Смерть на стадионе

— Это ты! — шепнула Клара, прижимаясь к нему.

— Я?! — Фернандо оторопел, поняв, что попал в критическую ситуацию. Чтобы выиграть время, он соврал, будто ждет звонка из олимпийского комитета, и стал поспешно одеваться. Тем временем Клара разлила по бокалам липкий яичный ликер, привезенный им из Мюнхена, где Херера судил матч между местным «Унионом» и австрийской футбольной командой «Рапид».

Фернандо Херера не сумел придумать подходящий аргумент, который вразумил бы Клару и в то же время не звучал бы грубым отказом.

Начался дурацкий разговор.

Клара утверждала, что, получив в подарок желанные серьги, она стала бы ещё более идеальной любовницей. На что Фернандо возразил, что она и так вполне соответствует его идеалу. Клара резко ответила, что, мол, человек, не желающий принести своему идеалу даже незначительную финансовую жертву, вообще не имеет права разглагольствовать об идеалах.

И тут сам черт надоумил его сказать, что по-настоящему красивая женщина не нуждается в дополнительных украшениях.

— Значит, ты не считаешь меня по-настоящему красивой?! — И бокал с липким ликером цвета детского поноса с размахом стукнулся о его лицо.

Всё это Фернандо вспоминал, сидя перед телевизором, на котором мелькали призрачные тени. Вспоминал, как относил испорченный костюм в химчистку. Как потом разглядывал разводы, оставшиеся на белоснежном материале, проклиная себя за то, что не догадался привезти тогда из Мюнхена тминную водку вместо этого проклятого ликёра.

Вспоминал с грустью и с некоторой долей самобичевания. Существовал ведь вполне приемлемый выход из критической ситуации. Правда, серьги были дороговаты, если платить за них из собственного кармана. Но кто мешал ему оказать кое-кому небольшую услугу, в результате которой Клара получила бы свои серьги, а он сохранил бы идеальную любовницу.

Печальные размышления прервал телефонный звонок. Его ждал приятный сюрприз. Звонила Клара. В её взволнованном голосе слышалось раскаяние. Она пришла к заключению — так она сказала, — что без него жить не может. Пусть всё бросает и немедленно мчится к ней!

Когда Клара открыла ему дверь, на него так и дохнуло недавним прошлым. На ней был ярко-красный шелковый халат с золотыми драконами, который Фернандо привез ей из Сан-Франциско.

Она бросилась ему на шею. Халат распахнулся, открывая его воспаленному взгляду просвечивающие сквозь прозрачную сорочку сокровища, которых Фернандо был так долго лишен.

Однако Клара отстранилась. Она деликатно дала ему понять, что с утехами придется повременить. Сперва она хочет познакомить Фернандо со своим эквадорским гостем.

— Это дон Рафаэль, друг моей семьи. Ты ведь знаешь, моя семья раньше жила в Эквадоре, — ворковала Клара.

Фернандо Херера согласно кивнул, хотя до этого вечера, основываясь на словах Клары, был убежден, что вся её родня, вплоть до шестого поколения, неразрывно связана с Мексикой. Из рассказов Клары вытекало, что ни одна из многочисленных мексиканских революций не происходила без участия какого-нибудь её предка.

— Моя семья, зная наши с тобой отношения, заверила дона Рафаэля, что ты сделаешь всё от тебя зависящее.

— Ему что-то от меня надо? — насторожился Фернандо Херера.

— Сущий пустяк. У него для тебя есть весьма выгодное предложение. Правда, я не знаю, в чем оно конкретно заключается. Ты ведь знаешь мою тактичность, я в мужские дела не лезу. Но он дал мне понять, что речь идет о приличной сумме… Правда, удачно?

— Удачно? — не понял Фернандо Херера.

— Я говорю о тех деньгах, из-за которых мы поссорились. Напрасно я тогда на тебя рассердилась. Надо было понять, что у тебя просто нет денег. Ну а сейчас они у тебя будут. Тебе повезло, я звонила сегодня в ювелирный магазин — серьги ещё не проданы.

Познакомив Фернандо с гостем из Эквадора, Клара оставила мужчин наедине, а сама ушла на кухню готовить горячую закуску.

Гость, обладавший самыми изысканными манерами, назвал себя сеньором Рафаэлем Сантосом и Трухильо. Он сообщил, что является хозяином богатого рудника по разработке олова.

