Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая

— Алевтина, ты можешь ко мне зайти? Да, прямо сейчас. — Удобно устроившись в полукресле за своим рабочим столом, Елена Александровна вызвала по телефону свою давнишнюю подругу — Алевтину Сусекову, бессменного ректора Государственного университета в Королевце. Не то, что она доверяла подруге больше других, но, Алевтина, как опытнейший биолог в Средневековье, могла помочь ей разобраться с непонятными явлениями. В ожидании Сусековой, наместник привычно перебирала бумаги на своём столе, начав, как обычно, с доклада безопасника Анатолия Ветрова.

— Так, уголовная хроника, бытовое убийство, квартирная кража, воры задержаны. Отлично. — Женщина перевернула следующие листы сводки в красной кожаной папке. — «По сообщениям агентуры, в Швеции идёт активная подготовка к предстоящей войне. В метрополии сформированы две свежие дивизии, вооружённые новейшими русскими ружьями и шведскими затворными пушками под русские снаряды. Закупки боеприпасов в Королевце шведами увеличены вдвое, да столько же боеприпасов закуплено недавно у Новороссии, впервые за последние годы. В Варшаве и Кракове сформированы ещё три дивизии, туда поступило оружие и боеприпасы из Новороссии. Учитывая торговые потери Швеции, за последние пять лет, после выхода Новороссии на рынки Ближнего Востока и Индии, война Швеции с Новороссией неизбежна. Покушение на Никиту Седова и неудачная попытка восстания на Острове, вполне вписываются в предстоящую войну между шведами и русами. Тем более, что шведский король-католик Карл, несмотря на наших агентов влияния, усилил борьбу с православием, риксдаг вчера принял закон о повышенном налогообложении православных купцов и промышленников, ровно в два раза».

— Доброе утро, Елена Александровна, — прервала чтение старинная подруга, войдя в кабинет без стука. Сусекова прошла в кабинет, уселась на своё любимое место и вопросительно взглянула на Чистову.

— Доброе утро, Алевтина Петровна, доброе утро, — задумчиво ответила та, не зная, как начать разговор. — Ты давно смотрелась в зеркало?

— Каждое утро вижу там себя, да днём не по разу, а что?

— Через месяц нам будет по семьдесят лет, а, на сколько мы выглядим? Ты когда последнего сына родила? В пятьдесят шесть лет? Толик твой, ему всего на год меньше, чем нам, можно ему больше сорока лет дать? А Павел Аркадьевич, Нина ему пять лет назад дочь родила.

— Так Нина моложе нас была, — неуверенно предположила Алевтина, машинально подошла к ростовому зеркалу, рассматривая своё лицо.

— Всего на шесть лет, всего. Зато Павел Аркадьевич на восемь лет старше. Это нормально или нет, как ты думаешь?

— Что нормально? То, что мы так выглядим? — Алевтина внимательно посмотрела в зеркало и пожала плечами, возвращаясь на своё место. — Чистый воздух, натуральная пища, наверно, так и должно быть.

— Конечно, потому мои сорокалетние помощники и ученики выглядят старше нас. — Съязвила Чистова, — видимо, они питаются отбросами и дышат вредными испарениями. Все поголовно в городе, кроме нас! Перестань корчить из себя дурочку! Что с нами будет?

— Я без доклада, — прервал разговор двух подруг Анатолий Ветров, имевший право входить по срочным вопросам в любое время дня и ночи. — В Новороссии началась война, пока только гражданская. Официальные власти молчат, как обычно. Но, уже поступили пять сообщений о стрельбе в городах. Все воинские части Новороссии две недели находятся в боевой готовности, задействованы на охране стратегических заводов и предприятий. На всю территорию страны их не хватит, наверняка в глубинке начнётся резня, как в приснопамятные девяностые годы на Кавказе и Средней Азии.

— Что предлагаешь? — Моментально посуровела лицом Елена Александровна.

— Надо объявить всеобщую мобилизацию, оружия на складах вполне достаточно. Пока полки запаса будут разворачиваться, снять с консервации все бронепоезда и торпедные катера береговой охраны. Дня три на это уйдёт, дальше посмотрим на поведение шведов. От Москвы подлостей не будет, они сами усиливают оборону на границе со Швецией. Остаётся прорыв шведов через Балтику и со стороны Великопольши. На Балтике стоит ввести блокаду нашего побережья и обязательный досмотр всех шведских кораблей, тогда сможем пресечь любую попытку высадить войска. А по южному оборонительному рубежу нужно пустить бронепоезда встречным курсом. Да ежечасный облёт границы самолётами-разведчиками неплохо бы устроить.

— Сделаем, сегодня же, — записала себе в ежедневник госпожа наместник Западного Магадана. — Этого хватит?

— Уверен, вполне достаточно. — Безопасник присел на стул и ухмыльнулся. — Валентин звонил, спрашивал, возьмём ли мы себе Папскую область? Я ответил, что не откажемся, как, Елена Александровна?

— Какая Папская область, у них самих гражданская война началась! Тут не до жиру, быть бы живу! — Удивилась Елена, почувствовав в сердце облегчение, однако. Коли эти офицеры ведут речь о новых землях, значит, уверены в своих силах. Как жаль, что Коля Кожин уехал в свою Австралию, его бы сюда. Тогда никакие войны не были бы страшны.

— Нормально всё будет, Елена Александровна. — Словно подслушал её мысли Ветров. — Кожин своих парней воспитал хорошо, правильно воспитал. Старший, который Серёга, такого за последние недели наворотил в Питере. Да и на материке недавно отметился, толк из парня будет, не хуже отца работает! Думаю, они специально не ведут активных действий в Европе, провоцируют выступления всех недовольных. Чтобы одним махом решить вопрос с недобитыми дворянами и унифицировать страну, избавившись от осколков Средневековья на своей территории окончательно.

— Хорошо, коли так. — Задумалась наместница, потом вернулась к первому вопросу, волновавшему женщину сильнее всего. — Ты раньше думал о нашем неправильном старении?

— В смысле, почему мы так хорошо выглядим? — Уточнил безопасник, дождавшись утвердительного кивка обеих женщин. — Так на этот счёт Валентин года два назад интересную версию выдвинул. Нам же было примерно по тридцать пять лет, когда мы в прошлое провалились. По теории относительности, мы должны были помолодеть, вплоть до впадения в младенчество. Но, это в теории. На практике, видимо, омоложение организма не происходит, зато сильно замедляется старение, вплоть до консервации всего тела. На какой срок, непонятно, версии разные, от простого удвоения возраста, до проживания в неизменном теле до двадцать первого века. Когда наши внутренние часы, так сказать, сравняются с внешним миром. На детях из двадцать первого века это сказалось иначе, все они нормально развивались до взрослого состояния, зато также остановились в возрасте, но примерно в двадцать пять лет. Тот же Никита Седов выглядит на двадцать пять, хотя ему уже сорок пять лет, или сорок шесть, по-моему.

— Но, почему мы этого не замечали? — Удивилась Алевтина. — Наши дети выглядят на свои годы.

— Так они уже здесь родились. А все подростки, что попали с нами в прошлое, давно перебрались в Петербург, потому мы и не заметили их возраста. Общаемся только по радио, они даже на ежегодные балы не приезжают, работают и путешествуют по миру. Валентин, правда, заметил это давно, лет десять назад, но, ему и карты в руки, врач, всё-таки. Все наши офицеры знают об этом, мне он тоже рассказал.

— А нам, почему не сказал? — Раскраснелась от обиды Чистова, вскочив со своего места. — Почему от нас всё скрывали?

— Так эта теория ничем пока не подтверждена. Вдруг мы завтра проснёмся стариками, а вы уже собрались сто лет жить, обидно будет. Потому и молчал, не хотел напрасно обнадёживать. — Ветров встал, намереваясь уйти от предстоящего разноса. — Так насчёт Папской области, что сказать Валентину?

— Берём, чёрт возьми, — стукнула кулачком по столешнице госпожа наместница. — Будут и у нас свои «Римские каникулы», не всё в Иерусалиме отдыхать. Что он просит за это?

— Как обычно, ничего. — Мужчина откланялся, оставив двух подружек в изумлении переваривать обескураживающие новости.

Обе подружки, словно сговорились, тут же направились к зеркалу, где четверть часа потратили на внимательное изучение своей внешности. Крутились долго, особое внимание уделили не лицу, а рукам, шее, области декольте, именно там появляются самые предательские морщины и пигментные пятна, которые невозможно ничем скрыть. Обеим женщинам, впервые в жизни, хотелось найти следы старения на своём теле, и они боялись их обнаружить. Поиски, к вящей радости подруг, не дали никаких результатов, вернее был получен главный результат, — их организмы совершенно не постарели с момента, когда оказались в шестнадцатом веке. Ни единого пигментного пятна, ни сетки морщин на груди и шее, ни дряблой кожи на руках, обнаружить не удалось. Женщины выглядели упругими, как наливные яблочки, самый придирчивый мужчина не оценил бы их возраст старше сорока лет, тех сорока лет, на которые выглядят женщины в двадцать первом веке. По меркам семнадцатого века, это возраст тридцатилетних женщин.

— Веришь им? — Спросила Алевтина, усевшись на диван и облегчённо переводя дух.

— Валентину верю, он всё-таки медик, хотя и офицер. — С плеч Елены Александровны словно упал тяжкий груз, не дававший ей покоя последние годы. Ещё в детстве она прочитала фантастический рассказ, где героям удалось уничтожить старение организма так, что люди сохраняли бодрость и силу до последнего дня жизни. Они умирали, как перегорают лампочки, за пару мгновений. И, последние годы именно эта мысль, умереть внезапно, на ходу, не завершив дела и не оставив распоряжений, пугала Чистову больше всего. Именно из-за этого предчувствия она каждые полгода переделывала своё завещания, дополняя его новыми пунктами и убирая выполненные. Женщина, всю жизнь прожившая размеренной запланированной и подсчитанной жизнью, вдруг встала перед возможностью умереть внезапно, как на войне. Такая перспектива пугала больше всего, она даже стала лучше понимать своих знакомых офицеров, живущих каждый день, как последний в жизни. Но, как бы Елена Александровна ни пыталась приспособиться к подобной мысли, психика пожилой женщины оставалась крайне консервативной и закостеневшей, тревожные предчувствия её не отпускали.

Сейчас, узнав авторитетное мнение лучшего врача в Средневековье, Чистова словно услышала помилование на эшафоте. Теперь её не пугала внезапная смерть, она воспряла духом, планируя свою жизнь и, главное, работу, на долгие месяцы и годы. Не сомневаясь, что лично увидит результаты и добьётся исполнения лучшим образом. Годы жизни впереди, пусть и в роли старухи, радовали женщину, как бесконечно долгие летние каникулы восхищают младших школьников. Она успеет завершить все начатые проекты, успеет построить, наконец, долгожданную чугунку от Балтики до Чёрного моря. Она, наконец, побывает в Южной Африке и Австралии, Индии и Америке, куда раньше боялась отправляться из-за неопределённости в делах. Елена Александровна взглянула на мир свежим взглядом, словно сквозь оконное стекло, с которого летняя гроза смыла пыль, и, усидела, что жизнь прекрасна!

— Аля, давай поедем в Австралию, так соскучилась по Николаю! — Потянулась всем телом женщина, гибкая, статная, полная энергии, словно и нет за плечами семидесяти прожитых лет, пережитых невзгод и опасностей. — Прямо завтра, всё бросим, и поедем!

— Да ты что, Елена Александровна? — подошла и обняла её подруга, закружила в импровизированном вальсе по кабинету. Через пару тактов, обе наткнулись на мягкие стулья и плюхнулись на них, расхохотавшись до слёз. Потом хозяйственная жилка взяла верх у Сусековой. — Мы не можем никуда уезжать, ты забыла, война скоро.

— Откуда ты знаешь, что мы воевать будем? — Всё ещё улыбаясь, поднялась со стула наместница. — Пусть Швеция с Новороссией меряются силами, нам какое дело? Перекроем Балтику катерами накрепко, пусть попробуют по берегу до нас добраться, там Россия им не даст. Слышала, что Валентин предложил нам? Если они так уверены в победе, шведы до нас просто не успеют добраться. Хотя, ты права, мы теряем все рудники и заводы в Швеции, и до Мурманска им рукой подать. Чёрт побери! Мы же весь лес, уголь, железо, медь, да практически все ресурсы получаем из Швеции, либо через Балтийское море, либо из шведской Великопольши.

— Подумаешь, Швеция. — Надула губы Сусекова. — Между прочим, доски и древесина из Руси намного дешевле, а в прошлом году начали по чугунке железо и уголь из Курска и Донецка в Ригу возить, тоже дешевле шведского выходит. У меня зять там живёт, рассказывал. Говорил, что плоты по Западной Двине сплавляют, в которых строевой лес вдвое дешевле польского получается.

— Правильно, когда шведы лишатся всех доходов, быстро своему королю мозги вправят. А Кирунские рудники и заводы мы Ивану Пятому подарим, за участки земли под строительство Балтийско-Черноморской чугунки, например. — Наместница уселась за рабочий стол и нажала кнопку селектора, — Пригласите ко мне министров промышленности, торговли, и обороны. Срочно!

Сусекова, продолжая улыбаться, поспешила покинуть кабинет, мать-начальница приступила к работе, сейчас здесь будет жарко!

Так же жарко было в ясный летний полдень на всей территории Новороссии спустя несколько дней. Несмотря на рабочий день, вокруг уличных репродукторов, домашних и заводских динамиков, собирались напряжённые толпы людей, внимательно вслушиваясь в последние известия из столицы. Слухи о войне ходили последние недели, а с утра многие успели послушать популярную радиопрограмму «Весёлый сплетник», где ведущие открыто, говорили о важном правительственном сообщении по предстоящей войне. Люди, измученные последними событиями, покушением на наместника, арестами заговорщиков на Острове, слухами о погромах и грабежах в глубинке, ожидали только худшего. Поэтому к уличным репродукторам выползли даже старики, напряжённо вглядываясь в блестящую таблетку металлического корпуса на столбе.

— Внимание, внимание! Говорит Петербург! Сегодня, в десять часов утра, полномочные послы Швеции и Священной римской империи германской нации передали временному наместнику Новороссии Валентину Седову письма от своих правителей. В этих письмах шведы и германцы объявляют войну Новороссии с сегодняшнего дня, восьмого июля 7113 (1605) года. В это же время шведские войска вторглись на территорию Новороссии из Великопольши, двумя армиями. Северная армия движется вдоль побережья Балтийского моря, направляясь на запад. Южная армия движется от Гнезно в сторону Берлова. Пограничные отряды Новороссии вынуждены были отступить перед превосходящими силами противника. В обеих шведских армиях насчитывается до шестидесяти тысяч солдат и офицеров.

— С юга границы Новороссии были сегодня атакованы двумя германскими армиями. Одна армия эрцгерцога, численностью сорок пять тысяч солдат и офицеров, движется на Прагу. Вторая германская армия, численностью тридцать пять тысяч солдат и офицеров, направляется в сторону Веймара. В обеих германских армиях большое количество наёмников из Швейцарии, Венеции, Генуи, Савойи, Папской области и других итальянских государств. — Диктор поперхнулся, продолжив читать текст. — Из-за начала военных действий временный наместник Новороссии Валентин Седов издал приказ для всех вооружённых и морских сил Новороссии:

— Первое, во всех портах Новороссии задержать все корабли шведского, германского, венецианского, генуэзского, савойского подданства, экипажи кораблей немедленно арестовать. Корабли взять под охрану силами портовых властей до прибытия сотрудников безопасности.

— Второе, кораблям и катерам Новороссии в Средиземном, Северном, Балтийском, Чёрном, Красном морях, а также в Индийском океане, предписано с сегодняшнего дня производить обязательный досмотр всех кораблей любых стран для пресечения перевозки войск и боеприпасов врагам Новороссии. Корабли вражеских стран подлежат немедленному аресту и доставке в порты Новороссии, в случае неповиновения приказываю вражеские корабли топить всеми средствами.

— Третье, временный наместник Валентин Седов от имени Новороссии объявляет с сегодняшнего дня войну Швеции и Священной римской империи германской нации, а также всем странам, чьи наёмники воюют с Новороссией под своими флагами, а именно — Швейцарии, Венеции, Генуе, Савойе, Папской области. Их корабли и торговцы считаются вражескими и подлежат немедленному аресту или утоплению.

— Четвёртое, торговцы и товары из вражеских государств подлежат немедленному аресту на всей территории Новороссии, включая Ближний Восток, Северную Индию и Американские территории.

— Пятое, на всей территории Новороссии с сегодняшнего дня вводится военное положение. Все, кто с оружием в руках попытается напасть на жителей Новороссии или на заводы, государственные учреждения и предприятия, на школы, больницы, склады, подлежат расстрелу на месте. Их безоружные сообщники подлежат аресту и разбирательству по суду, семьи виновных будут высланы из страны, имущество конфисковано.

— Подписано лично временным наместником Новороссии Валентином Седовым, сего дня, восьмого июля 7113 года.

Это сообщение с полудня передавалось каждые полчаса по всем уличным и домашним точкам вещания радиосвязи. Во всех городах и крупных сёлах европейской части Новороссии уже к вечеру народ знал приказ наместника наизусть. На следующий день две трети газет вышли с напечатанным текстом этого приказа. Однако, надежды Валентина на какое-то обуздание вялотекущего бунта в провинции не оправдались. После некоторого затишья, вызванного осмыслением происшедшего, селяне и мятежные дворяне сделали свои выводы, полностью противоположные ожиданиям Петербурга.

Банды люмпенов и обедневших дворян не только не перестали грабить сторонников власти и разорять школы и лекарские пункты. Они, словно подстёгнутые вожжами, начали жечь разорённые усадьбы, выжигать неубранные созревающие поля, убивать крестьян, живущих на выморочных землях. Если крупные города были хорошо защищены правительственными войсками, то, хутора, деревни и сёла, небольшие городки и поместья на выморочных землях остались беззащитными. Люди оттуда бежали в города под защиту армии, другие укрывались в немногочисленных лесах центральной Европы, третьи закрывались в своих домах, надеясь отбиться от бандитов. Новороссийская провинция запылала в огне гражданской войны.

Вскоре к бандитским набегам своих хозяев-дворян присоединились крестьяне-арендаторы и сервы с баронских, графских, курфюрстских, княжеских, герцогских, епископских, архиепископских, и прочих владений. Сами нищие крестьяне и ремесленники лютой завистью завидовали своим соседям, таким же простым работягам, оказавшимся на воле, на выморочных землях, отошедших государству. Пятнадцать лет сервы и арендаторы, обираемые до нитки своими хозяевами по старым законам, с завистью наблюдали, как крепнут соседские хозяйства. Как вольные крестьяне сеют урожайные сорта зерновых, садят картошку, растят скотину, отдавая лишь налог, без отработки барщины и прочих внеочередных поборов.

За полтора десятилетия бывшие нищие сервы и арендаторы, волей случая оказавшиеся свободными людьми на свободных землях, разбогатели, выстроили двухэтажные дома, завели трактора, пахали стальными плугами, боронили стальными боронами. Это всё видели их соседи, оставшиеся на землях прежних хозяев, в прежних условиях и привычной нищете. Когда дворяне организовали свои бандитские отряды и стали грабить соседей, их крестьяне-арендаторы смекнули хозяйственным умом, что они сами не хуже. Коли это позволено дворянам, их слугам и рабам тоже можно…

И пошла вторая волна грабежей, теперь с подлинно крестьянской смекалкой и усердием. Кто-то просто собирал родню и шёл в соседнее «вольное» село, где выгонял хозяев и загружал чужое имущество в чужие телеги, на которых возвращался домой. А потом всей семьёй вывозил остатки, до последнего зёрнышка и последнего ржавого гвоздя. Кто-то крохоборничал, обирая ограбленные дворянскими отрядами усадьбы и хутора, раздевая убитых и собирая оставленный инвентарь. Те, кто поумней или совестливей, как посмотреть, под большим секретом сообщали вольным соседям, что их собираются пожечь и ограбить, даже предлагали свои дома для укрытия. А затем грабили и жгли брошенное имущество, да планировали содрать со «спасённых» соседей плату малую. Не стесняясь принимать благодарность за подобное «спасение» от ограбленных соседей.

Были, конечно, в этом угаре грабежей и убийств, островки спокойствия и тишины. Как правило, в тех местах, где вольные земли раскинулись широко, и, вольные крестьяне смогли организоваться. Там набранные со всех хозяйств отряды самообороны вооружались и защищали в меру сил свои дома и семьи. Некоторые даже в отместку разоряли дворянские поместья и замки, спешили вырубить баронские леса, выловить рыбу из баронских прудов. Всё, как и везде, во все времена. Ничего личного, только нажива. Как всегда, эту наживу сопровождали пытки, насилие, убийства невиновных женщин, детей, стариков. Сервы убивали вольных соседей из зависти, вольные соседи резали дворян и жгли замки от страха и мести, дворяне воевали против власти русов, пытаясь отплатить за вынужденную нищету и уравнение в правах с простолюдинами.

На все эти беды накладывались поднявшие голову уголовники и набежавшие из соседних стран любители лёгкой наживы. А после объявления войны Новороссии почти всеми государствами Центральной Европы, в палёный запах безудержного бунта добавилась перчинка политики. Крупнейшие и старейшие королевские семьи Европы, все эти Гогенцоллерны, Вительсбахи, Габсбурги, бывшие независимые князья Чехии и Моравии, вторглись на свои бывшие земли с дружинами наёмников. Где сразу объявили восстановление своих владений в прежних границах, сбор недоимки за все полтора десятилетия вынужденной эмиграции, а также, взяв на вооружение практику Лангедока, Нормандии, Прованса, Правобережной Венгрии, срочно заключали договоры о взаимопомощи с Францией, Священной римской империей германской нации и Швецией. Ну, и, друг с другом, естественно, а некоторые, даже с Испанией и Папской областью.

За пару дней, как упавшие костяшки домино, одна за другой, на территории Новороссии возникли аж пятнадцать независимых княжеств, герцогств, и прочих государственных образований, среди которых оказались сразу две республики, во главе с баронами, что характерно. И, тут такое началось! Предыдущие волнения в провинции показались лёгкой разминкой. Вернувшиеся «независимые» правители, словно сорвались с цепи, резали и грабили направо и налево. Жгли якобы своё имущество, не сомневаясь в глубине души, что всё это счастье скоро закончится, русы наведут порядок. А долгие годы эмиграции и нищеты опять вернутся, поэтому надо «оторваться по полной»! На центральную Европу окончательно рухнула кровавая завеса гражданской войны.

Валентин Седов попрощался с сыном, не удержался и погладил его по колючей щеке, перед тем, как отправиться в рабочий кабинет. Никита уже полностью восстановился после покушения, но, как лечащий врач, отец держал его в постельном режиме, опасаясь рецидивов. Впрочем, как раз возвращаться к работе наместника, сын и не спешил, наслаждаясь бездельем, как отпуском. Он не только доверял своему отцу, но и не сомневался, что временный наместник Новороссии все вопросы решит быстрее и лучше своего сына. Да и Валентин предложил доверить усмирение бунтовщиков именно себе, воспользовавшись ранением Никиты. Тогда, после окончательного замирения страны, все грехи неизбежных казней и репрессий, лягут на Седова-старшего. А вернувшийся к власти в мирной стране Никита будет всеми воспринят, как миротворец, что положительно скажется на его работе.

Седов-старший вышел из квартиры сына, оценивающе посмотрел на охрану, вставшую при его появлении по стойке смирно. Три бойца с карабинами в руках выглядели неплохо, броневая дверь в апартаменты сына автоматически захлопнулась на замок. Вроде, всё хорошо, это уже перестраховка, в столице Новороссии после арестов заговорщиков тишь да гладь, божья благодать. Словно и не было взрыва во дворце, пышных похорон половины министров, ночных арестов заговорщиков, сражения в Ирландском проливе. Быстро забылось шествие пленных ирландцев по Петербургу, отправленных в далёкую Югорусь. Хотя газеты и проводное радио ещё обсуждают горячие новости, народ спокойно вернулся на рабочие места, как говорили офицеры в советское время, — «Война-войной, а обед по расписанию». Большинству работяг и учёных интересно, прежде всего, своё занятие, нежели какие-то возмущения недобитых князей и герцогов на материке.

Однако, молодёжь из отрядов народного ополчения, успевшая поучаствовать в арестах заговорщиков и захватах ирландского десанта в плен, рвалась в бой. На волне бескровных побед, парни, воспитанные магаданцами в духе защиты Родины от интервентов, и, помощи угнетённым славянам, просились на материк. Особенно после новостей об отрядах, нанятых Виттельсбахами, Гогенцоллернами, Габсбургами, и прочими герцогами и князьями, устроившими кровавую бойню в малых городах и сёлах материковой Новороссии. Крупные промышленные и торговые центры находились под защитой правительственных войск, с которыми отряды наёмников не рисковали связываться. Зато «повстанцы» с лёгкостью грабили крестьян, оказавшихся на вымороченной земле. Сами крестьяне, глотнувшие свободы, пока не предпринимали никаких попыток организовать отпор, не привыкли ещё бывшие холопы и вилланы, считать себя равными дворянским отрядам.

На материковой части Новороссии сложилось шаткое равновесие между правительственными войсками, по своей малочисленности, не способными навести порядок на большей части, территории страны, и, разрозненными отрядами повстанцев, не имевшими сил сражаться против регулярной армии Новороссии. Две недели Валентин Седов выжидал, полностью приняв предложенный Петром и Николаем план. Нужно было дать время всем внутренним и внешним врагам молодого государства показать свою сущность. И, судя по последним новостям, этот план частично сбылся. Состояние неуверенного равновесия в стране заметили не только магаданцы, но и заинтересованные страны, которые поспешили предъявить свои аргументы, в виде войска, двигавшегося на территорию Новороссии.

Бросить веские доводы на весы истории и политики. На сей раз, видимо, всё было завязано на определённый день, а именно, восьмое июля 1605 (7113) года. В один день границу Новороссии пересекли войска Швеции с территории Великопольши, германские войска с территории Священной римской империи германской нации, в рядах которых были замечены швейцарские, савойские, генуэзские, миланские отряды. Учитывая, что внутри страны грабили и убивали отряды бывших королей, князей, курфюрстов, герцогов, ещё не забывших про свою «незалежность». А именно прежние правители Чехии, Моравии, Силезии, Саксонии, Баварии, Пруссии, Померании, Гессена, и, прочих «государств», волновался Валентин вполне серьёзно. Вынужденная мера, которая привела к гибели сотен простых людей, женщин и детей, тяжким грузом легла на сердце временного наместника Новороссии.

В приёмной рабочего кабинета к вечеру восьмого июля его ждали все приглашённые лица, как из заместителей министров, недавно ставших главами своих ведомств, так и молодые магаданцы, доказавшие свою верность и умение работать. Седов пригласил всех в рабочий кабинет, и, едва расселись, начал совещание.

— Считаю, что время ожидания закончилось, пора принимать энергичные меры по защите людей и государства. Завтра же необходимо активизировать действия наших войск на материке, и, высадить десанты в ключевых точках. — Обозначил тему выступлений наместник, кивнув головой в сторону молодого министра обороны.

— Сначала по операции отвлечения, мы уже связались с кипрскими и критскими казаками, в ближайшие два дня они обещали атаковать побережье Венеции, Папской области, Генуэзской республики. И, не просто высадиться на берег и ограбить пару селений, а захватить крупные города и попытаться удержать максимальную территорию этих стран. Завтра утром из Порта Мутного отправляется караван с грузом пушек и боеприпасов в Средиземное море, они прибудут к побережью, захваченному казаками через пять-семь дней. Надеемся, что доставленных казакам боеприпасов будет достаточно для действенной обороны в течение нескольких недель. — Министр подошёл к карте Европы на стене, и продолжил, втыкая в карту цветные флажки с символами родов войск.

