Помоги проекту - поделись книгой:
***
Морской клуб находился на Александровской набережной. Буквально в одном квартале от главного здания Адмиралтейства в одну сторону, и в двух кварталах от Новгородского подворья - резиденции Великих князей Новгорода и Пскова, в другую. Однако, памятуя об ограничениях движения транспорта по одной из самых роскошных набережных Шлиссельбурга, Лиза подъехала к клубу со стороны Староверского переулка. Оставила "Кокорев" на подземной стоянке Первого Себерского Кредитного банка и вышла к Морскому клубу через переходной тоннель подземки. Поднялась на поверхность прямо на набережной, пересекла проезжую часть и, поднявшись по семи гранитным ступеням, вошла в предупредительно распахнутую перед ней дверь. Вместо обычного швейцара около дверей Морского клуба нес службу не менее представительный седоусый отставной старшина.
Лиза вошла в просторное, отделанное мрамором фойе, огляделась, - она была здесь впервые, - увидела спешащего к ней капитан-лейтенанта в пенсне и, улыбнувшись ему, направилась к гардеробу. Гардеробщика чуть удар не хватил, но он с честью выдержал выпавшие на его долю испытания: вежливо, хоть и с сумрачным видом, принял манто из меха черно-бурых лисиц, купленное Лизой по случаю невероятных на севере Италии морозов в модном доме Бергони в Милане.
Лиза только усмехнулась, глядя на постное лицо гардеробщика, и решила по такому случаю оставить ему еще и меховую шапку.
Следует сказать, что, как и большинство других "исторических" клубов, Морской создавался, как клуб исключительно мужской. Таким он и остался, хотя в согласии с новыми веяниями уже не запрещал появление женщин в своих стенах, но жестко ограничивал их круг старшими офицерами Флота. Таких на данный момент было всего пятеро. Контр-адмирал Панова - главный гинеколог Центрального госпиталя при Военно-медицинской академии, капитан-интендант 1-го ранга Забелина, являвшаяся заместителем главного военного прокурора Себерии, и два боевых капитана: капитан-лейтенанты Корсакова и Крузенштерн. Ну, и Лиза, разумеется. Но она находилась в отставке.
- Елизавета Аркадиевна! Госпожа капитан! - Коковцев был уже рядом и первыми же словами, произнесенными - и, по-видимому, неспроста, - несколько громче, чем следует, дал знать окружающим, что все в порядке, и основы миропорядка неколебимы. - Разрешите проводить вас к адмиралу.
- Разрешаю! - согласилась Лиза и вслед за капитан-лейтенантом прошла вглубь здания.
Марков ожидал Лизу на втором этаже, в комнате с окнами на Ладогу, и он был не один. В кожаных креслах вокруг низкого столика, вырезанного из цельного куска мореного дуба, сидели еще два адмирала. Впрочем, они встали, как только Лиза вошла в кабинет.
- Елизавета Аркадиевна, - шагнул к ней Марков, - душевно рад знакомству!
- Вообще-то мы знакомы, - ответила Лиза, протягивая адмиралу руку.- Вы, Георгий Алексеевич, может быть, меня не помните, но мы встречались, как минимум, дважды.
- Медаль и нагоняй, - кивнул Марков с улыбкой. - А говорили, память напрочь отшибло!
- Это, смотря кто, говорит! - улыбнулась в ответ Лиза. Обсуждать свое здоровье с высшими офицерами Флота, показалось ей лишним.
- Здравствуйте, Кирилл Николаевич! - повернулась она к невысокому сильно располневшему адмиралу. Адмирала Кондратьева она узнала по фотографии, остальное было взято из справочников, морской энциклопедии и дневников Елизаветы Браге.
- Здравствуйте, Лиза! Искренно рад вас видеть живой и здоровой. Люди разное говорят, а я вас, как вы понимаете, хорошо помню. Не каждый день девушка в Академию поступает!
- Да, уж... Мне, наверное, перед вами извиниться следует, - притворно вздохнула Лиза. - Нервов я вам попортила немерено!
- А уж сколько крови выпили! - рассмеялся довольный ее репликой адмирал.
- Та еще язва была! - объяснил он другим адмиралам.
