Помоги проекту - поделись книгой:
Доказано, что новое грандиозное шахтное строительство, предпринятое в Кузбассе, Донбассе и других угольных бассейнах, умышленно тормозилось, затягивалось, удорожалось, поглощало лишние силы и средства.
Доказано, что наша мощная коксохимическая промышленность, созданная и одержавшая большие победы за последние десять лет, достигла бы к настоящему времени еще более высокой степени развития, если бы к ней не приложили свою грязную руку Пятаков, Ратайчак и с их помощью германская разведка.
Доказано, что строительство таких гигантов, как Уралвагонстрой и Средуралмедьстрой, по милости Пятаковых, Марьясиных, Колегаевых и им подобных троцкистских бандитов затянулось во вред хозяйству и обороне страны.
Наглый саботаж синтетического каучука сознательно проводился, как теперь установлено, бывшим руководителем резиновой промышленности троцкистом Биткером, не встречая отпора со стороны заводов резиновой промышленности, хотя работникам этих заводов ясно было, какое значение имеет этот вид сырья. Только непосредственное вмешательство наркома тяжелой промышленности т. Орджоникидзе сломило саботаж в отношении освоения синтетического каучука. Но и в резиновой промышленности вредители немало поработали!
А положение на транспорте? Судебный процесс вскрыл, как вредители маскировали «предельными нормами» свою деятельность, направленную к срыву перевозок. Сколько людей на транспорте, хозяйственников, инженеров и техников, непричастных к вредительству, позволяли годами водить себя за нос «теоретикам» предела! Не приходится говорить о тех, кто с ученым видом знатоков защищал эти нормы, сознательно и несознательно проводя вредительские установки. С этим позорным положением покончено было только с приходом на транспорт т. Л. М. Кагановича, который быстро раскусил нутро защитников предельческих норм и вместе с лучшими людьми транспорта — стахановцами сломал вредительские нормы.
Эти и другие факты показывают, что в ряде предприятий и отраслей хозяйства была плохо поставлена партийная работа, большевистская самокритика не была достаточно развернута. Голоса, призывавшие повнимательнее приглядеться к фактам явно вредительского характера, часто не получали нужной поддержки. Мелкобуржуазное подобострастие перед начальством цеха, завода или главка приглушало подчас бдительность; преклонение перед мнимыми «научными» авторитетами привадило нередко к забвению интересов народного хозяйства, интересов обороноспособности нашей страны.
Острый глаз инженера, техника, мастера не мог не замечать ряда безобразий, прямых технических несуразностей. Но вместо того, чтобы во весь голос говорить об этих безобразиях, вместо того, чтобы раскрыть настоящие причины неполадок гг аварий, немало работников промышленности и транспорта ограничивалось пассивной регистрацией фактов, подыскиванием оправданий для неполадок.
Ликвидация последствий вредительства требует прежде всего отказа от этой пассивности, от обывательского отношения к безобразиям и неурядицам на производстве. Большевистская самокритика, к которой не раз призывал нас товарищ Сталин, должна быть развернута с особенной силой. Партийные организации несут особую ответственность и должны извлечь все уроки из процесса.
Заново должны быть рассмотрены технические проекты, расчеты, сметы, составленные руками вредителей. Долг инженеров и техников, рабочих-стахановцев и ударников подвергнуть резкой критике на производственных совещаниях все, что делалось на их предприятиях до сих пор по предложениям вредителей. Только таким путем можно будет разоблачить и вскрыть до конца все творившиеся безобразия и ликвидировать их быстрым и энергичным большевистским напором.
Процесс антисоветского троцкистского центра еще раз показал трудящимся воочию, что значит большевистская бдительность в нынешних условиях. Правильно сказали об этом работники московского завода «Серп и молот» в своем обращении к рабочим СССР, опубликованном на днях в «Правде»:
«Ни одна неполадка, ни одна авария, — писали серпо-молотовцы, — не должна пройти для нас незамеченной. Мы знаем, что агрегаты сами по себе не останавливаются, станки сами не ломаются, котлы сами по себе не взрываются. За каждым таким актом спрятана чья-то рука. Не рука ли это врага? — вот первый вопрос, который должен возникнуть у каждого из нас в таких случаях».
Велика и роль печати в ликвидации последствий вредительства. Наша печать сделала много для развертывания стахановского движения, для пропаганды опыта лучших людей и борьбы за выполнение и перевыполнение планов. Она вела и разоблачительную работу, вскрывала безобразия, но, очевидно, далеко не достаточно. Троцкистские бандиты, японские и германские шпионы часто безнаказанно творили свои гнусные дела. К ним не проявили подлинной настороженности и бдительности наркоматы, местные организации и печать.
