Большое средневековое сафари

— Теперь можно говорить спокойно.

— А я-то думаю, что это ты мне за странные знаки подаешь. А ты прослушки боишься.

— Уже не боюсь, после того как эта штука заработала. Радиус в пятьдесят метров защищен гарантированно.

— А лампу переделываешь, что бы туда такую же всунуть?

— Именно так!

— А скажи зачем?

— Ты пока ездил по всем нашим делам, тут такое началось.

И я подробно пересказал мои новые отношения с министром Джо.

— В общем, понимаешь, что он слишком много знает о нас и наших делах, настолько много, что нам стоит остерегаться.

— Ну, главного-то он не знает.

— Думаю, не знает и то только потому, что об этом мы не говорили уже лет двадцать, так что подслушать нас не могли. А поэтому не стоит и начинать.

— Хорошо, будем надеяться, что наш друг Ник Джеферсон скоро пришлет свою оливковую ветвь мира. А пока нам стоит пойти в гостиную, а то большой перерыв в прослушке непременно вызовет подозрения.

— Сейчас, сейчас, остался последний винт и лампа готова.

— Я хотел поговорить о клубе и предстоящем чемпионате, а это можно и при прослушке.

Мы сели за стол и робот-слуга тут же принес обед.

— Ты хотел поговорить насчет чемпионата, — сказал я, вводя в курс прослушивающую сторону.

— Да, дядя, там возникли затруднения насчет поставок по доброй сотне пунктов.

— А что наш директор?

— У директора хватает работы в клубе, и потом, по контракту, это не входит в его функции мероприятия организовывать.

— А наш «владелец»?

— Мистер Дьюти только изображает владельца. А меж тем не может решить ни одного вопроса. Он так же заявляет, что только представлен прессе, как владелец клуба, а за все должно отвечать собрание акционеров, а он, де, только один из шести членов. Совершенно не понятно как он стал вторым по богатству на этой планете.

— Он унаследовал деньги, а деловой хватки у него никогда и не было. Давай сюда список, я сделаю все что смогу, но расплачиваться за это будет мистер Дьюти.

— Бен, ты собираешься звонить от его имени?

— Не делай такие страшные глаза. Это его работа, и потом, он совершенно не опасен. Скажу по секрету: он меня боится, ведь у меня репутация человека из правительственных кругов. Никто ничего толком не знает, но многие, благодаря этому, ведут себя весьма вежливо, и добиваются моей дружбы.

— Ладно, я тоже буду спать спокойно. Но скажи мне, ведь ты собираешься выступать на турнире?

— Конечно, собираюсь, и под прежним псевдонимом.

— Значит опять записать тебя как Айвенго.

— А чем плох Айвенго. Этот псевдоним не претендует на абсолютное лидерство, не то, что Ричард, львиное сердце или Ланселот озерный. Кстати не люблю я этого Ланселота, хоть он и один из лидеров и на него приходят поглазеть дамы из высшего света.

— Да, Бен, он ведет себя вызывающе. Хорошо бы подшутить над ним.

— Есть пара идей! Помнится ты говорил, что в Электронстар Инкорпорейтид тебе по дешёвке предлагали коробку бракованных новейших суперчипов?

— Да, они утверждали, что все они работают, но у каждого есть своя странность. И в связи с этими странностями они их промаркировали.

— И что стоит это барахло?

— Оптом, два десятка чипов продают за полмиллиона, а так, чипы без сбоев, они продают за миллион каждый.

— Давай рискнем, Питер. — Нам ли с тобой бояться сбойных чипов. Ведь мы всегда выкручивались, справимся и на этот раз.

— Согласен. А если попадутся интересные сбойные экземпляры, то их можно скопировать и самим запустить в серию.

— Хорошо, я сейчас поеду прямо к ним.

Питер уехал, а я остался в кресле, включил стереовизор. Передавали свежий пакет имперских новостей. Под их псевдо сенсационные выкрики я задумался, и мне и, правда, пришла гениальная мысль. Теперь я знал, как сделать глушилку, которую можно повсюду таскать с собой и никто ее не увидит.

— Включи охранную систему, — приказал я роботу слуге, прежде чем спустится в подвал, в нашу с Питером лабораторию.

За Питера я не волновался: охранная система знала его в лицо.

В подвале я уселся в удобное кресло перед моим суперкомпьютером и принялся прикидывать чертежи. Многие думают, что инженер что-то изобретает, для того, что бы сделать ту или иную машину. Когда-то так оно и было, даже само слово инженер означает изобретатель.

Но теперь, когда столько всего изобретено, инженер, как правило, занимается компоновкой изделия из более или менее стандартных узлов, систем и деталей. Но это, наверное, еще более сложная работа. Здесь необходим высочайший уровень. Хотя иногда приходится что-то придумывать по причине отсутствия готовых деталей или узлов, и тогда работа становится еще более творческой.

Я разрабатывал чертежи робопса. Такие роботы не производились ни одной компанией. Нет, робопсы конечно производились, но это были маленькие, упрощенные робопсы-компаньоны, для пожилых дам и детишек. Их было не меньше сотни моделей с различными типами синтетической шерсти и с окрасом на заказ, а так же с дополнительными модулями, игривости, послушности, и тому подобное.

Разумеется, я выбрал себе прототип и увеличил его до размера ирландского волкодава.

Пришлось заново подбирать сервоприводы, переделать конструкцию скелета…

В общем, только с виду моя модель была похожа на прототип. В действительности это была уникальная машина. Как вы, наверное, догадались, все это делалось для того, что бы этот робопес мог ходить со мной, и его встроенная глушилка всегда могла оградить меня от прослушки и наблюдения.

Я заказал на сайтах известных компаний все нужные мне изделия и материалы, и принялся изготавливать на токарном и лазерном оборудовании придуманные мной уникальные детали. Начал я с изготовления скелета из титанового сплава. Хотя сплав и назывался титановым — титана там было всего восемнадцать процентов, а остальное — добрая нержавеющая сталь. Ведь чистый титан метал мягкий, несмотря на его уникальные свойства. Так что мечи из чистого титана, это полный бред не просвещенных писателей фантастов, мечи могут быть только стальные, причем из ржавеющих сталей. Все остальное досужие вымыслы.

Я все это так быстро объясняю, и у вас может создаться впечатление, что все было сделано в тот же вечер. Но это не так. Неделя ушла только на проработку конструкции, неделя на ожидание заказанных узлов и механизмов. И еще неделя, пока по подвалу не запрыгал скелет пса, управляемый примитивным чипом.

Пес получился почти точной копией знаменитой Ирландской породы, но был немного шире в кости, и в отличие от живых псов весил этот робот триста кило. Но догадаться об этом без взвешивания было непросто. Робот двигался с кошачьей грацией и мог скользить практически бесшумно. Такой громадный пес был задуман еще и как охранник и был вооружен бластером. А для обеспечения всех этих функций мне потребовалась большая универсальная батарея, а это повлекло за собой увеличение размеров.

Наконец появился Питер с коробкой чипов за полмиллиона. Нет, Питер заходил и раньше, но чипов тогда у него еще не было. Но я не сказал Питеру над чем я работаю и, каждый раз, прятал скелет, когда он появлялся. Мне импонировала идея сделать сюрприз.

Прошло три месяца. Я выполнил ряд заказов для Джо. А так как во всех изделиях для него было много моих жучков, органично вплетенных в основные схемы, то я многое узнал о его деятельности.

А еще я доделал пса и назвал его Титан, из-за изрядной доли этого металла в его скелете. Теперь он бегал по дому и усадьбе в великолепной синтетической бронешкуре, на вид и ощупь, неотличимой от настоящей собачьей шерсти. Это была удачная работа, которая меня радовала и развлекала.

В клубе я близко сошелся с моим случайным противником Джулиусом Кимберли, который оказался рыцарем моего класса и заодно директором главного банка планеты. Он, узнав кто я, уговорил перенести мои скромные миллиарды в его банк, предложив выгодные условия. Мы с ним сошлись, а потом подружились и по субботам бились в клубе различным оружием с переменным успехом, пока дело не доходило до двуручников. Там он оказался слабаком: двуручники были слишком тяжелы для его невысокого роста и не слишком сильно накаченной мускулатуры.

По воскресеньям мы обедали вместе: иногда у него или у меня, но чаще всего в известных ресторанах. Часто, сидя напротив него за столиком, мне приходила в голову мысль, а может он шпионит за мной в пользу Джо. Но собранные на Кимберли данные не подтверждали мои опасения.

Эту идиллию нарушило появление Ника Джеферсона. Он, можно сказать, вломился ко мне домой поздно вечером со странным типом.

— Это агент из нацбезопасности, он из центра, — после приветствий, представил он мужчину средних лет, но с тех пор как появились регенераторы, истинный возраст стало определить невозможно.

— Генерал утверждает, что у вас есть компромат на самых высокопоставленных людей этой планеты, — агент сразу перешел к делу.

— Сначала вам надо меня убедить, что вы действительно из нацбезопасности.

— Я не связывался с вашим босом, Бен, но знаю, что вы работаете на военное инженерное управление империи. Вы засекречены и передаете разработки через… — он наклонился и шепнул мне на ухо имя. Надеюсь, это вас убедит.

— Вполне. Если бы Джо знал это, то он не стал бы шантажировать меня. Вот данные, здесь все о добром десятке главарей заговора. Остальное, я думаю, вы сможете узнать сами.

— Я начну действовать немедля.

— А как я узнаю об успехе операции?

— Это просто. Если вскоре начнутся перестановки и отставки в планетарном руководстве, то значит все в порядке, а если через месяц ничего не произойдет, то это означает мой провал. Но я надеюсь отправить данные в центр, прежде чем начать рисковать здесь.

Они скрылись в темноте, так же как и пришли из нее.

Я не спал всю ночь. Просто сидел перед стериовизором, пил маленькими глотками кофе и общался с Титаном. Все мои защитные системы были включены. Утром явился Питер и я, под прикрытием моих глушилок все ему рассказал.

— Ты не забыл, что на следующей неделе турнир, и сэр Айвенго выступает на нем?

— Откровенно говоря, забыл. Но это не удивительно на фоне таких событий. А тебе я советую тут не появляться, племянник. Если все пойдет не так, то я могу пострадать, а ты должен держаться подальше.

Он ушел. А я еще три дня сидел перед стериовизором. Наконец-то я увидел то, чего ждал: экстренный выпуск новостей. С первых же кадров стало ясно, что тот агент преуспел в своей миссии.

— Правительство уходит в отставку! — едва не выкрикнула голограмма дикторши, стоя прямо посреди моей комнаты. — Назначены временно исполняющие обязанности лица: далее шел длинный список…

Я выключил ящик. Налил себе коньяку и выпил его как воду. Меня сильно трясло. И я понял, что меньше чем бутылкой мне не отделаться. Пришлось идти за бокалом, способным вместить целую бутылку…

Глава третья — Турнир и его последствия

— Бен!

Кто-то тряс меня за плечо.

— Бенджамин, ты в порядке?

Я открыл глаза. Голова гудела как колокол. Я сидел, пьяно раскачиваясь, на Ланселоте, а он стоял возле разделительного бревна, на котором стоял мой племянник Питер с помятым шлемом в руках. Из носа капала кровь, и я с трудом осознал, что это мой шлем и мой нос. Ланселота я назвал так в пику моему не любимому оппоненту, который выступал под этим псевдонимом.

— Я, кажется, жив, но не уверен, что моя голова все еще принадлежит мне.

— Голова на месте, вот только нос разбит.

— Я победил?

— Да, вон к нему бегут медики с роботележкой. Сейчас герольд объявит твою победу.

— Я подожду пару минут, а потом стоит и мне сдаться людям в белых халатах.

Я тупо смотрел на моего противника, на медиков, суетившихся вокруг него. Особой радости от победы я не испытывал. Да, я победил рыцаря значительно выше меня по рангу, но это ничего не доказывало, ведь я знал, что жульничал. Я тронул Ланса и в сопровождении Питера направился в медицинский отсек.

— Бен, — зудел как из далека Питер, — у тебя сегодня еще один бой. Ты будешь драться? Или снять заявку?

При обычных обстоятельствах я бы махнул на все рукой, но сегодня мне хотелось продолжать — когда еще сложится такая уникальная ситуация.

— Я буду драться, Пит, вот только меня накачают лекарствами и буду. Ты лучше пригляди, чтобы доктор не вколол в меня что-либо запрещенное. А то с него станется: вколет в медицинских целях, а потом меня дисквалифицируют года на три — за допинг.

— Ты здорово ему врезал, его конь чуть не сел на зад, а он, не смотря на то, что подставил щит, вылетел из седла как перышко. Вот только брякнулся тяжело.

— Судя по шлему в твоих руках, моей голове повезло меньше, чем заду его коня.

— Кстати, Бен, я сгоняю на склад нашего клуба, поменяю шлем на новый, а то этот так сплющен, что тебе его уже не надеть.

Доктор не одобрял такого убийственного спорта. Его не интересовало, что это древнее рыцарское искусство, а все мы любители средневековой истории. Не прошло и объяснение, что это отличный спорт. Но свое дело док знал. Через час я довольно уверенной походкой вышел из медицинского пункта. Ягодица моя горела от уколов. Но чувствовал я себя почти совсем человеком, а не безголовым зомби.

На скамейке у входа сидел Питер с новым блестящим шлемом, а рядом стоял Ланселот.

— Выглядишь много лучше, — констатировал он. — Пожалуй, герольды допустят тебя к состязаниям.

— Все шутишь. А я, между прочим, победил соперника шестого в рейтинге, а мой рейтинг в конце первой сотни.

— Да, ты улучшил свое турнирное положение, и скоро у тебя снова будет такая же возможность. Не помню, чтобы ты много тренировался в последнее время, но ты точно улучшил свою технику!

Я не ответил, так как это было правдой: причина победы была вовсе не в возросшей технике — и эту причину я знал.

Еще через час я снова сидел в седле и ждал новой отмашки клетчатым флагом. На этот раз моим противником был рыцарь с рейтингом номер девять, разумеется, если считать сверху. Я постоянно себе напоминал, что действие равно противодействию, и о необходимости беречь голову хотя бы потому, что в ней находились мои мозги.