13. Кофе с привкусом вишни

Вероятно, тут нам следовало бы ответить восхищёнными восклицаниями и вздохами, но случился конфуз: никто не понял, что имела в виду почтенная вдова. Кроме, разве что, леди Эрлтон, но та предпочла многозначительно улыбнуться, ничего не поясняя.

- Большой Вояж? - осторожно поинтересовалась Глэдис, покрутив в пальцах лорнет.

- Что-то вроде путешествия леди Милдред, я полагаю, - рассеянно откликнулась Абигейл. - Но разве это поможет? Да и осуществить такое непросто. Во-первых, леди Виржинии нелегко будет оставить надолго свою кофейню. Во-вторых, средства потребуются немалые.

Леди Стормхорн послушала нас - и рассмеялась сухо, словно пересыпался крупный песок в глиняном сосуде.

- О кругосветном путешествии речь не идёт. Поверьте, маркизу хватит и столицы с окрестностями, если правильно выбрать день и час, - заметила она. И, помолчав, изрекла таинственно: - Седьмое февраля!

В памяти всколыхнулось что-то, связанное с седьмыми числами каждого месяца. Вроде бы отец уезжал на целый день... или мне кажется? Слишком давно это было, да и не понятно, как разъезды отца связаны с маркизом Рокпортом и лучшим временем для Большого Вояжа.

- Никак не могу уследить за вашей прихотливой мыслью, - призналась я наконец. Леди Стормхорн взмахнула веером:

- Да, пожалуй, дитя вряд ли могло запомнить нечто столь несущественное. Кто бы подумал, что это пригодится однажды! - вздохнула она. - Видите ли, леди Виржиния, я была дружна с матерью маркиза и часто навещала её, почти до самой смерти, да пребудет она на Небесах. Ещё с юности лорд Рокпорт - я имею в виду, разумеется, не старого лорда Рокпорта, мир его беспокойному праху, а вашего жениха - имел привычку посвящать один день в месяц чтению. Это называлось "библиотечным днём". Всякий раз седьмого числа он уединялся в библиотеке и наслаждался тишиной и книгами. Изредка к нему присоединялись друзья, которых было не так уж много. Они не разговаривали между собою, только читали, а по вечерам разъезжались. Разумеется, в последний раз я посещала дом Рокпортов очень давно, однако поверьте моему опыту: если привычке больше пятнадцати лет, то она скорее переживёт своего хозяина, чем незаметно исчезнет.

На некоторое время воцарилась тишина.

"Святые Небеса! - пронеслось в голове. - Как же хорошо, что в гостиной сейчас нет слуг!"

Парадоксально, однако почему-то мне не хотелось, чтобы слухи о пристрастиях дяди Рэйвена, пусть и столь невинных, разошлись по Бромли.

- Верно ли я понимаю вас, дорогая, - первой заговорила Абигейл, - что мы собираемся нарушить уединение маркиза Рокпорта седьмого февраля?

- Именно, леди Абигейл, - невозмутимо подтвердила леди Стормхорн. - Не знаю, получится ли, но попробовать стоит. Мы отравимся на прогулку в парк рано утром, о чём леди Виржиния - внезапно приглашённая кем-то из нас, естественно - около восьми часов сообщит маркизу, дождётся разрешения и отправится в путь. Там мы, вероятно, разочаруемся в погоде, и я приглашу вас всех в свой особняк. Маркиз снова вынужден будет дать своё разрешение. Но до особняка мы не доберёмся, поскольку решим, скажем, заглянуть на выставку, которую расхвалит нам леди Клэймор. И посетить шляпную мастерскую. О, неужели леди не найдёт, чем заняться в прекрасный зимний день, такой длинный, что время девать некуда?

- Найдёт, без сомнений, - кивнула Глэдис. - Но ведь это будет означать, что мы сами будем вынуждены целый день провести на воздухе - не слишком свежем, если ветер подует с Эйвона.

- О, здесь самая суть Большого Вояжа, - усмехнулась леди Стормхорн. - Мы никуда не поедем. А решать будем тут, наслаждаясь этим чудесным чаем в особняке леди Абигейл. Ведь даже самый быстроногий слуга... нет, даже слуга на автомобиле не обернётся быстрее чем за час, а за час ожидания леди может и передумать.