— Через неделю, когда все германские войска будут связаны боями на нашей территории, армия правобережной Венгрии вторгнется в Священную Римскую империю, с единственной целью, — быстрейшим захватом Вены, и, если получится, пленением самого эрцгерцога и его семьи. Тут им не потребуется держать оборону, отступять сразу после появления крупных отрядов германцев. Мы договорились с наместником Венгрии Андрашем Ракоци, что захват Вены и эрцгерцога закроет остатки долга его страны перед Новороссией. А потраченные боеприпасы будут ему компенсированы нами за наличный расчёт, из средств от ограбления венграми Вены. Учитывая, что Вена остаётся достаточно богатым городом, Ракоци надеется ещё и неплохо заработать на своей помощи.

— Основные силы мы будем высаживать в Эмдене, уже сегодня вечером туда отходит первый караван. Через два дня город и окрестности будут под нашим полным контролем, туда сразу перебазируем своим ходом три эскадрильи бомберов, общей численностью девяносто самолётов. Дополнительно им придаём эскадрилью штурмовиков и эскадрилью истребителей, для разведки и вывоза ценных грузов. На территории Новороссии будем действовать отрядами в пределах роты, благо, связь налажена отлично. Уверены, для разгрома любой банды или даже отряда наёмников, усиленной роты будет достаточно. Все отряды получат сопровождение с воздуха, что обеспечит надёжную разведку и прикрытие при необходимости. В составе усиленных рот, будут два бэтэра, семь грузовиков, три тягача с пушками калибра сто миллиметров. За неделю в порту Эмдена планируем выгрузить все подготовленные войска с Острова, численностью до восьми тысяч бойцов, с вооружением, техникой и боеприпасами. В Метрополии останется минимальное количество кадровых военных и ополчение, его мы будем готовить для второго этапа операции, когда потребуется конвоировать пленных и депортировать их семьи.

— За эту неделю погибнет уйма народа, а германцы и шведы доберутся до Берлова (Берлина) и Веймара. Они разрушат всю инфраструктуру пограничных районов. — Не выдержал новый министр промышленности. — Замучаемся восстанавливать шахты Силезии, не дай бог, взорвут ещё что-нибудь!

— Что Вы, в армии интервентов нет механической тяги. Скорость передвижения их отрядов не превышает сорока вёрст в день. Все пограничные отряды при отступлении сжигают мосты, устраивают завалы на дорогах, поэтому реальное продвижение вражеских войск составит не более тридцати вёрст за день. Всё же, не забывайте об эскадрильях бомберов и штурмовиков, которые легко смогут контролировать южную границу Новороссии. Правда, со взлётных полей Эмдена они не смогут работать по Чехии, Моравии и правобережью Одры. Но, мы уже решаем вопрос о перебазировании на остров Руян ещё двух эскадрилий бомберов, лётные поля уже подготовлены. Как раз оттуда бомберы смогут контролировать восточные границы Новороссии, дальности полёта вполне хватит до самого Королевца, при случае. Надеюсь, уложимся за пять дней, после чего наступление шведов если не остановится, то сильно замедлится, как минимум.

— Что слышно из Северной Индии? — Продолжил наместник, опасаясь растекания мятежа по всей территории Новороссии, в первую очередь в Индии.

— Там всё тихо, как в Аравии и Северной Африке. Сопротивление аборигенов было подавлено совсем недавно, некому ещё возмущаться против новой власти.

— Хоть где-то всё хорошо, — улыбнулся Седов. — Что планируют наши союзники?

— Официальные заявления послов следующие, — вступил в разговор заместитель министра внешних дел. — Западный Магадан всеми силами торпедных катеров уже перекрыл Балтийское море, возможной высадки шведского десанта они опасаются больше нас. Все корабли в Балтике обещают досматривать, не допуская перевозки войск и грузов военного назначения. По кольцевой чугунке вдоль границы Западного Магадана наместник Чистова велела организовать движение всех двенадцати бронепоездов, при поддержке с воздуха. Бомберов у них, конечно, нет. Но, два десятка самолётов-разведчиков найдут, из той же медицины возьмут, или грузовые снимут с линии, под предлогом военных действий. Пока информации о вторжении шведов на территорию Западного Магадана нет, безопасники это подтверждают. По данным наших осведомителей в Стокгольме, третьей армии в Великопольше у шведов нет. Возможно, они смогут организовать нападение на Западный Магадан силами разрозненных отрядов помещиков, но, подобных интервентов бронепоезда раздавят, и не заметят.

— Неплохо, могут справиться своими силами, — согласился Валентин. — Что им сказали шведы?

— Шведский посол в Королевце ведёт себя нагло, требует отменить блокаду Балтики, угрожает вторжением. Чистова пока держится, понимает, что без нас пропадёт, да и предложение Папской области оказало своё воздействие, Елена Александровна нынче не так боится войны, как двадцать лет назад.

— Послы Лотарингии, Нормандии, Бретани в шоке, просят помочь, защитить от Франции, я уже объяснил, что Французы нам войну не объявляли. Прованс и Лангедок, наоборот, рвутся в бой, если не с французами, то с генуэзцами и савойцами. Я принял на себя смелость связаться с министром обороны, чтобы они включили армии Прованса и Лангедока в свои расчёты. — Заместитель министра внешних дел откашлялся и продолжил. — Послы Руси молчат, как обычно, ждут указаний из Москвы. Послы Южно-Польской империи заявили о духовной поддержке нашей страны, но, сетуют на сложную ситуацию на границе с Турцией, где они вынуждены держать все свои войска, и на отсутствие общих границ с нашими врагами. Уверяют, что непременно окажут помощь при вступлении в войну Турции. Датский посол заявил о своём нейтралитете, ссылаясь на слабую армию и «отсутствие единого руководства в Новороссии», намекает на самозванные государства, что заявили о своём создании за последнюю неделю на нашей территории. Польско-венгерское королевство ничего заявить не может, пока не соберут Посполитое рушение, которое сможет решить вопрос о возможном вступлении в войну.

— Реакция вполне ожидаемая. — Задумался Седов, затем начал диктовать министру обороны и заместителю министра внешних дел. — Прованс и Лангедок пусть готовятся к захвату территории Савойи, необходимо в ближайшие дни разработать совместную операцию, помочь им оружием с боеприпасами. Часть территории Савойи можно отдать Лангедоку, если захотят, поторгуйтесь с ними. А Провансу можно обещать Корсику, пусть мучаются с корсиканцами. Они как чемодан без ручки, нести неудобно, а бросить жалко. Эти горячие островитяне надолго отобьют у наших друзей желание чужих территорий. Если откажутся от чужих земель, уточните, что нужно, будем разговаривать. Но, вступить в войну они должны не позднее будущей недели, иначе их помощь опоздает.

— Данию и Польско-Венгерское королевство завтра же необходимо предупредить письменно, что любое передвижение вражеских войск по их территории будет считаться нами объявлением войны, с разрывом союзных договоров и началом боевых действий. — Валентин подошёл к окну кабинета, чтобы полюбоваться на дворцовый парк, с цветущими клумбами, на гуляющих у фонтана женщин с детьми, на вольеры с редкими диковинными птицами и животными, возле которых всегда много малышей с няньками. А после покушения, почти все семьи министров перебрались во дворец, хоть не так просторно, зато спокойно, до окончания боевых действий придётся потерпеть. Воспоминание о раненом сыне и убитых министрах заставило Седова скрипнуть зубами от злости, он повернулся к ожидавшим министрам.

— В Москву и параллельно русскому послу сегодня же вечером отправить сообщение, с просьбой вступления в войну против Швеции. Я разговаривал с Чистовой, она уже предложила Руси свои заводы и рудники в Кируне, оставляя за собой лишь Мурманск. Так вот, если Москва вступит в войну со Швецией, мы готовы признать за ними всю территорию владений короля Карла, какую они смогут захватить на Скандинавском полуострове. Даже, если Швеция исчезнет с карты Европы. Нам достаточно будет всех шведских островов на Балтике. Уверен, царь Иван согласится. Но, в Скандинавии мы воевать не будем, пусть мучаются со шведами сами.

— Что делать с Великопольшей? — Уточнил заместитель министра внешних дел.

— Не знаю, эти поляки хуже корсиканцев, буду думать. — Пожал плечами наместник. — Вопросы есть? Нет? Тогда за работу, господа, завтра в восемь утра жду ваших докладов.

Руководители быстро покинули кабинет, отправляясь работать допоздна по своим рабочим местам. Лишь новый начальник службы безопасности Новороссии остался сидеть за столом, открывая свою папку. Убедившись, что наместник готов к разговору, безопасник сообщил. — Сергей Кожин вышел на след Вацлава Поляка, тот через пару дней должен быть в Венеции. Связи в Венеции у Кожина имеются, нужно срочно его перебрасывать туда. Я уже договорился с лётчиками, его могут перебросить на гидросамолёте со всей командой, посадить в лагуне, недалеко от Венеции. Нужно Ваше разрешение на привлечение самолётов и продолжение розыска Поляка. Тем более, что через три дня в Венеции будет очень жарко, операция рискованная.

Валентин задумался, рисковать парнями, в том числе крестником, было опасно. Однако, сведения, которые мог дать захваченный Вацлав Поляк, работавший на три, как минимум, государства, самых опасных и сильных врагов Новороссии, спасут тысячи жизней. Не говоря уже о финансовых и политических выгодах, особенно в свете предстоящих боевых действий на территории этих стран. Да и расследование о взрыве в Петербурге и организации восстания будет неполным без показаний Поляка. Если занять выжидательно-оборонительную позицию, никто не гарантирует, что через год-другой новые «Поляки» не погубят сотни и тысячи русов. Нужно активней действовать, особенно в военное время, когда руки развязаны и можно не опасаться международных скандалов. Придётся рисковать, и, лучше Сергея Кожина никто не справится с задачей. Он парень опытный, знает подноготную всех петербургских заговорщиков, его вокруг пальца не обведут.

— Хорошо, отправляйте группу Кожина в Венецию, но, активизируйте всю агентуру в городе им на помощь. Одновременно сообщите необходимую информацию казачьим атаманам Кипра и Крита, для оказания любой поддержки нашим парням. Кто знает, где они смогут выйти на связь, может в Швейцарии или ещё где. Поэтому необходимы пароли и контакты во всех соседних с Венецией странах, вплоть до Лангедока и Турции. — Седов взглянул на карту, утыканную разноцветными флажками, на фоне которых зелёным пятном выделялись турецкие владения, внезапно изменил тему разговора. — Что Вы скажете о Турции, какая информация о намерениях султана и его визиря?

Глава шестая

В середине июля на северо-востоке Индийского океана обычно стоит спокойная, порой штилевая погода. Этим летом всё шло, как обычно, плаванье из Волжска проходило спокойно, не вызывая нервотрёпку вынужденными задержками в пути. Караван грузовых кораблей, подходивший к южному побережью острова индонезийского архипелага Яве, уверенно двигался по спокойным водам океана. Где-то впереди весело играли дельфины, выпрыгивая из воды, по правому борту огромные тунцы гоняли целый косяк какой-то рыбы, не различимой с такого расстояния. Далеко на севере из линии горизонта медленно вырастало побережье Явы. Николай Кожин любовался океаном, стоя на мостике флагмана, первого корабля, собранного на верфи Югоруси, грузопассажирского судна водоизмещением две тысячи тонн особого назначения «Вольфович». Название дали в честь российского политика, мечтавшего «вымыть сапоги в водах Индийского океана», весьма символично для судна, построенного и предназначенного для работы именно в этом океане.

Корабль успешно прошёл ходовые испытания, и, был передан Кожину на ближайшие полгода-год, именно такой срок Пётр Головлёв определил для выполнения основного плана. Сам план был разбит на несколько пунктов, первым из которых значилось прибытие на Яву, затем на Суматру, загрузка танкера нефтью и его отправка в обратный путь. Танкер этот шёл в середине каравана, приняв на борт вместо привычного груза, двадцать тысяч ружей с патронами, продажа которых была вторым, но не последним пунктом плана работы Кожина в этом регионе. Не зря он два года расставлял своих информаторов на побережье Индокитая и островах, да сами они успели три года хорошо потрудиться. Накопленная за это время информация и проведённые кое-где вербовки, оперативные комбинации, смогли изменить ситуацию в нужную для русов сторону.

Здесь, на капитанском мостике корабля ветер сдувал шум работающих двигателей, вибрация мощных дизелей совсем не беспокоила, можно было сесть в удобное кресло и любоваться изумрудными водами океана, обдумывая ближайшие действия. В отличие от многих своих знакомых, Кожин не умилялся романтикой парусных кораблей, якобы бесшумно плывущих по морским волнам. Такие мысли возникают либо у совершенно сухопутных типов, не бывавших на море, либо у глухих, поскольку движение парусника не менее шумно, чем дизельного судна, если, конечно, ходовая машина не разболтана. Тогда, действительно, всё судно вибрирует, и разговаривать можно лишь на верхней палубе. Парусники, по крайней мере, деревянные, здешнего изготовления, скрипят, как половицы в бабушкином доме. Не считая плеска воды за бортом, равномерных ударов волн, хлопанья парусов, и шума ветра в ушах.

Зато новенький «Вольфович» радовал своей безупречной работой дизелей, отлаженному шуршанию машинного отделения, экономичной скоростью двадцать вёрст в час. Больше решили не давать, отстанут остальные корабли каравана. Двадцать вёрст, для многих судов были максимальной скоростью движения. Всё-таки пять-шесть лет эксплуатации сказывались на ходовой части, несмотря на ежегодное техническое обслуживание. Куда деваться, несмотря на круглогодичную навигацию, приходилось ежегодно чистить днище кораблей, красить, попутно перебирать машины и ходовую часть. Химики, конечно, регулярно давали новые образцы краски для испытаний, якобы страшно ядовитые для водорослей и ракушек. Пока результаты испытаний не вдохновляли, хватало свежей покраски на шесть-восемь месяцев, потом всё равно обрастали.

Химики, лучшие ученики Надежды Ветровой, развернулись в Югоруси быстрее всех, выдавали результаты просто фантастические. В отсутствие чужаков и шпионов, ещё долго никто из жителей Югоруси не сможет посещать Европу или разговаривать по радио, промышленники и учёные вытащили на свет все секретные разработки Новороссии. Именно в Югоруси и окружающих островах пригодились многие из них, например, капроновые и нейлоновые ткани. Субтропики и тропики стали настоящим бичом для тканей и кожаных изделий, их тут ели, казалось, абсолютно все. Не только термиты и муравьи, но и слизни, многоножки, крысы и чёрт знает кто ещё. Даже кирза и вискоза не стали исключением из этой пищевой цепочки, в принципе всё правильно, это та же целлюлоза, пусть и обработанная немного иначе, нежели простая бумага. Если с сохранностью личных вещей всё было относительно нормально, не было ещё у народа по тридцать платьев и двадцать пар обуви, то с хозяйственными делами оказалось тяжело.

Кожаные баулы, мешковина, брезент, различные чехлы, коробки, ящики, сундуки, и прочее, прочее, прочее, прогрызались насквозь, до трухи и полного уничтожения содержимого. Ждать получения инсектицидов для борьбы с насекомыми было не перспективно, да и нежелательно, травить начало пищевой цепочки не лучший способ уничтожения редкой фауны. Всё это уже проходили в двадцатом веке, избавившись от надоедливых насекомых лишь частично, зато от красивых хищных птиц полностью и окончательно. Упаковывать всё исключительно в жесть и листовое железо накладно, тяжело и дорого. Тем более, что различные канаты, верёвки и тому подобное, упаковать и не получится, а что делать с самой упаковкой из натуральных волокон, её во что упаковывать?

Пришлось срочно разворачивать массовое производство капроновых и нейлоновых нитей, которые шли на верёвки, шнуры, канаты, не гниющие и не пользующиеся спросом у насекомых. Это вам не двадцать первый век с его мутантами, способными грызть резину и пластик. В патриархальном и натуральном семнадцатом веке, даже крысы отказывались питаться капроновыми шнурами и нейлоновыми чехлами. С крысами, впрочем, вопрос решили вполне цивилизованно, ультразвуковыми излучателями, которые гуманно распугивали животных при включении в электрическую сеть, конечно. Именно поэтому за пять лет колонизации Австралии, ни одного грызуна на пятый материк не привезли. Все прибывающие корабли, особенно торговые суда из Азии, проходили двое суток санитарной обработки на стоянках. Эта обработка включала в себя жесточайшую ультразвуковую атаку всех трюмов и помещений, при высаженной на карантинное судно команде. Дополнительно проводилась обработка натуральными инсектицидами, вроде окуривания дымом серных шашек и опрыскивание различными бытовыми настоями.

Конечно, двух-трёхдневная задержка кораблей на стоянках и выгрузке не радовала, да и в порту приходилось иногда дополнительно обрабатывать подозрительные грузы. Однако, ученики Алевтины Сусековой не подкачали, пока безбилетных пассажиров удавалось избегать, по крайней мере, в живом виде. А трупики крыс, лягушек, змей и прочих мелких гадов, приходилось собирать после такой интенсивной обработки на многих кораблях, особенно, местных, азиатских торговцев. Так дальше и повелось, работали на таможне исключительно «не мутагенными» средствами, дающими нужный результат без привыкания паразитов. А применение химических синтезированных инсектицидов, ядов и гербицидов в массовых масштабах Пётр Головлёв запретил, разрешив их изготовление лишь для тайных операций разведки и боевых действий. Вроде слезоточивого газа, например, или цианидов для диверсионных операций.

Местных грызунов, вроде сумчатых мышей, в Югоруси также разгоняли ультразвуком, насекомых отпугивали исключительно натуральными ингредиентами, предпочитая надевать накомарники из тонкой капроновой нити, хранить продукты и ценные товары в капроновых же контейнерах. Особенно радовались рыбаки, любители и профессионалы, получив возможность рыбачить на малозаметную, но крепкую капроновую нить, или ставить сети из капронового шнура, которые и сушить легко. До нейлоновых чулок дело пока не доходило, станки тонкого плетения не изобрели, а плести руками некому было, дефицит рабочих рук ощущался везде в Югоруси. Капроновые подошвы для обуви быстро получили популярность не только из-за износостойкости, но и красивого яркого цвета. Белые, красные, зелёные и ярко-жёлтые подошвы пользовались популярностью среди молодёжи и женщин. Что делать, модничали даже в Средневековье. Капроновая и нейлоновая плёнка, капроновые уплотнители и прокладки, быстро вписались в быт населения Югоруси. К сожалению, на эти цели уходило много нефти, исключительно привозной. Хотя стоило «чёрное золото» дёшево, но, «за морем телушка — полушка, да перевоз — рупь». Не надо забывать, что тротил тоже производился из нефти, а взрывчатки Югоруси требовалось много, для горных работ, в первую очередь.

Так вот, химики Югоруси не только умели синтезировать нужные вещества, но и научились смешивать уже известные, до нужной кондиции. Благо, старые магаданцы знали направление исторического развития, и подсказывали необходимые нюансы. Довольно быстро химики создали недорогую технологию получения дизельного топлива на основе пальмового масла, которое, как и в двадцать первом веке, можно было закупать почти даром. В любом государстве и на любом острове Юго-Восточной Азии, даже у самых диких папуасов росли масличные пальмы. Альтернативный источник дешёвого дизельного топлива не помешает, особенно экологичный, который можно получать без цивилизования соседних племён, не опасаясь того, что ресурсы иссякнут. И, что характерно, без всяких вложений, местные власти могут начать торговлю с русами этим ресурсом, покупая на заработанные средства начавшие входить в моду на Востоке русские товары.

Трюмы всех кораблей, идущих в караване, были заполнены до отказа, впервые Югорусь везла две трети товаров для конкретных покупателей, заранее давших согласие на покупку. Три года поставок дульнозарядных пушек в Китай, раздираемый вялотекущими войнами и восстаниями, дали необходимый результат. Династия Мин, пренебрегавшая оружием «северных варваров», в отличие от своих противников — маньчжур, закупавших пушки и порох весьма охотно, стала терпеть одно поражение за другим. Если бы не вооружённое давление казаков, вытеснявших, в свою очередь, маньчжур из Приморья, династия Мин рисковала бы исчезнуть на два-три десятилетия раньше, чем в нашей истории. Кроме того, на китайского императора произвели впечатление успехи южных инсургентов, требовавших восстановления прежней китайской династии, ещё до монгольских времён. Южане не только были вооружены пушками, купленными у русов, но и получали солидные поставки из Югоруси недорогого холодного оружия.

Поэтому, ради сохранения правящей династии, китайцам пришлось решиться на закупку вооружения у Югоруси, только пушек, естественно. При численности китайских армий в десятки или сотни тысяч воинов, ханьские полководцы никогда не жалели своих и чужих солдат. Общеизвестное отношение китайской власти к солдатам, как отбросам общества, как к расходному материалу, играло свою роль. Впрочем, в средневековой Европе царили аналогичные нравы среди королей и полководцев. Потому и не занимались китайцы, обучением простых солдат, предпочитая не тратить на них деньги и время. Всё равно, по их устойчивому мнению, победу в бою приносила либо немногочисленная конница, состоявшая из относительно профессиональных и обученных всадников, либо тупое численное преимущество, реализованное принципом «шапкозакидательства».

Знаменитые принципы Сунь-Цзы, якобы вершина китайского средневекового военного гения, при внимательном прочтении не более, чем примитивные советы для новичков, вроде «мыть руки с мылом» или «не ходить по лужам», какие дают родители своим маленьким детям. Не будем верить якобы древним китайским летописям о якобы гениальных полководцах и блистательных победах. Взглянем на относительно правдивую историю Китая с начала восемнадцатого века, где сохранились подлинные отзывы современников из разных стран. Например, письма русских казаков в Москву, в семнадцатом-восемнадцатом веке, с отчётами об освоении Сибири и Дальнего Востока. Там, в ряду прочих новостей, казачьи атаманы описывают сражения с китайцами, осады китайцами казачьих острогов, длившиеся месяцами. При соотношении сил двести-триста казаков против пяти-шести тысяч китайцев, вооружённых десятком и более пушек.

Причём казаки не всегда хвастают, зачастую признаются, что отступили, когда закончились боеприпасы. Потому и пишут в Москву, чтобы прислали боеприпасов, а не с целью похвастать сказочными подвигами. Аналогичная ситуация в войнах китайцев с вьетнамцами, тогда называвших себя государством Аннам. В конце восемнадцатого века, во времена Суворова, Китай направил в Аннам армию численностью двести тысяч человек! Аннамцы собрали только восемьдесят тысяч воинов, сражение происходило почти исключительно холодным оружием. Если и были использованы пушки, то богатый Китай их имел в разы больше. Однако, аннамцы наголову разбили превосходящие в два с половиной раза силы противника. Это при равном вооружении, одинаковой психологии и опыте боевых действий.

Про девятнадцатый век и знаменитые опиумные войны с Англией, затем вооружённые конфликты Китая с другими европейскими странами и говорить не приходится. Тогда европейцы побеждали при десятикратном численном превосходстве китайцев, это принято оправдывать отставанием в вооружении. Скорее всего, так и есть, но, именно тогда, те же англичане терпели одно поражение за другим в горах Гиндукуша, в Афганистане, откуда были вынуждены уйти. Афганцы же, почти никогда не собирали столь большие армии, чтобы превосходить англичан в десять раз, однако, побеждали. Ссылаться на горную местность не актуально, в Китае хватает гор и сложно проходимых мест. И вооружение афганцев вряд ли было лучше китайского, однако, побеждали. Поэтому выступать в роли союзников рыхлого и высокомерного Китая, русы не собирались, рассчитывая погреть руки на поставках оружия многочисленным китайским инсургентам.

Петр Головлёв и Николай Кожин много думали, обсуждали, как строить политику Югоруси в отношении с Китаем и соседними странами. Европейский опыт русов не подходил однозначно, по всей Европе остались многочисленные славянские селения вплоть до Франции, Генуи и Северной Италии, лозунг освобождения славян воспринимался практически всеми вполне логично, пусть и с раздражением. На Дальнем Востоке так удалось поступить лишь с айнами, действительно похожими на европейцев, зрительно принявших русов своими более близкими родичами, нежели воинственных соседей-японцев. Худо-бедно удалось русам проводить политику общей истории ариев в Северной Индии, где индусы были аполитичными, да и там, любой дурак видел сходство большинства индусов с европейцами. И легенду освобождения дальних сородичей от ига кочевников как-то использовали, пришлая династия Моголов была откровенно чужеродной индусам.

В Юго-Восточной Азии требовался иной лозунг, иная политика, на долгие годы и века, способная легализовать фактическую колонизацию русами азиатских стран. Придать действиям Югоруси в Юго-Восточной Азии некий шарм, некую высокую идею. Примерно, как пиндосы и лаймы последние сто лет убивают сотни тысяч невинных людей по всему миру «во имя идеалов мира и демократии». Как ни странно, до сих пор находятся миллионы идиотов, верящих в этот не менее идиотский лозунг. Причём, именно в тех странах, где пиндосы с союзниками бомбят и убивают мирных граждан. Конечно, в патриархальном семнадцатом веке большинство людей и стран просто честно грабили, не скрывая материальных интересов. Но, ещё во времена первых крестовых походов европейцы пытались подвести определённую идеологическую базу под оправдание своих грабежей. Вот и наши герои, пытались создать внятную концепцию внешней политики Югоруси в Азии и Тихом океане.

Учитывая, что ни Головлёв, Кожин, Корнеев, ни их жёны и дети не были гигантами мысли, ничего внятного за годы жизни на пятом материке не родилось. Ну, не всем дано быть мыслителями, слишком практичными оставались инженеры и офицеры, чтобы «растекаться мыслью по древу». Что немудрено, при таких профессиях и образе жизни, мечтатели и фантазёры просто не выживают. Поэтому, на общем собрании всех взрослых магаданцев, а таковых набиралось в Югоруси почти шесть десятков человек, в трёх поколениях, решили вернуться к началу. А именно, к трём задачам в Средневековье, с которых начали свою работу магаданцы тридцать пять лет назад. Когда пытались осмыслить причину своего попадания в шестнадцатый век, и, возможную сверхзадачу, поставленную перед группой офицеров, инженеров и учителей. Не как своё высокое назначение, а в виде реальной помощи России и русским людям в будущие времена.

Тогда главными целями стояли, соответственно, — борьба с протестантством, считающим примитивную наживу любыми средствами даром божьим. В этом вопросе Кожину и Головлёву, с помощью своих друзей, удалось продвинуться довольно далеко. В нынешней Европе начала семнадцатого века протестанты, благодаря активной политике магаданцев, остались лишь в Швейцарии, Голландии, Дании и Швеции. Причём, в последних двух странах католики и православные граждане уже составляли подавляющее большинство населения. Да и в целом, протестантство не вело наступление по всем фронтам, как было в нашей истории, а судорожно сопротивлялось под давлением новороссийского православия. И, даже без особых усилий со стороны русов, протестанты уже не смогут вернуть себе былые позиции. В первую очередь потому, что богатейшими и ведущими странами Европы стали именно православные страны, поэтому протестанты потеряли свой главный довод о божественной избранности богатства.

А именно, — лютеране и кальвинисты не могли, как сорок лет назад, вести речь о том, что, будучи протестантом, ты можешь разбогатеть любым путём, и, это будет показателем того, что господь тебя любит и ценит. В нынешней Европе протестанты никак не могли разбогатеть лёгкими путями, как в прежней истории. Там, основными источниками богатства для протестантов Англии, Голландии, Франции, служила морская торговля, работорговля и пиратство, не считая ограбления католических храмов и богатых католиков. Именно в этих направлениях при минимальных денежных вложениях люди без чести и совести зарабатывали огромные деньги. Но, появление в Европе русов резко сузило способы лёгкого заработка для авантюристов всех стран и народов. Русы потеснили традиционных торговцев, практически уничтожили пиратов и работорговцев, безжалостно захватывая их корабли при полном превосходстве в скорости и вооружении своих кораблей на море, господстве на торговых путях в Атлантике. А в части ограбления храмов и богачей протестанты, к своему удивлению, узнали, что их самих, таких богоизбранных, можно тоже отлично грабить. Этим и занялись магаданцы, изымая церковные ценности и конфискуя сами протестантские кирхи, разоряя богатых протестантов, заканчивая захватом крупных протестантскими странами, таких, как Англия!