Дитя Ее Высочества

— Всего два, — живо парировал Его Величество, который с арифметикой был дружен несколько ближе своего доблестного, но не блистающего глубинными знаниями брата.

— Что-то я ничего не понял, — пожаловался юный герцог, наклоняясь над плечом короля. — Почему четыре и почему два?

Принц что-то буркнул себе под нос — невразумительно, но весьма негативно. И отвернулся, подзывая виночерпия и жестом веля наполнить свой немалый кубок.

— Я потребовал от Дарина как минимум четырех детей, — охотно пояснил младшему братишке Его Величество. — Он посчитал, что над каждым ребенком ему придётся трудиться по году. Но, на самом деле, расчёты его ошибочны и антинаучны. Как утверждают лекари, для того чтобы понести, здоровой женщине требуется примерно два месяца. Ещё два месяца стоит подождать, дабы убедиться в её… эм… брюхатости. И два месяца необходимы на поправку здоровья после родов. Итого по шесть месяцев на каждого ребенка. Всего — два года.

— Счетовод, — буркнул принц, которого подсчеты брата почему-то нисколько не обрадовали.

— Да ладно вам! Чего вы оба кукситесь, словно уксус нахлебались? Веселиться же надо. Свадьба у нас или что? — Белокурый Далан, озорно улыбнувшись, отсалютовал братьям бокалом. — В конце концов, Дарину еще первая брачная ночь предстоит.

Принц от такого напоминания скривился и помрачнел еще больше.

— С радостью уступлю тебе место, хочешь?

— Я еще маленький, — невинно похлопал ресничками герцог, скроив физиономию, помогающую ему обдирать любые понравившиеся юбки уже года четыре. — В смысле, что я еще маленький тебя подменять с венценосными девственницами. Представляю, какая нудная ночь тебя ожидает.

— Девственницами? — скептически приподнял левую бровь принц. — Где ты там девственницу разглядел?

— Ну-ну, — предостерег его король, — нам такие конфузы ни к чему. Если Империя подсунула нам некачественный товар, то мы можем и обидеться. И тогда договор будет разорван, а противоположной стороне придется выплатить немалую компенсацию.

— Иногда от твоих торгашеских сентенций начинает подташнивать, — поморщился новобрачный. — Можно подумать, ты на рынке родился.

— Брось, — отмахнулся от него король, — это тебе нужно быть изысканным и утонченным. А мне это ни к чему, могу и грубым побыть. Ты лучше на это взгляни с другой стороны. Чем быстрее ты эту северную шлюшку обрюхатишь, тем быстрее сможешь вернуться к нашим нежным дамам. Так что, я бы на твоем месте немедленно взялся за дело.

— В том то и дело, что ты не на моем месте, — огрызнулся принц, залпом допивая оставшееся в бокале вино. — Почему все самое неприятное достается мне, а?

— Потому что ты умудрился родиться вторым, — радостно пояснил герцог. — Был бы первым — стал бы королем. Родился бы третьим и вел бы жизнь беззаботного мотылька. А второй — это всего лишь каждой бочки затычка.

— Ты знаешь, дорогой братец, — глядя в пустой бокал, который он вертел в руках, протянул принц, — иногда у меня появляется горячее желание избавить дворец от насекомых.

— Ладно, тогда пока в тебе это желание не возобладало над остальными, я полетел, — ничуть не испугавшись, заявил Далан. — Кстати, сегодня я из солидарности к тебе решил завалить кого-нибудь из северных красоток. Так что, мысленно я с тобой.

Принц возвел к потолку черные глаза и тяжело вздохнул. То ли его печалили непристойности, сказанные младшим братом. То ли поддержка казалась не слишком надежной. То ли просто все происходящее угнетало.

* * *

— Принц идет! Принц идет в покои принцессы! Принц идет исполнить свой супружеский долг и консумировать брак! — завыл кто-то за дверью.

Причем с таким усердием, что Лора невольно подумала, будто во дворец привезли говорящего быка в гоне.

Она повыше подтянула простыню. Не из-за природной стыдливости, а чтобы убедить в ее наличии придворных, чей топот уже был слышен в коридоре. Арна поправила локоны принцессы, стратегически разметавшиеся по подушке, и скрылась в складках портьер полога. Двери спальни распахнулись, и на пороге появился принц, уже практически раздетый. Ну, в самом деле, не считать же платьем нижнюю рубаху, заправленную в штаны!