- Так ведь не сильно и изменилась, не так ли! - усмехнулся третий, самый старший из присутствующих. Лиза опознала его, как адмирала Верникова, но не знала, пересекались ли они в прошлом.
- Я Верников, - представился адмирал, - Павел Кузьмич.
- Очень приятно, - пожала ему руку Лиза. - Браге.
- Что ж, - Марков подошел к столику и указал на кресла. - Прошу садиться, господа!
Согласно флотской традиции, чуть подправленной в угоду прогрессу, все офицеры - по определению - господа. Женщины тоже.
- Благодарю! - Лиза села в одно из четырех кресел и с любопытством, которое не собиралась скрывать, посмотрела на адмиралов.
- Что будете пить, Елизавета Аркадиевна? Чай, кофе, что-нибудь покрепче?
- Спасибо, - чуть кивнула Лиза. - Коньяк будет в самый раз.
Она достала портсигар и закурила. Пепельница на столике это предусматривала.
- Скажите, Елизавета Аркадиевна, - начал между тем адмирал Верников, - в газетах пишут, вы сажали крейсер в грозу на неподготовленную площадку. Это правда?
- Легкий крейсер, - уточнила Лиза. - Бриг. Голландский, восьмой серии.
- То есть, да? - пыхнул трубкой Кондратьев.
- В принципе, да, - согласилась Лиза. - Не так элегантно, как описывает в своих очерках господин Питсбургер, но в основном, все так и было.
- Кто этот Питсбургер? Вы его знаете? - Марков достал сигару и, казалось, был всецело занят раскуриванием, но, как выяснилось, так только казалось.
- Ну, это, собственно, не секрет, - улыбнулась Лиза. - Это Рейчел Вайнштейн, наш первый трюмный инженер.
- Ну, я где-то так и понял, - кивнул Марков. - По описанию событий видно - писал скорее, инженер, чем пилот.
- Расскажите, как все было на самом деле? - снова вступил Кондратьев.
Ну, что ж, ей стыдиться было нечего.
- Расскажу.
И Лиза стала рассказывать. Минут за десять управилась, как раз принесли кофе и коньяк.
- Вот что значит отсутствие метеорологической разведки! - подытожил ее рассказ адмирал Марков. - Но вы молодцом, Елизавета Аркадиевна! Все правильно делали, укорить вас просто-таки не в чем. Не посрамили честь мундира! А еще говорят, что из истребителей капитаны крейсеров не получаются! Еще как получаются!
- Спасибо! - Лизе действительно было приятно. Всегда хорошо получить похвалу, но из уст лорда Адмиралтейства - это уже, как мечи к Александру Святому.
- Значит, и про бой техасского брига с английскими кораблями тоже правда? - Верников отпил немного коньяка и одобрительно кивнул.
Коньяк, и в самом деле, был хорош. Лиза уже успела его оценить по достоинству. Вопрос, впрочем, тоже.
"Это что, - спросила она себя, - это они любопытство тешат или тут есть какой-то подвох?"
Ей показалось, что подвох есть. Но в чем, она даже представить себе не могла. Тем не менее, про ночной бой рассказала.
- А ведь хороший маневр! - похвалил ее Кондратьев.
- Ну, не скажи! - возразил ему Марков. - Это вот Елизавета Аркадиевна смогла, а большинство капитанов угробятся, если попробуют. Ты представляешь, какое тут требуется пространственное чутье?
Завязалась дискуссия. Адмиралы живо обсуждали тот Лизин маневр, когда она положила бриг на борт, и другие детали боя, а заодно и вообще злободневные вопросы тактики тяжелых кораблей. О Лизе, словно бы, забыли, но она не сомневалась - помнят, и, как вскоре выяснилось, не ошиблась.
- Как думаете, Елизавета Аркадиевна, - повернулся к ней Марков, - вы медицинскую комиссию пройти сможете?
- А смысл?
- Вернуться в строй, перейти в активный резерв.
- Активный резерв...
Звучало заманчиво. Резервисты первой волны действительно рассматриваются, как находящиеся в строю.
- О чем конкретно мы говорим, господин адмирал?
- О "Вологде".
"Вологда"? Серьезно?" - ее словно, жаром обдало. Дай Бог, чтобы собеседник не заметил, но в виски ударило не по-детски, и судорога прошла от поясницы до плеч.
