Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Фарсаны (Художник Ю. Ефимов) - Семён Васильевич Слепынин на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:



Нет, решительно не клеится у меня сегодня работа. Какая-то глухая тревога, предчувствие чего-то недоброго не дают мне покоя еще со вчерашнего утра.

Цефеиды, загадочные пульсирующие звезды… Какая все-таки увлекательная тема! Но я никак не мог начать сегодня вторую часть своего многолетнего труда о цефеидах. Три часа назад заложил в клавишный столик чистый кристалл для записей. Но на нем так и не появилось ни одного слова. Я всячески пытался освободиться от непонятного чувства тревоги и войти в привычный ритм. Но ничего не помогало. Работа не двигалась…

Наконец я встал и подошел к иллюминатору. Нажал кнопку- и внешняя, противометеоритная шторка отошла в сторону.

Засверкала многоцветная звездная пыль.Наша Галактика…Я любил часами стоять у иллюминатора и, вглядываясь в пылающую Галактику, в эту непрочитанную огненную книгу, чувствовать себя словно шагающим по межзвездным просторам.

Одним словом, вид Космоса приносил мне радость. Но сейчас… Сейчас Космос показался мне угрюмой и пугающей бездной. Чудилось, что с ледяной улыбкой сфинкса он смотрит на тщету жизни, на тщету усилий человека, вторгшегося на крохотном корабле в его безграничные холодные просторы.

И снова вспомнился Вир-Виан… Не знаю почему, но в последнее время я все чаще вспоминаю этого выдающегося ученого и странного мыслителя. Все чаще и чаще забредаю в сумрачные дебри его космической философии- философии ущербной, закатной и так соответствующей моему теперешнему подавленному настроению.Вот и сейчас,глядя в бездонную звездную пучину, я словно слышу шепот Вир-Виана: «Вселенная активно враждебна жизни… Жизнь — это крошечный водоворотик в огромном потоке звезд и галактик… А разум человека?… Мертвая материя, безграничный Космос всегда торжествует над разумом Вселенной, над мудростью человека- над этим зыбким и кичливым духом…»

Я закрыл внешнюю шторку иллюминатора и, чтобы освободиться от смутных, тревожных мыслей,снова сел за клавишный столик.Но не для того, чтобы продолжать свой научный труд. Нет, я решил писать нечто вроде дневника. Быть может,это занятие принесет мне облегчение,и я забуду о недобрых предчувствиях. Во всяком случае, попытаюсь разобраться в своих ощущениях.

Прямо против меня на стене тускло поблескивает экран внутренней связи. После квантового торможения связь расстроилась,и я был доволен,что никто не нарушит моего одиночества. Но, к моей досаде, экран вдруг засветился. На нем возникло лицо Рогуса. Больше всего мне не хотелось видеть именно его.

— Эо, капитан!- начал он виноватым голосом.- Как изображение? Я сейчас в кают-компании.

На своем экране Рогус не увидит и не услышит меня до тех пор, пока я не включу связь с этой стороны. Что делать? Быть может, не включать? Но я все же протянул руку к правому краю столика и нажал кнопку.Рогус обрадовался, увидев меня.

— Чего вы хотите, Рогус?- нетерпеливо спросил я.

— Извините,капитан.Я исправил внутреннюю связь и хотел проверить, как она работает. Вижу, что все в порядке.

И он улыбнулся.Удивительная улыбка у Рогуса- простодушная, как у ребенка, получившего удовольствие.Но она мне почему-то не понравилась с самого начала,с первого дня межзвездного полета,а сейчас показалась еще неприятней.

— Спасибо, Рогус,-сухо поблагодарил я.- Не ожидал,что так быстро наладите связь. Вы хороший бортинженер.

Положив палец на кнопку,я хотел уже выключить связь, как вдруг подумал: «Сэнди-Ски… Каким он мне сейчас покажется- таким же необычным и чуждым, как вчера, или нет?»

— Сэнди-Ски в рубке внешней связи? — спросил я.

— Да.

— Позовите его.

На экране возник улыбающийся Сэнди-Ски.И такое дружелюбие было написано на его крупном и выразительном лице,что я невольно улыбнулся в ответ. Тут же внутренне упрекнул себя: как я мог заподозрить в чем-то Сэнди-Ски!

— Эо, Тонри! — радостно приветствовал он меня.

— Эо!-воскликнул я.- Что нового на экране внешней связи? Как видна планета Голубая?

— Плохо,-вздохнул Сэнди-Ски.Улыбка на его лице погасла.- Вся освещенная часть Голубой затянута облаками.Видимость отвратительная.Пока веду наблюдение за другими планетами.

— Как только улучшится видимость, позови меня.

— Хорошо,Тонри.А ты, я вижу, начал вторую часть своего труда о цефеидах?

— Да.

— Успешно?

— Успешно,- ответил я,смутившись: я впервые солгал своему другу.

— Отлично, дружище. Не буду мешать.

Сэнди-Ски выключил связь.Его лицо затуманилось и исчезло с экрана.

В моей каюте снова наступила тишина.Лишь со стороны кормы доносился едва слышный гул планетарных двигателей.Чистый и ровный,он свидетельствовал об их отличном состоянии. Вообще на корабле все благополучно. И все же мое сердце снова сжала тревога. Ощущение неведомой опасности, гнетущее чувство чего-то недоброго вновь охватило меня.

Что же,собственно,произошло?Почему я стал избегать членов экипажа и чего-то бояться?Пожалуй,с этого Сэнди-Ски все и началось.Вернее, с одного случая в рубке внешней связи. Было это утром 8-го дня 109-го года Эры Братства Полюсов- знаменательного дня в нашей жизни. В этот день мы приблизились к окраине планетной системы- цели нашего полета.Кибернетический пилот корабля, используя всю мощь двигателя,очень быстро погасил межзвездную, субсветовую скорость до межпланетной.Мы же в это время, одетые в специальные скафандры, спасались от перегрузки в магнитно-волновых ваннах и висели там в паутине силовых полей. Если бы звездолет не был оснащен тормозными устройствами и магнитно-волновыми ваннами, наше торможение затянулось бы на годы…

Когда заработали планетарные двигатели и корабль перешел на межпланетную скорость,мы выползли из ванн.Именно выползли,устало и ошалело оглядывая друг друга. Даже в ваннах, опутанные защитными силовыми полями, мы чувствовали удушливую, свинцовую тяжесть невероятной перегрузки.

Члены экипажа разбрелись по своим каютам. Лишь один Сэнди-Ски остался в кают-компании. Растянувшись в мягком кресле, он проговорил:

— Отдохну и здесь.

У меня же было много дел.Да и чувствовал я себя, пожалуй, всех бодрее. Я уселся в глубокое кресло перед пультом управления и по приборам долго следил за работой всех агрегатов корабля.Торможение почти не отразилось на показаниях приборов.Все было в норме.Молодец все-таки Рогус,хороший, знающий бортинженер. Затем по приборам и по гулу, доносившемуся со стороны кормы, я тщательно проверил работу планетарных двигателей.

Только после этого вошел в рубку внешней связи. Субсветовая скорость до сих пор мешала получать хорошее изображение.Сейчас же мне хотелось посмотреть на планеты при замедленной скорости корабля.

Я сел перед огромным круглым экраном связи и включил телескоп- мощный глаз корабля, дающий возможность производить локацию отдаленных космических тел. На экране развернулась изумительно четкая картина целого хоровода планет.

Обернувшись назад, я крикнул в кают-компанию:

— Сэнди! Ты отдохнул?

— Немного отдышался. А что?

— Иди сюда! Здесь такое зрелище…

Сэнди-Ски вошел в рубку и встал за моей спиной,опираясь руками о спинку кресла. Касаясь пальцами кнопок, я стал увеличивать изображение. На экране выплывали отдельные планеты. Первой показалась полосатая гигантская планета -самая большая в этой системе. На ее поверхности бушевали неимоверной силы атмосферные бури.Она имела около десятка спутников.Небольшой поворот тумблера — и на экране возникла соседняя планета,чуть меньше, но с оригинальным украшением — ярким кольцом.

— Зачем выхватываешь планеты из середины?- проворчал Сэнди-Ски.- Ты давай по порядку.

Я перевел луч телескопа туда, где находилась орбита планеты, ближайшей к центральному светилу. С трудом нащупал маленькую, юркую планету, лишенную атмосферы.

— Я так и знал: мертвая планета,- сказал Сэнди-Ски. — Она похожа на нашу Зиргу. Давай дальше.

Сэнди-Ски хотел поскорее рассмотреть третью планету — Голубую, как мы назвали ее раньше. Но я все же сначала показал ему вторую от центрального светила планету. Она имела плотную и совершенно непрозрачную атмосферу. Таинственной незнакомкой назвал ее как-то Сэнди-Ски.

— Давай дальше, — нетерпеливо шептал за моей спиной Сэнди-Ски.

Я стал нащупывать Голубую.Вот она!Отчетливо,как никогда раньше, мы видели голубые океаны, зеленые материки, белоснежные полярные шапки и облака.

— Жизнь!- воскликнул Сэнди-Ски. — Я же говорил, что здесь есть жизнь. Голубая- настоящая жемчужина этой планетной системы. Какая пышная, богатая биосфера! Да это настоящая оранжерея! Не то,что наша Зургана.

«Жемчужина»,"оранжерея» — как естественно прозвучали эти образные слова в устах Сэнди-Ски.И все же,когда он сравнивал Голубую с нашей родной Зурганой, я почувствовал,что в его речи чего-то не хватает. Чего? Я и сейчас не могу дать на это определенный ответ.Если бы вместо Сэнди-Ски был Рогус или пилот Али-Ан,я бы не удивился.Тех я считал людьми несколько скучноватыми. Но ведь это Сэнди-Ски с его необузданной,причудливой фантазией,Сэнди-Ски я знаю, как самого себя! Почему же в его упоминании о нашей родной планете я не уловил какой-то живой и дорогой сердцу нотки? Словно Сэнди-Ски никогда не жил на Зургане,а имел о ней основательное,но книжное представление. Неужели он не помнит,например, как мы совершили с ним труднейший пеший переход по Великой Экваториальной пустыне до оазиса Хари?Я до сих пор чувствую,как немилосердно палило тогда солнце, как захлестывали нас горячие бури, а на зубах противно скрипел песок. Но мы шли и шли по бескрайнему океану песков, гордясь своей силой и выносливостью.


Нет,я не прав! Сэнди-Ски хорошо памятен этот эпизод из нашей жизни на Зургане.Он сам тут же вспомнил о нем.Но вспомнил так,что я не почувствовал жаркого дыхания пустыни,как-то рассудочно… И нельзя сказать, что речь Сэнди-Ски была унылой и плоской,как та пустыня,о которой он говорил, сравнивая нашу обожженную солнцем планету с многоводной планетой Голубой.Его речь была по-прежнему сочна и метафорична.Но странное дело: все метафоры и живописные слова словно потускнели.Да,именно такое впечатление, как будто Сэнди-Ски не жил на Зургане.Он словно не впитывал всеми порами своего тела жарких лучей нашего буйного солнца,словно никогда не ощущал упоительной прохлады северных лесов…

Когда я подумал об этом, сидя за экраном внешней связи, я почувствовал вдруг какое-то смутное беспокойство,даже тревогу и невольно обернулся. Меня не удивило выражение жадного любопытства на лице Сэнди-Ски. Именно таким я и ожидал увидеть лицо моего друга в этот момент. Но его глаза! Не знаю почему, но я вздрогнул, взглянув в его глаза!…

* * *

Хрусталев отодвинул рукопись в сторону, достал папиросу и, улыбнувшись, взглянул на своих слушателей Кашина и Дроздова- давних друзей и сослуживцев по научно-исследовательскому институту. На их лицах он увидел любопытство с некоторой долей недоумения. И не мудрено. Хрусталев позвал их вечером к себе домой, чтобы прочитать какую-то рукопись и услышать их мнение. Но какую рукопись, он толком не объяснил.

Хрусталев не спеша закурил,придвинул рукопись и, еще раз взглянув на друзей, приготовился снова читать.

— Подожди,Сергей,-остановил его Кашин.-Признаюсь,ты нас заинтриговал.- И, насмешливо сощурившись,спросил:- Ты что, на старости лет ударился в научную фантастику?

— Нет,друзья,это не фантастика,-рассмеялся Хрусталев.-Я вас, видимо, еще больше заинтригую, если скажу, что это дневник астронавта, прилетевшего на Землю в начале нашего века.

Дроздов, невозмутимый, несколько располневший человек, сидевший в мягком кресле в ленивой и удобной позе, усмехнулся и, махнув рукой, сказал:

— Конечно,фантастика.Я даже догадываюсь,о какой планетной системе говорится в твоей рукописи.О нашей Солнечной системе.Самая большая планета — это Юпитер, другая, поменьше, с ярким кольцом,- Сатурн. А планета Голубая с богатой биосферой — это, конечно, наша Земля.

— Верно,-сказал Хрусталев.-Между прочим, тебя эта рукопись особенно должна заинтересовать.Ты же участник одной из экспедиций в район Подкаменной Тунгуски, и ты работал над разгадкой тайны тунгусской катастрофы.

— Никакой тайны уже нет, Сергей,- лениво возразил Дроздов. — Сам знаешь, что это был метеорит, а вернее всего,- комета.

— Да, я раньше тоже был сторонником метеоритной гипотезы. Но сейчас нет. Давайте вспомним общеизвестные факты. Утром 30 июня 1908 года жители Сибири видели в небе огненный след. Затем в районе Подкаменной Тунгуски раздался чудовищный,ни с чем не сравнимый в те времена взрыв.Лишь в наши годы ученые сравнивают его со взрывом многих водородных бомб. Ослепительную вспышку сибиряки видели на расстоянии 400 километров. Воздушную волну зарегистрировали даже в Лондоне,она дважды обошла земной шар.Подсчитано, что такой взрыв мог произойти только в том случае,если бы метеорит весом в сотни тысяч тонн,войдя в атмосферу с огромной,космической скоростью, ударился бы о землю.Но в том-то и дело,что,как вы знаете,никакого удара о землю не было. Все экспедиции, побывавшие на месте катастрофы,в центре взрыва нашли совершенно неповаленный лес.Однако деревья стояли голые, как телеграфные столбы.Ветви с них содраны.До сих пор стволы носят на себе следы мгновенного и очень сильного ожога.Лишь на большом удалении от эпицентра деревья повалены в сторону взрыва.Все это говорит о том,что взрыв произошел на большой высоте в воздухе.Это первая и ничем не объяснимая загадка метеорита. Вторая загадка заключается в том, что от огромной массы небесного тела не осталось ни малейшего следа,ни одного осколка. Факт невероятный! Ведь даже намного меньший Сихотэ-Алинский метеорит распался на тысячи осколков от одного миллиграмма до нескольких тонн весом.А вспомните Аризонский метеорит! Весил он также десятки или сотни тысяч тонн. Но он сохранился почти целиком. А вот от Тунгусского метеорита,от его колоссальной массы не осталось ничего. Чем вы это объясните?А все загадки- и то,что взрыв произошел в воздухе,и то, что от небесного тела не осталось ни следа,- все эти загадки объясняются очень хорошо и просто, если предположить, что в воздухе взорвался…

— Космический корабль!- рассмеявшись, прервал его Кашин. — Брось, Сергей. Все это выдумки безответственных фантастов и немногих романтически настроенных ученых. Ты лучше почитай свою фантастику, а мы послушаем.

— Нет, это не выдумки,- спокойно возразил Хрусталев.-Раньше я тоже считал эту гипотезу слишком романтической, чтобы быть правдивой. Но я для этого и позвал вас, чтобы представить доказательство в пользу этой гипотезы, которая уже перестает быть гипотезой.

Хрусталев вынул из ящика письменного стола небольшую странного вида шкатулку и открыл ее.Внутри лежал прозрачный многогранный кристалл величиной с голубиное яйцо.

— Вот это доказательство- кристалл, — чуть волнуясь, сказал Хрусталев.

— Похож на алмаз, — проговорил Дроздов.

— Похож,-согласился Хрусталев.-Но это не алмаз.Присмотритесь внимательно.

Внутри кристалла вспыхнула оранжевая искра. Она все больше разгоралась. И вдруг весь кристалл заполыхал буйным многоцветным пламенем. На мгновение он погасал, образуя как бы паузы, затем вспыхивал с прежней силой.

Закрыв шкатулку, Хрусталев сказал:

— Когда шкатулка закрыта,пламя гаснет. Я не хочу зря тратить энергию, источник которой еще неизвестен.Вероятно,вы догадываетесь,что этот кристалл и есть дневник астронавта.Дневник написан разноцветными пламенеющими, как огонь,знаками- буквами, которые образуют слова. Слова и фразы разделены паузами. Жителям планеты Зурганы,откуда прилетел астронавт, такие кристаллы заменяют книги.Когда обитатель Зурганы хотел сделать какую-либо запись, он вставлял неиспользованный кристалл в особый аппарат- так называемый клавишный столик. После этого человек- я так буду называть разумных обитателей Зурганы — садился за столик и пальцами нажимал разноцветные клавиши.Он словно играл на клавишном музыкальном инструменте. Аппарат настолько чуток, что на кристалле в цветах, в их трудноуловимых оттенках воспроизводил душевное настроение человека.Каждое слово наполнялось не только логическим,но и лирическим, эмоциональным содержанием.Таким образом, каждая фраза, запечатленная в гармонии цветов, захватывает, чем-то волнует, производит впечатление какой-то неземной музыки- то радостной,то торжественной,то печальной- в зависимости от настроения человека,сделавшего запись. Но о цветовой музыке немного позже.

— Все это очень интересно,- задумчиво проговорил Кашин. Он был серьезен и больше не подтрунивал над Хрусталевым. — И все это так фантастично, что с трудом верится. Но кристалл!Он убеждает меня, заставляет верить. Кристалл действительно любопытный. Как он попал к тебе?

— Как попал,спрашиваешь?Случайно попал.Летом прошлого года,как вы знаете, я проводил отпуск у себя на родине,в Красноярском крае. Как-то я пошел на охоту и забрел в небольшую деревню,затерявшуюся в тайге. Она расположена в ста километрах к югу от Подкаменной Тунгуски. Заночевать пришлось в избушке старого охотника Вавилова.Утром мы вместе отправились на охоту. Зашли очень далеко и сделали привал на небольшой поляне, на которой рос раскидистый могучий кедр.Вавилов рассказал случай,который произошел с его отцом здесь,на этой поляне,свыше восьмидесяти лет назад.Из его рассказа я догадался,что это случилось 30 июня 1908 года,в день падения Тунгусского метеорита. Вавилову-старшему было тогда 17 лет.Охотясь в лесу, он неожиданно увидел в небе огненный шар,пролетевший на север.Затем в небе он заметил какую-то медленно опускающуюся точку.Скорость ее стремительно нарастала. И вдруг почти к самым ногам упал какой-то предмет, напоминающий небольшой ящичек или шкатулку. Вавилов взял ящичек,но тут же,вскрикнув от боли,выпустил из рук. Ящичек был горяч, как уголь, взятый только что из костра. В тот же миг ослепительная вспышка заставила Вавилова закрыть руками глаза.Ему показалось,что в тайгу, совсем рядом,упало солнце.Когда он открыл глаза,то с любопытством и страхом осмотрелся вокруг. Ничего не изменилось. Тайга имела обычный вид. Вавилов подождал, пока остынет ящичек, и снова взял его. В этот момент раздался оглушительный грохот. Воздушной волной Вавилова сбило с ног. Оглушенный и испуганный,он пролежал,заткнув уши,около четверти часа. В тайге бушевал ураган,трещали деревья. Когда Вавилов, наконец, встал, ему показалось, что тайга чуть поредела. И в самом деле,у многих деревьев верхушки и ветви были сломаны.Со страхом взирая на ящичек- причину,как ему казалось,всех непонятных и грозных явлений,он подошел к разлапистому кедру и сунул ящичек в дупло.Там он и пролежал более полустолетия.Потом отец показал его сыну и положил на место.