Леди Абигейл задумчиво посмотрела на пузатую вазу из прозрачного стекла, где парили в золотистом чайном настое дивные чжанские лотосы.

- Час? - произнесла герцогиня с поистине аристократическим величием. - Вы смеётесь, леди Стормхорн! И получаса хватит, чтоб передумать. Если относить письма будет не один слуга, а двое или даже трое, по очереди...

- ...то маркиз Рокпорт в полной мере оценит тяжёлое бремя, которое он столь опрометчиво на себя взвалил! - подхватила я, чувствуя небывалый азарт, и рассмеялась.

Самое прекрасное в этом весёлом безумии было то, что страшная и неотвратимая месть маркизу Рокпорту оставалась не чем иным, как невинным розыгрышем. Планируя эпистолярную атаку и Большой Вояж, мы развлекались. Если дядя Рэйвен что-то поймёт - прекрасно, тем лучше для него. Если нет - что ж, в хмуром январе особенно приятно разделить с подругами забавное приключение. Но чем бы это ни закончилось, мы не запятнаем свою честь интригами и сплетнями.

Леди Абигейл, вероятно, ощущала такой же странный душевный подъём, что и я, и потому велела приготовить новую порцию чая, на сей раз чёрного, бхаратского, и подать свежайшие пирожные из песочного теста, ванильного крема и фруктов - не такие вкусные, как в "Старом гнезде", но тоже весьма недурные. И тогда, подавшись авантюрной атмосфере, я решилась изложить второе своё затруднение.

- И, между прочим, на детектива Эллиса я тоже обижена. Он поманил меня любопытным расследованием, а затем заявил, что в помощи моей не нуждается.

- Какое неслыханное нахальство! - воскликнула Абигейл, щёки у которой презабавно раскраснелись. Помолчав, она добавила неохотно: - Но ведь вам это лишь на руку сейчас, верно? О, запрет маркиза Рокпорта!

- Да, вы правы, - вздохнула я и продолжила, аккуратно подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнее о прошлом своего друга: - Но речь зашла о прошлом детектива Эллиса. Он сказал, что прежде уже расследовал какое-то дело для мистера Шелли, а тот в ответ подарил ему каррик, настолько старый и вышедший из моды, что даже чем-то привлекательный... И Эллис, представьте, только его и носил. Мне показалось, что они друзья, но он отчего-то не хотел навещать мистера Шелли, даже когда заподозрил неладное... Не поссорились ли они? Это было бы печально - не столь много друзей у детектива Эллиса. Вот мне и пришло в голову, что я могла бы немного разузнать о мистере Шелли и, возможно, примирить его с детективом.

На леди Стормхорн и леди Эрлтон мои слова впечатления не произвели - вероятно, потому, что не были знакомы с детективом. Но остальные уже имели с ним дело, когда следили за мисс Купер, и потому отнеслись куда как более заинтересованно. Даже Эмбер отвлеклась от своего чая, слишком крепкого и горького, и улыбнулась с прежним кокетством:

- О, я бы не отказалась раскрыть несколько секретов мистера Норманна, - вздохнула она мечтательно. - Так интересно! Но, разумеется, воспитание требует от меня проявить деликатность. Впрочем, вам помогу, чем сумею. Жаль, что фамилия Шелли мне не знакома...

- Тоже впервые слышу, - покачнула лорнетом Глэдис.

Глядя на наше оживление, смягчились и леди, умудрённые летами.

- Шелли, Шелли... Я знаю одну миссис Шелли, - сказала леди Эрлтон. - У неё есть сын, да... Только, мнится мне, его зовут Робином. Вы не припомните, где живут эти Шелли?

Я ощутила, как щёки у меня теплеют.

- К сожалению, нет. Адрес записан, разумеется, но наизусть я его не помню, даже улицу примерно не назову. Но детектив Эллис упоминал, что мистер Шелли владеет тремя швейными мастерскими, - добавила я, не особенно надеясь, что это поможет.

Леди Эрлтон выглядела расстроенной:

- А вот теперь уже я не могу сказать с уверенностью, чем занимается сын моей знакомой, да. Я была дружна с её матерью, леди Клиффорд, супругой виконта Клиффорда. Помню её ещё девочкой - ах, какой дивной красавицей она была, маленькая Миранда в голубом платье! Да, да, так её зовут - Миранда в честь бабушки, Элеонора в честь матери... Счастья ей это не принесло. Несколько лет Миранда Клиффорд не выходила из дома, а затем её отец почему-то дал разрешение на страшный мезальянс и выдал её замуж за богатого дельца, мистера Шелли, почти на пятнадцать лет старше. Впрочем, судя по тому, что я видела, то был счастливый брак, да... Мистер Шелли дорожил супругой.

"Несколько лет Миранда Клиффорд не выходила из дома".

Вроде бы ничего особенного, девица с малокровием могла вообще до совершеннолетия и порога не переступать, но почему-то от этих слов по спине у меня пробежал холодок. Леди Эрлтон же, ничего не заметив, продолжила говорить. Она пообещала, что поинтересуется судьбой миссис Шелли и, возможно, устроит дружеский визит.

- Дайте мне неделю, да, - попросила леди Эрлтон. - Я обращусь к миссис Прюн. Она часто навещает миссис Шелли. Дело, впрочем, очень деликатное, - добавила она загадочно и умолкла.

Мы поговорили ещё немного, но вскоре разъехались по домам, потому что становилось уже неприлично поздно. На прощание мы пообещали поддерживать друг друга и оповещать о новостях как можно скорее, если одна из нас узнает нечто интересное.

Наверное, выражение лица у меня было немного странным, потому что Лайзо поинтересовался:

- Там произошло что-то забавное, Виржиния?

- Пожалуй. - Я улыбнулась. - Стоило маркизу Рокпорту запереть меня в особняке и в кофейне, как в мою жизнь проникли сразу три расследования. Боюсь, даже Эллис не ведёт столько дел одновременно.

Он рассмеялся; у меня закружилась голова, и, право, к усталости это не имело ровным счётом никакого отношения.

Однако вскоре выяснилось, что головокружение - дурной признак, даже если оно проистекает от счастья. Я совершила ошибку; причём поначалу думалось, что принятое решение не только удачное, но и единственно возможное. Не так давно Лайзо подсказал, как можно наведаться в дом Шелли, не нарушая обещания, данного маркизу. Вышло всё как нельзя лучше - видение ясно указало на смерть несчастной служанки, отчаянно желающей исправить некую загадочную ошибку.

Сейчас, после встречи с новой тайной, я, разумеется, загорелась желанием быстро разгадать её и потому снова обратилась ко снам.

Никаких дельных идей, как бы отыскать вредителя, так и не появилось. Потому пришлось положиться на метод, который уже выручал - представлять то, что хочешь увидеть, и думать о преступнике. Но то ли чжанский чай с лотосом слишком сильно взбодрил меня, то ли разговор о дяде Рэйвене повернул реку мыслей в другое русло, но сосредоточиться на "Человеке судьбы" никак не получалось. Картина, едва оформившись в воображении, то и дело обращалась в переливчатый калейдоскоп; среди пятен порой проступало нечто осмысленное - костяной веер, зелёные глаза, цветок в чайнике, - но смысла это не имело. Образ злодея с банкой гуталина тоже расплывался, приобретая черты дяди Рэйвена. В какой-то момент стёкла синих очков рассекла пара трещин, а с конца старинного металлического пера для письма закапала кровь...

В ужасе я вскрикнула и села на кровати, распахивая глаза.

Спальня побелела - так плотно её укрывал сливочно-густой туман. Любые звуки тонули в нём, будь то испуганный возглас или звон колокольчика для прислуги; в распахнутом окне скорчилась старая женщина в бальном платье...

"О, нет, это всего лишь ткань причудливо завернулась", - поспешила я успокоить себя, хотя на перепутавшиеся занавеси это походило слабо.

Зимний холод совершенно не ощущался.

"Надо проснуться, - пронеслось в голове. - Но как?.."

Чем дольше, тем опаснее мне казалось оставаться на месте. Потому я встала, накинув на плечи шаль, и подошла к окну. Бархатная старуха посторонилась и будто бы даже хихикнула.

Спину точно судорогой свело.

Святые Небеса, только не смотреть вправо, не смотреть...

- Что ж, - произнесла я громко, пытаясь вернуть самообладание. - Если спальня стала такой неуютной, можно выйти на прогулку.

Из окна вниз тянулась "морская лестница" - толстая верёвка с узлами, расположенными через равные промежутки. Ею я и воспользовалась, причём с необыкновенной лёгкостью. Вероятно, то был дурной знак, но сил находиться в комнате не осталось.

Бромли-из-сна покорился жаркой, душной, туманной летней ночи. Сдался, как отчаявшийся солдат, поклонился ослабевшими ветвями яблонь, бессильно ощерился разбитыми тёмными окнами. Улицы его были вывернуты безжалостно, как руки у пленника. Я шла в молчании и ощущала на себе тяжёлый, предвкушающий взгляд и старалась держаться уверенно, взывая к воспоминаниям о запахе вишнёвого табака, о лимонной терпкости вербены... Дороги выводили вовсе не туда, куда следовало бы; Эйвон бурлил вдали, то справа, то слева. Ноги несли меня к особняку леди Абигейл, и он показался неправдоподобно быстро - дымчатый, дрожащий во тьме.

Я замедлила шаг, затем остановилась, вглядываясь; и вовремя - призрачный дом обрушился вдруг под землю, изогнулись в конвульсиях старые деревья - и вот уже вокруг расстилалось старое, заброшенное кладбище.

У ворот стоял высокий седой мужчина.

- Все твои пути во сне ведут ко мне, - произнёс он, не двигаясь с места. Среди могил за его спиной бродили сгорбленные люди с тусклыми красноватыми фонарями. - А наяву мой взгляд следует за тобой. На ком он остановится?

Мне стало страшно - до немоты, до внезапной дурноты... но страшно не за себя.

Абигейл, Юджиния, Мэдди, Эллис, Клэр, дядя Рэйвен - лица друзей кружились в калейдоскопе. Я отчаянно пыталась не думать о них, чтобы не привлечь к невинным внимание мёртвого колдуна, но тщетно.

Какое-то наваждение...

А потом, когда отчаяние обернулось горечью на языке, Валх шагнул мне навстречу, и одновременно обернулись люди с кладбища, и глаза их горели ярче фонарей - круглые, жёлтые, звериные. И только у одной женщины они оставались человеческими - голубыми и чистыми, хотя лицо её было черно.

Абени подняла свой фонарь над головой - и вдруг швырнула его оземь.

Валх, кажется, не заметил вспышки, но я едва не ослепла - и наконец сдвинулась с места, затем сорвалась на бег; и в памяти воскрес наконец аромат вербены, а мёртвую тишину туманной ночи заполнил негромкий голос:

- Проснись, Виржиния.

...во сне я бежала, а очнулась под одеялом с головой, недвижимая и почти задохнувшаяся. Сорочка повлажнела, подол комом сбился выше колен. О, это определённо была реальность - разочаровывающая и мучительно желанная одновременно.

В изножье моей кровати кто-то сидел; кто-то бесцеремонный, бесстыдный, способный откинуть край одеяла и прикоснуться к щиколотке - снова и снова, лаская кожу самыми кончиками пальцев.

- А ведь я даже не могу сказать сейчас, что вы позволяете себе слишком много, - сорвалось с моих губ. - Иначе даже в собственных глазах буду выглядеть неблагодарной.

Пальцы замерли.

- Мне не нужна благодарность, Виржиния, - усмехнулся несносный гипси. - Иначе даже в собственных глазах я буду выглядеть злодеем... - Я шевельнулась, и он плотнее обхватил мою щиколотку. - Нет-нет, вот только из-под одеяла не выглядывай, если хочешь пощадить свою стыдливость.

Я вспыхнула и резко поджала ногу, прячась, как улитка в раковине.

- Вы, похоже, очень спешили.

- А ты начинаешь говорить отстранённо, когда смущена, - ответил Лайзо негромко. - Я сейчас уйду, а ты засыпай и не бойся: тот колдун сегодня больше не появится. А завтра повесь новый ловец в изголовье.

Воздуха стало не хватать; мне отчаянно хотелось, чтобы Лайзо ушёл скорее - и чтобы он никуда не уходил. Щёки горели, точно перцем натёртые.

- Нам... нам надо бояться в подобном положении отнюдь не колдунов, - произнесла я, усилием воли заставляя голос звучать ровно. - Сэр Клэр Черри весьма наблюдателен.

- Пока он смотрит в другую сторону, - ответил Лайзо. Тяжесть в изножье кровати исчезла. - Доброй ночи, Виржиния.

Отворилась и затворилась дверь; ощущение чужого присутствия исчезло. Дышать стало легче, но вот на душе образовалась странная тяжесть. Нынче ночью я сбежала от двух колдунов, но какая-то слабая, недостойная леди часть меня от одного из них бежать не желала.

Более до утра меня никто не побеспокоил. Я отдохнула на удивление хорошо и сама проснулась в половине восьмого, ещё до прихода Юджинии. В комнате немного пахло вербеной - верный знак, что постыдное фиаско мне, увы, не приснилось... Как и спасение - пожалуй, даже более смущающее.

- Ой, леди Виржиния, у вас лицо красное, - робко произнесла Юджи, поглядывая в сторону. - А окно приоткрыто. Жара нет? Вы не простудились? Принести шаль тёплую, может? Или ваш любимый травяной чай, прямо сюда, перед завтраком?

"Травяным чаем" в особняке называли сбор целебных растений, который время от времени передавала Зельда. Горьковатый и слегка вяжущий, он и успокаивал, и придавал сил. Беда в том, что большую часть тех трав собирала не сама гадалка, а её сын-колдун.

Лайзо.

Щёки у меня, кажется, стали ещё краснее.

- Не стоит. А румянец... - я запнулась. - Напротив, это признак здоровья.

Но настоящее испытание для выдержки началось позже, за завтраком. Клэр был куда наблюдательнее Юджинии - и, что куда печальнее, всегда подозревал худшее.

Вдруг он заподозрит что-то?

Был, разумеется, способ немного обезопасить себя от расспросов - в некоторой степени. Дядя никогда бы не стал затрагивать щекотливые темы в присутствии своих мальчиков. Посторонние и слуги тоже сдерживали его разговорчивость. Если рядом будут Паола с Лиамом и братья Андервуд-Черри, то круг опасных вопросов резко сузится.

Рассудив таким образом, я спустилась в столовую чуть позже, когда все остальные уже заняли свои места. Однако с первого взгляда стало ясно, что Клэр пребывает в скверном настроении.

- Доброго утра вам, дорогая племянница, - произнёс он сахарным голосом. - Прискорбно видеть, что вы снова подаёте дурной пример воспитаннику... и племянникам.

Сердце у меня пропустило удар, но я постаралась не выдать волнения и улыбнулась:

- Не совсем понимаю, о чём вы говорите, дядя.

Клэр помедлил с ответом, точно издеваясь, а затем страдальчески заломил бровь:

- Пунктуальность. Вы опаздываете к завтраку, причём не впервые. Скверное воспитание. Впрочем, чего ещё ожидать от этого дома? Там, где живёт одинокая леди, вскоре начинается разложение нравов.

Приборы в руках у меня совсем не дрожали, но мысли метались, как стая потревоженных птиц.

"Разложение нравов? Что он имеет в виду? Неужели заметил вчера, как возвращался Лайзо? Или это обычное ворчание?"

- Но ведь теперь здесь живёте вы, дядя, - не сразу нашлась я с ответом. - Неужели вашего благотворного влияния недостаточно?

- Какое бессердечие, подумать только. Вы заставляете меня мучиться выбором: отступить, поддавшись на сладкую лесть, или проявить стойкость и заняться вашим воспитанием, - откликнулся Клэр, нежно улыбаясь. - Воистину женское коварство. Почему ж вы вновь не надели то прелестное розовое платье, если уж решили меня задобрить?

У меня появились сомнения: может, всё же дядя ни о чём не подозревает?..

- Что ж, я могу позволить себе не спускаться в одном и том же наряде к завтраку дважды за месяц... К слову, дядя, оба ваших домашних костюма сшиты с большим вкусом, - бросила я как бы между делом, обретая часть прежней уверенности. Уголок губ у Клэра дёрнулся при намёке на некоторую финансовую несостоятельность. - И, возвращаясь к розовому платью, не могу не полюбопытствовать: неужели оно вам понравилось? Мне показалось, что вы тогда испугались.

- За вас, дорогая племянница, исключительно за вас, - елейно отозвался Клэр. - Говорят, что иногда самые буйные обитательницы Дома призрения скорбных разумом имени святой Инессы внезапно становятся смирными и послушными. Но это, увы, знак не излечения, а окончательного помрачения рассудка. И когда вы, прежде неудержимая в своём бунте, вдруг повели себя скромно, подобающе леди, я обеспокоился.

"Похоже, действительно ни о чём не подозревает", - пронеслось у меня в голове.