Следы древних астронавтов?

Они, впрочем, заметили и сообщили потом своим соплеменникам еще одну деталь, для нас, пожалуй, ключевую: вместо исчезнувшей вдали ракеты на небе вспыхнули четыре светящиеся точки, которые напоминали четверку ярких звезд Южного Креста. Именно такое зрелище наблюдали и свидетели запусков «Востоков», «Восходов» и «Союзов»! Четыре звезды – это четыре отделившихся, но еще не кончивших работать двигателя первой ступени ракеты-носителя, скомпонованной по так называемой пакетной схеме.

Как мы могли убедиться, все сообщенное в мифе про «эвкалипт», вплоть до мельчайших подробностей, совпадает с реальной картиной старта космического корабля. Совпадает настолько, что… это сходство, скорее всего, ложное.

Неожиданный вывод? Давайте разбираться. Миф был известен еще к началу нашего века, и уже по этой причине бессмысленно предполагать в нем отражение запусков земной космической техники. Остается другой вариант: предки рассказавших этот миф австралийцев наблюдали старт корабля инопланетной экспедиции. А она вряд ли использовала бы «пакет». Специалисты скажут вам, что эта схема ракеты, оправданная на нынешнем этапе развития земной космонавтики, была бы слишком примитивна для технического уровня цивилизации, совершающей межзвездные полеты. Самый, казалось бы, убедительный момент сходства «эвкалипта» с ракетой – мотив «четырех звезд» – приходится признать случайным совпадением, а это позволяет считать случайностью и другие, менее; обязывающие, параллели. Можно было бы много порассуждать о смысле, какой получают те же детали рассказа в свете сравнительной мифологии (к примеру, «эвкалипт» – явная вариация мирового дерева, по которому герои мифов разных народов взбираются на небеса), но мы сейчас ограничимся констатацией самого существенного для нас: доказательством палеовизита приведенный австралийский текст служить не может.

Подобные случаи довольно типичны. Энтузиасты «гипотезы о пришельцах» собрали целую коллекцию древних изображений, на которых легко узнаются современные вещи. И именно это поразительное (чтобы не сказать: подозрительное) сходство с реалиями человеческой цивилизации XX века заставляет усомниться в справедливости таких аналогий. Познакомимся с некоторыми фактами из этой примечательной коллекции.

«Американский научный журнал» в 1822 году опубликовал сообщение об удивительном «подвижном камне», который вы видите на (рис. 1,а) Гранитное полушарие радиусом около полутора метров лежит на плоской поверхности гранитного же «пьедестала». Находится эта диковина неизвестного возраста в штате Нью-Йорк. Корреспондента журнала больше всего заинтересовала точная балансировка верхней части сооружения…

Ее можно чуть покачивать рукой, а при помощи рычага она движется и вовсе легко; тем не менее шесть человек, орудуя ломами, не смогли свалить ее с пьедестала". Сегодня же в первую очередь поражает внешний вид всей конструкции. Ни дать ни взять – модель радарной установки или радиотелескопа, к тому же почти «действующая»!

Фигура на следующей иллюстрации (рис. 1, 6) и подавно не вызовет сомнений: ракета! Остается добавить, что ее контур вырезан на камне, покрывавшем старинное захоронение. Его обнаружили японские уфологи на западном побережье острова Кюсю.

Два других рисунка относятся к культуре майя. По мнению кандидата наук В.И. Авинского, занимающегося поисками «древних техницизмов» инопланетного происхождения, на (рис. 1,в) можно усмотреть аналог нашего лунохода. Вглядимся: тот же корытообразный корпус, та же откинутая крышка (справа), на которой у лунохода помещалась солнечная батарея, да и слева видны элементы надстройки, вызывающие отдаленную ассоциацию с остронаправленной антенной и прочей выносной аппаратурой, располагавшейся в том же месте лунохода. Вот только вместо колес под корпусом нечто не вполне круглое. Авинский считает, что это особые подковообразные движители, показанные «в положениях, соответствующих различным фазам процесса перемещения», и, стало быть, «перед нами одна из модификаций шагохода».

А на соседнем (рис. 1,г), взятом из «Мадридской рукописи», которая принадлежит к немногим уцелевшим памятникам письменности майя, вслед за Авинским обратим внимание на экипировку присевшего персонажа. Такое впечатление, что на голове у него светящаяся лампа, а к ней тянется шнур от заплечной сумки. Чем не горноспасатель?

В поисках древних аналогов современной техники изощренную фантазию проявил датский исследователь-любитель Фреде Мельхедегор. Иные из его сопоставлений неубедительны даже на первый взгляд, но кое-что он подметил остроумно. Например, на давным-давно известном ассирийском рельефе (рис. 2) Мельхедегор разглядел… колесный танк. Пожалуйста, все на месте: бронированный корпус, башня, ствол орудия с утолщением на конце, командирская башенка…

Я привел лишь малую толику соответствующих иллюстративных материалов. Имеются богатые подборки наскальных рисунков созданий в «скафандрах» с «шлемами» и «антеннами» разной конструкции. На древних изображениях нашлись объекты, напоминающие и первый советский спутник, и космическую капсулу «Джемини», и спускаемый аппарат «Венеры», и посадочную ступень «Викинга». Оказалось, что и сказочная избушка на курьих ножках сильно смахивает на лунный модуль «Аполлона». А кроме того, в произведениях древнего изобразительного искусства наши пытливые современники узрели «бомбы с бикфордовым шнуром», «пистолеты», «микрофон», «радиоприемник», «видеомагнитофон» и просто «магнитофон», «высоковольтный изолятор», «наручные часы», «ботинки на роликах», «человека со штурвалом в руках» и «человека с биноклем» – всего не перечислить. И ведь во многих случаях сходство действительно есть!

Рассматривая каждый такой факт в отдельности, невольно поддаешься магии похожести, спрашиваешь себя с надеждой: «Неужели пришельцы?» Однако по мере накопления подобных примеров абсурдность этой мысли делается все яснее. Ибо не могла чужая цивилизация до такой степени и в стольких деталях походить на нашу. Тем более если речь идет о цивилизации, овладевшей межзвездным пространством, то есть на порядок или на несколько порядков обогнавшей нас в своем научно-техническом развитии. Это простое соображение не раз приводили критики «теории древних астронавтов», но первыми на опасность ложных аналогий указали В. Андриенко, С. Койфман, В. Кордюм и другие авторы коллективной статьи, напечатанной в украинском журнале «Знания та праця» в 1965 году, когда любительские поиски следов пришельцев еще только разворачивались. Процитирую эту недооцененную в свое время работу: «Если пришельцы и были, то их техника (да и внешний вид) не могут быть похожими на наши: и ракета будет не ракета, и скафандр не скафандр. В противном случае они просто не смогли бы к нам прилететь… Находка „ракет“, „скафандров“ и т. п. в древней наскальной живописи говорит, как это ни парадоксально, против идеи пришельцев и требует иного объяснения».

Иные объяснения в некоторых случаях лежат на поверхности. Скажем, колесная махина на ассирийском рельефе давно получила удовлетворительную интерпретацию. Это таран, на что недвусмысленно указывает разбиваемая им стена осажденного города. Кстати, на рис.2 мы видим не весь рельеф, а между тем выше, над «танком», изображена осадная башня, из которой выглядывают воин с луком и воин со щитом. Танковая атака при поддержке лучников – согласитесь, это звучит нелепо. Свою семантику, не имеющую отношения к космическим гостям и вообще к технике, имеют приведенные ранее майянские фигуры. Наверняка простым совпадением вызвано сходство камня с радаром. И даже когда альтернативное объяснение еще не найдено (как в случае с «японской ракетой»), искать его все же разумнее за пределами очевидных, но в буквальном смысле невероятных технических аналогий.

Попробуем подступиться к проблеме с другого конца. Даже не умея предугадывать конкретные черты инопланетной цивилизации, мы вправе ожидать, что ее присутствие на Земле проявилось бы некими культурными феноменами, резко превышавшими по своему уровню потенциал земных культур прошлого. Как верно заметил доктор филологических наук И.С. Лисевич, «по сути дела, любая значительная аномалия на фоне древнего мира может подвести к следам палеоконтакта». Вопрос в «малом»: что считать аномалиями?

История культуры полна «невероятных изобретений», удивительных творений, идей, значительно обогнавших свое время. Достаточно вспомнить античные учения об атоме или шарообразности Земли, делийскую колонну из практически чистого железа, модель человеческого черепа, с изумительным совершенством сделанную (предположительно) майя из куска горного хрусталя, «вычислительную машину» I века до н. э., найденную на затонувшем корабле близ греческого острова Андикитира…

Были ли под силу людям эти и многие другие, не менее блистательные свершения? Самим, без посторонней помощи? Приверженцы «древних астронавтов» уверены, что нет, их критики доказывают, и порой убедительно, противоположное. По своему опыту изучение проблемы могу сказать, что «немыслимо высокие» знания и технические достижения прошлого начинают казаться уже не такими удивительными, когда соотносишь их с общим культурным контекстом эпохи, сравниваешь с предыдущими этапами развития земной науки и техники.

Все здесь сложно, запутанно; граница «возможного» и «невозможного» зыбка и постоянно пересматривается по мере того, как мы углубляем наше понимание древнего мира. Однако спор об «аномальности» тех, или иных фактов для истории человеческой культуры всегда полезно дополнять другим вопросом: а были ли они «нормальны» для научно-технического уровня гостей из космоса?

Оценим с этих позиций некоторые наиболее впечатляющие факты, относимые к «наследию инопланетной культуры». Например, электрические батареи двухтысячелетней давности, обнаруженные при раскопках в Ираке. Безусловно, находка кажется невероятной (недаром отдельные критики «теории древних астронавтов» не нашли ничего лучшего, как отрицать само существование батарей), тем более трудно поверить, что древние создатели этих гальванических элементов дошли до всего своим умом. А если взглянуть на конструкцию тех же батарей с точки зрения хотя бы современной технологии, не говоря уже о технологии будущего? Медная «гильза», заполнявшаяся неизвестным электролитом (полагают, что это была уксусная или лимонная кислота); вставленный в «гильзу» грубый железный стержень; в качестве защитного корпуса и подставки – глиняный сосуд, горлышко которого залеплено асфальтом… Примитив!

Аналогична ситуация и с древними постройками, изумляющими нас своей массивностью и мастерством каменной кладки. Вот несколько деталей, наводящих на размышления. Стены крепости инков Саксауаман выложены из камней разной величины и неправильной формы, которые поразительно точно подогнаны друг к другу по принципу мозаики. В Тиауанако некоторые блоки сцеплялись еще более хитроумным способом: шип, высеченный на боковой поверхности одного камня, плотно входил в паз соседнего блока. Там же для крепления каменных блоков друг к другу применялись металлические скобы. Отдавая должное искусству строителей, разделим и недоумение, выраженное одним из критиков фильма «Воспоминания о будущем»: почему высокоразумные пришельцы, коли они, прямо или косвенно, были причастны к возведению этих колоссов, не использовали (либо не научили землян использовать) более прогрессивный метод строительства – кладку из унифицированных блоков, скрепляемых раствором?

Других критиков настораживает сам выбор материала – «пришельцы из космоса не работали бы с камнем». Третьи обращают внимание на то, что все загадочные сооружения отвечали сугубо земным целям – оборонительным, как Саксауаман, погребально-мемориальным, как египетские пирамиды, или культовым, как баальбекская терраса, служившая основанием для храма Юпитера.

Вообще, исследуя загадочные «прорывы» древних в области, скажем, химии, математики или техники, мы обогащаем только свои представления о культурах прошлого – но не наши химические, математические или технические познания. Все эти достижения наших предков, источником которых мы готовы предположить внеземную мудрость, для современной науки и техники – как правило, уже пройденный этап. Желанных воспоминаний о будущем, об обогнавшей нас культуре что-то не получается.

Конечно, тут есть что и возразить. Например, логично предположение, что космические просветители людей передали бы им относительно несложные сведения (допустим, лишь азы электротехники), доступные пониманию и последующему самостоятельному применению на практике. Вероятно, далее, что заимствованные у инопланетян знания люди с течением веков постепенно бы забывали и примитивизировали.

Кстати, такой логический ход часто использует Э. фон Деникен, чтобы отбиться от критики. Например, в дискуссии о «космодроме» Наска.

Оппоненты Деникена, и среди них Мария Райхс, посвятившая жизнь изучению этого «восьмого чуда света», доказывали, что полосы и фигуры на плато Наска, видимые с воздуха, не могли быть посадочными знаками инопланетян. Рисунки различимы только днем и со сравнительно небольшой высоты (100—200 метров), да и техника их нанесения довольно примитивна: неведомые мастера удаляли коричневый поверхностный слой пампы, обнажая более светлый грунт. «А я и не настаиваю, что это дело рук пришельцев, – ответил Деникен. – Просто они когда-то здесь приземлялись на аппаратах типа „Шаттл“, оставлявших после себя на почве длинные ровные следы».

В ожидании повторного прилета «богов» местные жители стали углублять эти полосы и делать новые. Потом, видя, что «богов» все нет, они начали сигнализировать им на небо гигантскими рисунками. В сходной манере объясняет Деникен происхождение статуй острова Пасхи, а также упоминавшихся выше циклопических построек: «боги-астронавты» только передали людям необходимую технику и «ноу-хау», а уж земляне затем использовали все это в своих нуждах и по собственному разумению.

Можно утешаться такими – с виду правдоподобными – догадками и каждый раз, когда предполагаемое научно-техническое наследие гостей из космоса разочаровывает нас своим невысоким уровнем, валить все на их земных учеников и подражателей. Тем самым, правда, мы невольно понижаем степень «аномальности» этих знаний и умений, признаем их принципиальную близость к уровню возможностей наших предков. Почти все факты такого рода (о редчайших исключениях мы поговорим особо) не отрываются от этого уровня настолько, чтобы предположение об их космических истоках стало предпочтительнее версии о земных корнях.

Многие трудности в поиске и анализе следов палеовизита вызваны тем, что в большинстве случаев мы можем рассчитывать лишь на косвенные следы. Мы ищем описания внеземной экспедиции в словесных источниках и изображения ее в памятниках древней живописи, мы пытаемся выявить элементы чужепланетной духовной культуры, «проросшие» в культурных достижениях наших предков.

Это значит, что информация о палеовизите дойдет до исследователя, преломленная сквозь призму восприятия людей давно ушедших эпох (не говорю уже, что это преломление могло быть многократным, если информация передавалась из поколения в поколение).

Приверженцы «теории древних астронавтов» часто исходят из убеждения, порой навеваемого не слишком квалифицированными публикациями научно-популярного характера, что человек далекого прошлого был неисправимым реалистом: описывал и рисовал только то, что видел собственными глазами. Ну, разве что чуть-чуть добавлял при этом вымысла, но так, что сегодня в принципе не составляет труда определить, где правда в том рассказе (изображении), а где выдумка, позднейшие искажения информации и т. п. Это иллюзия.

И фантазией древний художник не был обделен, и «реальное зерно», каковое, разумеется, есть у любого фантастического образа, далеко не всегда очевидно. Порой между действительностью и порожденными ею образами древней фантастики такое же сходство, как – продолжим метафору – между зерном и выросшим из него растением.

Применительно к вопросу о палеовизите это обстоятельство имеет своим специфическим следствием наличие «двойников», ложных параллелей; Мы уже вели речь о мнимых пришельцах и о псевдотехницизмах. Бывают и псевдознания. Расскажу о таком случайном совпадении.

Одна из самых ярких, картин, представших взору космонавтов, – ослепительное солнце, будто «вколоченное» (по выражению Юрия Гагарина) в черноту неба. Мысль о том, что в космосе можно увидеть такое, с бытовой точки зрения неожиданна (солнце и ночной мрак кажутся несовместимыми), да и наука предсказала этот эффект сравнительно недавно; по крайней мере в научной фантастике, описывающей космические путешествия, вид солнца на фоне темного неба начинает упоминаться лишь со второй половины XIX столетия.

Обнаружив подобное описание в значительно более раннем тексте, мы, пожалуй, были бы вправе спросить себя, не восходит ли оно к реальным впечатлениям от космического полета, кои, в свою очередь, могли быть почерпнуты только из контакта с инопланетянами. Но вот в стихотворении Державина, написанном в 1797 году, встречаем фразу:

Где чертог найду я правды?Где увижу солнце в тьме?

Гаврила Романович, естественно, не надеялся увидеть это в космосе. Просто он воспользовался традиционным образом, идущим из древней и средневековой литературы: свет праведности окружен мраком прегрешений. (Нельзя не вспомнить евангельское: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».) Так что знать о «солнце в тьме» – как реальном зрелище космического пространства – до известной поры было нельзя, а выдумать его образ можно.

Я привел пример, когда из контекста высказывания совершенно ясно, что подозревать здесь «впечатления космонавта» нелепо. Ну, а если бы текст был архаичнее, сложнее для интерпретации? Нет гарантии, что кто-нибудь не соблазнился бы обманчивым «следом палеовизита». И подобные тупики грозят нам на каждом шагу.

Найдутся ли прямые следы?

Как ни велики трудности, обрисованные в предыдущей главе, нужно их преодолевать – теоретическими разработками, совершенствованием методик и т. п. Иного пути нет. Однако от некоторых ученых, как правило, представляющих «точные» науки, приходится слышать, что с помощью текстов, изображений и прочих памятников земной культуры доказать палеовизит все равно не удастся. Слишком гипотетичны, неоднозначны истолкования такого рода источников. Вот если бы отыскался какой-нибудь предмет инопланетного производства – тогда реальность палеовизита стала бы для всех бесспорной. Несколько по-другому, но с той же категоричностью рассуждают и некоторые критики «гипотезы о пришельцах». Если посещение было и образы космических визитеров в таком изобилии запечатлены в мифах и рисунках, то почему же, спрашивают они, пришельцы «не оставили после себя ни одного болта, ни одной металлической детальки», «ни единого винтика, сделанного из неизвестного сплава»?

В приведенных рассуждениях есть свой резон. Конечно, прямые материальные следы посещения – то ли в виде испорченных или отработанных элементов иноземной техники, то ли в виде «памятного знака», «вымпела», «информационной капсулы», специально адресованных нынешним искателям «древних астронавтов», – на Земле могли остаться, и найти их было бы чрезвычайно заманчиво. Только вот стоит ли «зацикливать» все решение проблемы палеовизита на обнаружении или необнаружении этого типа следов?

Начнем с того, что «могли оставить» – еще не значит «непременно оставили бы». Мотивы поведения пришельцев нам неведомы, и приписывать им свою логику мы не вправе. Далее, если искусственные предметы (артефакты) неземного происхождения все-таки остались, где гарантии, что они счастливо избежали, разрушительного действия времени? Но, даже уцелев во всех перипетиях природной и человеческой истории, они вполне могут храниться в каком-нибудь доселе неоткрытом тайнике, или лежать под многометровым слоем земли – а археологически обследована, замечу, лишь незначительная часть земной поверхности, – либо, наконец, покоиться на морском дне (вспомним мысль Жюля Верна!). И где искать эти артефакты и как они могут выглядеть – неизвестно. Недаром американский радиоастроном Фрэнк Дрейк, тоже полагающий, что доказать палеовизит способна лишь находка «материального объекта явно неземного разумного происхождения», рассмотрев этот вопрос, заключил: «Всякие попытки специальных поисков подобных артефактов вряд ли бы ли бы успешны, а значит, и экономически оправданны. Единственное, что нам остается – быть постоянно внимательными к любым открытиям, которые могут преподнести нам такой артефакт».

Что ж, последуем этому разумному совету и обратимся к интереснейшему классу находок, которые по аналогии с аббревиатурой НЛО получили название НИО: неопознанные ископаемые объекты. Речь пойдет о предметах, имеющих по внешним признакам искусственное происхождение, но обнаруженных внутри геологических пластов возрастом много миллионов, а то и миллиардов лет, иначе говоря, попавших туда заведомо до появления на Земле человека разумного.

Самый популярный представитель класса НИО – безусловно, «зальцбургский параллелепипед». Впрочем, название, закрепившееся за ним, не совсем удачно. Как параллелепипед или куб этот объект можно описать в самом грубом приближении, да и нашли его не в Зальцбурге (он лишь хранился какое-то время в тамошнем музее), а неподалеку от австрийского городка Феклабрук. Произошло это осенью 1885 года, когда рабочий местного литейно-механического завода, топя печь, расколол кусок бурого угля. Внутри оказался металлический предмет странного вида – по форме напоминающий пухлую подушечку, у которой, однако, вместо заостренных краев имелась бороздка, не очень глубокая, но довольно ровная и опоясывающая предмет со всех сторон.

Владельцы завода переслали диковинную находку специалистам, и уже через полгода горный инженер Адольф Гурльт выступил в Бонне с сообщением о первых результатах ее исследования. Все вроде бы указывало на то, что сделано редчайшее открытие ископаемого железного метеорита. В пользу этого говорили и установленный «вчерне» химический состав объекта (никелистое железо с наличием углерода), и характернейшие для метеоритов углубления на его поверхности – регмаглипты, образующиеся при скоростном пролете космического тела сквозь земную атмосферу.

Уверенному заключению о метеоритной природе находки мешало только одно: необычная форма предмета. Собственно говоря, некоторые железные метеориты, так называемые гексаэдриты, дробятся в атмосфере на куски, тоже имеющие – благодаря своей кристаллической структуре – форму параллелепипедов. Однако в данном случае настораживала окаймляющая предмет бороздка – слишком уж правильная, слишком «искусственная». По этой причине кое-кто из экспертов допускал, что метеорит обработан после его падения, а иные и вовсе заподозрили в находке продукт деятельности человека.

Доктор Гурльт, поразмыслив, отклонил все догадки об искусственном вмешательстве. Регмаглипты, указывал он в своем отчете, сплошь покрывают предмет, в том числе и бороздку, а это «исключает возможность последующей его обработки человеческой рукой». Да и кому было его обрабатывать?

Бурый уголь (лигнит), в котором обнаружили кусок железа, был завезен из расположенной неподалеку шахты и относился к неогеновым пластам, причем условия их залегания (это Гурльт специально проверил) исключали возможность того, что загадочный предмет попал туда в позднейшие эпохи. При образовании лигнита «человеческих рук» быть не могло, а о присутствии в ту пору на нашей планете других разумных существ серьезные ученые XIX века тем более не помышляли.

Как бы там ни было, все сходились в мнении, что по итогам предварительного анализа твердые выводы о происхождении «параллелепипеда» делать рано и нужно продолжить его изучение. А затем… Затем случилось непонятное. Про находку словно забыли. После первых публикаций 1886—1888 годов всякие упоминания о «странном ископаемом метеорите» со страниц научной печати исчезли.

Не вызвало интереса и обнародованное в 1919 году предположение Чарльза Форта, что «параллелепипед» в действительности стальной (благо сам Гурльт отмечал у объекта «твердость стали») и создан пришельцами из космоса. Это был глас вопиющего в пустыне. Про «куб доктора Гурльта» вспомнили только к началу 60-х годов, когда идея о пришельцах стала привлекать к себе общее внимание. Вспомнили и… не смогли отыскать сам предмет. Распространился слух, что «зальцбургский параллелепипед» утерян, а скептики заговорили: его и не было никогда, он выдуман любителями сенсаций.

Но предмет существовал и существует. Как выяснилось позднее, с 1958 года он тихонько осел в запасниках краеведческого музея Феклабрука. В 1966 году дирекция музея, до которой докатилась волна общественного интереса к таинственной находке, отослала «ископаемый метеорит» на повторное исследование в Вену. Результаты оказались неожиданными.

Здесь нужно заметить, что главным критерием, по которому распознают железные метеориты, является наличие в их составе не менее 4% никеля. В отчете доктора Гурльта говорилось, что находка «содержит незначительную массу никеля, однако количественный анализ еще не проводился». Так вот, экспертиза, проведенная венскими специалистами, установила полное отсутствие никеля в обследованном куске железа.

Стало ясно: это не метеорит. По некоторым особенностям химического состава эксперты заключили, что предмет сделан из чугуна и, возможно, использовался как противовес в примитивной шахтной лебедке. Бороздка в таком случае могла быть проделана специально для обвязывания его бечевой.

Выходит, загадка, так долго волновавшая многих, решена, и разгадка оказалась обескураживающе простой? Нет, с оптимистическими заявлениями повременим. Многовато остается странностей и неувязок, начиная с расхождения между результатами двух химических анализов и кончая «вопросом на засыпку»: какой прок в подъемном устройстве шахты от балласта весом всего в 785 г? Впрочем, даже это мелочь по сравнению с обстоятельством, попросту убийственным для всяких «утилитарных» объяснений. Речь, конечно, идет о возрасте находки. Сомневаться в точности и правдивости сообщения Гурльта у нас нет никаких оснований, предполагать же зачатки земной металлургии в неогеновом периоде с позиций современной науки и вовсе абсурдно.

Поневоле возвратишься к мысли о металлургии внеземной. Данные венской экспертизы нежданно-негаданно повысили шансы палеовизитной интерпретации объекта, по крайней мере не позволяют сбросить ее со счетов. И все же… Взгляните еще раз на фото «зальцбургского параллелепипеда». Легко ли поверить, что эта неуклюжая чугунная чушка – продукт высокоразвитой инопланетной технологии? Мне тоже не очень верится.

К сожалению, та же ахиллесова пята присуща большинству других претендентов на роль «внеземного артефакта». Гвоздь внутри песчаника; гвоздь в куске кварца; золотая нить в камне, добытом на глубине 2,5 м; наперсток, прозванный «наперстком Евы», в куске лигнита; ложка в золе, оставшейся после сжигания каменного угля; железный молот с деревянной ручкой, который обнаружили в скальной породе… Только когда обозреваешь таинственные ископаемые находки вот так, в общем перечне, по-настоящему закрадывается сомнение в причастности к ним гостей из космоса: что-то бедноват инвентарь у межзвездных путешественников…

С другой стороны, примитивность большинства НИО наводит на подозрение, что хотя бы часть из них является причудливой игрой природных сил. Поучителен следующий факт. В середине 50-х годов нашего века под Курском при добыче мела с десятиметровой глубины была извлечена глыба, с двух сторон которой выступали концы… толстой железной проволоки. Осмотреть загадочную находку пригласили местного археолога Ю.А. Липкинга. Как писал он впоследствии, ему удалось отковырнуть ножом от проволоки крупинку «размером с гречишное зерно», а та, в свою очередь, под таким же механическим воздействием распалась «на еще более мелкие частицы-кристаллики». Это неожиданное для проволоки свойство позволило Липкингу выдвинуть довольно правдоподобную версию ее происхождения. Некогда в меловой толще «каким-нибудь животным-камнеточцем» был проделан каналец. Сквозь него тысячелетиями сочилась вода, из которой выпадали частицы железа (дело-то происходило в районе Курской магнитной аномалии). Железные осадки постепенно заполнили собой весь ход, спрессовались – ив результате возникла природная «проволока».

Разумеется, все НИО не спишешь на счет подобных курьезов природы. Находки вроде уже упоминавшегося молота – явно искусственные изделия. В принципе не исключено, что это – предметы человеческого обихода, каким-то образом попавшие в доисторические пласты. На возможность таких казусов указывает, например, факт обнаружения в куске каменного угля монеты, датированной 1397 годом. Да и об опасности мистификаций не следует забывать. Так или иначе, решающее слово по поводу каждого НИО остается за специалистами. Мы же вправе резюмировать: ни в одном из перечисленных случаев гипотеза о внеземном искусственном объекте не имеет пока ощутимого преимущества перед другими, менее экзотическими объяснениями.

Желательно, чтобы кандидат в «инопланетные артефакты» обнаруживал свойства, каковые неизвестны ни у природных объектов, ни у продуктов человеческой деятельности. Есть ли находки такого рода?

Мини– сенсацией последнего времени стало сообщение о металлических шариках, которые попадаются рабочим южноафриканской шахты «Уандерстоун» в залежах пирофиллита – минерала возрастом 2,8 млрд. лет. Шарики заметно сплюснуты и опоясаны тремя ровными параллельными желобками. Но самое удивительное выявилось после того, как один такой шарик сделался музейным экспонатом. Сотрудники музея установили, что этот сфероид, лежащий под стеклянным колпаком, медленно вращается вокруг своей оси, совершая полный оборот за 128 дней. Пресса приводит растерянный комментарий профессора-геолога из Йоханнесбургского университета: «У меня нет ни малейшего представления, что это может быть. Это загадка. Я просто не в состоянии дать никакого объяснения!»

Будем все же надеяться, что наука раскроет эту тайну и определит, являются ли южноафриканские шарики творением природы или чужого разума. К сожалению, трудно питать такую же надежду в отношении другого, не менее интересного шара, найденного на Западной Украине в 1975 году.

Его вынес на поверхность вместе с глиной, добывавшейся в карьере на глубине около 8 метров, ковш экскаватора. Шар имел слегка яйцеобразную форму (размеры 88x85 мм) и состоял из материала, по виду напоминавшего черное непрозрачное стекло и при этом достаточно прочного: экскаваторщик из любопытства пытался разбить предмет о зуб ковша своей машины – но тщетно. Необычную находку экскаваторщик подарил сыну директора местного музея, затем она попала в руки ученых. Результаты исследования шара, изложенные в отчете И.Г. Петровской, Д.А. Менькова и В.Н. Фоменко, до сих пор не публиковались, хотя представляют большой интерес.

Рабочей гипотезой для исследователей с самого начала была мысль о внеземном артефакте. Пласт глины, из которого извлекли шар, имел возраст порядка 10 млн. лет. В том, что такова же древность и самой находки, убедила датировка предмета независимым путем – по толщине выщелоченного слоя, образовавшегося на поверхности шара благодаря длительному воздействию окружающей среды. Плодом человеческих рук этот НИО, следовательно, быть не мог. Между тем его искусственная природа становилась все очевиднее.

Рентгеновская съемка показала наличие внутри шара ядра своеобразной формы, причем не пустого, а заполненного каким-то веществом.

Дальше – больше. Анализ угловых и линейных размеров шара и ядра привел к выводу, что неведомый «конструктор» этого изделия пользовался не десятичной, как мы, а двадцатичетверичной системой счисления, которая не применялась ни в одной известной нам земной культуре. И уж абсолютной неожиданностью закончилась попытка определить плотность ядра исходя из положения центра тяжести шара. Расчеты дали… отрицательную плотность!

По мнению авторов отчета, данный парадокс объясним, если предположить, что «шар – это хранилище запаса энергии, содержащее антиматерию». На Земле оно осталось, по-видимому, «после аварии корабля инопланетной экспедиции».

Слишком смело? Возможно. Сами авторы признают, что их гипотеза нуждается во всесторонней проверке. А вот здесь приходится раскрыть одно грустное обстоятельство. Через неделю после начала исследований владелец находки категорически потребовал ее назад, и из намеченной весьма обширной программы изучения шара была выполнена только часть. Ни доказать окончательно инопланетное происхождение объекта, ни опровергнуть эту версию в таких условиях нельзя.

Как мы видим, почти за всеми НИО тянется шлейф недосказанности, неопределенности. Даже «зальцбургский параллелепипед», которому в смысле внимания со стороны научной общественности повезло больше других находок такого рода, до сих пор, спустя век после его открытия, по-настоящему не объяснен и требует дальнейшего изучения. Что же говорить о прочих НИО!

У этих объектов нелегкая судьба с самого момента их обнаружения. Находят их практически всегда неспециалисты, зачастую не понимающие их ценности для исследования. Страшно подумать, сколько удивительных находок, которые, быть может, перевернули бы научные представления, с равнодушием выброшено, потеряно или хранится кем-нибудь как забавная безделушка…

Но и когда автор невольного открытия оказывается человеком любознательным и ставит в известность ученых о своей находке, ее судьба от этого не делается счастливой. Ископаемые аномалии принадлежат к числу неудобных для науки, «проклятых» ею фактов, как называл их Чарльз Форт. Они все время находятся на обочине планомерных научных поисков; для их интерпретации нет готовых «ячеек» в сети научных понятий; они не являются желанным подтверждением бытующих в науке теоретических концепций, а наоборот, угрожают их существованию. А как известно, если факты не укладываются в теорию – тем хуже для фактов.

На исходе 1852 года Общество антиквариев Шотландии получило посылку с «очень странным железным инструментом». В сопроводительном письме Джон Бьюкенен сообщал, что предмет был обнаружен «в самой середине» куска угля, извлеченного при рытье котлована в окрестностях Глазго. Осмотрев находку, ученые мужи высказали предположение, «что, – цитирую „Труды“ общества, – железный инструмент мог быть частью бура, сломавшегося при какой-то предыдущей попытке найти уголь» в данном районе. Отвечала ли эта интерпретация всем обстоятельствам дела, или же члены Общества ухватились за тривиальную версию, лишь бы не подвергать сомнению аксиому о невозможности разумной деятельности на Земле в эпоху образования угля? Сегодня справедливость их объяснения уже не проверить. Не осталось ни зарисовок, ни описаний того «очень странного», по признанию Бьюкенена, предмета, и сохранился ли он сам где-нибудь – неведомо.

Однако это еще сравнительно благополучный случай. По поводу большинства других НИО не было ни научных публикаций, ни заключений экспертов. Скажем, есть информация, что в 1869 году в штате Невада из куска полевого шпата достали… металлический винт длиной 5 см. Вот по сути и все, что мы знаем о находке. Кто может теперь поручиться, что это не был тот самый «инопланетный винтик», который строгие критики требуют в качестве решающего доказательства палеовизита?

Впрочем, рассказанное в этой главе, по-моему, заставляет приглушить надежду на то, что достаточно обнаружить некий «космический клад» – и всем все сразу станет ясно. Даже если внеземной артефакт отыщется – будут наверняка и споры, и неприятие, и без долгого кропотливого анализа тут никак не обойтись.

Догонское чудо

Вернемся к принципиальным соображениям, высказанным в работах Карла Сагана. По мнению американского ученого, наряду с обнаружением «бесспорного артефакта» весомым доказательством посещения Земли стало бы и открытие другого рода: если бы в каком-нибудь мифе нашлось «ясное сообщение об астрономических реальностях, о которых примитивные люди не могли узнать сами».

Ирония судьбы… К моменту, когда Саган только еще прогнозировал такое открытие, оно давно уже было сделано и даже обнародовано – просто знал о нем узкий круг специалистов,. чьи профессиональные интересы никак не соприкасались с тематикой ВЦ. В 1950 году французские этологи Марсель Гриоль и Жермена Дитерлен опубликовали статью, посвященную мифолого-астрономическим воззрениям догонов – африканского народа, проживающего на территории нынешней Республики Мали.

Оказалось, что догонская мифология, в целом весьма архаичная, включает в себя знания о свойствах и траектории движения спутника Сириуса, а также (это стало ясно из последующих публикаций тех же авторов) сведения о четырех крупнейших спутниках Юпитера, спиральных звездных мирах и многих других «астрономических реальностях», которые известны современной науке лишь благодаря телескопическим наблюдениям. Изложив соответствующую информацию, полученную от догонских жрецов, Гриоль и Дитерлен честно признались, что даже не ставили перед собой «вопрос о том, каким образом люди, не располагавшие необходимыми инструментами, сумели узнать о движении и определенных характеристиках фактически невидимых (точнее, невидимых простым глазом. – Ю.М.) небесных тел».

В качестве одного из объяснений с самого начала напрашивалась мысль о заимствовании догонами этих знаний у высокоразвитой инопланетной культуры, тем более что догонские мифы повествуют о спуске на Землю в крутящемся ковчеге существ, как-то связанных со звездной системой Сириуса. Правда, в 50-е годы, как мы помним, условия для серьезного обсуждения подобных идей еще не созрели. Но и позднее, когда о возможности палеовизита заговорили ученые, а энтузиасты занялись усердными поисками аргументов в пользу «теории древних астронавтов», догонская загадка, погребенная в узкоспециальных изданиях, далеко не сразу привлекла внимание в этом аспекте. Она сделалась широко известной только в 1975 году, с появлением книги Эрика Герье, обстоятельно интерпретировавшего мифы догонов как свидетельство палеовизита, а после выхода через год монографии «Тайна Сириуса», написанной американским востоковедом Робертом Темплем, это предположение начало приобретать очертания научной гипотезы.

От нее нельзя было отмахнуться, как от построений Деникена, непрофессионализм которых виден за версту. Дискуссия об источнике догонских знаний, спровоцированная книгами Герье и Темпля, выплеснулась на страницы научной печати, и на близкое окончание этого спора рассчитывать не приходится.

Естественно, что прежде всего встает вопрос: насколько достоверна информация, сообщенная французскими этнологами? О каком-либо преднамеренном искажении, подтасовке фактов тут, разумеется, не может быть и речи – научная репутация Гриоля и Дитерлен безупречна. Но в ходе дискуссии высказывалось опасение, не возникла ли здесь элементарная ситуация «испорченного телефона», другими словами – не изложена ли догонская мифологическая астрономия с помощью научных понятий, придавших ей чересчур современное звучание. Это подозрение тоже неосновательно. При изучении африканских культур Марсель Гриоль исповедовал принцип «описывать и только описывать», всячески избегая истолкования архаического мировоззрения в духе представлений цивилизованного европейца. Да и загадочные переклички астрономии догонов с современными научными данными, как мы сейчас убедимся, слишком ярки и системны, чтобы их можно было отнести на счет неверного понимания отдельных слов и выражений догонских жрецов.

Выдвигалась еще одна «спасительная» версия – что догоны, возможно, все-таки имели какой-то телескоп. Допущение, прямо скажем, фантастическое; но даже если принять его – многое ли оно объяснит в космических откровениях догонов?

Как и современная наука, догоны знают, что вокруг Сириуса обращается невидимый глазу спутник – белая, маленькая, но состоящая из чрезвычайно тяжелого вещества звезда. Предположим, с помощью своего «телескопа» догонские жрецы разглядели рядом с ярчайшим Сириусом слабенькую звездочку. Каким образом вопреки видимой «немощности» спутника они пришли к мысли, что наблюдают «самую тяжелую звезду» из всех существующих? Значительную массу Сириуса В – так прозвали этот спутник в науке – астрономы XIX века вычислили по воздействию, которое тот оказывает на движение в пространстве «главного» Сириуса (Сириуса А). Затем, когда в начале XX века удалось определить крайне малые (для звезды) размеры Сириуса В, был сделан вывод, что он состоит из сверхплотного, а следовательно, и сверхтяжелого вещества. Станем ли мы предполагать, что жрецы африканского народа, не имевшего даже письменности, были способны на такие вычисления?

Аналогично и некоторые другие представления догонов – например, о вращении Сириуса В вокруг своей оси или о том, что Млечный Путь является спиральной звездной системой, – не могли родиться путем простого созерцания неба через сколь угодно мощный телескоп. Все эти знания – результат теоретического осмысления наблюдаемых фактов, которое предполагает общий высокий уровень развития культуры. Этот уровень, кстати, не только перечеркивает домыслы о «догонском телескопе», но и не позволяет отделаться ссылками на то, что предки догонов могли унаследовать свои астрономические идеи от культуры Древнего Египта, поскольку и египетским жрецам самостоятельно выработать такие знания было бы явно не под силу.

Выходит, никуда не деться от гипотезы о палеовизите? Скажем, прибыли на Землю жители одной из планет системы Сириуса, рассказали землянам о своем доме и его окрестностях, а попутно передали общие сведения о Вселенной… Далекие потомки тех, кто общался с инопланетянами, донесли «небесное откровение» до нас. Критерию Сагана, о котором мы говорили в начале главы, оно полностью удовлетворяет!

Увы, и тут не все столь просто, как кажется на первый взгляд. Хотя научная критика книги Темпля была во многом вызвана эмоциональным неприятием самой идеи палеовизита, нужно признать, что оппонентам удалось нащупать в «пришельческой» версии одно действительно уязвимое место.

Перед нами снова возникает призрак ситуации, ставшей прямо-таки роковой в проблеме палеовизита. Астрономические знания догонов, превосходя собственные познавательные способности этого народа («аномалия» на сей раз бесспорна), во многих аспектах выглядят недостаточно совершенными для его предполагаемых инопланетных наставников. Ну в самом деле, не могли пришельцы назвать спутник Сириуса самой маленькой и самой тяжелой звездой, ибо наверняка бы знали, как знаем сегодня мы, о существовании и более миниатюрных, и куда более плотных и тяжелых звезд. Или почему, спрашивается, космические учителя догонов сообщили только о четырех спутниках Юпитера, тогда как к сегодняшнему дню их известно шестнадцать и нет уверенности, что это окончательное число?

«Разве что межзвездные путешественники, пролетая мимо Юпитера, не умели считать даже до пяти», – иронизирует по этому поводу астроном Дитер Герман. (Возражения типа: «они успели заметить только самые крупные спутники» – не лишены, конечно, смысла, но все же они из области непроверяемых допущений.) По указанным особенностям астрономия догонов ближе к уровню хотя и довольно развитой, но «вчерашней» земной астрономии.

Так не здесь ли кроется разгадка? В противовес объяснениям Гсрье и Темпля их критики выдвинули «гипотезу о миссионере». Послушаем аргументы в ее пользу.

Догонская культура не была изолирована от влияния со стороны современной западной цивилизации. В частности, в 20-е годы нашего столетия среди догонов работали миссионеры из католической организации «Белые отцы». Какой-нибудь миссионер мог обратить внимание на то, что мифология аборигенов придает большое значение Сириусу. (Сам по себе интерес догонов к ярчайшей звезде земного неба, конечно, ничуть не загадочен, а кроме того, не исключено, что они переняли этот интерес от жрецов Древнего Египта, которые, как известно, умели рассчитывать время первого появления Сириуса из-за горизонта, предсказывая по этому моменту скорый разлив Нила.) Для налаживания добрых отношений с местными жителями или по каким-то иным соображениям миссионер – так считают сторонники излагаемой версии – решил обогатить представления догонов об их любимом светиле.

Здесь следует подчеркнуть, что как раз в 20-е годы Сириус сделался героем многочисленных публикаций. К тому времени была установлена чудовищная плотность его спутника, и наука на базе этого открытия пришла к мысли о существовании нового, неизвестного доселе типа звезд – белых карликов. «Самая маленькая и самая тяжелая звезда» – такая характеристика Сириуса В звучала справедливо именно по состоянию астрономических знаний на 20-е годы. Миссионер добросовестно пересказал догонам все, что читал о Сириусе В (а писали о нем не только научные издания, но и газеты; белые карлики пользовались в те годы такой же популярностью, как в наши дни черные дыры). Догонские жрецы включили новые сведения в свою мифологическую систему, и когда французские этнологи занялись ее изучением, заимствованные астрономические знания уже воспринимались как органичная часть мифов.

Не вдаваясь пока «подробное обсуждение этой гипотезы, замечу, что и она не объясняет всех астрономических странностей в мировоззрении догонов. К примеру, ей тоже можно адресовать каверзный вопрос: неужели миссионер знал только о четырех спутниках Юпитера, хотя и в те годы их насчитывали уже девять?

Вообще догонской астрономии присуща отчетливая хронологическая многослойность. К первому слою относятся представления, нормальные для архаической культуры. Скажем, догоны знают лишь планеты, видимые невооруженным глазом, – в этом аспекте их астрономию явно никто не корректировал, ни «миссионер», ни «пришельцы с Сириуса». Второй слой знаний – например, о тех же спутниках Юпитера – скорее соответствует астрономическим представлениям эпохи Галилея. Наконец, знания о системе Сириуса или спиральной структуре нашей Галактики отвечают уровню науки первой половины XX века.

Опираясь на этот факт, Д. Герман модифицировал «гипотезу о миссионере» следующим образом. «Догоны, – пишет он, – учиняли „астрономический допрос“ каждому представителю наций, практикующих астрономию, который приезжал в Республику Мали на протяжении ее истории, а до наступления эры массового туризма это, по всей видимости, были люди преимущественно высокообразованные. Такие расспросы гостей с течением веков и могли привести к той мешанине астрономических знаний разных эпох, которую мы сегодня наблюдаем у догонов».

Я думаю, читатель ощутил психологическую натяжку, ценой которой объясняются факты в обоих вариантах рассматриваемой гипотезы. Нам предлагают поверить в поистине странное поведение участников межкультурного контакта. Поверить в то, что миссионер, «по долгу службы» призванный распространять среди африканцев христианское вероучение, вдруг стал читать им лекции по астрономии. Или что целый народ в течение многих веков был одержим «астрономической манией» и жадно расспрашивал всех чужеземцев о вещах, бесконечно далеких от его практических нужд… Едва ли в истории сыщутся аналогичные примеры.

Ну да ладно, сомнения психологического порядка – еще не полновесный контраргумент. Более серьезные возражения против гипотезы о недавнем заимствовании догонами своих удивительных познаний рождаются при анализе мифологического и этнографического контекста этих знаний.

Начать с того, что загадочные астрономические сведения не просто включены в мифологическую систему, но являются по существу астромифологией, каждый мотив которой нагружен архаическим и, как водится в мифологии, многоплановым содержанием. К примеру, обращение Сириуса В (звезды По, как называют ее догони) вокруг Сириуса А (звезды Сиги) символизирует ритуал обрезания. С другой стороны, оба небесных тела ассоциируются с двумя популярными персонажами мифов, и о движении спутника Сириуса догони говорят: это бледный лис Юругу неотступно кружит около своего «женского близнеца» Язиги и не может ее настичь. Ко всему прочему, следуя исконно мифологическому принципу уподоблять микрокосм (человеческий организм) макрокосму («организму» Вселенной), догоны уподобляют круговые движения небесных тел циркуляции крови. Примеры можно было бы умножить. И нигде не видно «швов», «белых ниток», следов поспешной подгонки недавно узнанных астрономических сведений к древним мифологическим воззрениям. А ведь догонам, если принять «гипотезу о миссионере», надо было с этим спешить, ибо деятельность пресловутого миссионера относят к 20-м годам, а уже с 1931 года к изучению догонских мифов приступили профессор Гриоль и его сотрудники…

О солидном возрасте астромифологии догонов можно судить и по их главному празднику Сиги. Проведение через каждые 60 лет церемоний Сиги догонские жрецы связывают с периодом обращения звезды По вокруг звезды Сиги, который, как утверждают догоны (и современная наука!), равен 50 годам. В причине несовпадения этих двух цифр Гриолю и Дитерлен разобраться не удалось, но о том, что для догонов оба цикла, небесный и земной, имеют смысловую связь, исследователи говорили твердо. Так вот, по этнографическим данным (наличию реликвий, остававшихся после каждого подобного торжества) церемонии, Сиги прослеживаются до XII столетия, а некоторые сведения позволяют предполагать начало этих церемоний в VI веке н. э.! Естественно заключить, что сравнимую древность имеют и астрономические представления догонов, по крайней мере касающиеся системы Сириуса – Сиги.