Выслушав рассказ Вавилова,я подошел к кедру, сунул руку в дупло и действительно нашел в трухе ящичек,напоминавший небольшую шкатулку, сделанную из неизвестной пластмассы.Вавилов разрешил мне взять с собой этот напугавший в детстве его отца ящичек.Вернувшись с охоты,я попытался открыть шкатулку,но не смог,так как поверхность ее была немного оплавлена. И только дома, в Москве, я с трудом открыл шкатулку и увидел кристалл.

— И ты заинтересовался им как геолог?-спросил Дроздов,слушавший Хрусталева с нескрываемым любопытством. Его обычной апатии и невозмутимости как не бывало.

— Ну, конечно,я же геолог!- воскликнул Хрусталев.- Пляшущие цвета поразили меня, а сам кристалл не походил ни на один земной минерал. В шкатулке я обнаружил небольшой осколок кристалла.Я тщательно осмотрел кристалл и нашел его в полной сохранности.Создавалось впечатление, что осколок положен специально.Но зачем?Ответ напрашивался сам собой:для того, чтобы произвести анализ кристалла,не нарушая его целости.Я так и сделал. Вот что дал анализ: углерод- 53 процента,азот- 19,кремний- 12,магний- 10 и золото- 6 процентов. Итого — пять элементов. Вглядываясь в загадочные пляшущие цвета, я словно почувствовал звучание какой-то музыки и смену моего собственного настроения. Я переживал то страх,то радость,то грусть. И тут меня ошеломила догадка: на кристалле огненными знаками записаны какие-то сведения. Я, конечно, тогда еще и не думал, что кристалл- дневник астронавта.Но начал предполагать, что все это связано с тайной Тунгусского метеорита. Но как расшифровать эти сведения?Я тщательно изучал запись на кристалле, особенно начало, и уловил некоторые закономерности.А именно: вначале шли пять огненных знаков, разделенных небольшими паузами.Эти пять серий повторялись трижды. Затем длинная пауза,за ней- целая группа серий.В ней наряду с другими я уловил уже знакомые мне серии.Я начал соображать: пять серий, разделенных небольшими паузами,- это пять слов, а целая группа серий- это уже фраза. И тут меня осенила еще одна счастливая догадка.Пять слов- это пять элементов, из которых состоит кристалл: углерод, азот, кремний, магний и золото.А фраза, повторенная дважды,должна была,на мой взгляд,переводиться так:«Этот кристалл состоит из пяти элементов- углерода,азота, кремния, магния и золота». Таким образом, у меня было что-то вроде ключа к неведомому языку.

— Молодец,Сергей!-воскликнул Кашин и добавил со своей обычной добродушной иронией: — Я давно подозревал, что ты смышленый малый.

— Вот именно,- усмехнулся Хрусталев.- То же самое, только иными словами, сказал и Хабанов.Это мой приятель- очень способный лингвист из института языкознания.Дело в том,что один я не смог бы расшифровать запись и попросил помочь мне Хабанова.Я ему все рассказал, и он одобрительно отозвался о моей догадке: пять слов- пять элементов кристалла. Но своей особой заслуги я не вижу.Ведь я уже знал,что кристалл состоит из пяти элементов.И догадаться было нетрудно. Вся материя Вселенной состоит из одних и тех же элементов, записанных в таблице Менделеева. Предположим, что житель другой планеты захочет научить нас своему языку.Он постарается дать к нему ключ.И начнет, конечно, с элементов — с этого универсального языка Вселенной.

Цветные знаки кристалла мы с Хабановым сняли на цветную пленку.Хабанов часто брал ее с собой в институт языкознания,чтобы поработать там,привлекая на помощь компьютер.Эта машина специально запрограммирована на расшифровку языков.В общем,не буду рассказывать о том, как мы работали, чтобы узнать морфологию,синтаксис, весь строй неземного языка. Скажу сразу, что через некоторое время мы имели перевод дневника астронавта.Правда, еще далеко не совершенный.В тексте было немало пропусков, неясных мест. Ведь в дневнике говорится о понятиях и явлениях,совершенно неизвестных на Земле.Я продолжал работать над текстом дневника,чтобы приблизить его, так сказать, к земным условиям.О многом мне пришлось догадываться, а многое- просто домысливать. Поэтому не удивляйтесь, что в дневнике неземного астронавта так много земных понятий, образов и представлений.

— Вот теперь ясно,что за рукопись ты начал читать,-проговорил Дроздов. — Неясно пока одно:почему космический корабль не мог совершить посадку? Почему он взорвался в самый последний момент?

— Справедливые вопросы,- одобрительно сказал Хрусталев.- Станислав Лем, Казанцев и другие писатели-фантасты,а также те ученые,которые поддерживали их романтическую гипотезу,утверждали,что астронавты хотели совершить посадку,но не смогли.Корабль взорвался над тайгой в самый последний момент якобы из-за технических неисправностей.Это было,пожалуй,самое уязвимое место их гипотезы.Ведь чем совершеннее техника,тем она надежней. Поэтому трудно и даже невозможно предположить,что такое чудо техники,как звездолет,взорвался, словно старый паровой котел Джемса Уатта.Почему же все-таки взорвался корабль? Все станет ясно,если скажу,что капитан корабля мог совершить посадку,мог,но не захотел.Хотя посадка на Землю и была целью экспедиции. Но капитан корабля боялся, что посадка на тысячелетия задержит прогресс земной цивилизации.Поэтому он сам взорвал звездолет, сам уничтожил себя и всех членов экипажа.

— Сам?!- воскликнули Дроздов и Кашин. — Невероятно!

— Между тем,это так.Когда я прочитаю дневник до конца, вы поймете, что у астронавта не было иного выхода.

— Твоя гипотеза довольно занимательна,-сказал Дроздов.-Но как ты объяснишь один удивительный факт:космическое тело взорвалось,даже не коснувшись Земли. Признаюсь,для меня, сторонника метеоритной гипотезы, причины этого явления неясны. Не может объяснить этот факт и романтическая гипотеза. Ведь если корабль погиб из-за технической неисправности, то он должен был взорваться, ударившись о Землю. Однако взрыв произошел на сравнительно большой высоте.

— Этот действительно удивительный факт хорошо объясняет мой вариант романтической гипотезы,- сказал Хрусталев и, улыбнувшись, добавил: — Кстати, когда я дочитаю дневник, вы все же согласитесь, что моя точка зрения уже не гипотеза, а факт.Утверждаю,что звездолет был абсолютно исправен. Капитан корабля относился с исключительным уважением к инопланетным цивилизациям,и он не хотел взрывом причинить вред биосфере Земли.Поэтому, пролетев над сибирской тайгой на высоте нескольких километров и сбросив свой дневник, он в районе Подкаменной Тунгуски, как я предполагаю, сделал попытку повернуть вверх и взорвать корабль за пределами атмосферы.

— И что же ему помешало? — спросил Кашин.

— Ему помешали члены экипажа.Когда капитан делал поворот, они в его действиях почувствовали что-то неладное и набросились на начальника экспедиции.И капитану ничего не оставалось, как немедленно взорвать корабль.

— Это уж совсем любопытно!- воскликнул Кашин.- Тогда читай.Фантастика это или нет, но мы готовы слушать.

— Но перед этим посмотрите, как выглядит в цветных знаках хотя бы начало дневника. Цветная запись на кристалле передает не только смысл речи, но и самое затаенное настроение астронавта.Она совершенна и музыкальна, в буквальном смысле музыкальна.

Хрусталев открыл шкатулку.Через минуту кристалл заискрился, запламенел многоцветными знаками.В чередовании и интенсивности цветных знаков Дроздов и Кашин почувствовали что-то тревожное. И вдруг им почудилась какая-то музыка, какие-то певучие, волнующие звуки.В них послышалось чувство такого одиночества и скорби, что все вздрогнули.

— Что это? — спросил Кашин.- Почему такая скорбь?



Поделиться книгой:

На главную
Назад