Горечь моей надежды

Алекс была уверена: когда мальчик не в школе, этот негодяй держит ребенка в запертой комнате, хотя ни сам Тайрон, ни его мать никогда в этом не признаются. Так что пока Алекс не в состоянии ничего доказать.

Самая большая проблема инспекторов отдела опеки – отсутствие прямых доказательств. Невозможно собрать доказательства, что дети подверглись насилию, даже тогда, когда у самой Алекс на этот счет не возникало никаких сомнений.

Затем Алекс мысленно принялась перебирать документы, подшитые к делу Джесси Мур, двенадцатилетнего сгустка ненависти и ярости. Мать девочки умерла пару лет назад, а тетя, на которую было возложено опекунство, выбросила ее на улицу.

Внезапно зазвонил ее личный мобильник, и Алекс, порывшись, выудила его из сумки. Звонил Джейсон. Надеясь, что полиции поблизости нет, она ответила на звонок.

«Ты думаешь, правила существуют для того, чтобы их нарушать», – тотчас прозвучал в ее голове голос приемной матери Майры.

– Привет, все в порядке? – спросила она, сбрасывая скорость на лежачем полицейском на Таннет-Хилл.

– Да, а у тебя?

– Как обычно, запарка, но я справлюсь. Главное, скажи мне, что ты приедешь на технический прогон.

– Всенепременно. Если повезет, мой последний заказ сегодня будет буквально в паре шагов от дома. Так что, возможно, я буду там даже раньше тебя.

У Джейсона был свой небольшой строительный бизнес. Не иначе как для него нашлась работа у какого-нибудь соседа, что хорошо, лишние денежки не помешают. Ведь в последнее время дела шли довольно вяло.

– Замечательно, – похвалила его Алекс. – Значит, я смогу заехать в дом престарелых, узнать, как там поживает наша дорогая Милли. В воскресенье, в последней раз, когда я приезжала ее проведать, Милли спала. Кстати, ты получил сообщение от Габи? Какие у нее планы на выходные?

– Получил. Ты уверена, что после премьеры тебе захочется тащиться через полграфства в Девон?

– Это всего лишь сорок минут пути, в зависимости от количества машин на дороге. Не хотелось бы ее подводить? А ты как думаешь?

– В принципе, я не против. Хотя, по идее, выходные я должен проводить с детьми. Или ты забыла?

Алекс тотчас поникла. Да, она забыла. Вернее, предпочла стереть это из памяти.

– Если только Габи не против, – продолжал Джейсон, – мы вполне могли бы взять их с собой. Лично я не вижу причин, почему мы не можем это сделать.

Вообще-то причин было предостаточно – неизвестно, как его старшая отнесется к двойняшкам Габи. Впрочем, Алекс не стала говорить этого вслух.

– Чудесная идея, – прощебетала она. – Если не ошибаюсь, они ночуют у нас на этой неделе.

– Да, в четверг, – подтвердил Джейсон. – Если ты, конечно, не возражаешь.

– Разумеется, нет, – солгала она. – Я уже думала, что бы им такое приготовить. Или просто сходим все вместе в город поесть пиццы?

– Они будут в восторге. Ладно, не буду больше тебя отвлекать. Позвони мне, как будешь возвращаться домой. Кстати, после технического прогона я хотел бы с тобой поговорить кое о чем. Нет-нет, ничего страшного, так что даже не бери в голову.

Алекс со смехом заверила его, что не будет, однако, нажав на кнопку отбоя, еще несколько минут ломала голову над тем, что это могло быть. Как она ни старалась, мысли упорно устремлялись к алтарю.

Впрочем, куда более насущные дела сегодняшнего дня быстро заставили мечты и догадки отступить на второй план. Вскоре Алекс уже сворачивала на подъездную дорожку к дому Феннов. Увы, путь ей наполовину перегородил дорогой «Мерседес». Кое-как протиснувшись мимо него на своем «Пунто», Алекс вышла из машины и позвонила в переднюю дверь.

– Иду! – раздался изнутри дома голос, и спустя миг Мэгги Фенн уже впустила ее дом. – Прошу прощения, у нас тут проблемы с парковкой, – поспешила она извиниться перед гостьей. – Этот «зверь» принадлежит моему брату Энтони. Он оставляет его здесь всякий раз, когда приезжает с друзьями на рыбалку. Они поочередно садятся за руль. Он у нас адвокат, – с гордостью добавила она. – В Лондоне.

Гордость за брата одновременно тронула и позабавила Алекс.

– Как прошли ваши выходные с Дэниэлом? – спросила она.

Мэгги просияла.

– Вообще-то очень даже неплохо, – заявила она. – Скажу честно, мне даже грустно, что он уезжает от нас.

Алекс от удивления разинула рот. Такого ответа она не ожидала.

Мэгги Фенн улыбнулась.

– С ним не соскучишься, – спокойно объяснила она. – Вы даже не представляете, сколько разных историй он знает. Неудивительно, что Оливер к нему так привязался. Сейчас сами увидите.

Алекс было даже страшно представить, что за истории он мог им рассказывать. А вот то, что они с Оливером поладили, слышать было приятно.

– Скажу честно, я ожидала услышать нечто другое. Но я рада, что у вас все было хорошо.

Мэгги подмигнула ей и повернулась к мужу – тот как раз спускался вниз по лестнице.

– Мэгги, боюсь, тебе придется подняться к Оливеру, – сказал он. – У него там истерика.

– Бедняжка! Он с ужасом ждал этого момента, – пояснила она Алекс, после чего поинтересовалась у Рона. – А как Дэниэл?

– У себя в комнате. Собирает свои вещи.

Мэгги повернулась к Алекс:

– Может, подниметесь вместе со мной?

Алекс была отнюдь не уверена в том, что Дэниэл будет рад ее видеть, тем не менее, так и не найдя предлога, чтобы остаться внизу, была вынуждена подняться наверх вместе с Мэгги.

– Вчера мы ездили на взморье, – сказала Мэгги, пока они шагали по ступенькам на второй этаж. – Род подумал, что мальчикам не помешает свежий воздух. И был совершенно прав.

– Похоже, вы их здесь баловали, – отозвалась Алекс, любуясь семейными фото, которыми были увешаны стены. В основном это были портреты детей Феннов, сына и дочери, но были и другие снимки – судя по всему, мордашки приемных детей, побывавших в этих стенах за многие годы.

– А еще они подружились с Энтони, пока он был здесь, – продолжила свой отчет Мэгги. Рон уже поджидал их на лестничной площадке. – Они даже попытались победить его в старый добрый настольный теннис. И ведь победили! А, Дэниэл, вот и ты. Алекс приехала, чтобы отвезти тебя домой. Ты уже умылся и собрал вещи?

Бледное мальчишеское личико было хмурым. Упорно отказываясь посмотреть Алекс в глаза, он буркнул в ответ нечто невнятное.

– Было приятно познакомиться с тобой, мой юный солдат, – сказал Рон Фенн, взъерошив его волосы. – Ты, можно сказать, стал для нас лучом света, особенно для Оливера.

Дэниэл стоял, опустив голову. От Алекс не скрылось, как он весь напрягся. Она догадывалась, каких трудов ему стоит не расплакаться у всех на виду. Чтобы хоть как-то его утешить, она сказала, что мать уже ждет его дома.

Дэниэл сглотнул комок и кивнул.

– Ты уже собрал вещи?

Неуклюже пожав одним плечом, он внезапно их всех оттолкнул и, громко топая, бросился вниз по лестнице.

– Я спущусь за ним, – сказал Рон. – А ты лучше проверь, как там Оливер, – напомнил он жене. – Сумка Дэниэла собрана, – добавил он, обращаясь к Алекс. – Можете захватить ее и отнести вниз.

– Мы дали ему новую сумку, – пояснила Мэгги. – У нас их и без того много. Нехорошо, что у него, кроме наволочки, ничего нет. А сумку пусть оставит себе.

– Да-да, – заверила ее Алекс. – Представляю, как он был ей рад.

– Входите смело, – сказала Мэгги, когда Алекс на миг замешкалась перед дверью, из которой только что вышел Дэниэл. – Там, конечно, все вверх дном, но ведь на то они и мальчишки.

С этими словами Мэгги направилась дальше. Алекс собралась с духом и вошла в комнату Дэниэла. И едва не расхохоталась, увидев обои и занавески в цветочек. Дэниэл совершенно не привык к подобным вещам. Не говоря уже об огромной двуспальной кровати. Не иначе как он подумал, что умер, а наутро проснулся королем.

Заметив рядом со старинным гардеробом спортивную сумку «Найк», Алекс с улыбкой подумала, что он наверняка был рад получить такой шикарный сувенир в память о нескольких днях, проведенных в этих стенах. Она уже собралась было поднять сумку с пола, как ей в голову пришла мысль: «А что, если официальным подарком дело не ограничилось и визитер прихватил на память что-нибудь еще?» Конечно, нехорошо рыться в чужих вещах, однако она не выполнит свой долг, если не заглянет внутрь и не проверит содержимое. И Алекс расстегнула молнию. Так и есть. К ее разочарованию, но, увы, отнюдь не удивлению, она обнаружила свадебное фото Феннов в серебряной рамке, завернутое в чистое, еще пахнущее стиркой полотенце.

Вернув его к другим фотографиям на подоконник, она снова застегнула сумку и направилась вниз.

Дэниэл стоял у передней двери вместе с Оливером и Феннами. Подойдя ближе, она поняла, что он пытается утешить Оливера.

– Выше нос, чувак, все будет путем, – говорил он. – Тебя никто не обидит, а если что, зови меня, понял?

Оливер покорно кивал головой, но плечи его содрогались от рыданий.

– Неужели ты не можешь остаться? – причитал он.

– Ты не должен так говорить, – укоризненно произнес Дэниэл. – Мне нужно домой, позаботиться о моей старушке. Ну, ты меня понял. Ей без меня никак, а пока меня нет, Мэгги и Рон позаботятся о тебе. Они хорошие люди. Ты слышишь, что я тебе говорю?

– Ты готов, Дэниэл? – негромко спросила Алекс, подходя ближе. – Пойдем, что ли, в машину.

Не решаясь посмотреть ей в глаза, Дэниэл подошел к ее «Пунто» и плюхнулся на переднее сиденье.

– Пока! – крикнула Алекс Мэгги и Рону. – Огромное вам спасибо. Похоже, он прекрасно провел здесь время.

– Мы все, – ответила Мэгги и тепло улыбнулась Дэниэлу.

– Спасибо тебе, что присмотрел за Дэниэлом, – наклонившись, шепнула на ухо Оливеру Алекс. – Ему был очень нужен друг, и мне кажется, что лучшего друга, чем ты, ему не найти.

Оливер поднял на нее заплаканное личико. Увы, он был слишком расстроен, так что слов у него не нашлось.

Сев в машину, Алекс тотчас ощутила, насколько подавлен Дэниэл. Впрочем, он не проронил ни слова и, пока она давала задний ход, даже не шелохнулся. Он сидел, глядя прямо перед собой, и не посмотрел на прощанье ни на Феннов, ни на Оливера.

«Боже, как же это несправедливо, – думала Алекс, пока они ехали назад в Темпл-Филдс. – Как больно, что он не может остаться с Феннами и Оливером! Будь у него такая возможность, жизнь открыла бы перед ним совершенно другие перспективы».

Увы, она не имела права так думать, пока родная мать – несмотря на все ее многочисленные недостатки, а то и вовсе преступные наклонности – не дала властям повода усомниться в том, что она любит своего сына. Возможно, она выбрала свой, далеко не лучший способ демонстрировать любовь, осыпала его тумаками и оскорблениями, забывала отправить в школу, забывала помыть его и переодеть в чистую одежду, однако невозможно было отрицать, что мать и сын искренне привязаны друг к другу. Просто Лора Кроу была лишена всего того, чем жизнь столь щедро одарила Феннов, начиная с семьи, в которой она появилась на свет.

И вот теперь она такая, какая есть – «перекисная» блондинка, с ног до головы в татуировках, пирсингах, – идет навстречу своему сыну. И только встань хоть кто-то на ее пути – прихлопнет на месте.

– Иди ко мне, мой маленький пидорас, – прорычала она, вытаскивая Дэниэла с сиденья машины. – Признавайся, небось соскучился по мне?

Дэниэл кивнул и нехотя отдал себя на растерзание пылким материнским объятиям.

– А вещи где? – спросила Лора, выразив любовь к сыну.

– Здесь, – ответила Алекс, доставая из багажника сумку.

У Лоры тотчас вытянулось лицо.

– Вот это вещь! Признавайся, поганец, откуда она у тебя? – воскликнула она и закатила глаза, изображая страдание. – Говори немедленно! Ты снова взялся за старое, чистить квартиры начал? Я, кажется, тебя предупреждала!..

– Ему ее подарили, – тихо пояснила Алекс.

Лора смерила ее презрительным взглядом.

– Ну да, конечно! – сказала она, вырывая у Алекс сумку. – Чего стоишь, ты здесь больше не нужна. Сделала свое дело и давай топай отсюда. Пойдем, Дэн, – добавила она и, схватив сына за руку, потащила к дому.

У входной двери Лора оглянулась.

– Копы, как всегда, сцапали не того, кого надо, – сказала она. – Я же говорила им, что это все Принсы. Вот кого они должны держать на прицеле, а нас всех оставить в покое.

С этими словами она захлопнула дверь. Алекс оставалось лишь догадываться, какой сумбур царит сейчас в голове Дэниэла. С одной стороны, мальчишка рад вернуться домой. Интересно, расскажет он матери о том, где был и что делал? А еще он наверняка рассвирепеет, когда не обнаружит в сумке фото в серебряной рамке. С другой стороны, позволь она ему уйти из дома Феннов, прихватив чужую вещь, она тем самым нарушила бы все писаные и неписаные правила. Тем более что Фенны были так добры к нему.

Вернувшись в машину, она быстро нажала кнопку запора дверей и включила мотор. Гневная тирада Лоры в адрес Принсов напомнила ей о том, где она находится. Так что меры предосторожности не помешают. Чем скорее она уедет отсюда, тем ей же будет лучше.

Спустя двадцать минут, въехав на парковку за мэрией, чтобы быстро набросать тезисы отчета о возвращении Дэниэла в семью, Алекс решила проверить голосовую почту.

– Привет, это Томми. Хочу сказать тебе, что врач Принсов стал жертвой ограбления. Сейчас допрашивают явных подозреваемых. Мы с тобой знаем, кто они такие, так что ты долго не задерживайся в ТФ, после того как вернешь мальчишку матери. Договорились?

Слава богу, она сама додумалась поступить, как ее просили. Алекс щелкнула другое сообщение, и тотчас же залилась краской раскаяния, услышав голос Мэгги Фенн.

– Надеюсь, вы не отъехали слишком далеко и еще есть время вернуться. Мы подарили Дэниэлу наше фото, которое ему понравилось, но, похоже, он его забыл. Хотя кто знает, может, он выложил его из сумки нарочно. Если же нет, можете приехать и забрать фотографию.

* * *

Эрика Уэйд стояла у кухонного окна, наблюдая за тем, как Отилия бродит по саду. Из-под платья, которое девочка надела наизнанку, торчали тощие ножки, а ее почти игрушечные туфли на высоком каблуке были обуты не на ту ногу. Стуча каблучками и волоча за собой своего мишку, она шла по дорожке. Время от времени Отилия останавливалась, чтобы рассмотреть листок, или гусеницу, или что там попадалось ей на глаза. Ей не нужны были подружки, она прекрасно умела занять себя сама.

Взгляд Эрики скользнул к сараю, вернее, садовому домику, который Брайан называл студией. Дверь была заперта на целых три кодовых замка. Огромное квадратное окно с темным стеклом не открывалось вообще. В отличие от Отилии Эрика ни разу не бывала внутри, однако ей было известно, что там стоят кожаные диваны, на полу меховой ковер, на столе компьютер и различное фотографическое оборудование. Она знала это, потому что видела, как все это туда завозили. Брайан был членом некоего элитарного клуба, не то национального, не то даже глобального масштаба. Откуда ей знать? Члены клуба обменивались фотографиями и видеозаписями как в познавательных, так и развлекательных целях. Темой этих фото – и видеоматериалов были дети, мальчики и девочки, любого возраста и оттенков кожи.

По телу Эрики ручейками начинал стекать пот, щекоча кожу, словно мелкие насекомые. Дыхание было поверхностным, неглубоким, глаза пустые и мутные. Она покачнулась и, чтобы не упасть, схватилась за край раковины. Ждать осталось недолго. Тот, кого она ждет, непременно появится, и тогда все будет хорошо. Да, но кого же она ждет?

Этого Эрика не помнила.

В кухню, зажав в кулачке букетик цветов, вошла Отилия. Положив его на стол, она сбросила с ног туфли и подтащила к раковине стул, чтобы налить в чашку воды. Поставив цветы в воду, она взяла чашку в обе ладошки и посмотрела на мать. Одна ее щека была грязной, в волосах застрял какой-то лист. В карих глазах застыла тревога.

Эрика тотчас отвернулась.

Отилия поставила чашку на стол, затем подтащила на место стул, вкарабкалась на него и какое-то время сидела, глядя на цветы. Так продолжалось минут десять – детские ножки болтались в воздухе, свесившись со стула, ручки были сложены на коленях, взгляд устремлен на нехитрый букетик из маргариток, травы и побегов каких-то растений.

Наконец-то прибыл посыльный – женщина из супермаркета, доставлявшая семье покупки.

Дыхание Эрики слегка успокоилось. Как только все будет убрано в холодильник, она сможет принять лекарство и вновь медленно погрузится в спасительную бездну.

Открыв переднюю дверь, она услышала у себя за спиной шажки Отилии. Покупки доставила та же самая женщина, что и в прошлые разы. Вид у нее был приветливый, хотя и усталый, как будто жизнь пыталась выпить из нее последние соки.

Эрика почувствовала, что ее душит смех. Пожила бы она здесь, когда в голове вечно орут непонятные голоса, а мужчина, который сам неизлечимо болен, смотрит на тебя свысока.