Женька, или Преодоление

стол не стала. Впечатлений хватало и без того. Ее внимание привлекла железная кровать, показавшаяся ей высокой и неуклюжей. Она подошла к ней и опасливо качнула. Сооружение, вопреки ее ожиданию не только не развалилось, но и оказалась устойчивым. Женя вздохнула и принялась застилать ее свежими простынями из багажа, который и состоял-то преимущественно из постельных принадлежностей…

Пока она устраивала ложе, Василий зажег что-то в печурке. Температура изменилась мало, зато от дыма стало пощипывать глаза, и Женя попросила мужа прекратить эксперименты. Уж лучше в холоде… В конце концов, спать можно и не раздеваясь…

Когда забрались под одеяло и выключили свет, Женя поняла, что, несмотря на готовность принять самые тяжкие условия существования к ним еще надо привыкнуть. Ощущение было настолько необычным, что недавнее возбуждение куда-то потерялось, на «подвиги» уже не тянуло, и она шепнула Василию, что в первую ночь на новом месте лучше хорошенько выспаться. Тот хмыкнул. Мог бы и воздержаться!

Правда, когда она прижалась к нему, и блаженное тепло разгладило гусиную кожу, ощущение комфорта от близости его тела стало восстанавливать былые желания. Сырые холодные стены, куда-то отодвинулись, она притиснулась к мужу ближе но, не успев толком настроиться, все же уснула.

Утром, когда Женя открыла глаза и разглядела интерьер жилища, уже при дневном свете, ей захотелось закрыть их снова. Такой берлоги ей еще не приходилось видеть. Когда же она почувствовала, что в постели одна сердце ее едва не остановилось. От скоропостижной смерти ее спас шум откуда-то сверху, вероятно с крыши… Женя облегченно вздохнула. Василий дома! Она готова была перекреститься на радостях. Даже если он и оставит ее на время своих заплывов, но рыбаки все же не ходят в кругосветку… Теперь порт его прописки здесь, в ее бухте, ее гавани… Навсегда. А бытовуха… ну уж как нибудь… В конце концов, чем декабристки были лучше, правда, чем закончилось их подвижничество, в памяти как-то не удержалась… Наверное, когда проходили эту тему, было не до учебы.

Мобилизовавшись, она поднялась, поеживаясь от утренней прохлады. За порогом Женя осмотрела окрестность, ночное ощущение ее не обмануло – их хижина, действительно, не входила в границы поселка. Да и само поселение не походило на обжитое. Единственная улица была такой же безлюдной, как и минувшим вечером. Лишь редкий собачий лай нарушал кладбищенское впечатление. Море было темно-серым, с волнами. Даже белые барашки не оживляли безрадостной картинки. Когда она уже совсем без энтузиазма вернулась в комнату, следом за ней вошел и Василий.

– Ты зачем поднялась?! – обнял он ее сзади. – Еще рано. Я подремонтировал тут печку, думаю затопить… Когда в комнате тепло и вставать полегче, да и как-то повеселее. А то в такой холодине и желаний то никаких не возникнет.

Женя поняла его слова как намек на вчерашний прокол и пробормотала, что, наверное, переволновалась вчера в полете.

Василий развернул ее лицом к себе.

– Да разве я в претензии? Ты же знаешь, я хочу только то, что хочешь ты…

– Ну конечно, скажи еще, что любишь меня! – попыталась спровоцировать его Женька, но Василий вместо объяснения в любви заявил, что ему надо сходить в правление.

Еще не вникнув в его слова, Женька заорала как не-

нормальная.

– Нет! – Но быстро опомнилась. – Только не оставляй

меня надолго…

Глядя ему вслед, Женя перевела дух. Сколько раз, ко-гда их отношения не были определенными, он вот так, как

будто за спичками, уходил на долгие месяцы. Вот и выработался синдром. Хоть и свидетельство о браке в кармане, а ощущения стабильности что-то не возникает – так и ходила бы всюду следом, вцепившись в штанину…

Оставшись одна, Женя, пересилила желание забиться в угол с закрытыми глазами, и вышла во двор. Участок, который когда-то был огородом порос бурьяном и уже не отличался от пустыря. Женя подумала, что, возможно, ей придется заняться земледелием. Декабристки, наверное, тоже осваивали крестьянский труд. Примерный огородник с нее вряд ли получится, весь ее опыт на уровне комнатного цветоводства, но аллергии от ухода за растениями у нее не возникало, даже наоборот – результаты порой даже радовали. В огородничестве, конечно, своя особенность – здесь все хлопоты направлены не на то, чтобы возрадоваться красоте, а чтобы плоды своих трудов сожрать.

На задворках, посреди запущенного огорода она обнаружила невысокое строение с крошечным оконцем. Такое же черное и бревенчатое, как и дом. Женя решила, что это сарай для домашней скотины… От этой мысли ее едва не свело конвульсиями. Животноводство – это уже перебор! Съесть выращенный ею же огурец она еще сможет, но освежевать, к примеру, козочку, которую растила, кормила…! Приблизиться к жуткому строению она даже не рискнула.

Отсутствовал Василий на этот раз недолго. Когда вернулся, они занялись обустройством. Туалет, к ее хоть маленькой, но радости, оказался внутри дома. Кроме незыблемой кровати Жене по душе пришлись печки. Их было две. Одна, кирпичная, с лежанкой, вторая металлическая, круглая. Вторая от первой отличалась не только формой, но и тем, что, по словам мужа быстро нагревала помещение, зато русская должна держать тепло сутки, а то и больше. Еще он сообщил ей, что проблема сохранения тепла здесь, на севере одна из самых важных. Потому и потолки низкие и окна небольшие, лишь бы можно что-нибудь разглядеть и то в солнечный день. Так что горящая лампочка средь белого дня здесь дело обычное. Женя с недоверием покосилась на новоявленного краеведа. Ей многопрофильность мужа казалась подозрительной, но нравилось, когда он рассуждал обо всем с такой уверенностью, словно все им испытано и проверено. А может быть и на самом деле? Ведь она еще его так мало знает…

Несмотря на скромные размеры домика, уборка заняла почти целый день – выносили всякий ненужный хлам, пока в комнате не осталась кровать, дощатый стол и шкаф. Потом Василий натаскал из колодца воды, и Женя принялась осваивать прелести мытья деревянных, не крашеных, полов. Работа оказалась каторжной, зато к вечеру намытые и натопленные помещения уже не вызывали чувство ужаса. Тоску наводили только стены.

– Может быть их покрасить? – предложила хозяйка.

– Что-нибудь придумаем…,– пообещал муж.– Обустроимся.

– Да я разве переживаю? Не такая уж я привередливая, как ты думаешь. Был бы ты рядом.

Василий качнул головой.

– Рядом я буду нечасто. Придется много плавать. Мы для чего приехали? Чтобы заработать на подъемные. Могли бы уехать и без этих денег, но я хочу, чтобы ты жила достойно…

– Разве так бывает? – вздохнула Женька

– Будем стремиться. Вот только как ты здесь освоишься?

– Ты не беспокойся за меня, – ткнувшись носом ему в

плечо вздохнула Женя. – Я все переживу, перетерплю… А куда мы потом? Что ты задумал?

Василий слегка отклонил ее и хитро улыбнулся.

– Мы решим это вместе

– Только не в Питер! – встрепенулась Женя.

Василий промолчал.

– А мне и здесь хорошо, – не слишком убедительно попыталась навести тень Евгения.

– Ну-ну, – не поверил Василий. – Ванны и горячей воды, как ты видишь, здесь нет. Вода только из колодца, которую надо еще нагреть. Печи топятся дровами их тоже надо заготавливать. Правда есть газ, баллонный. Ну и электричество, конечно…

– Так что же еще нужно? – уже более удачно вставила Женя.

– Нужно потерпеть.

Женя согласно кивнула и спрятала нос ему в шею. Там, за воротником было тепло и уютно, и уже было трудно представить предстоящие лишения как реальность.

К ужину он вынул из багажа тайно привезенную бутылку вина.

– Мы же решили не пить! – напомнила Женя.

– Конечно, но сейчас новоселье, как-никак! Сегодня можно все!

Василий выключил свет, и печь оказалась еще неплохим ночником. За неимением стульев устроились на краю кровати. Женя, уже чувствовала себя на этом ложе намного увереннее, чем в первую ночь. Шум моря, то усиливающийся то стихающий, мерцание огоньков, и (самое главное!) прикосновение тех же рук, тех же губ порождали иллюзию, что они все еще в круизе … Голова пошла кругом – она отставила стакан с недопитым вином и притянула к себе Василия…

Ожидание необыкновенных ощущений не обмануло, а подсознание, что мужчина, который ее столько времени ис-

тязал непокорностью, теперь уже навсегда прописан в ее, и только в ее, гавани множило восторги до бесконечности.

… Распластавшись на горячей постели, Женя медленно

возвращалась из «безумного круиза» в ночную комнату с

мерцающими сполохами огня, запахом древесины и шумом моря за окном и уже не чувствовала неустроенности, кото-

рая стала шоком для нее в минувший вечер.

– Если бы эта ночь никогда не кончалась, мне бы больше ничего не нужно было в этой жизни,– почти искренне прошептала она.

И только когда Василий спросил ее, не ушиблась ли, до Жени стала доходить некоторая необычность их положения. Она приподняла голову и ахнула. Их непоколебимое ложе с отвалившимися спинками стояло на полу. Женя захохотала, потом снова приткнулась к мужу.

– А так даже лучше, – прошептала она, непонятно о чем…

Утром она проснулась первой и несколько минут заново осматривала жилище, к которому надо привыкнуть. Осмыслив, что ей предстоит провести здесь многие дни в одиночестве, она вздохнула и перевела взгляд на лицо спящего мужа.

Чтобы разбудить его, она прикоснулась губами к его щеке, но Василий не шелохнулся. Тогда Женя скользнула, было, рукой под одеяло, как незнакомый резкий стук напугал ее. За окошком маячил какой-то коренастый, мрачноватый мужик. Ее шокировал не столько сам пришелец, ее испугал стук по стеклу, который в деревнях заменяет дверной звонок. К этому тоже надо было привыкнуть…

Василий открыл глаза.

– К нам какой-то мужик…

Выбравшись из-под одеяла, оба быстренько оделись.

– Иваныч,– представился гость, перешагнув порог. Еще к своей ценной информации он добавил, что он здесь ко-

мандует парадом, иными словами – председатель рыболо-

вецкой артели. Информация была, явно, для Жени.

После чего, даже не взглянув вокруг, то ли спросил,

то ли констатировал:

– Устроились, – и, не дожидаясь ответа, кивнул Василию на выход. Уже у двери он остановился и задержал свой взгляд на Жене.

Что означал этот взгляд, понять было нетрудно, и она чуть было не ответила ему что знает, на что шла, но не успела, мужик удовлетворенно кивнул, словно получил какую-то телепатическую информацию.

– А у вас тут что-нибудь наподобие бани есть? – спросила она, скорее от растерянности.

Мужик, обернувшись, хмыкнул и качнул головой.

– Бани у нас свои… есть и у вас, там, за домом.

– Правда?! – удивилась Женя.

– Только ее подремонтировать маленько…

Председатель перевел взгляд на Василия.

– А баба у тебя хоть и молода, а разумна…Русский человек без бани никак…

Председатель ссутулившись, вышел. Словосочетание «До свидания», видимо, в его лексиконе отсутствовало.

Пока мужа не было, Женя попыталась понять, о какой бане на их участке вел речь председатель. Неужто о той, которую Женя приняла за сарай? В любом случае никаких других строений за домом больше нет. Пока она сомневалась, вернулся Василий. На вопросительный взгляд Жени он сообщил, что через несколько дней подойдет траулер, на который его и пригласили капитаном. Единственная посудина в артели стоящая доброго слова. Потому здесь так долго подбирали кандидатуру. Иваныч, мужик без санти-

ментов, сразу предупредил, что, поскольку Василий чело-

век в прошлом военный, то должен знать, что если корабль гибнет, то вместе с капитаном.

– И это что, правда? – ужаснулась Женя.

– Да слушай ты его,– отмахнулся Василий – Он дал понять как им дорога эта посудина.

Женя продолжала смотреть на него недоверчиво.

– Ну, не идиот же я! – сгреб он взъерошившуюся жену в объятия. – Неужели я оставлю такую молодую, красивую вдову кому-то. Да никогда и ни за что ! Уж если случится, возьму с собой!

– Возьми! – жарко шепнула ему в ухо, подавшись всем телом, Женя. Ее саму удивило внезапно возникшее острое желание умереть со своим мужчиной, вот так, в его объятиях. Испытать вместе с ним этот последний, наверное, самый потрясающий оргазм…

– Ну, уж нет, еще помучаемся, – огорчил ее муж.

Уже ближе к вечеру, Женя, в постели посетовала:

– Вот я, еще в детстве, никак не могла понять, почему мы так странно устроены. Никаких жизненных запасов ни в чем создать не можем. Хотя бы со сном. Нет, чтобы отоспаться на полгода и использовать остальное на созидание… Или с едой…

Василий приоткрыл глаза и хитро хмыкнул.

– Или с чем-то еще…

– Или с чем-то, – призналась Женя.

– Ну, есть ведь какие-то технологии.

– Никакие технологии не заменят естественного.

– Так-так…– подвел итог Василий и сел в постели.– И какие предложения?

– Да это я так, брякнула не подумав, – раскаялась Женька. – Ты же знаешь мой язык. Никаких проблем не будет. Вот только баньку не посмотрели. Может быть, и правда ее можно отремонтировать? Представь – ты будешь возвращаться из плаванья, я натоплю баню и мы там вдвоем, намыленные, распаренные… Сказка!

Василий поднялся и стал одеваться.

– Ты куда?! – всполошилась Женя.

– Мне это нравится. Не будем откладывать. Пойдем сказку делать былью.

Изнутри сооружение, которое в первый день оттолкнуло Женю, оказалось намного привлекательнее. Пол, полок,

скамейки и стены были чистыми, и даже светлыми. Женя

потянула носом.

– Здесь даже аромат какой-то сохранился. Банный. Как будто кто-то, совсем недавно здесь балдел.

– И инвентарь тоже есть, – заметил Василий, кивнув на составленные в углу тазы. В верхнем торчал уже осыпавшийся веник.

– Так она исправна?

Муж заглянул в печку, постучал по металлической трубе, осмотрел железную бадью с камнями и кивнул.