя Сусакима, но к сожалению, в свалке предыдущих раскопок, поэтому его точная археологическая связь была неясна. Толстые слои пожара и разрушения, выявленные в этих и других крупных городах севера, предоставляют драматические свидетельства внезапного и полного распада этой поздней ханаанской системы в конце 10-го века до н.э. И Сусаким, который проводил кампанию в этом регионе в 926 году до н.э., является наиболее вероятным кандидатом, вызвавшим эту волну разрушения. Список в Карнаке и результаты последних раскопок, по-видимому, указывают на то, что Сусаким также ударил по развивающейся сети ранних деревень израильтян в нагорье.
Но кампания Сусакима не привела к прочному египетскому контролю Ханаана. Когда пыль осела, стало ясно, что удар в нагорье было только вспышкой (единственными видимыми последствиями которой стала заброшенность нескольких деревень к северу от Иерусалима). Но удар, нанесённый возрождённым ханаанским городам в долине Изреель был смертельным. Это имело огромное значение, так как уничтожение последних остатков ханаанской системы городов-государств открыло окно возможностей для людей северного нагорья, в то время уже переживавших период интенсивного экономического и демографического роста. Это открыло путь для возникновения полноценного царства, которое расширилось от северного нагорья до прилегающех низменностей в самом конце 10-го века, или более вероятно, в начале 9-го века до н.э.
Далеко на юге, южное нагорье (несколько деревень в окрестностях Иерусалима) продолжало старый строй разбросанных деревень и скотоводства. Несмотря на поздние библейские повествования о великой империи Давида и Соломона, которая подчинит и будет управлять страной от Дана на севере до Беэр-Шевы (Вирсавии) на юге, настоящая государственность не наступит здесь в течение ещё двух сотен лет.
Четыре самосбывшихся пророчества
Почему Библия рассказывает историю раскола и отделения Израиля от Иудеи, которая так расходится с историческими свидетельствами? Если вековые ритмы жизни в горных районах Ханаана продиктовали две самостоятельные региональные культуры и, если государства Израиль и Иудея были по своей природе настолько разными с самого начала, почему в Библии они так систематически и убедительно изображают государства-близнецы?
Ответ подсказали четыре боговдохновенные предсказания будущего, умело вплетённые в повествование о распаде единой монархии и создании независимого царства Израиля. Эти предстазания, написанные в форме прямого общения между Богом и большим количеством пророков, отражают попытки позднего поколения иудейских толкователей объяснить неожиданные повороты истории.
Народ Иудеи верил, что Бог обещал Давиду, что его династия, основанная в Иерусалиме, всегда будет в безопасности. Тем не менее, на протяжении веков Иудея оказалась в тени Израиля, чьи цари уделяли Иерусалиму мало внимания. Как это могло случиться? Библейское повествование прямо возлагает вину на религиозную неверность царя
Первое пророчество за развал единства Израиля категорически порицало личные преступления сына Давида Соломона. Хотя Соломон был изображён одним из величайших царей всех времён, мудрым и богатым, правящим от Евфрата до границ Египта, он также был грешником, беря чужестранных женщин в качестве жён в свой царский гарем. Именно такой вид любовной связи ЯХВЕ строго запретил израильтянам, чтобы браки с идолопоклонническими женщинами не обратили их сердце к поклонению другим богам. И это именно то, что сообщает Библия:
«Во время старости Соломона жёны его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его. И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской. Так сделал он для всех своих чужестранных жён, которые кадили и приносили жертвы своим богам.»
Таким образом, наказание было неизбежным для наследника Давида, который
Поделиться книгой: