Радужный мост судьбы

Роскошные покои, обставленные ничуть не хуже, чем в замках королей и императоров человеческой расы, изобиловали дорогой мебелью, великолепными тканями и прочими бесценными изделиями лучших мастеров.

— Это ты, мальчик? — старушка с красными волосами, убранными в затейливую причёску, даже не подняла головы от книги. — Подожди, сейчас дочитаю.

— Вирнисса, где ты? — «мальчик» завертел головой, слыша, что голос доносится совсем с другой стороны. — Ты опять развлекаешься с куклами и забываешь, что тебя можно найти и по-другому.

— Чтоб тебя, — статуэтка крылатой змеи, стоящей на камине медленно сползла вниз, увеличиваясь в размерах прямо на ходу, — не дал развлечься бедной дряхлой, всеми покинутой и позабытой, женщине.

Змея, блестя аметистовой чешуёй, обогнула его и направилась к цветастой кушетке. Лёгкая вспышка заставила метаморфа чуть прикрыть глаза, тётка обожала эффектные появления. Вместо ползучей гадины на кушетке возникла представительная дама в блестящем фиолетовом платье.

— Соскучился или просто решил навестить? — Вирнисса повела плечами, заставляя спрятаться остатки чешуи.

— Дело есть, — Кристиан пристроился рядом. — Вот нашёл себе невесту, а не знаю, с какого бока к ней лучше подступиться.

— В постель затащи, — дама захихикала. — В твои — то годы опыт должен быть уже приличный, или ты разучился очаровывать девушек?

— Это невеста, а не потенциальная любовница, — возразил мужчина, с интересом разглядывая троюродную прабабку. Вот что за беда у метаморфов, некоторые женщины кажутся просто бессмертными и никак не хотят покидать этот мир. Хотя, надо сказать, Вирнисса осталась единственной дамой из их рода, в чьей крови присутствовал не только ген метаморфов, но и ещё какой-то давно позабытый и оттого непонятный.

— Покажи, — потребовала леди, разворачивая огромный кружевной веер, украшенный разноцветными пёрышками.

То же самое облачко, которое Кристиан продемонстрировал отцу, теперь подверглось пристальному изучению оборотницы.

— Магический фон интересный, — дама возвела глаза к потолку, пытаясь что-то вспомнить. — Где-то я уже видела похожий…

— Внучка Архаса, если тебе что-то говорит это имя.

— А как же, — Вирнисса кокетливо прикрыла порозовевшее лицо веером, — очень хорошо помню этого старого баб… хм, чародея.

— Мага, — уточнил метаморф.

— Нет, мальчик, именно чародея. Дар уж больно специфический, смесь хорошего иллюзиониста с проводником. Знаешь, что такое проводник, в магическом понимании?

— Мне интересно, что ты об этом знаешь, — мужчина вздохнул, его прабабка прожила очень долго, многое видела и пережила на собственной шкуре и вполне могла стать ходячим справочным гримуаром. Да и отец очень её уважал, хотя последнее время с собой никуда не брал.

— Ну, про иллюзионный дар я тебе рассказывать не буду, ты и сам им владеешь вполне прилично, — Вирнисса приманила к себе шкатулку с засахаренными орехами, стоящую на каминной полке. — Да и чужую иллюзию распознаешь. А проводник может построить радужный мост вместо портала и пройти по нему в любую задуманную точку, в любую империю или королевство. Если портал можно отследить, особенно, если он не полностью погас, то радужный мост не указывает на то место, куда ушла персона, владеющая этой способностью. Просто многоцветная переливающаяся линия, похожая на радугу и висящая в пространстве, и всё. Висящая недолго, буквально несколько мгновений.

Метаморф задумался, если та, на которую он положил глаз, надумает сбежать, то найти её будет очень сложно.

— Бабуль, а чем можно понравиться владелице подобного дара? — спросил он, не пряча лукавые смешинки в глазах. — Судя потому, как ты краснеешь при воспоминаниях об её родственнике, тебе это удалось.