"Вологда" - артиллерийский крейсер 1-го ранга, и назначение на него означало неслыханный карьерный взлет. Впрочем, это на первый взгляд. А на второй - крейсера типа "Псков" уже "старые старички" и все, как один, находятся на консервации.
"На консервации... Даже так?!"
- Мы что, к войне готовимся? - прямо спросила Лиза.
- Мы всегда к войне готовимся! - хмыкнул Кондратьев.
- Да, Елизавета Аркадиевна, готовимся, - подтвердил Марков. - К большой войне. Так что резерв может очень скоро понадобиться. На "Вологде" сейчас полным ходом идет ремонт, проводится частичная реконструкция. Оптимизируем машину, ставим радиоискатель и автоматические пушки. В общем, подтягиваем ветерана под новые стандарты. Скорость и высотность, конечно, от этого сильно не изменятся, но броня и главный калибр все еще очень даже соответствуют!
"Водоизмещение под двадцать тысяч тонн... Но скорость максимум семьдесят узлов. Сиречь - 120-130 километров в час. Почти как мой "кокорев", однако в строю... В строю он действительно должен быть хорош. Главный калибр паровой - 180 миллиметров, но сотки - обычные пушки и скорострельность у них будь здоров! И шестнадцать левитаторов..."
- Допустим, я пройду медкомиссию, что потом?
- Переаттестуем в офицера действующего резерва и назначим командиром на "Вологду". У нас командиров крейсеров с боевым опытом сейчас немного, будете более чем полезны. Так как?
- С брига мне придется уйти? - вопрос, как оказалось, непростой. Болезненный.
- Зачем? - остановил ее Марков. - Вы же не на вражеском корабле служите! Не на поляке или, прости господи, киевлянине. Ходите себе на техасце сколько вздумается. Нам же лучше! Пока суд да дело, нарабатываете опыт судовождения в сложных условиях пилотирования, и никакие сборы не нужны. Вот сходите в феврале на недельку в учебный поход на "Вологде", и свободны! До тревоги, разумеется, но тогда будет уже не до поиска сокровищ...
4.
Оказалось, Петр преуспевает. Лиза об этой стороне жизни своего "бывшего" ничего толком не знала, а Елизавету эти мелочи жизни и вовсе не интересовали. Отметила мимоходом, что он из хорошей семьи - прямиком из новгородской старшины, - добавила, что занимается финансами, и все, собственно. Однако, когда Лиза начала изучать факты, находящиеся в свободном доступе, выяснились весьма любопытные подробности. Мамоновы ведь были не просто почетными гражданами Господина Великого Новгорода. Они и по сей день владели значительной долей на новгородской лесной бирже, но торговали не только лесом и пиломатериалами, им принадлежали, правда, в основном на паях, рудники, а так же обогатительные и металлургические заводы на Кольском полуострове и в Ниене. Платина, титан, алюминий, редкие металлы... Но и сам Петруша был не промах. В последние годы он сделал головокружительную, но вполне объяснимую его способностями и семейными связями, карьеру. Вице-директор второго по величине себерского банка - это, считай, как минимум, контр-адмирал. Но к их отношениям, вернее, к отношениям между Лизой и ее вновь обретенной семьей прямого отношения карьерный рост Петра не имел.
Через день после разговора с Петром, Лиза уже не была уверена, поступила ли она правильно, согласившись прийти на вечеринку. Что ей там делать? Кто она им, и кто они ей? Однако слово не воробей, вылетит - не поймаешь: обещала прийти, изволь соответствовать.
"Ладно! - решила Лиза. - Схожу. С меня не убудет, и это всяко не страшнее путешествия на плоту по реке Мосезе!"
И вот в воскресенье семнадцатого она остановила свой белоснежный "Кокорев" на подъездной дорожке у дома номер 40 по Гвардейской улице, оказавшегося особняком в италийском стиле. Лиза притерла локомобиль к поребрику, оставляя место для проезда других машин, и вышла на оставленную между асфальтом дороги и травой газона узкую тропинку, вымощенную кирпичом.
На этот раз она оделась скромно: итальянские туфли, меховое манто, парижское шелковое платье, марокканский шарф из тонкой шерсти и семейные драгоценности - аметистовый гарнитур. Прошла к подъезду, швейцар открыл перед ней дверь, и первой, кто бросился обнимать Лизу, оказалась Полина.
- Лиза! Ну, наконец-то! - затараторила девушка, проявляя несколько чрезмерный, на взгляд Лизы, энтузиазм. - Мы так переживали за тебя! Это путешествие... А в газетах... Григорий говорит... Я даже не поверила... А мы... Ты знаешь, мы поженились! А тебя не было... Так жаль!
Между тем к ним подошел Григорий.
- Представь себе, Лиза, я соскучился!
- Серьезно? - она своим ушам не верила.
Григорий проявил какие-то человеческие чувства? Соскучился? По ней?! Но факт, исчезло куда-то наглое равнодушие из глаз, и - хотя все остальное осталось без изменений - этого было достаточно, чтобы "проникнуться".
"Что происходит? - спросила она себя, едва ли не с оторопью. - Что я пропустила?"
- Обойдемся без объятий, не возражаешь?
- Ни в чем себе не отказывай! - оскалился Гриня, но и оскал у него сегодня получился какой-то "вегетарианский".
- Кстати, поздравляю!
- С чем именно? - "недоуменно" поднял бровь Григорий.
"А что, свадьба не повод? Или есть что-то еще?"
- Во-первых, со свадьбой! - изобразила Лиза "техническую" улыбку. - А во вторых с внеочередным производством! - она все-таки углядела, что Григорий стал носить полковничьи погоны. - Ведь внеочередное, я права?
- Права, выслуги не хватало, - и он, как бы невзначай, коснулся пальцами левой руки своей груди.
"Ого! - оценила Лиза. - Во что же ты влип, Гриня?!"
- "Михаил 2-й степени"? Впечатляет! Кого же ты убил, братец? Не иначе, как самого Пятковского!
- С чего ты решила, что это были поляки?
- А кто еще? - насторожилась Лиза.
- Потом расскажу, - и он отошел в сторону, приглашая Лизу, пройти в гостиную.
"Вот те раз! Что, блин, за тайны мадридского двора?"
Однако с Грини все только началось. Пока поздравляли виновницу торжества, пока "выпивали и закусывали", Лиза нет-нет да бросала взгляд на Ивана - мужа ее двоюродной сестры Татьяны, однако капитан 2-го ранга Иван Гаврилович Кениг оставался невозмутимо нейтрален, словно, и не было того в высшей степени занимательного ночного разговора. Зато совершенно неожиданно для себя Лиза обнаружила, что живой интерес к ее особе проявляет кузен Виктор и его жена Дарья. Виктор Львович и Дарья Дмитриевна Шумские Елизавету никогда всерьез не занимали, и в своих дневниках она о них почти ничего не написала. Пара фраз тут, замечание там, но никогда и ничего конкретно о них. Обычно только в контексте и по случаю. И все, что Лиза знала о Шумских, это то, что Виктору - на глаз, - лет сорок или около того, а Дарья, пожалуй, даже моложе Лизы. Лет двадцать семь - двадцать восемь, больше не дашь. Женаты шесть лет, детей пока нет, и это все о них.
"Ну, что ж, - решила Лиза, - про Ивана я тоже раньше ничего не знала. Поживем - увидим!"
Между тем, вечеринка продолжалась. Перед десертом Лиза вышла покурить на застекленную веранду. Несколько фикусов, пальма в кадке, какие-то вьющиеся растения по двум стенам, - дикий виноград или еще что, - стол, несколько стульев, кресло, этажерка с газетами. Почему не пошла в курительную комнату? Наверное, потому, что подсознательно ожидала некоего повторения прошлогоднего семейного торжества. Все - там, она одна здесь. И любой, кто захочет поговорить с ней тет-а-тет, имеет возможность подойти под благовидным предлогом: покурить на веранде - в холодке и тишине, или перекинуться парой слов с непутевой родственницей.
Едва слышно скрипнула дверь. Потом половица, и еще одна. Человек шел мягко, но не беззвучно. Одним словом - не прятался, хотя и мог.
"Этот может!" - вспомнила Лиза замечание Елизаветы.
- Полагаю, на мой счет ты не заблуждаешься?
Поделиться книгой: