Помоги проекту - поделись книгой:
Часть первая
Гибель невинности
Глава 1
Элис Гамильтон смотрела на спящего Гаррисона Ли. Он что-то тихо бормотал во сне, и она наклонилась поближе, чтобы лучше расслышать. Слов было не разобрать, но звучали они явно тревожно. В последнее время ему стали часто сниться кошмары – впервые за все шестьдесят восемь лет совместной жизни. Стало быть, муки совести все же настигли и Гаррисона Ли, бывшего сенатора от штата Мэн, генерала УСС в годы войны и вдобавок к этому директора в отставке одной из самых секретных правительственных организаций в США – подразделения 5656, также известного немногим посвященным как группа «Событие». Все шестьдесят восемь лет Элис пыталась угадать, что не дает Ли покоя. Она не представляла, что сейчас творится в слабеющем теле и разуме генерала. Наверняка Элис Гамильтон знала лишь одно: Гаррисон Ли любит ее, а она – его.
Элис взяла его за руку и нежно сжала. Он пробормотал еще что-то, а потом замолчал. У Элис на глаза навернулись слезы, и она поспешила их утереть.
– Прыгай, Бен, прыгай! – крикнул Ли, повернув голову вправо.
Элис на мгновение замерла, услышав имя своего давно погибшего мужа. После окончания Второй мировой они с Ли разговаривали на эту тему только раз, с тех пор этот разговор не повторялся. Элис никогда больше не просила Гаррисона рассказать, как погиб ее супруг.
– Нет! Нет-нет… ублюдок… Ублюдок!
Ли так резко подскочил в кровати, что Элис пришлось отпрыгнуть, иначе бы он ее сбил, потому что сложения по-прежнему был медвежьего. Левый глаз горел убийственным гневом, правый закрывала повязка, из-под которой виднелись розоватые края ужасного шрама, уходившего под седые волосы. Увы, Гаррисон Ли не походил на лихого героя голливудских боевиков, как прежде. Теперь он был умирающим стариком, преисполненным сожалений, и единственное, что у него осталось, – это воспоминания и женщина, которая влюбилась в него всего через несколько лет после войны.
– Гаррисон, просыпайся, – сказала она, осторожно укладывая мужа обратно в кровать.
Ли дважды глубоко вздохнул и посмотрел на Элис. Зрачок его здорового глаза расширился, привыкая к тусклому освещению в спальне. Моргнув, Ли, наконец, понял, где находится, взял Элис за руку и медленно откинулся на подушку.
– Просто сон, – сказал он, закрывая глаз.
– Да, я знаю. – Элис, наклонившись, поцеловала его в лоб.
– Умирать – хреново, старушка. Все призраки прошлого тянут руки из вагона, чтобы помочь тебе в него запрыгнуть.
Он открыл глаз и посмотрел на Элис. На лице его застыла натужная улыбка, а в уголке глаза впервые в жизни показалась слеза, которую он не пытался смахнуть.
– Я хотел, чтобы он вернулся живым. Я…
– Прекрати даже думать об этом. Бен будет ждать тебя там. После всего, через что ты прошел и что узнал, работая в «Событии», ты должен верить, что он там. Черт побери, – добавила Элис с улыбкой, – он тебе еще наверняка припомнит, как ты увел у него жену.
Ли тоже улыбнулся.
– Единственное, почему я не хочу умирать, так это потому, что не могу бросить тебя. – Свободной рукой он погладил Элис по щеке. – Ты спасла меня. Каждый день, что ты была со мной, ты не давала мне снова стать тем серым человеком, каким впервые увидела.
– Ну же, старичок, ты еще жив, и я с тобой. Давай, отдыхай.
Элис отпустила его руку и собрала толстые папки в красных обложках, рассыпанные по одеялу. Подарив 103-летнему старику затяжной поцелуй, она сложила папки в стопку и поднялась.
– Больше никакого чтения. Вот как отдохнешь, тогда и верну.
– Погляди-ка, сказала, как отрезала.
– Да, и ты прекрасно знаешь, у кого я это переняла. – Элис пошла к двери, но на пороге обернулась. – Звонил Джек, спрашивал, не могли бы они с Сарой зайти сегодня вечером. Я разрешила.
– Всегда рад повидаться с Джеком и его девочкой, – сказал Ли, не открывая глаза.
Элис дождалась, пока бывший сенатор заснет, затем развернулась и вышла. Дверь она закрывать не стала – наверняка во сне воспоминания снова достанут Ли.
Дни сенатора Гаррисона Ли были сочтены, и Элис не могла ничего поделать – лишь смотреть, как он умирает.
Впервые со времен «Аполлона-17» Соединенные Штаты Америки вновь оказались на Луне. Транспортировочный модуль под кодовым наименованием «Сапсан», оборудованный системой воздушных подушек типа «Монгольфьер», которую впоследствии будут использовать во всех полетах на Луну и Марс, совершил мягкую посадку, а четыре автоматизированных гусеничных лунохода (похожие на больших жуков, за что их прозвали «битлами» и окрестили, соответственно, «Джордж», «Джон», «Пол» и «Ринго») развернулись без происшествий. Их задача – найти доказательства, что под безжизненной почвой и каменной породой Луны есть запасы воды, причем в количестве достаточном, чтобы в будущем спутник стал потенциальной стартовой площадкой для космических путешествий.
В 2010 году президент издал распоряжение, ограничивающее бюджет НАСА на организацию пилотируемых полетов на Луну в ближайшие десять лет. В связи с этим агентству пришлось объединить усилия по исследованию космоса с Лабораторией реактивного движения. Теперь обе организации занимались поиском на Луне скрытых запасов воды, оставленных в результате бесчисленных столкновений с ледяными космическими «лихачами» – кометами, – что могло бы оправдать возвращение Америки в столь знакомое ей место.
Кратер Шеклтон был первым пунктом в программе «Сапсан» – прежде всего потому, что безопасен для экспериментальных луноходов. В отличие от запрограммированных неуправляемых марсоходов, «Хьюстонская четверка» будет заниматься бурением на равнинах, окружающих кратер, под непосредственным дистанционным контролем специалистов из Пасадены и Хьюстона. Этим данная программа разительно отличалась от сбора образцов марсианского грунта. Кратер Шеклтон не содержал твердых пород, что способствовало получению скорейших результатов, а именно в результатах космическая программа и нуждалась. Наличие воды на Луне позволило бы значительно удешевить полет на Марс в 2025 году.
Согласно параметрам миссии, четверке луноходов предстояло исследовать впадины и долины с внешней стороны кратера, не спускаясь по его крутым склонам на дно. Им надлежало проверять наличие влаги в почве рядом с большими образованиями камней. Эта задача была предметом шуток среди руководителей программы, потому что все знали: в кратере Шеклтон воды нет. Ее предстоит искать позже, на южном полюсе Луны, как только все аспекты глубинного бурения будут тщательным образом отработаны.
Пока «Джордж», «Пол» и «Джон» ездили вокруг гигантского кратера, «Ринго» делал снимки неба для использования в системе глобального позиционирования. Программу для лунохода написали в Колорадском университете в Боулдере. Она содержала простейшие инструкции, в соответствии с которыми «Ринго» должен был передвигаться по внешней кромке кратера и фотографировать, в то время как оставшиеся три лунохода проверяют приспособления для бурения, сбора образцов и их дистанционной передачи в Пасадену и Хьюстон. Однако в программе лунохода вскрылась небольшая погрешность: маршрут «Ринго» вокруг кратера Шеклтон смещался на пару футов с каждым объездом. Три «битла» безупречно выполняли свои задачи под дистанционным управлением, а «Ринго», предоставленный сам себе, оказался в опасной близости от обрывистого склона. Пока специалисты в 244 тысячах миль от Луны рассматривали черно-белые снимки с неподвижной камеры, установленной на ящике-корпусе робота, лунный «битл» начал сползать внутрь кратера.
Утром, в десять минут десятого по местному времени в зал для прессы набились репортеры. Не потому, что их так волновало возвращение американских аппаратов на Луну, а потому, что других новостей на сегодня кот наплакал. В большом зале висело четыре монитора, которые в высоком разрешении транслировали перемещение луноходов. Вдруг одно из изображений наклонилось. Репортеры не понимали, что происходит; пресс-секретарь сообщил, что поведение «Ринго» – «глюк». В это время сотни сотрудников центра управления, работавших над программой «Сапсан» последние десять лет, думали, как быть с проблемой, очень некстати случившейся в присутствии прессы.
