Трагедия Игрек. Рассказы

— Я бы сказал, — заметил Лейн, — что крышка держалась свободно и упала, когда коробка опрокинулась. — Наклонившись, он подобрал с пола крышку от коробки с порошком. — Конечно, вы все это видели?

Тамм и Бруно устало кивнули. На белой картонной крышке возле ободка виднелось несколько тонких параллельных красных линий.

— Кровь, — сказал инспектор.

Там, где находились кровавые полоски, крышка была смята, как будто предмет, оставивший их, с силой ударил и по краю крышки. Лейн кивнул:

— Сомнений нет, джентльмены. Очевидно, коробку с порошком сбросил со стола удар, оставивший следы на столе и на крышке, и она упала на ковер в изножье кровати мисс Кэмпион, рассыпав по нему порошок. — Он положил крышку на прежнее место, не переставая шарить взглядом по комнате.

Лейн решил в первую очередь обследовать следы ног. В толстом слое порошка, рассыпавшегося между кроватями, было несколько следов на расстоянии около четырех дюймов друг от друга, идущих от изголовья кровати мертвой женщины в направлении стены с камином. Почти у края усыпанного порошком участка виднелись два четких отпечатка носков обуви; далее следы поворачивали к двери, причем расстояние между ними увеличивалось.

— Это доказывает, — пробормотал Лейн, — что оставивший следы пустился бегом.

Бегущие следы были оставлены порошком, прилипшим к подошвам, на той части ковра, которая не была усыпана порошком.

Лейн поднял взгляд:

— Похоже, вам повезло, инспектор. Это мужские следы.

— Может быть, повезло, а может быть, и нет, — проворчал Тамм. — Не нравится мне вид этих отпечатков. Слишком уж это легко! Как бы то ни было, мы измерили четкие следы — они оставлены обувью размера семь с половиной, восемь или восемь с половиной, с узкими носами и стоптанными каблуками. Мои люди ищут в доме такую пару.

— Это действительно может все упростить. — Лейн повернулся к участку между кроватями. — Значит, мисс Кэмпион нашли лежащей в изножье ее кровати, возле участка, куда просыпался порошок, почти в том месте, где мужские следы меняют направление?

— Да. Обратите внимание, что она оставила и свои следы в порошке.

Лейн кивнул — в тальке виднелись следы босых женских ног, ведущих туда, где упала Луиза Кэмпион. Они начинались у того места кровати глухонемой, где одеяло было отброшено.

— Полагаю, нет сомнения, что это ее следы?

— Ни малейшего, — ответил Бруно. — Они, безусловно, принадлежат Луизе Кэмпион. Их происхождение достаточно легко реконструировать. Она встала и пошла к изножью кровати. Но там произошло что-то, из-за чего она потеряла сознание.

Друри Лейн наморщил лоб, — казалось, его что-то беспокоит. Он осторожно подошел к изголовью кровати миссис Хэттер и склонился над мертвой женщиной. Его внимание привлекли странные отметины на ее лбу. Они состояли из нескольких глубоких и тонких вертикальных линий, параллельных, но различной длины. Следы не тянулись поперек всего лба — они начинались на полпути между бровями и линией седых волос, исчезая в них. Кровь сочилась из этих странных линий. Взгляд Лейна устремился на ковер под ночным столиком, словно в поисках подтверждения, и он кивнул. Из-под столика высовывалась старая мандолина, лежащая струнами кверху.

Лейн осмотрел мандолину, потом повернулся к двум коллегам. Окружной прокурор Бруно кисло улыбался.

— Вы нашли оружие, — сказал он.

— Да, — тихо произнес Лейн. — В нижней части стальных струн видна кровь. — Одна из струн лопнула, а остальные были ржавыми, как будто на мандолине не играли давным-давно, но алые следы свежей крови виднелись достаточно четко.

Лейн поднял инструмент, отметив, что он лежал на просыпавшемся порошке, в котором остались отпечатки. В нижней части мандолины имелась царапина, по длине и форме подозрительно похожая на вмятину в крышке стола.

— Как вам нравится такое орудие убийства, мистер Лейн, — ухмыльнулся инспектор Тамм. — Мандолина, надо же! В следующий раз они используют лилии!

— Весьма оригинально, — сухо согласился актер. — Выходит, миссис Хэттер ударили по лбу лицевой стороной мандолины… Важен не столько выбор оружия, джентльмены, сколько то, что, судя по глубине царапин, оно едва ли было настолько эффективным, чтобы вызвать смерть само по себе. Да, действительно странно… Пожалуй, пора обратиться к доктору Шиллингу.

Он положил мандолину на ковер и снова перенес внимание на ночной столик, но не увидел там ничего зловещего — ваза с фруктами (на стороне близкой к кровати глухонемой), часы, следы опрокинутой коробки с порошком, два тяжелых книгодержателя, обрамляющих старую Библию, и ваза с увядшими цветами.

В вазе с фруктами лежали яблоко, банан, гроздь раннего винограда, апельсин и три груши.

* * *

Доктор Лео Шиллинг, главный судмедэксперт округа Нью-Йорк, едва ли был эмоциональным человеком. Многочисленные трупы, отмечавшие его служебную карьеру как маркеры, — самоубийцы, убитые, неопознанные лица, жертвы экспериментов, наркоманы и прочие, встретившие свою кончину при подозрительных обстоятельствах, — естественно, очерствили его сердце. Он презирал слово «тошнота», а его нервы были такими же крепкими, как орудующие скальпелем пальцы. Сослуживцы часто подозревали, что под жесткой официальной оболочкой бьется мягкое сердце, однако никто не мог этого доказать.

Войдя в последнее место отдыха миссис Эмили Хэттер, доктор Шиллинг рассеянно кивнул окружному прокурору, пробормотал нечто неразборчивое мистеру Друри Лейну, окинул оценивающим взглядом спальню, не преминув отметить белесые следы ног на ковре, и бросил саквояж на кровать, где, к ужасу мистера Друри Лейна, он со стуком приземлился на окоченевшие ноги старухи.

— Можно ходить по следам? — спросил доктор Шиллинг.

— Да, — ответил инспектор. — Все уже сфотографировали. И позвольте заметить, док, что вы могли бы быть порасторопнее. Прошло два с половиной часа с тех пор, как я сообщил…

— Es ist eine alte Geschichte, doch bleibt sie immer neu, — усмехнулся пузатый доктор. — Как говорил Гейне, это старая история, которая всегда остается новой…[26]

Не волнуйтесь, инспектор, у мертвых леди терпения достаточно. — Шиллинг сдвинул вперед старую шляпу — он был лысым как колено и не любил это демонстрировать, — обошел кровать, пройдясь при этом по всем следам, и приступил к работе.

Усмешка исчезла с его пухлого лица, а глаза под старомодными золотыми очками стали внимательными. Лейн видел, как он скривил губы при виде вертикальных отметин на лбу мертвой женщины и кивнул при взгляде на мандолину. Затем доктор начал тщательно ощупывать седую голову мускулистыми руками и раздвигать волосы. Что-то явно было не так, поскольку его лицо напряглось, и он, отбросив скомканное одеяло, произвел краткий осмотр тела. Медэксперт выглядел все более озадаченным: пробормотав несколько раз «Der Teufel!»[27] он покачал головой и повернулся к остальным.

— Где личный врач этой женщины?

Инспектор Тамм вышел из спальни и через две минуты вернулся вместе с доктором Мерриэмом. Оба медика формально приветствовали друг друга, словно дуэлянты, потом доктор Мерриэм обошел вокруг кровати, и они вдвоем склонились над трупом, завернув тонкую ночную рубашку и тихо переговариваясь. Тем временем мисс Смит, сиделка Луизы Кэмпион, быстро вошла в комнату, схватила вазу с фруктами и тут же вышла. Тамм, Бруно и Лейн молча наблюдали за происходящим. Наконец врачи выпрямились. На благообразном лице Мерриэма отражалось беспокойство, а медэксперт снова поправил шляпу.

— Каков вердикт, док? — спросил окружной прокурор.

Доктор Шиллинг скорчил гримасу:

— Женщина умерла не от удара мандолиной. — При этом Друри Лейн удовлетворенно кивнул. — Доктор Мерриэм и я пришли к выводу, что удар мог только оглушить ее.

— Что же тогда ее убило? — осведомился инспектор Тамм.

— Ах, инспектор, вы, как всегда, торопитесь, — с раздражением сказал доктор Шиллинг. — О чем вы беспокоитесь? Мандолина вызвала смерть, хотя и косвенно. Как? Причинив сильный нервный шок. Почему? Потому что ей было шестьдесят три года, и доктор Мерриэм говорит, что у нее было больное сердце. Nicht wahr, Herr Doktor?[28]

— Понятно. — Инспектор облегченно вздохнул. — Кто-то огрел ее по голове, шок от удара вызвал сердечный приступ, и старуха окочурилась. Таким образом, она практически умерла во сне!

— Не думаю, — возразил Друри Лейн. — Напротив, инспектор, она явно не спала.

Оба медика кивнули одновременно.

— По трем причинам. Первая: ее глаза широко открыты, и в них застыл ужас. Вторая: обратите внимание на уникальное выражение ее лица. — Это было еще мягко сказано — искаженные черты Эмили Хэттер выражали боль и крайнее удивление. — Даже руки почти стиснуты в кулаки… Третья не столь очевидная.

Подойдя к кровати, Лейн указал на кровавые следы струн мандолины на холодном лбу.

— Расположение этих следов доказывает, что миссис Хэттер сидела в кровати, когда ее ударили!

— Откуда вы знаете? — спросил инспектор.

— Это очень просто. Если бы она спала во время удара — лежала на спине, как лежит сейчас, — следы стальных струн находились бы не только на верхней половине лба, но и на нижней, а также на носу и, может быть, даже на губах. Но так как следы ограничены верхом лба, миссис Хэттер, должно быть, пребывала в сидячем или полусидячем положении. В таком случае напрашивается вывод, что она не спала.

— Очень умно с вашей стороны, сэр, — сказал доктор Мерриэм. Он стоял неподвижно, нервно сплетая длинные белые пальцы.

— Скорее элементарно. Когда, по-вашему, умерла миссис Хэттер, доктор Шиллинг?

Медэксперт достал из жилетного кармана зубочистку из слоновой кости и начал ковырять ею между зубами.

— Часов шесть назад — около четырех утра. Лейн кивнул.

— Может оказаться важным, доктор, где именно стоял убийца, нанося удар. Вы в состоянии это определить?

Доктор Шиллинг задумчиво покосился на кровать:

— Думаю, что да. Убийца стоял между двумя кроватями — судя по положению тела и наклону следов на лбу. Как по-вашему, доктор Мерриэм?

Старый врач вздрогнул.

— Э-э… я согласен, — быстро ответил он.

Инспектор Тамм раздраженно почесал массивный подбородок.

— Меня беспокоит эта чертова история с мандолиной… Больное у нее было сердце или нет, мог ли удар мандолиной убить ее? Ведь если кто-то намерен совершить убийство, он выбирает орудие, которое способно это проделать.

— В этом сомнений быть не может, Тамм, — сказал медэксперт. — Очень сильный удар даже таким сравнительно легким орудием, как мандолина, мог убить женщину в таком возрасте и физическом состоянии. Но удар был довольно слабый.

— На теле нет других следов насилия? — спросил Лейн.

— Нет.

— Как насчет яда? — осведомился окружной прокурор. — Есть какие-нибудь признаки?

— Признаков нет, — осторожно ответил доктор Шиллинг. — Но с другой стороны… я немедленно произведу вскрытие.

— Держу пари на ваши немецкие башмаки, что произведете, — отозвался инспектор Тамм. — Просто чтобы убедиться, что никто в этом доме больше не орудует ядом. Не могу понять это дело! Сначала кто-то пытается отравить глухонемую, а теперь кто-то приканчивает старую ведьму. Я собираюсь поискать яд.

Глаза Бруно блеснули.

— Конечно, это убийство, даже если непосредственной причиной смерти был не сам удар, а шок от него. Ясно одно — было намерение убить.

— Тогда почему удар был таким слабым, мистер Бруно? — сухо спросил Лейн.

Прокурор пожал плечами.

— И почему, — продолжал старый актер, — убийца выбрал такое нелепое орудие — мандолину? Если он собирался убить миссис Хэттер ударом по голове, к чему выбирать мандолину, когда в комнате имеются куда более тяжелые орудия?

— Господи, я об этом не подумал! — пробормотал Тамм, когда Лейн указал на полку с инструментами, висящую у камина, и на массивные книгодержатели на ночном столике у кровати.

Лейн прошелся по комнате, заложив руки за спину. Доктор Шиллинг начинал проявлять признаки нетерпения; доктор Мерриэм по-прежнему стоял неподвижно, как солдат на смотре; окружной прокурор и инспектор выглядели все более обеспокоенными.

— Между прочим, — заговорил наконец Лейн, — мандолину взяли в этой спальне?

— Нет, — ответил инспектор. — Из стеклянной витрины в библиотеке внизу. Старая леди хранила ее там после самоубийства Йорка Хэттера — одна из вдовьих причуд. Мандолина принадлежала Хэттеру… Если подумать…

Рука Друри Лейна взметнулась, призывая к молчанию, а глаза прищурились. Доктор Шиллинг натягивал покрывало на мертвую женщину. При этом маленький предмет, блеснув в лучах солнца, проникающих сквозь окна, выпал из складки одеяла на усыпанный порошком ковер. Лейн метнулся к нему и подобрал его с пола. Это был пустой шприц.

Все столпились вокруг актера, понимая важность находки. Лейн, осторожно держа шприц за кончик поршня, понюхал иглу и поднес инструмент к свету.

Доктор Шиллинг бесцеремонно взял у него шприц и отошел к одному из окон вместе с доктором Мерриэмом.

— Пустой шприц, — пробормотал медэксперт. — Что означает цифра 6 на нем? И осадок — может быть…

— Да? — энергично осведомился Лейн.

Доктор Шиллинг пожал плечами:

— Я должен это проанализировать.

— На теле нет следов инъекций? — допытывался актер.

— Нет.

Внезапно Лейн выпрямился, сверкнув серо-зелеными глазами. Челюсть Тамма отвисла, ибо актер бросился к двери с криком:

— Сиделка… комната…

Все устремились за ним.

Спальня миссис Смит примыкала к комнате смерти. Глазам вошедших представилось достаточно мирное зрелище. На кровати с открытыми незрячими глазами лежала Луиза Кэмпион. Пожилая сиделка поместилась рядом на стуле, гладя лоб глухонемой. Луиза машинально отрывала виноградины от грозди в ее руке и жевала их безо всякого аппетита. На столике у кровати стояла ваза с фруктами, которую мисс Смит забрала из соседней комнаты несколько минут назад.

Друри Лейн не тратил слов. Он метнулся к кровати и выхватил гроздь винограда из руки Луизы, заставив мисс Смит вскочить на ноги с испуганным криком, а женщину на кровати быстро сесть с выражением страха на обычно безмятежном лице. Луиза начала скулить, как животное, ее рука, покрывшаяся гусиной кожей, нашла руку сиделки и вцепилась в нее.

— Сколько она съела? — крикнул Лейн.

Сиделка побледнела.

— Как вы меня напугали! Одну гроздь.

— Доктор Мерриэм, с ней все в порядке?

Врач поспешил к кровати, и женщина, почувствовав на лбу его руку, перестала хныкать.

— Вроде бы да, — медленно произнес доктор Мерриэм.

Друри Лейн вытер лоб носовым платком — его руки заметно дрожали.

— Я боялся, что мы опоздаем, — хрипло произнес он.

Инспектор Тамм сжал кулачища и шагнул вперед, свирепо глядя на вазу с фруктами.

— Яд?

Все посмотрели на вазу, в которой лежали яблоко, банан, апельсин и три груши.

— Да. — Теперь голос Лейна звучал спокойно. — Я в этом уверен. И эти факты, джентльмены, меняют всю конфигурацию дела.