Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)

— Значит, говоришь, восстановилась? — уточнил Йан, снова становясь строгим начальником.

На самом деле, чувствовала я себя всё ещё неважно. Слишком сильно помяло меня в повреждённом канале. Всё тело было сплошным кровоподтёком. Сейчас травмы уже так сильно не беспокоили, но это потому что я носила себя, как хрустальную вазу, береглась. Пожалуй, я была бы честна с командором при других обстоятельствах. Но теперь жаловаться Йану не хотелось. Я оказалась не готова показывать слабость перед бывшим любовником. Хоть это на самом деле глупо, и хуже от этой глупости будет только мне самой.

— Да, я же сказала, всё нормально.

— Что ж, я рад. Не так много у нас отличных курьеров, а уж курьер-проводников совсем не осталось. А такого уровня вообще единицы, — Йан коротко вздохнул. — Поэтому придётся выдать тебе новое задание, уж извини.

— Слушаю, командор.

— На оставшийся месяц поступаешь в распоряжение группы Шокера.

Шокер. В узких кругах курьерского департамента это имя стало легендой. Его мало кто видел, хотя почти все о нём слышали разные байки. Лучший оперативник под прикрытием. Лучший ловец. Лучший… Кругом лучший, если уж совсем коротко. Отлавливает преступников, сбежавших на изнанку или постоянно промышляющих тут, и доставляет их назад, на поверхность.

— Группа осталась без проводника, а у них серьёзная операция в разгаре, нужна поддержка, — закончил Йан.

— Хорошо, командор.

Надеюсь, что поддержка им нужна не прямо сейчас и не завтра, а то для полноценной оперативной работы я всё ещё сильно не в форме.

— Тогда у меня всё, иди, — холодно произнёс Йан. — Адрес тебе придёт на телефон.

— Я не очень дружу с телефонами. Сейчас работает, а возьмёт вдруг и заклинит.

— Кому ты это говоришь, а то я не знаю… Не волнуйся, ты получишь всю информацию, тем или иным способом, — равнодушно сказал он. — Удачи.

— Спасибо, командор, — я встала из-за стола. Посмотрела на непроницаемую физиономию и не удержалась. — Заплатить не забудь, папочка.

Йан недобро глянул мне в лицо и отвернулся.

* * *

Адрес, который мне сообщили, привёл меня в небольшую деревеньку под Питером. Собственно, до города рукой подать, с дороги уже видны новые городские кварталы. А здесь за заборами цвела сирень, стрекотали насекомые и чирикали птички.

Я вообще-то с природой очень на «вы». Предпочитаю каменные джунгли. Мне в них как-то спокойнее. Каждый раз, когда после травмы меня отправляли на реабилитацию в какое-нибудь красивое тихое место, где травка, муравьишки, слепни, жучки-паучки и прочая нечисть, я обычно сбегала оттуда и залегала до конца отпуска в съёмной квартирке в каком-нибудь мегаполисе.

Нужный мне дом был окружён высоким забором с воротами и калиткой. Я нажала одинокую кнопку звонка и стала терпеливо ждать.

Когда калитка открылась, я упёрлась взглядом в чей-то загорелый прокачанный торс. Высоченный, под два метра, темноволосый парень посмотрел на меня сверху вниз:

— Тебе чего, девочка? — и смачно хрустнул уже обгрызенным зелёным яблоком, которое держал в руке.

— Мне Шокера.

— А, — не особо удивился верзила. — Нету дома его. Что передать?

— Он мне лично нужен.

Парень откусил от яблока последнее, швырнул огрызок в траву и вытер руку о джинсы. Потом привстал на цыпочки и заглянул мне за спину. Что уж он там хотел увидеть, я так и не поняла, но верзила удовлетворённо кивнул:

— Ну, пошли. Подождёшь. Шокер скоро вернётся.

На последних словах в его голосе зазвучал явный гатрийский акцент.

Мы прошли через совершенно пустой дворик между калиткой и входной дверью в дом.

Сам дом был не очень-то новый, но построен не как наш обычный деревенский дом. Я бы сказала, что строил его гатриец. Очень уж похож он был на их простые дешёвые домики. Не терем садовода, а скорее одноэтажный коттедж с плоской крышей.

И точно, внутри всё выглядело, как довольно просторная городская квартира. После небольшой пустой прихожей — просторный холл с диваном, огромным телевизором, обеденным столом и шестью стульями вокруг. А из холла уже арка в коридор, идущий из конца в конец. Все жилые комнаты выходят на противоположную сторону. Типичная гатрийская планировка для малобюджетного жилья.

В холле на диване сидел, развалившись, симпатичный худощавый блондин в засаленных джинсах и грубом вязаном свитере. Он был занят игрой в планшете и покосился на меня безо всякого интереса.

— Это к Шокеру, — вздохнул темноволосый верзила.

— Садись вон в уголок, подожди, — кивнул блондин на пластиковое кресло с плоской подушкой, стоящее у самого окна.

Я послушно села, сняв рюкзак и поставив его сбоку у кресла.

Темноволосый прошёл в коридор, потом там что-то уронил, погремел и вернулся обратно с бутербродом, напоминающим двойной чизбургер.

Блондин равнодушно посмотрел на это чудо кулинарного искусства и фыркнул:

— Самое время! Только аппетит перебьёшь.

— Мой аппетит перебить невозможно, — гордо сказал верзила и, посмотрев за окно, добавил. — А вот и Шокер приехал.

Я тоже взглянула туда. Интересно же на живую легенду поглазеть.

Во дворик заехал мотоцикл и остановился у самого крыльца. Мужчина в джинсах и косухе, не слезая с сидения, снял шлем и повесил его на руль. Потом наклонился, сунул руку куда-то вниз, испачкался, другой рукой полез за спину в капсулу багажника, выудил тряпку, долго вытирал руки, задумчиво поглядывая вниз на колесо.

Потом он бросил тряпку на прежнее место и, наконец-то, поднял голову. Обыкновенное лицо, правильное, спокойное, пройдёт мимо — ни за что не запомнишь. На вид — за тридцать. Острый нос, острый же подбородок. Брови тяжеловаты. Или нахмурился? Волосы совсем короткие, русые с рыжинкой, и брился, лентяй, дня два назад, что, впрочем, при его-то косухе смотрелось вполне в тему.

Мужчина слез с мотоцикла.

Сложён он был здорово: длинные крепкие ноги, широкие плечи. Вот, когда есть на что посмотреть, то я отдаю должное. Хотя, тут дело вкуса, конечно. Кому-то нравятся мускулы попухлее, а мне вот так, чтобы ничего лишнего, но ущипнуть было бы за что.

Мотоциклист присел на корточки перед колесом, протянул было руку, но передумал пачкаться ещё раз, встал и пошёл в дом.

— Опять суши не привёз? — печально спросил верзила, когда Шокер появился на пороге холла.

— Обойдёшься, — вздохнул тот. Голос оказался приятный, но глуховатый. И чем-то неуловимо знакомый. — У меня бюджет не рассчитан на то, чтобы тебя каждую неделю суши кормить.

— Ну да, ещё скажи, что я их один ем, — фыркнул темноволосый, грустно посмотрел на свой бутерброд и принялся за еду.

— Лис, у меня что-то с передним амортизатором, — сказал Шокер. — Глянешь?

— Гляну, — отозвался блондин. — А тебя тут привет с родины ждёт.

— Где? — нахмурился Шокер.

Блондин молча мотнул головой в мою сторону.

Шокер развернулся. Усталые светло-серые глаза внимательно оглядели меня, ни одна чёрточка его худого лица не дрогнула.

— В чём дело? — спокойно спросил он.

— Меня прислал командор.

Шокер чуть сжал губы и слегка прищурился.

— Хорошо. Пройдём ко мне.

Он пошёл вглубь дома, и я, вскочив с кресла, направилась следом.

Шокер открыл одну из дверей и придержал её, пока я входила. Потом плотно закрыл её изнутри.

Всё время, с тех пор, как он вошёл в дом и заговорил, меня не оставляло мучительное состояние, когда смотришь на человека, и он кажется тебе знакомым, но ты никак не можешь вспомнить, где его видел.

Комнатка была спартанская. Узкая койка вдоль стены, компьютерный стол с ноутбуком в углу, два стула и узкий шкаф у двери. Ничего не говорило о том, что в комнате живут. Ни одной шмотки на поверхности, ни забытой чашки, ни книжки или какой-нибудь пустяковины. Комната-муляж.

— Я слушаю, — сказал Шокер и повернулся ко мне. Сесть не предложил и сам не присел.

— Командор Йан прикрепил меня к вашей группе для завершения операции. Я проводник.

Шокер пару раз хлопнул рыжеватыми ресницами, кашлянул и ничего не ответил.

— Что-то не так? — уточнила я.

Он промолчал, отвернулся от меня, подошёл к небольшому окну. Окно выходило в палисадник, и в раскрытые створки лезли ветки сирени. Шокер отдёрнул занавеску, высунулся наружу, отвёл ветки, закрыл окно и наглухо задёрнул занавеску. Затем повернулся ко мне. Его взгляд всё так же ничего не выражал, кроме хронической усталости.

И тут я наконец поняла, кого напоминает мне этот человек. Того самого парня, который спас меня от смерти в слоях. Если уж честно, то сходство-то не ах какое явное. Да, что-то в походке, в посадке головы… Ничего конкретного. Всё смутно. Но я знала, что измениться за десять лет до неузнаваемости для мужчины проще простого. Что-то такое жизнь с ними делает.

— Командор всё ещё здесь? — проговорил Шокер.

— Понятия не имею. Возможно.

Шокер выудил из кармана косухи телефон, пошкрябал длинным тонким пальцем по экрану, приложил гаджет к уху и замер.

Динамик у телефона был отрегулирован нормально. Будь на моём месте кто-то другой, он ничего бы не услышал. Но я прекрасно слышала длинные гудки на том конце линии. Значит, командор Йан всё ещё не покинул изнанку.

— Курьер-командор, — отозвался, наконец, Йан на гатрийском. — Слушаю тебя, Шокер.

Голос распознать было уже труднее, но всё равно, моему слуху это было по силам.

— Йан… Ты прислал мне человека… — начал Шокер на том же языке.

— Да?

Шокер произнёс длинную фразу на гортанном звучном наречии. Это был древний мёртвый язык, от которого произошли все современные языки на поверхности, и в первую очередь гатрийский. Всё равно, что для нас латынь. Я этого языка не знала, да и у гатрийцев мало кто мог на нём два слова связать. Изучали его только в паре элитных заведений для золотой молодёжи.

— Ты просил проводника, — заявил Йан на гатрийском. — Хорошего проводника. Ты его получил.

Шокер резко бросил несколько непонятных слов.

— Ты получил лучшее, Шокер, — отрезал Йан. — Я дал тебе Апрель.

Шокер вскинул глаза на меня. Я прикинулась девочкой-ромашкой и просто пожала плечами.

Шокер нервно потёр лоб и произнёс что-то уже совсем другим тоном. Я бы сказала, что он извинялся за горячность.

— Я понимаю, что напряжение велико, а ситуация у вас непростая, — ответил Йан. — Но мне не нравятся твои капризы… Чтобы я этого впредь не слышал! Через полчаса я покину изнанку. Если есть вопросы — задавай. Если нет — жду доклада об успешно выполненной операции.

— Вопросов нет, — сказал Шокер на гатрийском. И надо сказать, его гатрийское произношение было чистейшим. — О результате доложу через курьера.

Он сбросил вызов и несколько секунд молча смотрел в никуда. Потом повернулся ко мне:

— Твои полномочия подтверждены, Апрель.

И русский его тоже был безупречен. Даже такой слухач, как я, не мог бы определить, какой язык для Шокера неродной. Вот и пойми, права я или мне всё-таки мерещится.

— Мне показалось, ты требовал у командора замены.

Шокер упрямо сжал губы:

— Что там полагается делать, когда кажется?.. Короче, осваивайся в доме. Не могу сказать точно, в какой момент твои способности нам понадобятся, но будь готова, этот момент может наступить очень неожиданно.

Я кивнула.

— Что-то ещё? — устало уточнил он.

Я не очень-то люблю глупо выглядеть, но, с другой стороны, вроде и не из трусливых. Если что-то не срастается, лучше пять минут позора, чем мучительные раздумья и сомненья. Поэтому я спросила:

— Ты меня не помнишь?

Он задумался, склонив голову к плечу.

— Нет. А должен?

— Ты же меня из слоёв вытащил.

Шокер нахмурил лоб, встряхнул головой и отмахнулся:

— Путаешь ты что-то.

— Десять лет назад, итоговые испытания на курьерских курсах… Инструктор уронил вагончик с курсантами в срединные слои… Ты ведь был среди спасателей.

Шокер покачал головой:

— Ты ошиблась. Меня там не было.