Но при виде супруга Лорелла облегченно выдохнула, потому что не была уверена, что не рассмеется при появлении суженного в ночной рубашке, как того требовал этикет. А юной жене полагалось трепетать в предвкушении первой ночи, а не заливаться хохотом.

Ее новоиспеченный муж отошел в сторону, позволив придворным пройти в спальню. При проводах Его Высочества в кровать народу присутствовало совсем немного, человек семьдесят. Ибо такой чести удостаивались только самые родовитые и сановитые. Каждый из присутствующих счел своим долгом лично подойти к постели и, кланяясь, пожелать новобрачной легкого избавления от тягот девичества и немедленного материнского счастья.

Многие из допущенных были изрядно пьяны, поэтому речи их не всегда отличались разборчивостью. Но все говорившие, умильно глядя на перепуганную принцессу, были искренни до слез. Женщины заговорщицки и подбадривающе ей улыбались, стараясь скрыть за пристойными масками жгучую зависть. Не к девичеству, конечно. А к тому, что принцессе предстоит ночь с Его Высочеством. При желании здесь бы нашлось множество добровольцев, готовых взять на себя тяжелое бремя супруги. И не все из них были дамами.

Впрочем, и принцессе было уделено внимание. Кто-то из сановников хотел по-отечески потрепать Ее Высочество по ноге, для чего он и влез почти на супружеское ложе. Но стражники вовремя оттащили брызжущего отеческими чувствами господина в сторону.

Наконец, поток придворных иссяк, и принц собственноручно закрыл за последним придворным двери. И внимательно, чуть прищурившись, оглядел спальню. Юной жене даже показалось, что он по-звериному принюхивается. Вполне возможно, что так оно и было. Потому что уже в следующий момент счастливый супруг за шиворот вытащил из-за портьеры пищащую герцогиню и, придав ускорения ударом колена под прелестный зад, отправил ее вслед за ушедшими придворными.

— Да как ты смеешь?! — задохнулась от возмущения Лора, садясь на постели и больше не заботясь о том, чтобы простыня прикрывала ее девичьи прелести.

Правда, они и без того были прикрыты сорочкой, хотя и весьма тонкой, отделанной изящным кружевом и продуманно расположенными разрезами.

— Не знал, что у тебя склонность к прилюдному исполнению супружеских обязанностей, дорогая, — процедил принц. — Иначе бы оставил всю эту толпу здесь.

— Это не только моя фрейлина, но и моя подруга!

— Позовем ее третьей? — явно издеваясь, предложил Дарин, — я не против.

— Ты с одной сначала справься, а потом замахивайся на двоих, — принцесса продемонстрировала собственное умение иронично приподнимать бровь.

У нее это получалось даже изящнее, чем у новоиспеченного мужа.

— А, может, без этого? — поскучнел Его Высочество, наливая в бокал вино. Хотя, судя по неестественно блестящим глазам он и без того сегодня выпил уже немало. — Ну, как там делается? Пальчик уколем, простынки измажем. Могу ради такого дела даже собственной кровью пожертвовать. Мы же с тобой близкие люди. Обойдемся без формальностей.

— Нет, дорогой, без формальностей мы никак не обойдемся, — ехидно улыбнулась Лора. — Придется тебе продемонстрировать свою мужественность. Хотя, конечно, в ее наличии я и сомневаюсь. Но, что делать, напрягись. Но, в общем, я против третьего в постели тоже не возражаю. Можешь позвать на подмогу одного из братьев. Недаром же говорят, что вы удивительно дружны.

— Значит, вы изволите сомневаться в моей мужественности? — вкрадчиво поинтересовался принц, глядя на жену поверх края бокала.

— Изволю, — очаровательно улыбнулась она, накручивая на палец белокурый локон.

В этот весьма напряженный момент Лора как никогда напоминала невинного ангела. И это явно портило принцу настроение. Потому что, допив под насмешливым взглядом супруги бокал, он наполнил его снова. И новую порцию выпил так же — залпом. После чего, не глядя, поставил кубок на стол и направился к супружескому ложу. Принцессе вдруг показалось, что ее муж двигается, как дикий зверь — не идет, а крадется. И нежная Лорелла вдруг ощутила несвойственную ей робость.

— Что ты делаешь, животное?!

Придворные, притаившиеся за дверью, шарахнулись от этого вопля, испугано и несколько недоуменно глядя друг на друга. Принц славился своими любовными похождениями и немало ныне присутствующих дам сумели однажды завоевать его благосклонность. Но в жестокости по отношению к дамам его до сей поры не обвиняли. В холодности — да, было дело. Даже в равнодушии. Но не в жестокости.

— Это была моя лучшая сорочка!

Новый вопль принцессы заставил всех облегченно выдохнуть и даже начать улыбаться и обмениваться понимающими взглядами.

К сожалению, дальнейшее получение информации о том, что происходило в спальне, затруднили толстые стены и не менее толстые двери, которыми славился королевский дворец. А никто из молодоженов — как назло! — излишне громко своих чувств не проявлял, окон не бил и мебели не ломал. Становилось даже скучно. Через пару часов большинство интересующихся покинули свой пост. Самые же стойкие, расположившись в немногочисленных креслах, а то и прямо на полу, задремали.

Двери спальни распахнулись только перед самым рассветом. Появившийся на пороге принц обвел ничего не выражающим взглядом придворных, сонно хлопающих глазами. Придерживая створку, он обернулся и поклонился в сторону кровати.

— Простите, дорогая, я был пьян, — сказал он абсолютно нейтральным, как будто переговоры вел, тоном. — Обещаю, что такого больше не повторится. Впредь я буду приходить на ваше ложе трезвым, как стекло.

— Пойдите вы в Безду, — отозвались из спальни столь же равнодушно. — Можете напиваться, сколько вам вздумается. И если вы забудете дорогу в мою спальню, то я буду удовлетворена.

Принц еще раз поклонился и, больше ни на кого не глядя, удалился.

А утром над Девичьей башней гордо реяла простыня с кровавым пятном, подтверждающая, что так удачно начавшийся брак был консумирован. Правда, придворные больше обсуждали не этот факт, а разорванную сорочку принцессы и в клочья порванную, словно ее кошка драла, рубашку принца.

Вниманием не обошли и расцарапанную щеку молодого супруга. Но внятного объяснения этому таинственному факту найдено не было. Потому что юная жена появилась перед придворными как ни в чем не бывало. Она была прекрасна, свежа и абсолютно счастлива. В конце концов, сплетники сошлись во мнении, что любовь порой принимает самые причудливые формы.

Глава 2

О неожиданностях, недоразумениях и женском коварстве

«Какая забавная у вас штучка!» — воскликнула юная принцесса, когда гвардеец снял штаны.

Позволь, дружок, ненадолго отойти в сторону от нашего повествования и объяснить тебе некоторые нравы и обычаи, царившие в те романтические времена при королевских дворах. А то, боюсь, ты не сможешь оценить шутку, которую сыграла озорная принцесса со своими будущими фрейлинами. А случай сей был презабавный, поверь мне.

Дело в том, что каждой венценосной особе полагалось иметь при себе личных фрейлин и дам. Сия свита обязана была служить, развлекать и всячески опекать свою госпожу. И занять место приближенной считалось невероятно почетным. Девушка, ставшая фрейлиной, могла считать, что уже стоит у алтаря, давая супружеские клятвы самому завидному жениху двора. А с поста придворной дамы было особенно удобно продвигать карьеру супруга. Вот только претенденток на такие лакомые места были сотни, а мест-то всего двенадцать — шесть фрейлин и шесть дам.

Стоит ли нам удивляться тому, что знатнейшие рода прикладывали невероятные, а порой и превосходящие человеческие возможности, усилия, дабы только юная дева оказалась той самой счастливицей? Но зато что за розарий окружал принцесс и королев! Ах, эти невинные создания с розовыми щечками и шустрыми глазками, способными воспламенить сердце самого благонравного из святых! А эти достойные дамы, ревностно преследующие интересы супруга даже и в чужих, порой нескромных, объятиях…

Впрочем, прости старика, мой юный друг. Я, кажется, слишком увлекся в своих мечтаниях. Поспешим же в покои принцессы, чтобы присутствовать на ее завтраке. А, заодно, и посмотрим сквозь щелочку, что же задумала эта шалунья.

* * *

— Все так, как мы и ожидали!

Нежная Арна, брезгливо — двумя пальчиками — держащая бумагу, уронила ее перед принцессой на стол. Лора, даже не взглянув на список, вопросительно приподняла брови, изящно прихлебывая чай.

— Церемониймейстер передал мне перечень леди, которых он рекомендует на места твоих фрейлин и придворных дам. Сплошь зануды, стервы и уродины из старых анкалских родов.

— То есть, подразумевается, что сама я выбрать не смогу? — спокойно поинтересовалась принцесса, промокая уголком салфетки самый краешек губ.

— Ну почему же? Сможешь, — усмехнулась герцогиня, — если они от этих должностей самостоятельно откажутся. Только с чего бы им отказываться? За эти места драка была еще тогда, когда только переговоры о твоем замужестве начинались.

— Ну, это ты предоставь мне, — тонко улыбнулась Лора, скромно опуская глаза. — Что у нас там сначала? Фрейлины? Ах, милые и невинные создания, прибывшие во дворец в надежде составить блестящую партию… Ну, что ж. Надо же ознакомить девушек с прелестями будущего супружества, как считаешь? А, заодно, и с их будущими обязанностями.

— Ты что задумала?

Глаза Арны блеснули в предвкушении предстоящего развлечения. Что-что, а фантазией Утренняя Звезда Таранса обладала изрядной. И исключительно зловредной.

— Узнаешь. Давай прямо сейчас и начнем. Так, иди-ка ты, дорогая подруга, вон на тот диванчик и порыдай над своим унижением. Да побольше налегай на то, что ты не в силах этого вынести, поняла?

— Нет, — честно ответила герцогиня, послушно отправляясь на указанную кушетку. — Так?

Красавица откинулась на спинку диванчика, прижав левую руку к сердцу, а правую картинно положив на лоб.

— Нет, не столь драматично, — критически осмотрела мизансцену принцесса. — Побольше личного унижения и страданий.

Герцогиня сжалась в комочек, изящно подвернув под себя ногу. Ладони она положила на подлокотник, уронив на них голову.

— Вот, теперь самое то, — одобрила Лора. — И еще один штришок.

Принцесса накинула на обнаженные плечи подруги черную кружевную шаль и слегка растрепала ее прическу.

— Луковые капли при тебе?

— Они всегда при мне, — обиделась Арна.

— Ну, вот и отлично. Тогда — страдай.

Ее Высочество глянула на себя в оконное стекло, поправила и без того безупречную прическу и до крови прокусила острыми зубками губу. Слегка поморщилась от боли, мизинчиком осторожно размазав выступившую красную капельку в уголке рта. И еще раз критически оценила собственное отражение.

Практически бессонная ночь оставила свои предательские следы, которые она с утра тщательно скрыла. Но сейчас Лора салфеткой стерла пудру, чтобы темные круги оттенили слегка запавшие глаза. Губы без помады, с запекшейся в уголке кровью, казались бледными. Светлое платье, которое она посчитала неудачным и не сменила только потому, что разыгравшийся аппетит оказался сильнее эстетических чувств, теперь весьма успешно подчеркивал изможденный облик.

— То, что надо, — кивнула она удовлетворенно и велела разыскать своего личного секретаря, приказав немедленно предъявить Ее Высочеству кандидаток на роль фрейлин.

Долго ждать дамам не пришлось. Казалось, что претендентки стояли прямо за дверью столовой. Впрочем, вполне возможно, что так оно и было.

Девушки, все, как одна, наряженные в белые платья, что должно было символизировать их душевную и телесную чистоту, гуськом вошли в комнату, на миг замирая на пороге, и приветствуя принцессу реверансом. И отходили к стене, испуганно косясь на горько рыдающую герцогиню. Когда все тридцать одобренных кандидаток вошли, Лорелла повернулась лицом к девушкам и медленно оглядела их, чуть хмуря брови.

— Несчастные малютки… — прошептала она срывающимся голосом, но так, чтобы расслышали все. — Бедные невинные овечки…

— Ваше Высочество? — прервав затянувшуюся паузу, робко спросила видимо самая решительная из овечьего стада.

Принцесса, глянув на нее из-под ресниц, оценила яркие рыжие волосы, задорно вздернутый носик и зеленоватые глаза смелой кандидатки. Увиденное ей понравилось.

— Я не должна вам этого говорить, — словно собравшись с силами, выговорила Ее Высочества, гордо и решительно вскидывая подбородок и смаргивая с ресниц невольно набежавшие слезы. — Вы все столь невинны и юны… Но я не могу отправлять на заклание ваши юные души. Я понимаю, что место фрейлины для каждой из вас является пределом мечтаний. И ваша прямая обязанность перед семьей состоит в том, чтобы оправдать оказанную честь. Но иногда реальность слишком страшна. И даже долг дочери славного рода перед ней меркнет.

Она замолчала, с трудом сглатывая подступивший к горлу ком. В абсолютной тишине приглушенные рыдания герцогини звучали особенно трагично. Претендентки, несмотря на выучку, не могли сдержать эмоций. Они совершенно недопустимым для леди образом переминались с ноги на ногу, испуганно оглядываясь на убитую горем Арну. Кое-кто из девиц даже губы нервно облизывал, что считалось вульгарным и неподобающим.

— Вы даже ещё не знаете — как положено невинным девам, естественно — в чем состоит главный супружеский долг, — собравшись с силами, продолжила Лора. — И, конечно, мы не будем затрагивать столь деликатную тему подробно. Но дело в том, что мой супруг имеет несколько… специфические потребности. Которые, я, как принцесса, удовлетворить не смогла.

Герцогиня совершенно неизящно, видимо от удивления, икнула. Но опомнившись, поддала рыданий. Будущие фрейлины таращились на Ее Высочество с ужасом. Видимо, несмотря на свою невинность, о супружеском долге женщины, они были осведомлены хотя бы теоретически. И прозрачные намеки юной жены прекрасно поняли.

— И боюсь, моим фрейлинам придется проходить через это испытание, потому что наиглавнейшая обязанность венценосной четы состоит в том, чтобы зачать наследников. А мой достойный муж не может выполнить свои обязанности без некой… подготовки. Я не говорю о телесных страданиях. Что значит боль перед долгом? Все мы готовы с радостью принести себя в жертву…

Принцесса набожно сложила руки и замолчала, склонив голову, словно произнося краткую молитву.

— О-о-о, это было ужасно!.. Он был таким огромным! — несколько гнусавым от рыданий голосом протрубила герцогиня.

Лора вздрогнула. Точнее, ее тонкие плечики передернуло, словно девушку внезапно пробрал озноб. Она бросила на подругу взгляд, полный сострадания, сочувствия и жгучего бессилия.

— Нет, не о страданиях тела я говорю, а о страдании души. Физические муки ничто по сравнению с потерей самоуважения, растоптанной пороком гордостью и чистотой…

— Их было трое… — простонала герцогиня.

Принцесса снова вздрогнула, несколько озадаченно глянув на подругу.

— Кроме того, существуют еще и невосполнимые потери…

— Кто теперь меня, обесчещенную, возьмет замуж? — в экзальтации вскричала Арна, приподнявшись на диване и повернув к девушкам залитое слезами лицо. Герцогиня протянула вперед руку, словно требуя у них ответа. — Ответьте, кто? А если я залет… А если у меня будет дитя? Разве кто-нибудь поверит, что его отец — молодой и счастливый супруг? О, Мать! Мне один путь — скинуться с самой высокой башни…

Она, обессиленная, снова упала на кушетку и зашлась в иступленном плаче.

— Поэтому я обязана, славные мои, юные создания, спросить вас еще раз: готовы ли вы исполнить свой долг? И прошу вас, говорите честно. Ибо я не сумею защитить вас от… от трудностей служения мне. Но смогу защитить вас от гнева отцов, которые не понимают всей тяжести женской доли, а видят лишь выгоду рода. Поверьте, я, отданная на ложе столь… порочного человека, как никто понимаю вас. И готова жертвовать собой ради вашего блага.

Она гордо вскинула голову и солнце, бьющее в окна, позолотило светлую головку, окружив ее нимбом света.

* * *