Помоги проекту - поделись книгой:
— Хреновый друг, — заметил Вели. — Что ж он сегодня не был на похоронах?
— Мой дорогой сержант, — Вудраф вытаращил глаза, — Вы что, газет не читаете? Мистер Нокс — важная персона. Он был уведомлен о смерти Халкиса и собирался прибыть на похороны, но в последний момент его вызвали в Вашингтон. Точнее, сегодня утром. В газетах пишут о личной просьбе президента — что-то в связи с федеральными финансами.
— А когда он вернется? — с агрессивным видом спросил Вели.
— Об этом, наверное, не знает никто.
— Ладно, это не важно, — сказал Пеппер. — Перейдем к новому завещанию.
— Новое завещание. Да. — Вудраф бросил на него хитрый взгляд. — И здесь мы подходим к самому таинственному моменту. В тот четверг вечером мне позвонил Халкис. Он велел принести ему в пятницу утром — на следующее утро — полный проект нового завещания. Теперь внимание: новое завещание должно было в точности дублировать существующее, кроме одного пункта — я должен опустить имя Гилберта Слоуна, который был прежде указан получателем галереи Халкиса, и оставить место пустым, чтобы можно было вписать новое имя.
— Слоун, да? — Пеппер и Вели одновременно посмотрели в сторону названного человека, который стоял, напоминая раздувшегося голубя, за стулом миссис Слоун, уставясь в пространство остекленевшим взглядом. Одна рука у него дрожала. — Дальше, мистер Вудраф.
— Итак, утром в пятницу я первым делом составил новое завещание и примчался сюда задолго до полудня. Халкиса я застал одного. Старикан всегда был довольно крепок — хладнокровный, практичный, деловой, если хотите, — но в то утро его что-то расстроило. Как бы то ни было, он сразу же дал понять, что никто, и даже ваш покорный слуга, не должен знать имя нового бенефициария галереи. Я положил завещание перед ним, чтобы ему было удобно заполнить пробел. Он велел мне отойти в другой конец комнаты — обратите внимание! — и затем, я предполагаю, вписал имя на оставленном месте. Сам промокнул чернила, быстро закрыл страницу, позвал мисс Бретт, Уикса и миссис Симмс засвидетельствовать его подпись, подписал завещание, с моей помощью опечатал его и положил в стальной ящичек, который держал в сейфе, потом сам же запер ящичек и сейф. И вот что мы имеем — ни одна душа, кроме Халкиса, не знала, кто этот новый бенефициарий.
Вели и Пеппер пережевывали услышанное. Затем Пеппер спросил:
— Кто знал условия старого завещания?
— Все знали. Его обсуждали по всему дому. Сам Халкис не делал из него секрета. Что касается нового завещания, Халкис не давал особых указаний держать в тайне сам факт составления нового документа, и у меня не было никаких причин его замалчивать. Естественно, об этом знали три свидетеля, и они, я думаю, распространили эту новость по дому.
— И этот парень Слоун все знал? — прошипел Вели.
Вудраф кивнул:
— Ну, еще бы! Он в тот же день позвонил мне в офис — очевидно, уже услышал, что Халкис подписал новое завещание, — и поинтересовался, касаются ли изменения каким-либо образом его персоны. Ну и я сказал, что кто-то занял его место, но кто именно, никому, кроме Халкиса, не известно, а он…
Пеппер сверкнул глазами:
— Черт подери, мистер Вудраф, вы не имели права!
Упавшим голосом Вудраф произнес:
— Ну, Пеппер, наверное, это не было… Но знаете, я подумал, что, может быть, бенефициарием стала миссис Слоун и в этом случае Слоун получит галерею через нее, поэтому он в любом случае не потеряет.
— А, бросьте, — резко оборвал его Пеппер. — Вы поступили неэтично. И опрометчиво. Да что теперь на воду дуть. Когда за пять минут до похорон вы заглядывали в ящик с новым завещанием, вы узнали имя нового бенефициария?
— Нет, я не собирался вскрывать завещание, пока не закончатся похороны.
— Вы уверены, что там был подлинный документ?
— Абсолютно уверен.
— Содержался ли в новом завещании пункт об аннулировании?
— Да.
— Что-что? — подозрительно проворчал Вели. — Какой еще пункт?
— Его довольно, чтобы обеспечить нам головную боль, — Пояснил Пеппер. — Пункт об аннулировании включается в новое завещание, чтобы установить намерение завещателя отменить все предыдущие завещания. Это значит, что старое завещание, действовавшее до утра прошлой пятницы, утратило силу независимо от того, найдется новое или нет. И если мы его не найдем и не сможем установить личность нового владельца галереи, будет считаться, что Халкис умер, не оставив завещания. Поганая ситуация!
— Это значит, — хмуро добавил Вудраф, — что имущество Халкиса будет распределено по закону строго в соответствии с нормами наследования.
— Дошло, — изрек Вели. — Если не будет найдено новое завещание, этот Слоун все равно получит свой кусок. Ближайшей родственницей Халкиса, я полагаю, является его сестра миссис Слоун… Очень хитро!
Эдмунд Крус, который все это время, как дух, то возникал в библиотеке, то снова выскальзывал за дверь, швырнул чертежи на стол и приблизился к беседующей троице.
— Ну, Эдди? — спросил Вели.
— Ничего. Ни панелей, ни потайных шкафов. Никаких пустот в стенах между комнатами. Потолок и пол сплошные — старинной постройки.
— Проклятье! — воскликнул Пеппер.
— Нет, господа, если только завещание не находится у кого-либо из присутствующих, — продолжал эксперт по архитектуре, — можете мне поверить, в доме его нет.
— Но должно быть! — вышел из себя Пеппер.
— Однако его нет, молодой человек. — Крус развернулся, зашагал через комнату, и через минуту они услышали, как хлопнула парадная дверь.
Троица выразительно помолчала. Потом Вели без объяснений с грохотом выскочил вон из кабинета, чтобы вернуться несколько минут спустя. Все его громадное тело излучало угрюмую беспомощность.
— Пеппер, — сказал он. — Я сдаюсь. Только что сам осмотрел этот двор и кладбище. Делать нечего. Должно быть, его уничтожили. Как думаешь?
— Есть у меня одна идея, — отозвался Пеппер. — Но и только. И сначала я должен переговорить с шефом.
Вели засунул руки в карманы и осмотрел поле сражения.
— Ладно, — проворчал он. — Я сматываюсь. Слушайте, люди!
Его, конечно, слушали, но от долгого ожидания жизнь как будто ушла куда-то, и они просто уставились на Вели по-собачьи покорными глазами.
— Уйдя из этого дома, я закрою эту комнату и те две за ней. Поняли? Никому сюда не заходить. Ничего не трогать в комнатах Халкиса и Деметриоса Халкиса — пусть все остается как есть. И еще одно. Если хотите, можете выходить из дома и входить обратно, но каждый раз вас будут обыскивать, поэтому не пытайтесь хитрить. Это все.
— Минуточку, — послышался чей-то глуховатый голос. Вели медленно обернулся. Вперед вышел доктор Уордс — человек среднего роста, с бородой как у древних пророков, но почти обезьяньего сложения. Живые, блестящие, близко посаженные карие глаза смотрели на сержанта чуть ли не со смехом.
— Что вам-то надо? — свирепо рыкнул Вели, он стоял широко расставив ноги и заполнял собой все пространство в середине комнаты.
Врач улыбнулся:
— Вы же знаете, сержант, ваши распоряжения не создадут серьезных неудобств постоянным обитателям этого дома. Но меня они затронут самым неприятным образом. Видите ли, я здесь просто гость. Должен ли я бесконечно злоупотреблять гостеприимством этого печального крова?
— Да кто вы такой? — Вели угрожающе шагнул вперед.
— Меня зовут Уордс, я гражданин Великобритании и скромный подданный его величества короля, — прищурясь, отозвался бородач. — Я медик, специалист по глазным болезням. Несколько недель я наблюдал мистера Халкиса.
Вели фыркнул. Пеппер подошел к нему и что-то шепнул на ухо. Вели кивнул, и Пеппер сказал:
— Естественно, доктор Уордс, мы не хотим стеснять ни вас, ни ваших хозяев. Вы вольны уйти, когда захотите. Конечно, — с улыбкой продолжил он, — вы не станете перед отъездом возражать против последней формальности — тщательного осмотра вашего багажа и вас лично?
— Возражать? Разумеется, нет, сэр. — Доктор Уордс поиграл своей косматой каштановой бородой. — Хотя, с другой стороны…
— О, прошу, останьтесь, доктор! — заверещала миссис Слоун. — Не оставляйте нас в это ужасное время. Вы были так любезны…
— Да, пожалуйста, доктор.
Это раздался новый голос, глубокий грудной голос статной женщины — смуглой, самоуверенной красавицы. Врач поклонился и пробормотал нечто невнятное, а Вели неприязненно осведомился:
— А вы кто такая, мадам?
— Миссис Вриленд. — Ее глаза предостерегающе сверкнули, а голос сделался грубым, и Джоан, которая с горестно-покорным видом опиралась о стол Халкиса, храбро улыбнулась, уткнувшись оценивающим взглядом в мощные лопатки доктора Уордса. — Я здесь живу. Мой муж является… являлся… выездным представителем мистера Халкиса.
— Не понимаю. Что значит «выездной представитель»? Где ваш муж, мадам?
Женщина возмущенно вспыхнула.
— Что за тон! Вы не имеете права говорить со мной так непочтительно!
— Брось, сестренка. Отвечай на вопрос. — И Вели посмотрел на нее холодным взглядом, а уж если взгляд Вели становился холодным, это был действительно очень холодный взгляд.
Фонтан гнева сразу смолк.
— Он… он где-то в Канаде. Собирает информацию в нескольких местах.
— Мы пытались его разыскать, — неожиданно вмешался в разговор Гилберт Слоун. Напомаженные черные волосы, короткие, геометрически точно подстриженные усики и мешки под водянистыми глазами придавали ему беспутный вид. — Пытались… Он разъезжал по Квебеку в поисках каких-то старинных вязаных ковриков — это все, что нам удалось о нем узнать. Мы оставили для него сообщение в последнем отеле, который он использовал как базу, но никакого ответа от него пока нет. Может быть, он узнает о смерти Георга из газет.
— А может, и не узнает, — кратко отреагировал Вели. — О'кей. Доктор Уордс, вы остаетесь?
— Да, поскольку меня попросили. Буду очень рад остаться. — Доктор Уордс отступил назад и ухитрился оказаться рядом с величавой фигурой миссис Вриленд.
Вели угрюмо на него посмотрел, сделал знак Пепперу, и они направились в холл. Вудраф кинулся за ними, чуть не наступая им на пятки. Они вышли из библиотеки, и Пеппер тщательно прикрыл дверь.
Вели спросил:
— Что вам еще, Вудраф?
Адвокат резко сказал:
— Слушайте. Несколько минут назад Пеппер решил обвинить меня в ошибке. Мне не нужно никакого снисхождения. Я хочу, чтобы вы меня тоже обыскали, сержант. Вы сами, я с этим никак не связан.
— Ну не надо же так это воспринимать, мистер Вудраф, — успокаивающе сказал Пеппер. — Я уверен, что вы не имеете к пропаже никакого отношения.
— А я считаю эту идею чертовски удачной, — возразил Вели. Не церемонясь, он принялся энергично обшаривать, обхлопывать и общипывать Вудрафа, чего тот, судя по выражению лица, никак не ожидал. Кроме того, сержант чрезвычайно дотошно изучил все бумаги у него из карманов. Наконец он отступил от своей жертвы: — Вы чисты, Вудраф. Пошли, Пеппер.
У палатки Флинт, крепкий молодой сыщик, отбивался от поредевшей кучки репортеров, упрямо цеплявшихся за решетку калитки. Вели пообещал прислать ему смену, после чего решительно открыл калитку и ступил на тротуар. Репортеры тут же облепили их с Пеппером.
— Ваше мнение, сержант!
— Что случилось?
— Ну же, Вели, не будь таким молчуном всю жизнь!
— Сколько тебе дали, чтобы ты молчал?
Вели сбросил их со своих могучих плеч, и они с Пеппером нырнули в ожидавшую их полицейскую машину.
— И что мне сказать инспектору? — проворчал Вели, когда машина тронулась с места. — Вот уж он меня похвалит!
— Что за инспектор?
— Ричард Квин. — Сержант угрюмо уставился в красную шею сидевшего перед ним водителя. — Ладно, мы сделали все, что смогли. Оставили дом вроде как в осаде. И я пришлю кого-нибудь из ребят снять отпечатки с сейфа.
— Ничего хорошего это не даст. — Пеппер покусывал ноготь. Вся его живость исчезла. — Окружной прокурор тоже, наверное, устроит мне взбучку. Постараюсь держать дом Халкиса в поле зрения. Заскочу сюда завтра, посмотрю, как дела. А если эти ослы в доме запротестуют по породу ограничения их передвижения…
— Будет здорово, — отозвался Вели.
Глава 5
В четверг утром — это было 7 октября, и день выдался исключительно хмурый — окружной прокурор Сэмпсон созвал военный совет. Именно в этот день Эллери Квина формально познакомили с запутанной проблемой, которая в конце концов получила название «дело Халкиса». Эллери тогда был молод и дерзок[1], и, поскольку в то время его связи с органами полиции города Нью-Йорка еще не были такими крепкими, все считали, что он просто вмешивается не в свое дело, хотя и были вынуждены с ним мириться из-за уникальности его положения — ведь он, как-никак, сын инспектора Ричарда Квина. Следует признать, что даже и самого инспектора посещали иной раз сомнения в способности Эллери объединить интеллект с практической криминологией. Однако несколько отдельных случаев, где Эллери применил свой еще формирующийся дар дедукции, установили прецедент, который был принят во внимание, и потому он также оказался в числе советников, собравшихся на звуки набата в кабинет окружного прокурора Сэмпсона.
По правде говоря, о смерти Георга Халкиса Эллери вообще ничего не слышал, соответственно и об украденном завещании тоже. Поэтому он принялся донимать окружного прокурора вопросами, ответы на которые знали все присутствующие, кроме самого Эллери. Окружной прокурор еще не был тем терпимым коллегой, которым он станет несколько лет спустя, и вопросы воспринимал с явным раздражением. Инспектор тоже был порядком раздосадован, о чем и заявил со всей прямотой, и его сыну, несколько сконфуженному, пришлось забиться в мягкую глубину одного из лучших кожаных кресел Сэмпсона и умолкнуть.
Все были чрезвычайно серьезны: Сэмпсон, находившийся в самом начале карьеры прокурора, худой и жилистый человек в самом расцвете сил — с горящими глазами, энергичный, нимало не огорченный этой колючей проблемой, казавшейся просто смехотворной до настоящего расследования; умница Пеппер, входивший в штат прокуроров Сэмпсона, политический назначенец, он источал сейчас отчаяние всем своим сильным и здоровым телом; старый Кронин, первый помощник окружного прокурора, обладающий более значительным опытом, чем молодые его коллеги, — рыжий, нервный, готовый к действиям, как заряженный кольт, и мудрый, как старый олень. Присутствовал инспектор Ричард Квин, уже поседевший, с густой шевелюрой и пышными усами и больше обычного напоминавший птицу худым, заостренным, морщинистым лицом, — стройный, невысокий пожилой джентльмен, отличавшийся несовременным пристрастием к галстукам, выносливостью борзой собаки и широким знанием преступного мира. Инспектор раздраженно крутил в руках табакерку.
Ну и, разумеется, присутствовал самолично Эллери Квин — временно усмиренный Эллери. Излагая возникавшие у него теории, Эллери размахивал поблескивавшими стеклами пенсне. Улыбаясь, он улыбался всем лицом — очень приятным, надо сказать, лицом, с удлиненными тонкими чертами и крупными ясными глазами мыслителя. Во всем остальном он напоминал других молодых людей, чьи воспоминания об альма-матер еще не успели покрыться плесенью: высокий, худощавый, широкоплечий и спортивный. В данный момент он наблюдал за о. п. — окружным прокурором Сэмпсоном, И о. п. Сэмпсон явно чувствовал себя неуютно.
— Итак, джентльмены, мы снова сталкиваемся с теми же проблемами, — пробормотал Сэмпсон. — Много материала, но никаких видимых результатов, которые привели бы нас к цели. Тебе удалось что-нибудь еще обнаружить, Пеппер?
— Абсолютно ничего существенного, — уныло отозвался Пеппер. — Естественно, как только представился случай, я сразу взялся за Слоуна. Он единственный, кому повредило появление нового завещания Халкиса. Но Слоун был нем как рыба — вчера говорить отказался наотрез. Что я мог поделать? Ведь у нас нет никаких доказательств.
— Есть способы, — зловеще заметил инспектор.
— Чепуха, Кью, — оборвал его Сэмпсон, обычно называвший инспектора первой буквой его фамилии. — Против него нет ни малейшей улики. Нельзя запугивать таких людей, как Слоун, только из-за подозрения, что теоретически у него есть мотив. Еще что, Пеппер?
— Мы с Вели здорово влипли, и понимаем это. У нас не было никакого права изолировать этот дом от остального мира, и вчера Вели пришлось отозвать двоих парней. Я так легко не сдаюсь, поэтому всю ночь проторчал там в засаде — не думаю, чтобы они об этом догадывались.
— Что-нибудь обнаружил? — полюбопытствовал Кронин.
— Да. — Пеппер замялся. — Кое-что видел… Нет, — спохватился он, — не думаю, чтобы это имело значение. Она еще совсем ребенок и не способна…
— О ком, черт побери, ты говоришь, Пеппер? — рявкнул Сэмпсон.
— О мисс Бретт. Джоан Бретт, — нехотя ответил Пеппер. — Я видел, как она шныряла по библиотеке Халкиса в час ночи. Конечно, ей не следовало туда заходить, Вели всех об этом предупредил недвусмысленно.
— Прелестная личная секретарша нашего загадочного покойника, я правильно понял? — протянул Эллери.
— Угу. Так вот, — медленно продолжил Пеппер, у которого, видимо, внезапно появились трудности с изложением, — она немного покрутилась вокруг сейфа…
Поделиться книгой: