Бенсон (ЛП)

Но я ползла, желая добраться до конца. Вскоре глаза начали что-то различать впереди. Небольшая переменяя света, и мои руки ощутили холодный воздух, я наткнулась на люк.

Пальцы обвили решетку и легко убрали ее. Она загремела, когда я отодвинула ее и выглянула вниз, глубоко дыша воздухом, что был куда свежее. Я не знала, что внизу, я видела несколько красных лампочек, что были кнопками машинок. Был и другой свет, что лился из-под двери, и я с надеждой поняла, что на другой стороне Декс.

Я осторожно полезла в отверстие, распределяя вес, пока не пролезла. Я опустилась, ноги беспомощно болтались. Я не знала, что внизу, оставалось лишь надеяться на лучшее. Я глубоко вдохнула, сползла еще ниже и отпустила.

Я упала на твердый пол, отлетела от этого на бок, и тело врезалось в стол, задевая его бедром.

— Блин! — завопила я. Останется большой синяк.

— Перри? — услышала я Декса из коридора. Я подошла к двери, стараясь ничего не сбить по пути, нащупала дверную ручку. Я потянула ее, но ничего не произошло. Она была заперта изнутри и снаружи.

— Ты в порядке? — спросил он, и я слышала тревогу в его голосе. Он удивлял меня порой, ведя себя как человек.

— Я в порядке, — сказала я, потирая ушибленное бедро. — Но открыть не могу.

— Сигнал на телефоне есть?

Я сунула камеру за пазуху и вытащила из кармана айфон, пока выуживала из ботинка фонарик. Сигнала не было, но телефон работал.

— Нет, а у тебя?

— Нет, — он вздохнул. — Слушай, я попробовал ключ, что она дала, но ни одна дверь не открылась. Я не могу ей набрать. В конце рядом с лифтом есть какая-то лестница. Я сбегаю в фойе и найду Пэм.

— Декс, не смей меня бросать! — завопила я, стуча по двери.

— А что мне остается? Торчать тут, пока не придут горничные? А если они уже закончили? Хочешь торчать тут всю ночь?

Нет. Не хотела. Но и не хотела, чтобы он уходил, оставлял меня одну в страшной комнате.

— Слушай, — продолжил он, — я тут же вернусь. Сразу. С тобой ничего не станет.

Помешать этому сложно, если тебя нет, но выбора не был. Или он идет, или я остаюсь тут на ночь. Мысли пугали.

— Ладно, — неохотно сказала я.

Он стукнул по двери.

— Я сразу вернусь.

Я слушала, как он идет по коридору. И наступила тишина.

Я прижалась спиной к двери и смотрела на тьму. Я включила фонарик и медленно провела им. В пугающем свете было видно несколько баков с вещами, машин, белый комод, шкаф и стол, в который я врезалась.

И мертвец свисал с потолка.

Я пронзительно закричала, уронив при этом фонарик и камеру.

Они упали к ногам, гремя так же громко, как я кричала, и я быстро потянулась за ними, а в комнате зажегся свет.

Я закрыла рукой глаза, защищая их от света, пытаясь подглядеть, что происходит. Мертвец, подвешенный за шею, все еще был перед глазами.

Прачечная была здесь, машины и мебель были на месте.

Мертвец пропал.

А слева стояла афроамериканка, ее рука была на включателе света, она удивленно смотрела на меня. Она была юной и тонкой, с большими глазами, была в простом сером платье с белым фартуком поверх него. Классическая горничная.

— Ой, дитя, — воскликнула она с сильным южным акцентом. — Что ты тут делаешь?

Я моргала, пытаясь понять происходящее. Горничная посмотрела на то, что я держала в руках.

— Ты меня снимаешь? Кто ты? Что это? — осведомилась она, ее голос становился выше с каждым вопросом.

— Я… Перри Паломино, — пролепетала я, голос дрожал.

— Я должна знать, кто ты? — она уперла руки в бока.

— Ох, нет, — сказала я и смущенно улыбнулась. — Я тут с напарником Дексом. Декс Форей. Мы, кхм, делаем тут проект. У нас есть разрешение от менеджера. Пэм… как-то там. Она сказала, что мы можем остаться тут и снимать.

— И что ты снимаешь, Чарли Чаплин?

Хмм. Как объяснить и не оказаться безумной.

— Ну… — начала я.

Она нахмурилась и скрестила руки. Она не спешила.

Я выдохнула через нос и сказала:

— Мы охотники на призраков.

Она улыбнулась, ее зубы были ослепительно белыми. Она звучала не так удивленно, как выглядела.

— Шутить решила.

— К сожалению, нет. У нас есть шоу. Эксперимент в ужасе. В Интернете.

— Интернет?

— Да, звучит не круто, но мы стараемся. У нас есть зрители, люди смотрят нас. Меня. Я ведущая. Хоть и не лучшая. Думаю, люди смеются надо мной, но это все равно приносит деньги, — лепетала я.

— Это радио шоу? — спросила она.

— Нет, в сети.

Она нахмурилась и пошла ко мне, глядя на мои руки.

— Что это за камера?

В ее голосе не было зла, но я вжалась в дверь. Она замерла и удивленно посмотрела на меня.

— Ты не видела раньше темнокожих женщин?

— А?

— Знаю, на западе нас мало, но стоит привыкнуть.

Теперь хмурилась я. Я присмотрелась к ней. Ей было за тридцать, на лице не было морщин, но вела она себя властно. Она говорила все так, словно обвиняла. И хотя она пыталась это скрыть, я видела, что она меня боится так же, как и я ее.

Я подняла камеру медленно, словно она была пугливой кошкой, и показала экран. Она посмотрела и покачала головой, не понимая.

— Это инфракрасная камера, — объяснила я. — Улавливает тепло.

— Ой-ой, — сказала она. — Глупее я ничего не слышала. Ты пытаешься снять движения?

— Нет, мэм, — выдавила я. — Все куда проще.

— И ты что? Охотишься на призраков?

— Если так говорить, то звучит смешно, — признала я.

Она фыркнула, отвернулась и пошла к машинам.

— Это с любой стороны смешно.

— Нам сказали, что в этой комнате бывает призрак Паркера Хейдена.

Она замерла. Ее тело напряглось. Я тоже насторожилась. Похоже, я попала.

— Вы его видели? — прошептала я, камера записывала, но не была направлена на нее. Я не хотела пугать ее, а для шоу хватит и записи диалога.

— Кого? — медленно сказала она. И все еще не поворачивалась.

— Паркера Хейдена. Владельца корабля. Он потерял деньги в забастовке и убил себя…

— Не смей плохо говорить о нем, — пригрозила она тихим голосом, но таким хриплым, что звучало демонически. — Он бы никогда не убил себя.

Я прикусила губу, не зная, как продолжать. Я не знала, что происходит, но шею нова покалывало.

— Вы знали его? — осторожно спросила я.

Она, наконец, развернулась, в ее глазах стояли слезы.

— Он был… моим другом.

Я не знала, как это понимать.

— Простите?

— Он был моим… любовником. Я не видела его несколько дней, а потом его сбросили.

Ого.

— Он бы не убил себя, — продолжила она, голос дрожал от эмоций. Слеза покатилась по ее щеке, оставляя темный свет. — Он так не сделал бы даже из-за проблем. Не Паркер. Не мой Паркер.

— Эмм, — только и смогла сказать я. И медленно подняла инфракрасную камеру и направила на нее.

— Ты снимаешь меня?

Да, я снимала и смотрела на экран. И дыхание перехватило. Я видела свою руку, горящую красным. Силуэт горничной был голубым, как в том номере.

Я посмотрела на нее. И поняла, что говорю с призраком.

— Ты меня снимаешь? Ответь, дитя, — сказала она злым голосом. Она смахнула слезу рукой.

— Нет, — быстро сказала я и опустила камеру. — Простите… как ваше имя?

— Я не называла. Мэй, — ответила она. — Я бы сказала, что рада видеть вас, мисс Перри Паломино, но я, похоже, стала жертвой ужасной шутки.

Я знала о призраках, что они не любили узнавать, что они мертвы. Они сходили с ума, узнавая это, словно все их существование рушилось, и они вместе с ним. Представьте, вы думаете, что вы живы, а кто-то говорит вам, что вы мертвы. И вы пытаетесь это понять, и тут БАМ! Весь мир рухнул. От этого многие призраки просто исчезали. Понимание толкало их в загробный мир, или что там ждало их дальше.

Но я не хотела терять Мэй из эгоизма. Я не хотела, чтобы она поняла, что мертва. Потому что я могла использовать ее в этой комнате. Могла подобраться к Паркеру.

— Когда вы последний раз видели Паркера? — невинно спросила я, камера была направлена на пол.

— Пять дней назад, — сказала она. — Он сказал, что придет завтра. Я ждала. Он не пришел. Я… не знаю, я боялась худшего. Ужасного.

— Чего?

— Что он мертв, мисс Паломино. Но не от своей руки. Нет, что его убьют.

— Кто?

— Акулы, кто еще?

На моем лице отразилось смятение, потому что она продолжила так, что ее голос становился все громче.

— Акулы — те, кому он должен деньги. Нельзя потерять судно, не потеряв друзей. А я видела, как они угрожали ему больше нескольких раз. Паркер говорил полиции. Но они ничего не делают. У них нет власти. Паркер говорил мне, что ему страшно. Очень страшно. А его не так просто запугать. Если он боится, то на это есть причина. Они лишат его жизни.

Паркера вполне могли убить те, кому он был должен, как и он сам. Я не знала, чему верить, но я решила показать призраку сомнения.

— Паркер оставлял записи, что они идут за ним?

Она закрыла глаза на миг, и тогда я заметила, что она просвечивает.

— Был его дневник, — сказала она и медленно открыла глаза. — Это его чековая книжка. Но он перестал в нем писать. Почти все записи не имели смысла… Если бы я смогла поговорить с ним, он рассказал бы тебе сам. Мне нужно только поговорить с ним. Найдешь его? Ты сказала, что знаешь менеджера?

— Да… но не думаю, что это что-то изменит.