Будучи пылким патриотом Эквадора, особенно когда дело касается лавров сборной страны по футболу, он никак не может допустить мысли, что предстоящая встреча с перуанцами принесет его соотечественникам проигрыш.

— Я уважаю ваш патриотизм, — пробормотал Фернандо и улыбнулся. — Если бы лично от меня зависел результат матча, я, конечно, ради любви к Кларе, постарался бы угодить старинному другу её семьи.

— Именно от вас зависит результат! — категорически заявил сеньор Рафаэль Сантос и Трухильо.

— То есть как? — опешил Фернандо Херера.

— Вы будете судить этот матч!

— Вы ошибаетесь. Насколько я слышал, вопрос по-прежнему ещё не решен. Перуанцы ратуют за англичанина, а эквадорцы, в пику им, за француза. Или же наоборот, в точности не помню…

— В таком случае вы ничем не рискуете, приняв моё предложение… На ваш текущий счет в швейцарском банке «Цюрихер кредитгезелшафт» переведены сто тысяч швейцарских франков. Они ваши, если матч закончится в пользу моих соотечественников… В противном случае…

Беседу прервала Клара. Стол накрыт, шампанское поставлено на лёд, так что пусть мужчины поскорее завершают свой деловой разговор. При этом Клара обожгла Фернандо взглядом, напомнившим ему, что поздний ужин является лишь увертюрой к более желанным усладам.

Как только Клара удалилась, Рафаэль Сантос и Трухильо без дальнейших церемоний объяснил, что он подразумевает под фразой «в противном случае».

В его распоряжении находятся документы, из которых явствует, что в блистательной биографии Фернандо Хереры, которого лавры известного футболиста, а затем удачливого тренера возвели на высокую степень судьи международной категории, имеются некоторые теные пятна. В случае согласия Хереры документы эти будут переданы ему для уничтожения. В противном случае — прессе для опубликования.

Фернандо Херера понял, что попал в ловушку.

— Приведу лишь несколько фактов, — Рафаэль Сантос и Трухильо с наслаждением затянулся бразильской сигарой.

— В 1976 году вы, будучи капитаном и центральным нападающим команды «Кампеадорес», предумышленно свели вничью игру с бразильским клубом. Защитник бразильцев Замара, который вместе с вами был в сговоре, незадолго до конца матча грубо толкнул и сбил с ног игрока вашей команды. Этот ход дал вам возможность сделать следующий, решающий…

— Всё было не так, — промямлил Фернандо Херера.

— Могу предъявить собственноручно подписанное признание Замары, — усмехнулся Рафаэль Сантос и Трухильо. — Но вряд ли стоит утруждав, вас такими пустяками. Тем более что нас ждет шампанское. В целях экономии времени прошу выслушать н прерывая. А уже потом можете утверждать, что всё это злостный вымысел. Если так, я, естественно, откажусь от своего предложения, ибо с недалекими людьми не привык иметь дело.

— Я слушаю…

— Итак, продолжаю… Матч подходил к концу, результат оставался пока ничейным… Судья назначил одиннадцатиметровый в пользу вашей команды. Его, как всегда, должен был пробить ваш лучший бомбардир Стресер. В данной ситуации лишь вратарь мирового класса способен был противостоять Стресеру, которого за необычайную силу удара, комбинированного с высокой точностью, прозвали Торпедой…

— Вы повествуете об этом матче так, словно сами на нём присутствовали, — попытался съязвить Фернандо Херера, уже понимавший, к чему клонит его собеседник.

— Не имел чести, — продолжал, благодушно попыхивая сигарой, усмехнувшись, Рафаэль Сантос и Трухильо. — Зато прочел все отчеты об этой драматической игре. Правда, закулисная сторона так и осталась для репортеров тайной… Словом, в эту решающую минуту, когда почти никто уже не сомневался в верном голе и конечной победе вашей команды, тотализаторные ставки сразу подскочили до шести к одному в пользу «Кампеадорес».

— Ставки на нашу победу, насколько помню, не превысили пяти к одному, — пробормотал Фернандо Херера.

— Не буду спорить. Как бы то ни было, и такого соотношения было достаточно для того, чтобы некий Алек Шмит, представлявший международный синдикат игроков, смог сорвать фантастический куш. Вы тогда настояли на том, чтобы одиннадцатиметровку дали бить лично вам — и нарочно промазали! За этот промах Алек Шмит заплатил вам после игры согласно уговору десятую долю своего выигрыша… Хотите полюбоваться на свою расписку? Или поверите на слово?

Рафаэль Сантос и Трухильо вкратце упомянул ещё два малоизвестных факта из блистательной карьеры Фернандо Хереры, которые могли заинтересовать прессу.

— Итак, или вы принимаете моё предложение и получаете сто тысяч, что ещё никому не повредило, или же журналисты получают соответствующие документы, опубликование которых весьма повредит вашей карьере… Извините, кажется, я начал повторяться, — и Рафаэль Сантос и Трухильо бросил недокуренную сигару в пепельницу, давая понять, что беседа закончена.

Фернандо Херера подавленно молчал.

— Если вы не дурак… — раздраженно бросил эквадорец и нервно закурил новую сигару.

Фернандо Херера отнюдь не был дураком.

— Я не против, — промямлил он. — Но, во-первых, ещё неизвестно, буду ли я судить этот матч. Моя кандидатура, правда, выдвинута нашей футбольной федерацией, но она пока ещё не обсуждалась.

— Будете судить вы! — категорично заявил Рафаэль. — А во-вторых?

— Если вы болельщик, то должны сами понимать, что судье куда труднее маневрировать, нежели игроку, — пожал плечами Фернандо.

— Согласен. Не каждому судье это по силам. Но уверен, что именно вы с этой щекотливой задачей справитесь. Вспомните хотя бы нашумевшую игру между «Кампеадорес» и клубом «Монтесума», после которой монтесумовцы вылетели из высшей лиги.

Это напоминание подействовало на Фернандо Хереру двояка. Было неприятно сознавать, что все его секреты рассекречены. Он был в роли беспомощного кролика, оказавшегося во власти удава. И если удав со звучным именем сеньор Рафаэль Сантос и Трухильо вместо того, чтобы проглотить кролика, ещё дает ему возможность разжиреть, то за это надо благодарить деву Марию вкупе со всеми другими святыми.

С другой стороны, напоминание о проведенной им тогда комбинации льстило его самолюбию. Именно этим матчем Фернандо, одним выстрелом убив двух зайцев, доказал свой особый талант — играя краплеными картами, создавать иллюзию абсолютной честности и неподкупности.

Закулисная сторона этого дела была такова. В тот год руководители мексиканского спорта, желая пресечь массовую эмиграцию лучших игроков за границу, издали постановление, согласно которому ни один клуб высшей лиги не имел права продавать своих футболистов в другую страну.

Принадлежавший к высшей лиге клуб «Монтесума» находился накануне банкротства. Единственная возможность оздоровить финансы заключалась в продаже левого полузащитника, включенного спортивными обозревателями в гипотетическую «Идеальную сборную Латинской Америки», испанскому клубу «Реал».

Предварительное соглашение с испанцами на астрономическую сумму было заключено перед последним туром мексиканского национального чемпионата. Из оставшихся шести встреч игроки «Монтесумы», прибегая ко всяческим уловкам, благополучно проиграли пять.

От «позорного», но для клуба крайне желательного, перехода из высшей лиги в первую их отделяла одна-единственная игра — с командой «Кампеадорес».

В принципе крайне необходимый им проигрыш был обеспечен, так как в составе «Кампеадорес» играл блистательный бомбардир Стресер. Если команда «Кампеадорес» числилась в высшей лиге, то лишь благодаря ему. Все остальные игроки были подсобными фигурами, создававшими своему лидеру условия для прорыва в зону противника.

К несчастью для «Монтесумы», Стресер незадолго до решающего матча выехал в Колумбию для получения почетного приза, ежегодно присуждаемого местными спортивными журналистами наиболее результативному латиноамериканскому бомбардиру. По роковой случайности Стресер оказался в непосредственной близости от министра юстиции и вместе с ним был прошит пулями наемных убийц так называемой кокаиновой мафии, против которой министр осмелился выступить.

Лишенная своего единственного по-настоящему классного игрока, команда «Кампеадорес» не имела ни малейшего шанса свести игру хотя бы к ничьей.

Осознав это, владельцы «Монтесумы» решились на рискованный шаг. Фернандо Херере, который должен был судить предстоящий матч, была предложена довольно крупная сумма в случае, если он поможет им выбыть из высшей лиги. Херера сначала отказался, но, когда сумма была удвоена, а впоследствии утроена, решил, что овчинка стоит выделки.

Сама-выделка шкуры оказалась на редкость трудоемкой.

Игроки «Монтесумы» выбивались из сил, добиваясь желанного проигрыша. Однако полная дезорганизованность кампеадорцев сводила на нет все их усилия.

Один мяч так неудачно отскочил от ноги полузащитника «Монтссумы», что прямиком направился в ворота противника.

Второй гол монтесумовцы тоже забили из-за собственного промаха. Оказавшись в десяти шагах от ворот и в полушаге от выбежавшего навстречу голкипера, нападающий «Монтесумы» сделал вид, будто бьет по воротам. В действительности он направил мяч в руки вратаря «Кампеадорес». И на этом успокоился. Увидев, что мяч, который вратарь выпустил из рук, ударился о сетку, футболист «Монтесумы» был готов рвать на себе волосы.

Оба раза критическую ситуацию пришлось спасать Фернандо Херере, проявив при этом недюжинную способность импровизации и бесстрашие по отношению к болельщикам «Монтесумы» (правда, после пяти проигрышей их число заметно поубавилось).

Первый гол он отказался засчитать, так как монтесумовец будто бы находился в офсайде. Один из боковых судей засомневался, но был вынужден уступить после того, как мнимый виновник нарушения в искусно разыгранном споре с Фернандо Херерой попытался его ударить, что и было сочтено косвенным признанием его вины. К тому же это послужило отличным поводом удалить монтесумовца с поля и таким образом ещё более ослабить рвавшуюся к проигрышу команду.

Второй гол был также аннулирован, ибо Фернандо Херера настаивал на том, что монтесумовец злостно нарушил правила, выбив мяч из рук вратаря «Кампеадорес».

Боковые судьи, на этот раз оба, не были, в этом уверены. Им пришлось капитулировать, поскольку сам монтесумовец, быстро сообразив, что представилась возможность исправить промах, чистосердечно признался в нарушении правил, за что и был удален с поля.

В результате «Монтесума» выбыла из высшей лиги, получив законную возможность оздоровить свои финансы, а Фернандо Херера приобрел репутацию чрезвычайно придирчивого и неподкупно честного судьи.

Рафаэль Сантос и Трухильо оборвал эти приятные воспоминания, настойчиво повторив:

— Итак: или вы получаете сто тысяч франков, или же пресса получает подробные сведения. С точки зрения моралиста, они говорят не в вашу пользу, но зато делают честь вашему умению преодолевать препятствия. Лично я, исходя из упомянутых фактов, считаю вас человеком, способным сделать правильный выбор.

Фернандо Херера не возражал. Возразив, он мог только проиграть. Что касается согласия, то оно его пока ни к чему не обязывало. Ещё неизвестно, будет ли он действительно судить игру между Перу и Эквадором, к итогу которой его собеседник проявляет столь патриотический интерес.

Словно угадав, что деловая часть закончена, Клара пргиласила гостей к столу. Вынутое из ведерка со льдом шампанское было превосходным, закуски — отменными. К тому же владелец эквадорского рудника имел такт откланяться после первого же тоста, провозглашенного им за грядущую победу эквадорцев над их противниками.

Сократив до минимума процедуру позднего ужина, Клара предложила Фернандо Херере перебраться в спальню, где дала ему возможность лишний раз убедиться, что является идеальной любовницей. Лишь на прощание она вскользь упомянула, что попросила ювелира придержать понравившиеся ей серьги до того момента, когда Херера окажется достаточно платежеспособным.

Когда Фернандо Херера вышел на улицу, его оглушил крик уличного продавца газет. Мальчишка стремглав несся по авениде Коломбиана, азартно выкрикивая:

— Специальный выпуск «Эксельсиор»! Конфликт между Эквадором и Перу переносится на футбольное поле! Исторический матч будет судить мексиканец!

Фернандо Херера купил газету. На первой странице красовался его портрет. Подпись гласила: «Фернандо Херера — человек, которому доверена футбольная слава Мексики». Смысл этой многообещающей фразы выяснял в своей статье известный спортивный обозреватель, подписавшийся псевдонимом Сальваторе.

Сальваторе напомнил читателям, что в отличие от Бразилии, трижды ставшей чемпионом мира и получившей в свою собственность мечту любой футбольной нации — «Золотую богиню», в отличие от уругвайцев, которые в тридцатые годы считались непобедимыми и дважды выигрывали мировое первенство, в отличие от Аргентины, которая после неоднократных неудачных попыток все-таки сумела в 1978 году добраться до высшего пьедестала почета, Мексике на этом поприще никак не везло.