Можно было бы привести немало примеров, когда разоблачительный материал, особенно направленный против крупных хозяйственников (начальников дорог, руководителей строек и предприятий), направлялся совсем не по адресу и попадал в руки вредителей. Даже тогда, когда материал печатался, газеты не всегда умели доводить дело до конца и раскрыть за сообщаемым фактом картину преступления и вредительства.
Особенно резко надо поставить вопрос о подборе кадров, таком подборе, который обеспечивал бы невозможность повторения троцкистско-шпионских дел. Некритическое отношение к людям выразилось и в том, что иногда представляли к награждению орденами тех, кто вредительствовал в народном хозяйстве. Есть над чем подумать и поработать наркоматам и местным партийным организациям!
Велик творческий подъем трудящихся нашей страны. Растет и ширится могучее стахановское движение, каждый день выдвигаются новые имена блестящих работников, дающих все новые рекорды производительности труда. Растет у рабочих, колхозников, интеллигенции чувство ответственности перед страной, перед своей великой социалистической родиной.
Урон, нанесенный вредителями социалистическому хозяйству, будет возмещен сторицей в кратчайшие сроки. Страна вправе ждать, что предприятия, где орудовала рука врага, скоро смогут рапортовать партии и правительству о полной и окончательной ликвидации последствий вредительства и о новых хозяйственных победах, крепящих мощь нашей великой родины.
ЦЕЛИ И МЕТОДЫ ЛЮТЫХ ВРАГОВ НАРОДА — ТРОЦКИСТОВ
Судебное следствие и приговор Военной коллегии Верховного суда Союза ССР по делу антисоветского троцкистского центра— Пятакова, Радека, Сокольникова, Серебрякова и других ярко и исчерпывающе вскрыли всю глубину государственной измены, подлого предательства, шпионажа и других безмерных преступлений волчьей шайки озверелых и опаснейших врагов народа.
Их главная задача, их заветная цель состояла в свержении советского правительства и изменении существующего в СССР социалистического строя. Захват власти при помощи иностранных штыков нужен был им для восстановления капитализма в нашей стране. Зиновьев, Каменев, Смирнов и прочие участники троцкистско-зиновьевского террористического центра лгали на суде, говоря, что ими руководила только жажда власти.
Белогвардейский террор никогда не был беспрограммным. Когда эсеры стреляли в Ленина, они тоже тянулись к власти. Всем известно, что они делали это во имя восстановления власти буржуазии. Когда белогвардейцы стреляли в наших полпредов — Воровского и Войкова, они провоцировали войну против Советской страны и добивались свержения советской власти. Когда троцкистские террористы стреляли в пламенного большевика и любимца страны — С. М. Кирова, когда они замышляли и готовили покушения на наших вождей, они выполняли все то же задание, расчищая дорогу капитализму.
Уступка Японии Приморья и Приамурья, уступка Германии Украины, передача Японии сахалинской нефти и дальневосточных золотых приисков; неограниченная передача Германии сырья, которым обладает наша родина: руды, марганца, золота, нефти, апатитов, леса; выплата громадной контрибуции про довольствием-жирами, хлебом, мясом; превращение СССР в экономический придаток германского хозяйства; всемерное благоприятствование германским и японским предпринимателям; сотрудничество с фашистами в международных вопросах и содействие Германии в захвате придунайских стран и Балканского полуострова; поощрение и содействие захвату Китая японцами — такова в кратких чертах та программа «внешней политики», которая воодушевляла троцкистов в их шпионской и диверсионной работе.
Борьба против индустриализации страны, против пятилетних планов социалистического строительства, против всех завоеваний рабочего класса, роспуск колхозов, ликвидация совхозов, восстановление частнокапиталистической эксплоатации, сдача в концессию крупнейших советских предприятий — такова программа «внутренней политики» троцкистов. Программа реставраторская, программа нагло капиталистическая, с которой троцкисты открыто не смели итти в массы.
Недаром еще 10 лет назад, когда троцкистская программа выглядела еще как тезисы оппозиции, товарищ Сталин заклеймил ее, говоря: «„Платформа“ оппозиции есть платформа по разрушению нашей партии, платформа по разоружению рабочего класса, платформа по развязыванию антисоветских сил, платформа по срыву диктатуры пролетариата».
На протяжении почти двадцатилетнего периода советской власти мы уже не раз были свидетелями того, как перед лицом советского суда разоблачалась программа восстановления капитализма, которую пытались осуществить различные агенты мирового капитала и российской контрреволюции. Однако ни один из прошедших перед нами судебных процессов белогвардейских заговорщиков не возбуждал такого глубокого и мощного народного гнева, не подымал такого возмущения, какое бурлит сейчас в стране против троцкистов и атамана их шайки Иуды-Троцкого.
Вспоминается процесс английского посла Локкарта и его русских шпионов, широко отразивший всю остроту классовой борьбы в 1918 г. Проходит перед глазами слушавшееся в 1920 г. дело так называемого «тактического центра», включавшего представителей всех антисоветских политических партий — от ярых монархистов и кадетов до меньшевиков и эсеров. Дело это вскрыло тесные связи военного заговора внутри страны с зарубежной контрреволюцией.
Происходивший в 1922 г. процесс центрального комитета партии эсеров с исключительной яркостью обнаружил перед всем миром, что эти представители подлого кулачества организовывали убийства советских руководителей, осуществляли вооруженные ограбления, входили в изменнические отношения с иностранными государствами и подымали вооруженную борьбу против советской власти во имя одной единственной цели — возрождения капитализма в нашей стране.
Вспомним шахтинский процесс 1928 г., когда перед советским судом предстала контрреволюционная верхушка старой технической интеллигенции. Мы опять-таки увидим, что осуществление вредительских актов, затопление и разрушение шахт, срыв работы центральных органов, руководивших каменноугольной промышленностью, получение денег из-за границы и другие преступления шахтинцев объяснялись тем, что эти люди шли на поводу у старых хозяев, действовали в их интересах и выполняли их прямые задания и директивы.
Состоявшиеся в 1930 и 1931 гг. судебные процессы над контрреволюционными организациями «промпартии» и «Союзного бюро» меньшевиков-интервентов, равно как и раскрытие организации кулацкой партии Кондратьева — Чаянова, разоблачили, что все эти белогвардейские организации объединяет общность программных позиций. Все они считали своей задачей восстановление капитализма в СССР. Все они ставили ставку на интервенцию как на единственный путь низвержения советской власти. Все они прибегали к вредительству как к основному методу контрреволюционной работы. Все они состояли в организационной связи с правящими кругами европейской буржуазии, а меньшевики, в частности, были также в связи с руководящими кругами II интернационала.
Во всех этих судебных процессах, которые являются отражением истории контрреволюции в СССР, красной нитью проходит единство цели — восстановление капитализма. Однако надо прямо сказать: совсем не случайно международный капитал поручил теперь дело свержения советской власти троцкистам. Именно они намного превзошли и опередили своих предшественников в озверелой ненависти к социализму и советскому народу. Именно они старательно выковывали для буржуазии «теоретическое», духовное оружие для борьбы с советской властью в виде тезисов о невозможности построения социализма в нашей стране. Именно они вложили в руки буржуазии тактическое оружие для борьбы с советской властью, выйдя на улицу с антисоветской демонстрацией и развязав вредительскую работу буржуазных специалистов. Именно они дали контрреволюции организационное оружие, создав подпольную антисоветскую организацию и облегчив создание других антисоветских групп.
В своей дальнейшей подлости троцкистские бандиты побили, однако, свои собственные рекорды предательства. По мере того как в нашей стране победа социализма становилась все более очевидной, по мере того как в капиталистическом мире финансовый капитал, из страха перед революцией, переходил к фашизму, троцкисты предложили свои услуги капиталу в качестве отряда, всей своей предыдущей деятельностью наиболее подготовленного к убийству вождей Советской страны, к развязыванию войны, к шпионажу и вредительству, к реставрации капитализма.
Крупнейшие капиталистические фирмы Германии, вроде «Борзиг» и «Демаг», содержавшие за счет специальных торговых накидок шайку Троцкого и его сообщников, хорошо знали, за что они платят. С собачьим рвением и преданностью тому, кто их кормит, троцкисты осуществляли на эти деньги вредительские акты, диверсии, шпионаж и террор. Они старались действовать без промаха. Мерзавец Пятаков и его подручные, по директивам Троцкого, направляли удары в наиболее чувствительные места. Кемеровский процесс раскрыл перед всем миром, что трагический взрыв на шахте «Центральная», взрыв, при котором погибло десять и было тяжело ранено четырнадцать горняков, — дело рук наемников гестапо и агентов Троцкого.
Жуткая катастрофа воинского поезда на станции Шумиха, при которой 29 красноармейцев погибло и 29 было ранено, была организована бандитом Князевым по прямой директиве троцкистского центра и по указаниям японской разведки.
Обилие человеческих жертв при всех этих диверсионных актах нисколько не смущало троцкистских волков. Они цинично потирали при этом руки, теша себя надеждами на то, что взрывы, крушения, отравления рабочих будут вызывать озлобление против советской власти.
При всей чудовищности вредительских актов, которые троцкистам удалось осуществить, они все же должны казаться детскими забавами по сравнению с теми преступлениями, которые готовились врагами народа на случай войны по прямым указаниям Троцкого, согласованным с германским генштабом и японской разведкой. О характере и масштабах этих злодеяний можно судить хотя бы по тому, что Пятаков отдал распоряжение в момент начала войны поджечь Кемеровский химический комбинат — одну из цитаделей нашей химической промышленности, а Лившиц, Князев и другие вредители на транспорте готовились к широкому заражению бактериями воинских эшелонов, пунктов питания и пунктов санитарной обработки войск.
Для того чтобы фашистские удары по Советской стране наносились наиболее метко, троцкисты не ограничивались осуществлением и подготовкой диверсионных, вредительских актов. Они взяли на себя выполнение шпионских заданий германской и японской разведки. Ратайчак, Пущин, Граше передали в германскую разведку подробные сведения о состоянии оборудования, простоях, авариях, о выпуске продукции и строительных планах химической промышленности. Строи лов и Шестов осуществляли аналогичную связь с германской разведкой, выполняя задания по экономическому шпионажу в горной промышленности. Князев передавал японской разведке данные о мобилизационной готовности железных дорог, воинских перевозках и т. д.
Если все исполнители, действовавшие по приказам троцкистского центра, шпионили и продавали свою страну в розницу, то самый центр торговал родиной оптом. Именно для этих целей устраивались изменнические встречи и переговоры Троцкого, Сокольникова, Радека и др. с представителями наиболее агрессивных фашистских государств.
Весь этот букет преступлений увенчивался организацией разветвленных террористических групп в Москве, Ленинграде, Киеве, Ростове, Сочи, Новосибирске и в других городах. Враг народа Троцкий торопил, его подручные подгоняли, их агенты запасались оружием, учились стрелять, выслеживали. Они делали все, чтобы осуществить целую серию террористических актов против руководителей партии и правительства.
Не было той подлости, на которую неспособны были бы троцкисты во имя восстановления капитализма. Что означала бы, однако, реставрация капитализма для народных масс?
История расшифровала ответ во всех подробностях. Об этом красноречиво говорят последствия даже временных побед, одержанных контрреволюцией.
Всякий, кто хоть немного знаком с историей, никогда не забудет чудовищных зверств, издевательств и насилий, которыми наемные убийцы-версальцы терзали парижский пролетариат, справляя свои кровавые оргии на пепелище разгромленной Парижской коммуны. Не менее выразительную картину дает разгул белого террора после трагического разгрома пролетарской диктатуры в Венгрии. Победив молодую советскую республику, венгерские палачи буквально затопили всю страну в крови обезоруженных коммунистических, социал-демократических и беспартийных рабочих, их жен и детей.
Виселицы, расстрелы, тюремные истязания и пытки — таков был тот капиталистический «порядок», который принесли с собой белогвардейские штыки. Крушение весьма недолговечной Баварской советской республики тоже ознаменовалось исключительно свирепой расправой с рабочими и жестоким белым террором, который явился здесь прологом к последующему вызреванию самых оголтелых форм фашистского разгула.
Наконец, самой живой и памятной для нашего народа иллюстрацией того, что обозначает реставрация капитализма для рабочих, крестьян и интеллигенции, является опыт владычества белых и интервентов на Украине, в Белоруссии, в Архангельске, в Закавказье, в Сибири и на Дальнем Востоке в те годы, когда советская власть была временно оттеснена из этих районов.
Уже самый приход белогвардейцев сопровождался обычно поголовной резней коммунистов и комсомольцев, убийством революционных рабочих, красноармейцев, массовыми расстрелами, смертными казнями на кострах и средневековыми пытками трудящеюся населения. На фонарях центральных улиц и площадей вешали передовых рабочих, молодежь, часто и ни в чем не повинных обывателей. Все это было, однако, лишь началом террористического разгула белых.
Стоило крестьянам хоть чем-нибудь выразить свое недовольство возвращением помещиков, как целые селения подвергались разгрому и сожжению (напомним хотя бы «деятельность» генерала Слащева, сжегшего в ноябре 1919 г. ряд сел Баштанской и Висунской республик). Десятки тысяч крестьян, единственная вина которых заключалась в том, что они не принадлежали к кулачеству, подвергались бесчеловечной порке шомполами и нагайками.
Возвращая фабрики, заводы, рудники, дома прежним владельцам, ликвидируя все завоевания рабочих в части сокращения рабочего времени, отпусков, социального страхования и т. д., контрреволюция немедленно после вытеснения власти советов переходила к самому разнузданному террору.
Под предлогом введения «военного», «осадного», «чрезвычайного» положения устанавливались специальные законы, призванные умерщвлять в зародыше всякое проявление свободомыслия. Под предлогом «борьбы с марксизмом» открывалось зверское гонение на интеллигенцию — террор в области науки, искусства, литературы. Школы, библиотеки, научные институты закрывались. Религиозные мракобесы торжествовали.
Таковы последствия восстановления капитализма во время гражданской войны в отдельных районах нашей страны. Легко представить себе, чего добивались проклятые троцкисты, стремясь восстановить капитализм в Советской стране после того, как самые его корни выкорчеваны здесь до основания.
Троцкистский враг несравненно более подлый, чем любой другой отряд контрреволюции. Мы легко распознавали и били открытого врага. Гораздо сложнее и опаснее оказались те, кто сумел пройти в наш партийный дом, чтобы обмануть нашу бдительность. Применяя свою двурушническую тактику, с медом на устах, с иудушкиными слезами на глазах, они прятали нож за пазухой и наносили удар в спину. Пролезая в ряды партии, пресмыкаясь, приспособляясь, маскируясь, эти злобные гады проникали в наиболее ответственные участки, проскальзывали к власти. Эти политические авантюристы использовали всякую щель, малейшее ослабление бдительности, чтобы вредить и гадить нам.
Генералы-монархисты, кадеты, эсеры, меньшевики и прочие враги советской власти пытались вернуть помещикам и капиталистам то, что у них было отнято пролетарской социалистической революцией. Троцкистские бандиты пытаются не только отнять у нас завоеванное, но и преподнести своим фашистским хозяевам вдесятеро большие ценности, созданные усилиями рабочих и крестьян за годы двух сталинских пятилеток.
Деникины и Милюковы старались, хотя бы для приличия, сохранить на своем фасаде словесную болтовню о «неделимой» России. Троцкисты пали ниже этих белогвардейцев. Германские, итальянские, японские фашистские агрессоры пытаются прикрыть осуществляемый ими грабеж народа фиговым листком «патриотизма», хотя бы в их буржуазном понимании этого слова. Троцкисты открыто расписываются в том, что они торгуют нашей страной оптом и в розницу. Может ли быть зрелище более мерзкое, может ли быть падение более глубокое?
Процесс закончился. Карающий меч советского правосудия опустился на головы троцкистских извергов. Было бы, однако, наивно думать, что с осуществлением приговора кончается борьба с врагами народа.
Громадное значение процесса состоит в том, что он разоблачил методы, оружие, которым пользуется враг. Знание вражьих повадок вооружает нас для борьбы с ним. Задача теперь заключается в том, чтобы разоблачать и бить врага, под какой бы личиной он ни таился.
ВРАГИ КОЛХОЗНОГО КРЕСТЬЯНСТВА
На продажном знамени Иуды-Троцкого и его сообщников кровавыми буквами написана программа капиталистической реставрации. Практически это означает: отнять у рабочих и крестьян фабрики, заводы, землю, все завоевания революции, вновь посадить помещиков и капиталистов, расправиться с советским народом и отдать его под иго германского и японского фашизма.
Процесс антисоветского троцкистского центра со всей наглядностью показал, до каких глубин человеческого и политического падения дошла троцкистская банда в своей борьбе против нашего народа, против социализма. Убийцы трудящихся, лазутчики иностранных разведок, всеми средствами стремившиеся широко распахнуть ворота нашей страны перед фашистскими ордами, — вот до чего докатились троцкисты, самые злейшие и яростные враги народа.
Есть у троцкистов и своя аграрная программа. На ней стоит остановиться, ибо она рисует, как замкнулся порочный круг идей и взглядов, развиваемых троцкизмом относительно роли крестьянства в революции. Эта программа показывает, как враг народа Троцкий и его последователи хотели стать палачами и душителями нового, советского колхозного крестьянства.
Суть этой программы — роспуск колхозов, ликвидация совхозов, предоставление полной свободы развития капиталистическому хозяйству. На процессе троцкистский бандит Радек, говоря о письме Троцкого, в котором тот развивал программу восстановления капитализма, следующим образом передает установки Троцкого относительно деревенских вопросов:
«В области аграрной политики он (Троцкий) совершенно ясно ставил вопрос о том, что колхозы надо будет распустить, и выдвигал мысль о предоставлении тракторов и других сложных сельскохозяйственных машин единоличникам для возрождения нового кулацкого строя».
Эта махровая реставраторская программа является естественным, логическим завершением всей политики троцкизма по крестьянскому вопросу.
Известно, что в основе борьбы троцкизма с партией лежала контрреволюционная, антиленинская теория Троцкого о невозможности построения социализма в нашей стране. Краеугольным камнем этой теории было утверждение того, что между пролетариатом, взявшим власть в свои руки, и крестьянством раскол неизбежен. Крестьянство, по словам Троцкого, сыграет свою контрреволюционную роль, и рабочий класс России будет неизбежно раздавлен.
В то время как партия на основе экономического и политического союза рабочего класса с крестьянством укрепляла диктатуру пролетариата, троцкизм рассматривал крестьянство лишь как «попутный» элемент, как «колонию». Отсюда рождались предложения троцкистов о непомерной перекачке средств из деревни, что могло вести только к деградации сельского хозяйства, к подрыву сырьевой базы промышленности и размычке рабочего класса с крестьянством.
Глубоко ошибочный взгляд на крестьянский вопрос в революции приводил троцкистов к отрицанию ленинской теории диктатуры пролетариата. Одна ошибка следует за другой, создавая меньшевистскую контрреволюционную концепцию. Всякий раз, когда на пути революции появлялись трудности, когда необходимо было совершить крутой поворот, антиленинская сущность троцкизма давала о себе знать с особой силой.
Отрицая способность крестьянства итти по социалистическому пути, троцкизм искал выхода в крупном капиталистическом хозяйстве. Троцкий, например, в 1925 г., выступая на запорожском партийном активе, выдвинул программу развития фермерства капиталистического типа. Ведите хозяйство по кулацко-фермерскому пути — вот что проповедывал тогда Троцкий. Эта буржуазно-реставраторская программа временами (в период 1926–1927 гг.) прикрывалась «левыми» фразами о мировой революции, но от этого дело не менялось. И в этот период троцкистско-зиновьевский блок, прикрываясь «левыми» лозунгами, пытался сорвать смычку рабочего класса с крестьянством.
Товарищ Сталин, отстаивая в борьбе с троцкизмом ленинский план построения социализма, указывал на то, что победа может быть достигнута лишь в том случае, если партия похоронит троцкизм как течение, которое «имеет все шансы стать центром и сборным пунктом непролетарских элементов, стремящихся к ослаблению, к разложению диктатуры пролетариата».
Капитулянтский, контрреволюционный характер троцкизма с особой силой проявился в начальный период коллективизации, когда беднота, а за ней и середняки потянулись в колхозы, когда простое сложение крестьянских средств производства уже дало огромный экономический эффект. В ответ на это Троцкий писал, что «из крестьянских сох и крестьянских кляч» нельзя создать крупного сельского хозяйства, как из суммы рыбачьих лодок нельзя сделать парохода. Троцкисты, далее, подымали писк и визг о классовой борьбе внутри колхозов, о неизбежности их развала из-за внутренних противоречий.
В едином хоре с правыми оппортунистами — этими глашатаями и радетелями кулачества — троцкисты и зиновьевцы шушукались насчет того, что партия и правительство «транжирят» народные деньги на «несуществующие» колхозы. Шла контрреволюционная болтовня и о бесцельности затрат на совхозное строительство.
Партия под руководством Центрального комитета, товарища Сталина уверенно шла своей дорогой. Теория Ленина-Сталина ярко освещала путь. Создавая совхозы, строя колхозы, партия на основе индустриализации страны решала самую трудную задачу пролетарской революции — приобщение миллионных масс крестьянства к социализму.
«Нельзя без конца, т. е. в продолжение слишком долгого периода времени, — говорил товарищ Сталин, — базировать советскую власть и социалистическое строительство на двух разных основах, на основе самой крупной и объединенной социалистической промышленности и на основе самого раздробленного и отсталого мелкотоварного крестьянского хозяйства. Нужно постепенно, но систематически и упорно переводить сельское хозяйство на новую техническую базу, на базу крупного производства, подтягивая его к социалистической промышленности. Либо мы эту задачу разрешим, — и тогда окончательная победа обеспечена, либо мы от нее отойдем, задачи этой не разрешим, — и тогда возврат к капитализму может стать неизбежным явлением».[1]
Речь, следовательно, шла о решающем условии дальнейшего социалистического наступления.
Наступление увенчалось полной победой и полным разгромом всех врагов — троцкистов, правых капитулянтов и «левых» уродов. На основе сплошной коллективизации кулачество было ликвидировано как класс. Партия перевооружила сельское хозяйство и сделала его самым мощным, самым передовым в мире. Колхозное крестьянство стало прочной опорой советской власти и вместе с рабочим классом, вместе с трудовой интеллигенцией строит и уже успешно завершает строительство социалистического общества.
И пусть кто-либо попробует сказать нашему колхознику о том, что у него ничего не вышло. Любой колхозник, даже самый отсталый, резко оборвет эту контрреволюционную ересь. Сотни тысяч тракторов, десятки тысяч комбайнов, необозримые колхозные нивы, рост зажиточности служат самым веским и могучим доказательством победы дела социализма. Советское крестьянство стало новым крестьянством и вместе с рабочим классом записало свои успехи и права в Сталинской конституции.
В своем докладе на XVII съезде партии в январе 1934 г. товарищ Сталин говорил:
«Мы всегда заявляли, что „левые“ — это те же правые, маскирующие свою правизну левыми фразами. Теперь „левые“ сами подтверждают это наше заявление. Возьмите прошлогодние номера троцкистского „Бюллетеня“. Чего требуют и о чем пишут там господа троцкисты, в чем выражается их „левая“ программа? Они требуют: роспуска совхозов, как нерентабельных, роспуска большей части колхозов, как дутых, отказа от политики ликвидации кулачества, возврата к концессионной политике и сдачи в концессию целого ряда наших промышленных предприятий, как нерентабельных.
Вот вам программа презренных трусов и капитулянтов, контрреволюционная программа восстановления капитализма в СССР!»
Процесс антисоветского троцкистского центра полностью подтвердил этот вывод товарища Сталина. Троцкисты вынашивали планы полного предательства рабочего класса и крестьянства, уже шел сговор с фашистами о разделе территории СССР.
Говоря о ближайшей программе троцкизма, Сокольников показывал:
«Эта программа предусматривала отказ от политики индустриализации, коллективизации и, как результат этого отказа, подъем в деревне на основе мелкого хозяйства капитализма, который в соединении с. капиталистическими элементами в промышленности развился бы в капиталистическую реставрацию в СССР».
Итак, троцкизм окончательно отбросил в сторону всякую «левую» маскировку, говорит прямо и откровенно о ликвидации колхозов, о возрождении кровопийц-кулаков. Троцкистско-зиновьевские агенты капитала хотели снова утвердить в деревне бедность и нужду, хотели перерезать поля межами и вернуть страну к старому, разбитому корыту. Они хотели вернуть крестьянина к каторжному труду допотопным и орудиями, отнять у него сложные машины и лишить бесплатной помощи агронома. Троцкисты мечтали о том, чтобы снова в деревне появился кулак, который будет душить и подминать бедноту и середняков и оплетать своей паутиной деревню. Они хотели вновь обречь крестьянство на муки голода и нищеты.
Колхозы и совхозы являются важнейшей, неотъемлемой частью экономики Советского государства. Наша страна крепла и развивалась потому, что крупное общественное хозяйство в земледелии создало быстро расширяющуюся сырьевую базу крупной социалистической индустрии и обеспечивало также быстро растущие требования городского населения. Возврат к индивидуальному производству, обладающему крайне низкой товарностью, развитие капиталистических отношений неизбежно означают рост на одном полюсе нищеты и голода миллионов, богатства и ожирения кучки эксплоататоров — на другом. Троцкистско-зиновьевские лакеи капитала не могут не знать этого. И поэтому, отрицая, ненавидя все, что напоминает социализм, они ищут выхода в крупном капиталистическом сельскохозяйственном производстве. Они стремятся не просто возродить капитализм в сельском хозяйстве, а восстановить капитализм в его самых острых формах эксплоатации в лице крупного капиталистического фермерского производства.
Троцкий остался верен себе. То, что он в свое время провозглашал на собрании запорожского актива, — ставка на крупное капиталистическое фермерское производство, — сегодня стало директивой для его приспешников из троцкистско-зиновьевского подполья, стало программой для антисоветского троцкистского центра.
Троцкисты, выдвигая программу восстановления мелкого хозяйства, брали курс на то, чтобы лишить наше крестьянство всех тех преимуществ и завоеваний, которых оно добилось. Те 150 млн. га земли, которые советская власть передала крестьянам сверх тех земель, которые находились и раньше в руках крестьян, наверняка пришлось бы вернуть их прежним владельцам — помещикам и капиталистам. Вновь появились бы безземельные бедняки и батраки, идущие за пуд хлеба в кабалу к кулаку.
Но это еще не все. Троцкисты рассчитывали вернуть старые порядки при помощи германских и японских фашистов. Злейший враг трудового народа Троцкий писал:
«Допущение германского и японского капитала к эксплоатации СССР создаст крупные капиталистические интересы на советской территории. К ним потянутся в деревне те слои, которые не изжили капиталистической психологии и недовольны колхозами. Немцы и японцы потребуют от нас разряжения атмосферы в деревне, поэтому надо будет итти на уступки и допустить роспуск колхозов или выход из колхозов».
Выходит, что не только вернутся старые хозяева, не только в деревне станет хозяином российский или, скажем, украинский кулак, но еще придут германские и японские фашисты, которые будут распоряжаться на советской земле. Этого хотят и добиваются троцкисты.
Германские и японские фашисты помогают троцкистам не только потому, что у них и у троцкистов одинаковые цели и задачи. В награду за то, что фашисты помогут троцкистам притти к власти и восстановить с их помощью капитализм, они по сговору с Троцким должны были получить большие куски нашей территории и стать хозяевами народного богатства.
Вот что писал Троцкий осужденному теперь Радеку:
«Германии нужны сырье, продовольствие и рынки сбыта. Мы должны будем допустить ее к участию в эксплоатации руды, марганца, золота, нефти, апатитов и обязаться на определенный срок поставлять ей продовольствие и жиры по ценам ниже мировых».
Тройную петлю хотели надеть троцкисты на шею советского крестьянства. Во-первых, они стремились к тому, чтобы вернуться к прежнему капиталистическому хозяйству, когда на деревне главной фигурой был кулак и помещик. Во-вторых, они призывали на наши земли германских и японских захватчиков; при помощи их оружия они хотели пробраться к власти. Наконец, они хотели отдать на разграбление наши села и города, хотели заставить крестьянина быть поставщиком продуктов для фашистов, по низким, бросовым ценам.
Уже определена была и плата фашистам. За свои услуги Германия должна была получить Украину, а Япония — Приморье и Приамурье. Следовательно, огромные местности с несколькими десятками миллионов населения обрекались на положение фашистских колоний, где полным и безраздельным хозяином была бы германская и японская военщина.
Колхозники Украины и Дальнего Востока уже раз испытали ужасы германской и японской оккупации. Они никогда не забудут того, что несут с собою империалисты. Этот исторический урок нельзя забывать, и его хорошо помнят колхозники Украины и Дальнего Востока.
В 1918 г. германский империализм, захвативший Украину, принес с собой колониальное рабство, голод, нищету, насилие, виселицы и расстрелы. Германцы повели себя на украинской земле как завоеватели. По договору, заключенному германо-австрийскими оккупантами с Украинской радой (апрель 1918 г.), Украина обязалась поставить в Германию, Австро-Венгрию до 31 июля 1918 г. 60 млн. пудов зерна, 2 750 тыс. пудов живого веса рогатого скота, 400 млн. шт. яиц и множество других сельскохозяйственных продуктов (сахар, сало, лен, пенька). Целыми эшелонами направлялись продукты в Германию.
Осталось немало документов, говорящих о том, как германские оккупанты восстанавливали власть помещиков не только украинских, но и польских. Германский дипломат Мумм телеграфировал министерству иностранных дел в Берлин: «…Необходимо разрешить аграрный вопрос путем восстановления права собственности и оплаты крестьянами полученной ими земли. При этом необходимо сохранить крупные поместья в интересах повышения экспортных возможностей сельского хозяйства. Максимальный размер отдельных имений должен быть определен специальным законом».
Один из руководителей оккупации Украины — Бюлов сообщал в Берлин: «Желательной была бы оккупация такими военными силами, одно присутствие которых уже вселяло бы страх в население и заставило бы его продавать нам излишки хлеба, а если потребуется, то придется взять его силой».
Можно представить, как распоясались бы германские фашисты теперь, если бы им удалось захватить Украину.
Наконец, оккупанты подготовили закон, в котором говорилось: «Каждый, кто присвоил себе чужую землю, а также чужой живой или мертвый инвентарь, обязан немедленно вернуть их прежнему владельцу».
Разве не ясно из этих фактов каждому колхознику, какая чудовищная резня началась бы в деревне, если бы хоть на одну минуту допустить мысль о том, что троцкисты, при помощи фашистов, смогли бы осуществить свои планы и намерения?
Во время процесса, на вопрос прокурора, что же представляла бы собой Украина, если бы троцкистам удалось добиться успеха, подсудимый Радек вынужден был сказать: «Немецкую губернию».
Колхозники Украины не хотят быть жителями «Немецкой губернии», они свернут шею захватчикам так же успешно, как изгнали и разбили оккупантов в 1918 г. Пусть немецкие фашисты оставят свои мечты об украинском хлебе и сале, пусть не надеются на своих лазутчиков-троцкистов, пойманных с поличным.
Поделиться книгой: