Самец причесанный

Пацанки орут и машут руками. Жду, пока утихомирятся.

— Если свалю Амагу, вы пропустите нас! — объявляю в свою очередь.

В ответ вижу оскалы. Нет уж, девочки, играем честно!

— Поклянись, что так будет! — говорю Амаге.

— Клянусь! — кивает она. — Только ты зря надеешься. Я сильная. Мне нет равных в орде.

Это мы посмотрим…

— Какие правила? — спрашиваю, спрыгнув на землю.

— Обычные, — пожимает плечами Амага. — Запрещено кусаться, царапаться и вырывать глаза. Остальное можно.

Вот и славненько!

С десяток сарм прыгает на землю и начинает вытаптывать круг. На лицах ухмылки — предстоит развлечение. Делаю знак Сани. Она спрыгивает и помогает мне снять лорику. Отдаю ей шлем, пояс с оружием и наказываю смотреть за вьюками. Там у меня золото. Пока будем бороться — стибрят. Рожи у сарм плутоватые, и на вьюки они посматривают. Сани кивает. Амага снимает нагрудник и пояс. Сармы, закончив работу, лезут в седла. Будут смотреть сверху. Мы с «красоткой» становимся лицом к лицу. Девочка не соврала. Она крепкая, ростом повыше меня, руки длинные. Будет ими хватать. У кочевников слабые ноги, они с детства в седле. Учтем…

Одна из сарм ударяет копьем в щит. «Красотка», вытянув руки, летит ко мне. Уклоняюсь и подставляю ногу. Упсс! Амага бороздит носом землю.

— Не считается! — вопит, вскакивая. — Ногами цеплять запрещено!

Нет, в самом деле, детский сад!

— Ты не говорила.

— Забыла!

Снова идем в круг. Не беда. Я, конечно, не Карелин, но полевой борьбе меня учили. В этот раз Амага не спешит. Делает шаг и хватает меня за плечи. Держит цепко. Сильная, зараза! В свою очередь вцепляюсь ей в рубаху. Некоторое время пыхтим, пытаясь вывести противника из равновесия. Не выходит. Внезапно Амага оставляет плечи в покое, хватает меня за запястья и заставляет ее отпустить. Поворот — и она за моей спиной. Сгиб ее локтя под моим горлом, второй рукой прижимает меня к себе. Душит. В глазах темнеет. Ах, так? Вскидываю правую руку и хватаю ее за ворот. Бросок! Амага, взмыв в воздух, прикладывается спиной о притоптанную траву.

— Не считается! — кричит с земли. — Нечестно! За рубаху хватать нельзя!

— За что еще? — интересуюсь холодно. — Сколько раз нужно тебя свалить, чтобы считалось правильным?

Амага встает и, повернувшись спиной, отходит в сторону. Садится, поджав ноги. Спина выражает обиду: глубокую. У девочки отняли игрушку. Лица у сарм хмурые. Так и до беды недалеко. Доспехи я снял, меч у Сани. Врежут чем-нибудь по башке… Что клятва этим детям Степи? Как дали, так и забрали…

Подхожу к Амаге, присаживаюсь рядом. Даже не глядит в мою сторону. «Между нами все порвато и тропинка затоптата. Отдавай мою игрушку, не садись на мой горшок...»

— Амага! — говорю, подпуская в голос раскаяние. — Хочешь, подарю тебе доспех?

В самом деле, зачем он мне? Сармы — те, что из Балгаса, наверняка отберут, как и меч. Я вообще не хотел лорику брать, но трибун настояла. Хотела, чтоб выглядел преторианцем.

— И шлем? — шмыгает носом Амага.

— И шлем.

— А меч?

— Меч нужен самому.

— Не хочу!

Нет, в самом деле, ребенок! Сколько ей лет? Чистокровные сармы и нолы взрослеют к трем. Амаге если и больше, то ненамного. Как и ее воинам, впрочем. Ситуацию надо спасать. Предводителю нужно сохранить лицо. Как мне — задницу.

— Куда вы шли, Амага?

Она оборачивается. На лице — удивление.

— В набег.

— На рома?

— У нас плохое оружие, — вздыхает она. — Нет мечей, а копья и стрелы с костяными наконечниками. С рома не совладать. Идем на другое племя. Нам нужно доказать, что мы воины. Получится — орда примет нас во взрослые.

Вон оно как, Петрович! То-то мне показалось… Сани — молодец. Незаметно подъехала и частит с седла:

— На что вы рассчитывали?

— Угнать отару.

— А дальше?

— Продать овец рома, на вырученные деньги купить оружие.

— Сколько овец в отаре?

— Какая попадется. Две или три сотни.

— Почем хотели продать?

— По серебряной монете овца. Рома хорошо платят.

Ну, по денарию за овцу — это вы размечтались. Столько заплатят в Роме. В Малакке дадут половину — это в лучшем случае. Тамошним купцам нужен гешефт. Прикинемся, что поверили.

— Хочешь пятьсот монет?

— За что?

Глазки загорелись — купилась. Ребенок Даже неловко.

— Проводи меня к Балгасу.

Почему бы и нет, в самом деле? На хрен нам те сармы? Повезут, как пленника, а тут хозяин. Пятьсот денариев — это двадцать ауреев. В моем кошельке их сто.

— У тебя есть деньги?

Взгляд хитрый, с прищуром. Стоит признаться — прощай золото! Экспроприируют. Зачем отрабатывать, если можно забрать?

— В Балгасе будут. Клянусь. Я гость Великой Матери.

— В пути будешь со мной спать?

А вот это — хрен! Еще чего! Качаю головой.

— В Балгасе у меня жена. Я еду к ней.

— А она кто? — Амага тычет в Сани.

Ответить не успеваю: Сани начинает горячо частить. Разбираю со второго слова на третье. Пару раз проскальзывает «самка».

— Согласна! — говорит Амага, вставая. — Но смотри: если обманешь…

Лицом выражаю обиду. Как можно обо мне так думать?

— В этом случае заберешь мой меч. И меня в придачу.

Она протягивает ладонь. Бьем по рукам. Делаю знак Сани, та, соскочив на землю, подтаскивает лорику. Лично обряжаю Амагу в доспех. В завершение нахлобучиваю на грязную голову бронзовый шлем. Улыбка растягивает «красотке» рот. В глазах окруживших нас сарм зависть.

— Ты прекрасна, Амага! — говорю, отступив. — Настоящий вождь!

Все, сарму можно к ране прикладывать. Лучится, как девочка, получившая конфетку.

— Едем, Игрр! — говорит важно.

Надо же! Запомнила…

Санейя, проводник. Довольная

Перепугалась я до дрожи в коленях. Встретить диких сарм — худшее, что может случиться в пути. И ведь сама виновата: зачем понадобилось срезать угол? Ну, потеряли бы день. Нет, понесло…

Когда Игрр спорил, я тряслась. Сейчас сарма скомандует, и в нас полетят стрелы. Умирать не хотелось. Лучше в плен: хозяйка меня выкупит. Хотя о чем это я? За Игрра с меня шкуру спустили бы. И ведь поделом!

Когда Игрр стал бороться, я струхнула. Сармы отменные борцы. Это их любимое развлечение в зимние дни, летом других забот хватает. Бывала я в стойбищах, видела… Амага выглядела грозно. Хоть Игрр и силен, но в борьбе побеждает более ловкий. К моему удивлению, им оказался пришлый. Он легко бросил сарму на землю. Стало ясно: ей с ним не совладать. Амага это тоже поняла. Закричала, что Игрр нарушает правила. Ложь! Пришлый боролся честно, это все видели. Амага стыдилась воинов. И тут Игрр меня удивил. Подарил сарме доспех, да еще предложил денег за сопровождение. Зачем? Нас ведь ждет сотня из Балгаса! Поняла я позже. Сармы нас бы не отпустили. Игрр откупился, найдя удобный предлог. Дешево. Двадцать золотых дают за пленную треспарту (если найдется кому заплатить, конечно), а тут муш! За него сто надо просить, а то и больше!

Ехать к источнику нужда отпала, мы взяли севернее. К вечеру выйдем к ручью, там заночуем. Сармы, окружив нас кольцом, с любопытством поглядывали на Игрра. Неудивительно: где они видели пришлых? Амага скакала рядом, горделиво поглядывая на подчиненных. Еще бы! Такой доспех даже в Балгасе редкость. Ее присутствие мешало мне. Амага не знает латынь, но вдруг догадается? Игрра следовало предупредить. Улучив момент, Амага ускакала вперед, дозорные там чего-то обнаружили, я склонилась к пришлому.

— Господин?

Он повернул голову.

— Ты сердишься на меня?

Игрр пожал плечами. Слава Богине-воительнице!

— Я сказала, что ты делишь со мной ложе.

Его брови скользнули вверх.

— Иначе Амага потребует тебя себе, — добавила я. — Думаю, ты этого не хочешь.

Он усмехнулся.

— Мне нужно спать в твоей палатке.

Игрр задумался. Я застыла, не зная, как он отреагирует. По пути к Малакке мы ночевали на постоялых дворах, пришлый спал в комнате один, меня отправляли к служанкам. «Кошке» не к лицу делить комнату с какой-то квартой. Палатка у меня есть, но она совсем маленькая, скорее полог от дождя и ветра.

— Обещаешь не приставать?

Я закрутила головой: как можно?

— Тогда спи!

— Благодарю, господин!

Игрр улыбнулся. Богиня-воительница, какой он необыкновенный! В Малакке есть мужчины, у нас даже лупанарий имеется, но те пришлые недостойны снять с Игрра обувь. Они капризные и изнеженные, а Игрр — воин, отважный и добрый. Какая славная будет от него дочь! Мне пора об этом подумать. Может, удастся уговорить? Если б не сармы, попросила бы — он сам предлагал награду. Теперь буду ждать случая.

К месту ночлега вышли к сумеркам. В неглубоком овраге протекал ручей, по склонам росли кусты. Близ оврага разбили стан. Мы умылись, я сбегала в кусты. По нужде, а также — за ветками и хворостом. Я натащила сушняка, нарезала колышков, после чего натянула палатку. Игрр развел костер, укрепил над ним железную треногу с котелком. Когда вода вскипела, бросил в нее крупы и мелко нарезанного копченого сала. Каша забулькала, распространяя вкусный запах. Сев у огня, мы принялись ждать. Время от времени Игрр помешивал в котелке ложкой. В этот миг и заявилась Амага.

— Готовишь пищу? — удивилась она. Почему не самка? — сарма указала на меня.

— У меня получается лучше, — пояснил Игрр.

— Хочу попробовать! — заявила Амага.

— Тогда умойся! — потребовал Игрр. — У нас принято есть чистыми.

Амага фыркнула, но сбегала к ручью. Вернулась с потеками грязи на щеках. По всему видать, поплескала на них водой — тем и ограничилась. Игрр покосился, но промолчал. Подобрав щепку, оставшуюся от изготовления колышков, принялся строгать. Я догадалась зачем. Ложек у нас всего две. Я могла подождать, пока они поедят, но Игрр этого не захотел. Когда каша поспела, навалил горку в бронзовую миску и вместе с ложкой подал сарме. Котелок поставил меж нами и взял выструганную лопатку.

— Господин! — удивилась я. — Бери ложку.

— Обойдусь! — отмахнулся он.

Мы проголодались, поэтому набросились на еду. Дули на горячую кашу, глотали и немедленно запивали разбавленным вином. Игрр и Амаге его налил. Вот это зря — вина у нас мало. Если поить всяких сарм, надолго не хватит. Амага приняла подношение как должное. Глотнув из кубка, громко зачавкала. Свинья вонючая!

Готовит Игрр замечательно, каша кончилась быстро. Порции маленькие — мы не рассчитывали на сарму. Амага, опорожнив миску, сыто рыгнула и облизала ложку.

— Впредь буду есть с вами! — «обрадовала» нас. Ну, вот: теперь и крупа кончится!

Амага встала и важно удалилась. Хорошо хоть ложку не унесла. С нее бы сталось! Сарма…

Я сбегала к ручью, помыла посуду и принесла котелок воды. Водрузив его над углями, подогрела. Игрр почистил зубы, затем, сняв сапоги, омыл ноги. Он делает это каждый вечер. Я хотела помочь, но он запретил. Не позволяет сделать такую малость! Точно на меня сердит!

Мы заползли в палатку и улеглись на войлоках. Игрр затих, и тогда я решилась. Нащупала его руку и лизнула.

— Спи, девочка! — вздохнул он и погладил меня по голове. Слезы брызнули из моих глаз. Он не сердится! Я придвинулась и прижалась к нему боком. Как хорошо! Теперь до Балгаса будем так спать. Может, неплохо, что нам встретились сармы?..

Глава 2