Несмотря на то, что футбол пользуется в древней стране ацтеков огромной популярностью, несмотря на усилия футбольной федерации противопоставить соперникам достойную команду, наша сборная (так писал Сальваторе), неплохо играющая в начале мирового первенства, обычно сходит с арены, даже не добравшись до полуфинала.

«Поэтому мексиканские болельщики с гордостью воспримут известие, что представитель нашей страны назначен главным судьей матча между Перу и Эквадором, — продолжал Сальваторе. — Это большая честь для мексиканского футбола.

Предстоящая игра обещает быть чрезвычайно напряженной и драматичной. Страсти, особенно после недавнего пограничного инцидента, накалены до предела. Нелегка миссия нашего лучшего судьи — Фернандо Хереры. Однако все, кому известно его беспристрастие и неподкупная честность, уверены, что он не поддастся нажиму ни с той, ни с другой стороны. Итак, кто бы ни победил в этом матче, это будет моральной победой высоких традиций мексиканского футбола, которые воплощает Фернандо Херера».

Дальше приводились отдельные яркие страницы из спортивной биографии Фернандо Хереры, в том числе ставшая уже легендой игра между клубами «Кампеадорес» и «Монтесума».

«Херера отлично сознавал, что для последних проигрыш и даже ничья означают катастрофу, ибо победа являлась их последним шансом оставаться в высшей лиге. Тем не менее он, не считаясь с угрозами, продемонстрировал всей стране высокую роль арбитра, стоящего над теми или иными интересами или симпатиями».

Прочтя последний абзац, Фернандо Херера невольно усмехнулся.

Он мысленно перенесся на стадион, где через неделю состоится матч между национальными сборными двух конфликтующих стран. Задача не из легких, но и сто тысяч швейцарских франков не каждый день падают с неба. К тому же у него действительно нет выбора: или — или!

Фернандо Херера отправился домой с твердым намерением добиться такого результата игры, который не ударит по патриотическим чувствам эквадорского горнопромышленника Рафаэля Сантоса и Трухильо.

А час спустя Рафаэль Сантос и Трухильо, на самом деле носивший совсем другую фамилию, никогда в жизни не владевший рудником и, хотя и был уроженцем Эквадора, проявлявший патриотические чувства лишь когда за это платили, встретился в отеле с человеком, которого про себя титуловал «заказчиком».

Тот представился эквадорцу швейцарцем итальянского происхождения Луиджи Чезаре и дал понять, что действует по поручению группы, делающей крупные ставки в футбольном тотализаторе. В действительности ни в одном из трех его паспортов упомянутые имя и фамилия не значились. Никакого отношения ни к тотализатору, ни тем более к футболу он не имел. Правда, согласно одному из паспортов, он был швейцарским подданным, хотя видел эту страну лишь однажды — в иллюминаторе самолета, летевшего из Марселя в Стамбул.

Их встреча была предельно краткой. Один из собеседников получил крупную сумму — гонорар за услугу. Второй — миниатюрную кассету.

Ещё через день эта кассета с записью делового разговора между судьей будущего матча и «эквадорским болельщиком» была передана в руки третьего лица.

Третье лицо не считало нужным представляться. Да и мнимый швейцарец, который тоже был лишь посредником, за что получил щедрый гонорар, не посмел бы проявить излишнее любопытство.

Но ни настоящий Фернандо Херера, ни мнимый Рафаэль Сантос и Трухильо, ни мнимый Луиджи Чезаре, ни безымянное третье лицо, косвенно связанное с секретной службой, не имели ни малейшего понятия, что являются механическими исполнителями единой воли. Им было невдомек, что все они действуют по безошибочно задуманному и точно выверенному стратегическому плану Мигеля Даймонта.

5

Заведующий оружейной лабораторией секретной службы Гарри Касивен неторопливо вскрыл продолговатый пакет, доставленный специальным посыльным.

На оберточной бумаге красовалась фирменная печать известного магазина. Сняв оболочку, Гарри Касивен обнаружил завернутую в целлофан и перетянутую розовой ленточкой картонную коробку, в какую обычно укладываются самые дорогие розы с гипертрофированно длинными стеблями.

Именно в эту коробку вместо цветов была вложена полуавтоматическая винтовка системы «Армстронг» (модель 1969 года). Обычную сопроводительную карточку с золотым обрезом и уже заранее отпечатанным поздравительным или любовным текстом, под которым посылателю цветов достаточно подписаться, заменяло лаконичное указание:

1. Модифицировать, максимально укоротив и облегчив приклад, а также пообрезав дуло.