– Вот черт, «Ринго» сходит с дистанции, – сказал один из сотрудников, следивший за телеметрической панелью перед собой. – Дважды черт! По данным телеметрии, он сейчас… Вот блин!
Стэн Нейтан, руководитель миссии, переключил свой монитор на вид из камеры «Джорджа», самого близкого к «Ринго». У него на глазах 450-фунтовый луноход сползал внутрь кратера.
– Бекки, останови эту чертову штуку, – сказал Нейтан, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие. – Если он свалится внутрь, стены кратера будут блокировать все сигналы. И поживее, потому что и минуты не пройдет, как на нас начнет орать Хьюстон.
Доктор Бекки Гиликсон, техник-программист и оператор дистанционного управления, ответственная за «Ринго», повернулась к своей бригаде из шести человек и нахмурилась. Тут уже ничего не поделаешь. Она хотела отправить луноходу команду развернуть гусеницы в обратную сторону и изменить программу, но с задержкой сигнала в полторы минуты оставалось лишь бессильно наблюдать, как «Ринго» на полном ходу скатывается по крутому склону внутрь кратера Шеклтон. Вместо того чтобы набрать команду, Бекки повернулась к Нейтану, стоявшему в центре полутемного помещения.
– Слишком поздно, мистер Нейтан. Предлагаю принять случившееся как данность. Если мы попытаемся развернуть его на такой скорости, он может перевернуться.
Нейтан спешно переключился на прямой эфир с камеры «Ринго», катившегося по склону кратера. Пока что он ехал прямо – его большие шестиколенные ноги с тройными резиновыми траками, казалось, с легкостью преодолевают неровности грунта.
– Поддерживаю. Пускай едет. Теперь отправьте ему команду: как только достигнет дна кратера, пусть развернется…
– Стэн, Хьюстон вызывает. – Помощник Нейтана оторвался от большой телефонной панели. – На проводе Хью Эванс.
– Переведи на громкую связь.
– Стэн, это Хью, – раздался голос главного руководителя полета, звонившего по личной линии из Космического центра Джонсона. – Все это может вылиться в большие неприятности, так что отпусти «Ринго» и не приказывай, повторяю, не приказывай ему выбираться из кратера. Пускай остается там, а прессе сообщите, что мы решили исследовать дно кратера. Скажите, что это я приказал перевести «Ринго» на другое задание. Как понял?
Нейтан с облегчением передал бразды правления руководителю программы «Сапсан». Раз за этим наблюдает пресса, можно напороться на скандал в отношениях с общественностью: если они не в силах даже с роботами совладать, то как, черт побери, смогут обеспечивать присутствие на Луне человека?
– Понял. Отпускаем «Ринго» на волю. Похоже, эти полмили он преодолеет очень быстро.
– Отлично. А теперь соберите журналистов и объясните, что мы намеренно направили «Ринго» на исследование внутренностей кратера. Больше ничего. Это собьет писак со следа, а мы пока придумаем, как этот луноход оттуда вытащить.
Связь прервалась, и Нейтан вернулся к трансляции с «Джорджа». «Заблудший» луноход покинул его поле зрения, скрывшись за кромкой кратера.
– Переключить главный монитор на «Ринго». Посмотрим, что он видит. – Нейтан повернулся к крайнему слева телеметрическому пульту. – «Дистком», нужно создать коммуникационную цепочку между «Джорджем», «Джоном» и «Полом». Расположите их так, чтобы мы получали телеметрические данные от «Ринго», когда он достигнет дна, потому что сам он из этой чертовой дыры транслировать не сможет.
Оставшимся луноходам отправили команды, прерывающие выполнение текущих программ. Ученым предстояло на ходу перекроить имеющиеся инструкции и заполнить пробел новыми: расположить аппараты по краю кратера, чтобы получать телеметрические данные с «Ринго», а затем передавать их на Землю. Такого никто прежде не делал, но в этом-то как раз и заключается работа инженера.
– «Ринго» достигает дна, – доложили с «Дисткома». – Сигнал телеметрии слабый… сигнал потерян. Девять двадцать два по местному времени.
– Ну же, народ, подключаем оставшихся «битлов», – приказал Нейтан.
– Есть связь через «Пола», – откликнулись связисты. – Так, снова есть сигнал с «Ринго». Он остановился. Посмотрим…
– Чертов бездельник на боку, зацепился за что-то, – раздраженно сказал Нейтан, едва сдерживаясь, чтобы не выместить злобу на подчиненных.
На мониторе шла видеотрансляция с «Ринго», смотревшего на склон кратера. Передав сигнал через «Пола», «Дистком» приказал камере повернуться на 60 градусов. Прежде чем вытаскивать незадачливого «Ринго», нужно было посмотреть, за что он зацепился.
– По крайней мере, мы знаем, что он на дне и невредим. – Нейтан подошел к большому экрану, рассматривая окрестности вокруг лунохода, пока тот, следуя инструкциям с Земли, поворачивал камеру. – Чертовски большой кратер, – пробормотал он, глядя на картинку, которая оказалась темнее, чем обычно. – Судя по всему, аппарат в тени северной стороны.
Камера описала полукруг и остановилась. Линзы автоматически сфокусировались на объекте слева – судя по всему, том самом препятствии, которое задержало падение «Ринго».
– Так, вот оно, – сказал Нейтан, дождавшись четкой картинки. – Это все, что есть в фокусе?
– Увы, без внешнего освещения это все. – Оператор «Дисткома» повернулся в кресле и посмотрел на руководителя.
– Так, батареям кранты, нужно вывести «Ринго» на солнце и подзарядить их. Включить внешнее освещение. Посмотрим, за что он там зацепился, – раздраженно бросил Нейтан, потому что знал: продолжительность жизни на Луне измеряется зарядом аккумуляторов.
– Передаем, – отрапортовали с «Дисткома».
Из-за задержки сигнала пришлось ждать. Нейтан присел на краешек одного из пультов и помассировал виски. Хоть бы этим сбоем все и ограничилось… Впрочем, когда работаешь с роботами, да еще на дистанционном управлении, сломаться может что угодно. Да, после всех этих треволнений морщин и седых волос у него прибавится.
Все сотрудники центров управления в Пасадене и Хьюстоне, а также орава репортеров, зевавших до этого от скуки, прильнули к экранам. «Ринго» включил прожекторы, установленные на кронштейне с камерой. Линзы перефокусировались, и изображение внезапно окрасилось красным и синим.
– Цвет?! – вырвалось у одного из лаборантов; парень даже привстал, чтобы присмотреться получше. – Откуда, черт возьми, на Луне цвет?
Ни на одной фотографии с Луны, за исключением видов Земли или рукотворных объектов, никогда не было цвета – только оттенки белого, серого и черного. Однако «Ринго», маленький дистанционно управляемый робот для поиска запасов воды, только что передал полноцветное изображение чего-то, что поймало его на пути ко дну кратера.
– Отдалить камеру на фут, – приказал Нейтан, не сводя глаз с изображения. Его преследовало смутное ощущение, что объект ему знаком.
Камера отдалилась, выхватывая больше деталей объекта, удерживавшего «Ринго». Цветным предметом оказался какой-то материал, в чем-то похожий на нейлон.
– Поворот вправо, – приказал Нейтан.
Через минуту камера отвернулась от цветного материала и сфокусировалась на чем-то белом. Постепенно к этому добавилось что-то темное и изломанное.
– Да что же это, черт побери? – спросил Нейтан, чувствуя, как сердце забилось чаще. – Отдалить еще на фут.
Через минуту изображение стало четким, и сразу же послышалась первая реакция. Звон разбившейся кофейной чашки в гробовой тишине, царившей в центре управления полетами, прозвучал оглушительно. Изображение на экране вводило в ступор, если не сказать больше. Темное искореженное нечто, выхваченное камерой, оказалось обломками солнцезащитного забрала, прикрепленного к белому шлему, а цветной материал – частью защитного скафандра, отдаленно напоминавшего те, которые каждый из присутствующих видел на старых снимках с «Аполлонов».
Сердце Нейтана отбивало чечетку.
– Господи Иисусе, – прошептал он.
Камера приблизилась к белому шлему с разбитым забралом, и оттуда показался оскаленный снежно-белый череп. Яркий прожектор отбрасывал на него жуткие тени, пустые глазницы, казалось, смотрели прямо в камеру.
Внезапно ожил громкоговоритель, заставив всех присутствующих подскочить:
– Пасадена, говорит Хьюстон. Вы в курсе, что всю эту хрень видят десятки репортеров? Прекратить передачу в пресс-центр, живо!
– Сделано, Хью, – сказал Нейтан и принялся выкрикивать приказы.
Представители СМИ, толпившиеся в зале для прессы этажом ниже, застыли в оцепенении, наблюдая за видеоизображением скелета, по пояс погребенного в лунную пыль кратера Шеклтон. Затем цветное изображение застыло и медленно погрузилось во тьму.
Доктор Найлз Комптон не отличался большим ростом, однако всем собравшимся в огромном коридоре подземного комплекса на торжественное открытие новой секции хранилища на 75-м этаже он казался гораздо выше. В очках с толстыми стеклами, поднятых на лоб, и с закатанными до локтей рукавами белой рубашки Найлз походил на заморенного работой бухгалтера, но все знали его как хваткого руководителя с безупречной репутацией. Как-то его предшественник, сенатор Гаррисон Ли, сказал, что и на таком ответственном посту, как директор группы «Событие», самого секретного из федеральных правительственных подразделений, нужно найти время расслабиться и насладиться достигнутым – иначе какой смысл хранить у себя самые ценные находки в истории человечества и сопутствующие им знания? Сегодня Найлз выделил немного времени в своем загруженном графике, чтобы принять участие в церемонии открытия новых отсеков хранилища на глубине почти две мили под песками авиабазы «Неллис» неподалеку от Лас-Вегаса.
Заместитель директора Вирджиния Поллок передала Комптону обычные офисные ножницы, и он впервые за утро улыбнулся. Стараясь сохранить приветливое выражение лица, посмотрел на начальницу отдела ядерной физики и на остальных шестнадцать руководителей, а затем кивнул служащим корпуса инженерных войск США, прикрепленных к подразделению 5656. Быстро вытянул руку и перерезал желтую ленточку, натянутую под входной аркой, ведущей к новым, пока еще пустым хранилищам.
– Ну, а теперь за работу: нужно поскорее их чем-нибудь наполнить, пока об этом не пронюхали в федеральном правительстве и не поувольняли нас всех.
Сотрудники группы «Событие» рассмеялись. Найлз вернул ножницы Вирджинии и резко повернулся к худощавому человеку в очках в роговой оправе, почти таких же, как у него. Пит Голдинг, в отличие от директора, улыбался искренне. Он возглавлял вычислительный центр – Когда-то, много лет назад, эту же должность занимал и сам Комптон.
– Что «Европа» говорит по поводу снимков? – тихо спросил он Пита, взяв его под локоть и отведя в сторону от толпы сотрудников.
– Мы проанализировали изображение на совпадения. Дизайн скафандра «Европе» неизвестен. Он не принадлежит ни нам, ни русским, ни китайцам.
– То есть система за два с половиной миллиарда долларов способна лишь подтвердить то, что мы и так знаем?
Слова директора уязвили Пита, но он понимал, что дело не в снимках из кратера Шеклтон, которые поставили всю группу на уши. Точнее, не только в них; гораздо сильнее директора заботило состояние здоровья сенатора Гаррисона Ли.
Пит глубоко вдохнул и посмотрел на своего тайного кумира.
– Найлз, одного снимка из НАСА «Европе» недостаточно для анализа. Нужны еще данные – она не творит чудес.
«Во всяком случае, не всегда», – хотел добавить Пит, потому что, с его точки зрения и с точки зрения любого сотрудника, «Европа» как раз этим и занималась: творила чудеса.
Найлз снял очки со лба и, глядя куда-то мимо Пита, изобразил подобие улыбки.
– Да знаю… – Он водрузил очки на нос и кивком пригласил Вирджинию присоединиться.
Когда она подошла, все трое направились к лифтам.
– Вирджиния, собери всех наших, кто Когда-то работал на НАСА, и передай их в распоряжение Пита. Нужно выяснить, не прячут ли от нас чего-то запретного и не побывало ли на Луне в свое время гораздо больше народа, чем мы думаем.
– Президент попросил нас проверить?.. – спросил Пит.
Вирджиния с улыбкой кивнула, предвкушая ответ Найлза. Подъехала стеклянная кабина лифта, и они вошли.
Поделиться книгой: