Блуждающий разум

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать? – Вера затрясла головой так, что разметались ее коротко подстриженные волосы. – Я впервые встретилась с Соломоном в поселке. Я даже имени его никогда прежде не слышала.

– Ну, ладно, – не стал продолжать расспросы Димон. – Я просто так спросил. На всякий случай… А кошка ваша не убежала?

– Кошка как раз лучше всех, – впервые по‑настоящему улыбнулась Вера. – Она отлично ладит с соседскими собаками.

Распахнулась входная дверь, и, окруженный клубами морозного пара, в магазин вошел Анатолий Честяков, альтер лет тридцати, занимающийся в поселке дренажными работами. Зашел, да так и замер на пороге, не позволяя дверям закрыться.

Анатолий Честяков был человеком сверхделикатным, суперщепетильным и невероятно стеснительным. А потому, увидав разговаривающих о чем‑то Димона и Веру, Анатолий подумал, что не стоит, наверное, им мешать. Ему ведь всего‑то и нужны были зубная паста и туалетная бумага, за которыми он мог и попозже зайти. Уже собравшись было сделать шаг назад, Анатолий понял, что и Димон, и Вера смотрят на него. Ретироваться в такой ситуации было крайне неудобно. Честяков стоял между разъехавшимися в стороны дверными створками, отчаянно пытаясь решить, в какую сторону шагнуть, вперед или назад. В открытый дверной проем летели хлопья снега, таяли на лету в горячих струях воздушного экрана и уже каплями воды падали на пористый резиновый коврик.

– Привет, Анатоль! – Димон помахал Честякову рукой. – О чем задумался?

– Я‑а на выставке был, – растягивая слова, невпопад ответил Честяков. – В Симбирске.

– Ну и как там? – осведомился Димон.

– Мне‑е понравилось.

– А что за выставка? – поинтересовалась Вера.

– Нови‑инки садо‑ового инвентаря.

– Слушай, Анатоль, ты давай или – туда, или – сюда. – Димон махнул рукой из стороны в сторону. – А то нас скоро здесь снегом заметет.

– Лучше сюда, – улыбнулась Вера.

– Ну‑у, если я не помешаю.

– Анатолий, это общественное место! – едва не возмущенно всплеснул руками Димон. – Кому ты тут можешь помешать?

– Ну‑у, да, конечно. – Приняв наконец решение, Честяков сделал шаг вперед. Дверные створки за ним сомкнулись, негромко стукнув друг о друга пластиковыми протекторами. – Я‑а проходил ми‑имо. – Анатолий сдернул с рук вязаные перчатки и кинул их на стойку. – А‑а на улице – сне‑ег.

– Мы заметили, – все так же, с улыбкой, ответила Вера. – Что вы хотели, Анатолий? Я могу вам помочь?

– Нет, нет! – протестующе замахал руками Честяков. – Я сам все найду!

Он кинул на стойку облепленную снегом куртку, схватил магазинную корзинку и ринулся меж стеллажей, как будто хотел спрятаться.

– Ну вот теперь у тебя есть покупатель. – Димон вытянул руку в ту сторону, где исчез Честяков. – И я могу со спокойной совестью оставить тебя, не опасаясь, что скиснешь от тоски и одиночества.

В знак благодарности Вера молча наклонила голову.

Димон поднял руку с выставленным указательным пальцем, как будто хотел сказать еще что‑то важное. Но, внезапно передумав, улыбнулся, щелкнул пальцами и махнул рукой. Соломон явно переоценил его дипломатические способности. Он сделал все, что было в его силах. И он понятия не имел, как еще можно достучаться до разума Веры, если она не желала слушать никакие аргументы? Все, что бы ни говорил ей Димон, Вера воспринимала не просто критически, а буквально в штыки. Потому что убедила себя в том, что с помощью слов Димон пытается ею манипулировать. Вот Анатоль, может, и сумел бы уговорить Веру остаться в поселке. Женщины всегда внимательно слушают мужчин, которые смущенно отводят взгляд в сторону. А Честяков к тому же очень здорово умел подбирать слова. Димон, когда разговаривал с ним о чем бы то ни было, самому себе казался мухой, толкующей о смысле жизни с пауком, который по ходу дела очень деликатно и осторожно оплетает ее своими клейкими нитями. Да, Анатоль мог быть чертовски убедителен, когда хотел этого. Обычно это случалось, когда он говорил об одной из двух вещей, которые были ему дороже всего на свете: о дренаже или о футболе.

– Ты любишь футбол? – спросил Димон.

– Ты хочешь пригласить меня на футбол? – удивилась Вера.

Вот так! Только женщина способна делать столь далеко идущие выводы из простого, по сути, ничего не значащего вопроса.

– Ну, в общем…

Димон замялся, не зная, что сказать. Про дренаж он решил лучше не спрашивать.

На его счастье, меж рядами стеллажей появился Честяков с двумя упаковками туалетной бумаги в руках и еще одной – под мышкой.

– Ве‑ера, с отчаянием в голосе воззвал он к продавщице. – Мне про‑осто необходима ва‑аша помощь.

– Извини, – бросила Вера Димону и поспешала на помощь Анатолю.

Димон сложил губы трубочкой и с облегчением выдул весь воздух, что был у него в легких.

Почувствовав себя свободным и легким, едва не светящимся изнутри, он первым делом включил кофеварку, настроив автомат на приготовление большой чашки эспрессо без сахара. Затем открыл холодильник и выбрал большую упаковку с тремя сортами мороженого – фисташковым, клубничным и карамельным. С мороженым и кофе в руках он проследовал в дальний конец магазина, где стояли три круглых столика на изогнутых ножках – эдакое маленькое, импровизированное кафе‑самообслуживание.

Глава 6Тим Аддамс

Димон только успел попробовать фисташковое мороженое, как в дверях появился Тим Аддамс. Быстро глянув по сторонам, парнишка нашел взглядом Димона. Сняв шляпу и пальто, Тим аккуратно стряхнул с них снег и повесил на стойку‑сушилку. Затем он вежливо поздоровался с выглянувшей из‑за стеллажа с бытовыми товарами Верой и, стараясь не демонстрировать нетерпения, степенно проследовал к столику, за которым сидел Димон.

– Странно видеть тебя без банданы, – сказал вместо приветствия Тим.

– Н‑да. – Димон провел ладонью по коротко подстриженным волосам. – Бандана промокла… Возьми себе что‑нибудь, – предложил он.

Тим выбрал кекс с цукатами и банку колы. Потому что до них можно было дотянуться, не сходя с места. Он ведь пришел сюда не есть, а чтобы с Димоном поговорить.

– Ну как ты вообще? – спросил Димон.

Ему всегда было трудно начинать разговор на деликатную тему.

– Нормально. – Тим откупорил банку колы. Из банки с шипением вырвался газ.

– Учишься?

– Ага.

– Способности развиваешь?

– Каждый день.

– Отец тобой доволен?

– Слушай, Димон, – недовольно скривился Тим. – Ну что ты прям как в школе? Спроси еще, какие книжки я читаю.

– Придет время, и спрошу, – строгим голосом ответил Димон. Сам того не замечая, он разговаривал с Тимом точно так же, как в свое время говорил с ним Соломон. И максимы изрекал примерно те же. – Даже если у тебя есть уникальные сверхспособности, не стоит думать, что они выручат тебя в любой жизненной ситуации. Воплощенный альтер должен быть гармонично развитой личностью. Усек?

– Ага. – Тим откусил кусок кекса и принялся уныло жевать.

Он‑то думал, что Димон решил его в свою команду пригласить. А он ему нотации читает. Наверное, Соломон велел. Соломон и сам молодым ребятам буквально прохода не дает, все время учит, учит и учит. Причем говорит с ними как с умственно отсталыми. Такое впечатление, что он сам никогда молодым не был, поэтому и не понимает, что чем чаще говорить «сахар», тем сильнее хочется соли с перцем. Подростки, они, хотя и шебутные, так ведь не идиоты же. Им и раз достаточно сказать для того, чтобы уяснили, что к чему. Раз, но только толково и конкретно. А не бубнить, как это делает Соломон. И не надо при этом вставлять что‑нибудь вроде: «Вот, помню, в моем детстве…» или «А вот я в ваши годы…» Это неправильно. Подобные словесные обороты сразу превращают говорящего в глазах ребят в невыносимого зануду, который, разумеется, не скажет ничего дельного. Должно быть, Соломон и сам понимает, что у него не очень‑то хорошо получается общаться с молодежью, вот и решил привлечь к этому делу Димона. Только вот у Димона тоже совсем не здорово получается. Да и зачем вообще это нужно? Для этого есть школа и дом. И еще целая куча взрослых, мечтающих поделиться с любым, кто согласится слушать, своим бесценным жизненным опытом. А молодежь, по их мнению, была просто обязана их слушать. Зачем Димон‑то во все это ввязался?

– Ты все неверно понял. – Димон глотнул кофе и снова принялся за мороженое. Теперь он попробовал клубничное. – Я действительно думаю о том, чтобы взять тебя в команду. – У Тима аж сердце захолонуло. – Но прежде я должен быть уверен, что ни родители, ни учителя, ни уж тем более Соломон не станут возражать.

– Не станут! – радостно выпалил Тим. И только потом спохватился: – А при чем тут Соломон?

– Соломон всегда при чем, – нравоучительным тоном изрек Димон, облизнул ложку и указал ею на Тима. – Запомни!

Тим с готовностью кивнул. Сейчас он готов был согласиться со всем, что угодно. Даже если бы Димон спросил, готов ли он побриться наголо, проколоть уши и вставить кольцо в нос, Тим, не задумываясь, дал бы утвердительный ответ. Более того, он бы сделал это! Нимало не заботясь о том, как отреагирует на новый имидж сына отец. А он ведь непременно отреагирует. Он ведь был Аддамсом. Как и Тим.

– Не, ну это ты хватил! – усмехнувшись, покачал головой Димон.

– Я думал, ты не умеешь читать мысли.

– Зачем мне читать мысли, если у тебя все на лице написано. – Димон зацепил ложечку карамельного мороженого. – Кстати, этим тебе тоже придется заняться. Нельзя же так откровенно подставляться.

– А чем еще? – спросил Тим.

– Ну, для начала расскажи мне, что ты умеешь.

– Я владею телекинезом.

Упаковка с мороженым выскользнула из Димоновой руки и заскользила по столику.

– Эй! Эй! – Димон попытался поймать пластиковый контейнер, но тот увернулся, нарисовал восьмерку, в петлях которой оказались банка колы и чашка кофе, и замер на самом краю столика. – Неплохо. – Димон передвинул упаковку с мороженым подальше от края. – Что еще?

– Работаю над телепортацией. Но пока получается не очень. Могу переместиться только на два‑три метра. Но зато стена мне не помеха. Немножко владею левитацией. Только… – Тим смущенно замялся. – Она у меня… странная.

– В каком смысле? – не понял Димон.

– Я не могу парить в пустом пространстве. Мне непременно нужна какая‑то опора. И я не могу от нее оторваться более чем на полтора‑два сантиметра.

– Да, два сантиметра над полом – это как‑то не очень. – Димон ободряюще улыбнулся Тиму. – Нет, конечно, это здорово, оторваться от пола хотя бы на пару сантиметров! Я просто сразу не соображу, какое практическое применение это может иметь?

– Это не обязательно должен быть пол, – уточнил Тим. – Мне годится любая опора. Стена или потолок.

– Постой. – Димон откинулся на спинку стула. – Так ты, получается, по потолку можешь ходить?

– Ну да, – коротко кивнул Тим. – По потолку, по стенам… Главное, чтобы была опора.

– Вот этого я не знал. – Димон озадаченно помял пальцами подбородок.

– А я никому об этом не рассказывал, – смущенно потупил взгляд Тим. – Неудобно как‑то…

– Что именно? – не понял Димон.

– То, что я левитирую всего на пару сантиметров. Вон Женька Якубов метра на полтора подняться может.

– Так он же по потолку ходить не может?

– Не может. Зато парит красиво…

«Понятно, – догадался Димон. – Видно, эффектное парение Женьки Якубова всех окрестных девчонок с ума посводило».

– С телепатией у тебя как? – спросил Димон.

– Никак, – угрюмо насупился Тим.

– Что, совсем никак?

– Совсем. Отец пытался научить – ничего не получилось. Говорит, нет у меня даже зачатков телепатических способностей.

– Ну, если сам Юфтан Аддамс так сказал, значит, так оно и есть. – Димон протянул Тиму контейнер с мороженым. – Хочешь?

Тим отрицательно мотнул головой.

– Карамельное очень вкусное.

– Нет. – Тим вскинул голову и пальцами убрал волосы за уши. – Еще я пирокинезу учусь. Могу поджечь лист бумаги на расстоянии вытянутой руки… Правда, не всегда.

– Подумаешь, дело какое, – ободряюще подмигнул парню Димон. – Бумажки поджигать едва ли не каждый третий умеет. Хотя, конечно, в нашем деле лишних способностей не бывает. – Он постарался придать лицу серьезное выражение. – Ты камеры джемить пробовал?

– С камерами не работал. Пробовал джемить телемонитор – полностью убрать картинку не получается, но помехи возникают.

– Джемминг – в нашем деле штука весьма полезная. И если способность у тебя есть, значит, надо ее развивать. Так что придется серьезно этим заняться. С джеммингом я тебе помогу – у меня он лучше всего получается. Ну а как насчет твоей основной способности? Помнится, как только ты стал воплощенным альтером, ребята перестали с тобой в прятки играть.

Тим улыбнулся – разговор наконец‑то зашел о том, чем он по праву мог гордиться.

– Отец говорит, что я еще не достиг предела, но у меня уже очень хорошо получается прятаться. Мне даже его иногда удается провести.

– Да ну? – изобразил недоверие Димон. – А ну‑ка, покажи!

Тим улыбнулся – и растворился в воздухе. Стул, на котором он только что сидел, казался пустым.

Димон наклонился в одну сторону. Затем – в другую. Под каким бы углом он ни смотрел на стул, Тима все равно не было видно.

– Возьми в руку банку колы, – попросил Димон.

Красная банка будто сама собой поднялась на двадцать сантиметров над столом. И тоже исчезла.

Димон прищурился. Затем прикрыл левый глаз ладонью. Ага! Теперь он мог различить контуры человеческого тела, будто нарисованного тонкой, туманной линией. Но это при том, что он был хорошо тренированным воплощенным альтером и точно знал, куда смотреть.

– Хватит, возвращайся, – скомандовал Димон.

Возникший из пустоты Тим отсалютовал Димону банкой колы и сделал глоток.

– На конкурсе иллюзионистов ты бы занял первое место.

Судя по лицу Димона, Тиму удалось произвести на него впечатление. Тим был не просто доволен этим, его буквально распирало от счастья, как будто он действительно получил первый приз на каком‑нибудь очень престижном конкурсе. Только не как иллюзионист – карьера фокусника его не прельщала. Тайной мечтой Тима Аддамса, о которой не знал вообще никто, включая самых близких друзей, было снискать лавры славы на поэтической ниве. Вот от такого приза он бы не отказался.