— Ну, кто кого обольщал, это вопрос спорный, дед её кобелём был известным, да и скрывался от своих многочисленных любовниц и их разгневанных мужей умело и изобретательно, стараясь не повторяться при побегах, но есть у меня одно наблюденьице, — дама захрустела сладостью, между делом закинутой в рот, и задумалась. — Слушай, но только не смей называть меня больше бабулей, а то я себя чувствую ходячим антиквариатом.

Едва спустившись вниз, Ровена тут же попала в цепкие руки управляющего.

— Идёмте, миледи, нужно посмотреть, какими гобеленами лучше украсить главный зал.

Старый седой мужчина, всю жизнь прослуживший в замке графа Миртура, пожалуй, был единственным, кто тепло относился к незаконнорождённой девчонке. Теперь им обоим предстояло просмотреть целый ворох гобеленов и тканых ковров. Длинные ящики в кладовой открылись без труда, демонстрируя настоящие образцы искусства ткачей. Девушка восхищённо ахнула, разглядывая невиданных животных и рыцарей, ухаживающих за прекрасными дамами или сражающихся на турнире. Несмотря на то, что эти ткани вывешивались только во время особых празднеств, краски не поблекли, и материал не слежался от долгого пребывания под замком.

— В зал, наверное, лучше повесить что-то с гербами или флагами королевства, — Ровена, наклонившись над сундуком, перебирала гобелены. — Вот только, почему я должна этим заниматься, вроде бы в замке целых две хозяйки?

— Они заняты нарядами, а это очень долгое занятие, — лукаво блеснул глазами управляющий. — А для вас это полезно, вдруг когда-нибудь сами станете хозяйкой большого замка. Да и скуку развеете, тяжело же сидеть безвылазно в своей комнате.

— Уу-у-у, — протянула девушка, — это мне не светит. Господин граф никогда не выделит приданого, чтобы я могла создать собственную семью. Опять же он, скорее, предпочёл бы совсем от меня избавиться, но за пределами королевства, чтобы никто ничего не знал. Или прикопать по-тихому в сторонке…

С этими словами она опять зарылась в ворох тканых украшений. В словах старого слуги крылся определённый смысл, по крайней мере, стоило научиться разбираться во всём этом, чтобы оказаться полезной своим родственникам, может тогда они начнут хоть чуточку её уважать. Да и делать на самом деле было нечего, в замковую библиотеку не допускали, к шитью и вышивке в мастерские тоже.

Потом настал черёд выбора посуды, потом нужно было просмотреть запасы продуктов. Вот здесь растерялся даже Ранчер — не зная толком, сколько человек окажется в свите его величества, будут ли гости, рассчитать необходимую провизию оказалось сложно. К графу он идти опасался, его сиятельство с утра пребывал не в лучшем расположении духа. Немного подумав, он отправил слуг в деревню за дополнительной провизией.

Едва выйдя в центральный зал, чтобы посмотреть, как выглядят выбранные гобелены на стенах, Ровена наткнулась на старшего брата. Кесир задумчиво разглядывал каминную полку, поджидая её.

— Так, деточка, — он резко развернулся в её сторону, — плохо работаешь. Почему до сих пор не вытерта пыль? Почему не заменены подсвечники на канделябры?

— А я тебе не прислуга, — огрызнулась девушка, на всякий случай складывая пальцы в защитном жесте. — Возьми тряпку, да вытри, тоже мне указчик нашёлся. А канделябры поставят в день до приезда его величества, чтобы начистить бронзу — требуется время.

— Ты как со мной разговариваешь?! — парень шагнул вперёд.

— В жабу превращу, — зашипела Ровена, теряя над собой контроль, — в зелёную, с бородавками. Будешь в уголке квакать, если ещё раз орать на меня вздумаешь.

Неожиданная оплеуха сбила её с ног, и девчонка покатилась прямо в камин, на остатки неубранной золы. По скуле расползался синяк, граф Миртур всё-таки приложил руку к воспитанию нежеланной дочери.

— Не смей угрожать наследнику моего рода, — загремел мужчина, — иначе окажешься на конюшне. Не забывай своё место, а так же то, что твоя жизнь изначально принадлежит мне, как главе рода. В деревню отправлю, навоз убирать.

Второй удар пришёлся тоже в голову, едва только она попыталась встать.

Голова просто разламывалась, в висках стучало. Ровена не могла даже открыть глаза, чтобы посмотреть, где она находится.

— Кшыся, давай, поправь примочку, — мужской голос доносился словно через толстое одеяло.

По щеке поползло что-то мокрое и холодное, а губ коснулся край чашки.

— Пей, девочка, пей и поправишься быстрее.

Глаза всё-таки удалось разлепить, и сквозь плавающие чёрные мушки девушка увидела только очертания фигуры и серебристые глаза. Питьё оказалось горьким, она закашлялась, пытаясь отвернуться. Внутри всё начало кружиться, быстрее и быстрее, вызывая тошноту.

— Ранчер, ещё воды с уксусом, — приказал незнакомый, или всё-таки уже однажды слышанный, мужской голос.

— Да, лорд.

Вот этот голос ей точно был знаком, даже сквозь полузабытьё она могла бы его узнать. Старина Ранчер тоже находился рядом. Ну, хоть кто-то побеспокоился, и то уже хорошо.

Чьи-то пальцы зашарили по груди, нет, всё-таки по застёжке, распахивая платье, чтобы ей легче было дышать. Тряпка, положенная на голову, исчезла, чтобы тут же вернуться на своё место, только уже холодной. Боль постепенно уходила, уступая место полнейшему безразличию.

— Что вы намерены делать дальше, лорд Кристиан? — Ранчер не скрывал своего беспокойства.

— Я что-нибудь придумаю, но в любом случае она надолго здесь не задержится.

Метаморф исчез прямо от постели девушки, создав мгновенный портал. Мышильда проводила его взглядом и уставилась в лицо управляющему. Тот задумчиво побарабанил пальцами по подбородку, не особенно обращая внимания на странное летучее существо. Ну, крылатая, ну и что? И не таких видел в книгах и альбомах у старого друга.

— Ранчер, тебе нужно идти, — Ровена поморщилась от саднящего ощущения в щеке, и всё-таки разлепила веки. — Граф очень зол, вполне может статься, что он уволит тебя, несмотря на прежние заслуги.

— Интересно, а кто тогда будет заниматься подготовкой к встрече венценосной особы и его гостей? — управляющий присел на край кровати. — Даже, если и уволит, то мне всегда есть куда податься, девочка, в отличие от тебя. Тебе предназначен лишь один путь, — он коснулся пальцем её бедра, — и его будешь выбирать сама.

— Ты знаешь, — потрясённо прошептала девчонка, — ты знаешь о татуировке. Как? Ведь я же нигде не раздевалась, кроме как в своей комнате.

— Я знал твоего деда, и обещал ему присмотреть за тобой, — глаза сидящего мужчины стали тоскливыми. — Он успел рассказать мне, что рисунок радужного моста на коже появляется только при наступлении брачного возраста, поэтому, девочка, ты раньше её на себе и не замечала. К тому же у тебя несколько усилились способности, и увеличилась раздражительность, сила требует выхода, мост требует сделать свой выбор. Ты не сможешь долго сдерживать себя и свои таланты.

— Ох, — девчонка приложила ладони к щекам, — а я так надеялась, что мне ещё рано. Так, значит, все эти вспышки моей несдержанности из-за этой картинки?

— Не только, — Ранчер погладил её по плечу, — ваш род всегда отличался некоторой вспыльчивостью. Но мне на самом деле пора работать, постарайся пока не выходить из своей комнаты, а позже я пришлю служанку с едой.

Он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Ещё какое-то время Ровена лежала в постели, потом решила попробовать встать. Голова закружилась тут же, только она решила приподнять её над подушкой.

— Куда? — всполошилась мышильда, размахивая крыльями прямо над лицом девушки, — А ну, лежать!

— Долго? — прошептала Ровена, закрывая глаза, чтобы не видеть суматошного мельтешения крыльев.

— Пары часов хватит, — со знанием дела изрекла Кшыся, — я же честно подсматривала, какое тебе зелье дали. И голова на место встанет, и мозги вправятся, и синяк за пару дней сойдёт. Лекарство самолично лорд принёс.

На ресницах девушки повисли слёзы, от собственного отца она такого не ожидала, хотя Ранчер прав — нужно следить за своими вспышками. Ей так хотелось снова окунуться в ту атмосферу тепла и заботы, которая царила в доме деда. А здесь…

Мышильда присела на постель, сложив крылья, и озабоченно покачала головой. В общем-то, хозяин был прав, что отправил её сюда. В дверь постучали, и летучее созданье тут же юркнуло под кровать, чтобы не смущать своим видом впечатлительных слуг.

Точно, поварёнок принес поднос с едой, одновременно зыркая по сторонам. Ещё бы, между слуг уже ходили разговоры, что незаконнорождённая девчонка — волшебница, и граф взял её в свой замок только из-за того, что ему пригрозили страшными карами. Ничего такого, паренёк не увидел — ни черепов, которыми как известно владеют только настоящие злые колдуньи, ни чёрных свечей, ни лохмотьев паутины. Поставив поднос на табурет около кровати, он ещё раз огляделся — рассказывать тем, кто ждал его внизу, было нечего. Фантазии на «присочинить» не хватало, да и обвинить напрямую Ровену никто не мог. Мало ли от чего мог оступиться или поскользнуться графский сынок? Никаких заклятий девица не произносила и младенцев на кладбище тоже не резала.

Последнее знали точно, поскольку одно время следили. Ну а потом, попросту надоело.

Кшыся выползла из-под кровати сразу же, как закрылась дверь. Деловито оглядев еду, она соорудила приличных размеров бутерброд и полезла ближе к Ровене.

— Давай, поднимайся чуть повыше, сейчас я тебя кормить буду.

Из груди девушки вырвался истерический смешок: дожила, теперь странное существо собирается о ней заботиться больше, чем собственные родственники. Бутерброд оказался вкусным, а чай горячим, и очень скоро она почувствовала себя намного лучше. Мышильда чего-то мурлыкала себе под нос, не отвлекая от размышлений. Хотя, о чём думать, чем больше она будет находиться на глазах своей родни, тем больше они будут её ненавидеть.

Так захотелось обрести новую семью, тех, кто будет о ней заботиться, понимать и не чураться её дара. Бедро словно обожгло огнём, и от постели протянулась тонкая разноцветная ниточка, уходящая куда-то за окно. Ровена изумлённым взглядом проводила радужную полоску.

— Ну, ты даёшь, — восхищенно прицокнула языком Кшыся, — Надеюсь, что не удирать собралась? Мост-то ещё слабенький, может и не выдержать. И вообще, о чём подумала?

— Ну, — девушка замялась, — о замужестве, наверное.

Краска смущения залила её лицо, захватывая даже уши. Мышильда ещё раз проводила взглядом тоненькую радугу и многозначительно закивала головой:

— Ага, о замужестве можно. Это очень даже полезно в твоём возрасте думать о подобных вещах.

— А в твоём? — тут же влезла Ровена, пытаясь перевести тему.

— Ой, — летунья смущённо завернулась в крылья, — я совсем молодая, мне и трёхсот лет нет.

Девчонка повернула к ней голову, изучая чуть нахохлившуюся фигурку. На старую развалину мышь не походила совсем, так до скольки же они тогда живут, если триста лет по их понятиям совсем мало. Кшыся завозилась от пристального взгляда.

— Чего уставилась? Долго мы живём, долго, люди столько не живут. Давай-ка, отдыхай.

Сонное заклинание Ровена почувствовала, но защиту выставлять не стала. Зачем? Отдыхать, так отдыхать, всё равно мышильда надёжно стоит на страже.

Глава 3

— Он её избил, — Кристиан метался по комнате, сжимая кулаки. — У меня жуткое желание спалить всю эту семейку.

С пальцев посыпались искры, и старший метаморф недовольно поджал губы:

— Мне непонятно, чему ты удивляешься. По человеческим законам её жизнь принадлежит отцу или любому другому опекуну, а потом мужу. Миртур вправе убить её, и не понесёт за это никакой ответственности, ну, может, заплатит очередной штраф в казну, если дело откроется. Я хотел «обрадовать» тебя очередной новостью.

Кристиан остановился, глубоко дыша и пытаясь успокоиться. По его мнению обращаться подобным образом с дочерью, пусть и незаконнорождённой, граф не имел права. В их стране дети наделялись пусть и не равными правами в отношении наследства, но за подобные действия можно было самому оказаться в темнице.

— Что за радость? — он плюхнулся в кресло напротив отца, схватил с подноса бокал с лимонной водой и жадно припал к нему губами.

— Король Брандт предложил тебе в жёны Аделину, а не Ровену. Именно её он собирается отдать, а заодно и заключить с нашей семьёй новое соглашение о таможенных пошлинах, ведь твоей супругой станет знатная девушка, официальная наследница графа. Безусловно, у него в этом союзе собственный интерес, а это означает только одно — он пойдёт до конца и одновременно подведёт ситуацию под оплату долга.

— Тьма! — взвыл мужчина, хватаясь за голову и яростно блестя серебристыми глазами, — Я её видел, это же напыщенная кукла, хотя вполне воспитанная и готовая к браку.

— Мы не можем отказаться, — повелитель постарался, чтобы это высказывание прозвучало как можно мягче. По чести, он и сам был недоволен подобным предложением и уже всячески обдумывал пути отступления. Сложность состояла в том, что простить долг не представлялось возможным, а брать то, что навязывают — здесь он полностью разделял точку зрения сына.

— Разве я не свободен в выборе? — удивился Кристиан, — По нашим законам жену себе выбираю сам. Ну, с твоего одобрения, конечно.

— Здесь замешана политика, не тебе объяснять, что это значит, — Терсан даже и не старался скрыть собственное недовольство. — Если бы с самого начала условием не ставился брак… Да и ситуация спорная, к тому же мы не знаем подоплёки такого предложения. В королевстве много незамужних знатных девушек, но Брандт настаивает именно на этой персоне.

Кристиан подскочил на месте.

— Я к Вирниссе, — коротко бросил он отцу, прокручивая в уме необходимые вопросы.

Тот благожелательно кивнул. В его, более чем, приличном возрасте уже был опыт, когда эта милая, если закрыть глаза и уши, женщина смогла найти изящный выход из некрасивого положения. И не один раз, хотя ему это стоило немалых нервов и непрекращающихся трансформаций.

В этот раз вместо змеи на диване возлежала огромная кошка, сосредоточенно подпиливающая когти алмазной палочкой. Тёмно-зелёная шкура, расцвеченная вишнёвыми кляксами, блестела в солнечных лучах, падающих через раскрытые окна.

— Ты зачастил ко мне, мальчик, — муркнула киса, кокетливо подмигивая ярко-сиреневым глазом.

— А ты, смотрю, развлекаешься, меняя обличья, — двоюродно-внучатый племянник склонил голову, приветствуя старейшую из рода.

— Так хочется чего-то новенького, — Вирнисса, не трансформируясь, потянулась и зевнула во всю пасть, — Что случилось на этот раз, вроде бы не много времени прошло? Или просто поговорить захотелось?

— Мне навязывают совсем другую невесту, — брякнул Кристиан, тут же начав пыхтеть от того, насколько двусмысленно прозвучала фраза.

— Тебе. Навязывают, — кошка нарочно разделила эти слова, чтобы подчеркнуть то, как она не верит, что её родственнику что-то можно навязать. — Интересненько.

Метаморфа поудобней расположилась на диване и начала намурлыкивать фривольную песенку о незадачливом рыцаре, который у алтаря получил кота в мешке. По тексту получалось, что некий возлюбленный приходил по ночам к прекрасной деве, соблазняя её и уговаривая выйти за него замуж. Она согласилась и вышла к алтарю, закрытая плотным покрывалом. Когда после заключения обетов, «дева» подняла фату, рыцарь увидел, что она оказалась жуткой страхолюдиной, и вовсе не такой, какой представлялась в романтической обстановке полумрака спальни. Уделив особое место соблазнению и тому, что за этим последовало, Вирнисса не забывала наблюдать за тускнеющим взглядом правнучатого племянника.