Шут

С вышеупомянутым Дружком я познакомился чуть раньше. Здоровенный собакевич неопределённой породы злобно облаял меня у калитки, но ушёл в будку, повинуясь окрику Сергея Сергеича.

— Дикость какая, — заметил мой работодатель, усаживаясь за стол. — Яблоки же ещё зелёные.

Петрович пожал плечами, будто говоря, что уж он-то за яблоками через забор не полезет, тем более, если они к тому же не созрели. На том разговор о хозяйственных делах и окончился.

Нина приготовила на завтрак молодую картошку, щедро политую топлённым маслом и присыпанную укропом, жареные баклажаны, салат из помидоров со сметаной и кровяную колбасу.

— Юра, присаживайся, — пригласил меня Сергей Сергеич.

Он перешёл в обращении со мной на «ты» ещё вчера, вручив мне зачётку с резюме: «переведён на четвёртый курс». Я не обижался.

Мы воздали должное завтраку. Нина поведала всем о том, что какой-то Вахрамеев опять избил жену, за каковой подвиг его и забрали в милицию. А ночью по селу шлялись наркоманы. Они свистнули у соседей лопату и тяпку, которые те забыли забрать с огорода, и ещё у кого-то — резиновый шланг. Их бы тоже в милицию надо, но она непонятно куда смотрит.

— Сволочи, — изрёк Петрович.

Непонятно было, кого он имеет в виду: милицию, наркоманов или меня с Сергеем Сергеичем, но уточнять я не стал.

После чая хозяин дачи засобирался в город.

— Мне уже пора, — сказал он. — Сегодня у меня экзамен. Пообщаюсь со своими лоботрясами и бездельниками. Ночевать, скорее всего, буду дома. А ты, Юра, устраивайся.

— Да как-то неловко, — пробормотал я.

— И слышать ничего не хочу. Ты же можешь понадобиться в любой момент. Где потом прикажешь тебя искать?

Я пожал плечами.

— То-то же. Ну ладно, пойду.

И с этими словами он отправился к остановке маршрутки.

2. ДАЧА

Интересно, а что я должен делать? Ну ладно, допустим, устроюсь. А потом?

— А ты чего будешь делать? — спросила меня Нина, собирая со стола посуду.

И эта туда же! Кто бы меня самого на сей счёт просветил? Но я всё же ответил:

— Ассистировать буду Сергею Сергеичу. Он же научной деятельностью занимается.

Кухарка отмахнулась.

— Кто его знает, чем он там занимается, — сказала она. — Запрётся в своей сараюшке и может целый день там просидеть. Ты теперь тоже с ним будешь?

— Не только. Ещё я буду слушать, что вы с Петровичем говорите, записывать, а потом докладывать Сергею Сергеичу.

— Да ладно тебе, — не поверила кухарка. — Язык, что помело.

Но в глазах её мелькнула тревога.

Петрович презрительно фыркнул и вышел из кухни. Я отправился осматривать достопримечательности и сразу же наткнулся на невысокую, квадратную постройку с окнами, до половины закрашенными белой краской, и запертую амбарным замком. С шиферной крыши на меня с подозрением поглядывал рыжий котяра.

Далее по двору располагалось ещё одно строение, где, как я лично убедился, Петрович хранил сельскохозяйственный инвентарь, а также яды от колорадского жука и крыс. У входа на огород виднелись остатки загона для животных. Свиней Сергей Сергеич почему-то не держал.

Сад представлял собой несколько фруктовых деревьев и малиновых кустов. Огород был где-то на треть засажен картошкой, а дальше стеной стояли дикие сорняковые заросли.

Я вернулся во двор и обнаружил там Петровича.

— Это кто ж так нерентабельно использует огородную землю? — спросил я его.

— С тобой забыли посоветоваться. Иди, там телефон звонит.

— А я тут при чём?

— Ну ты же у нас ассистент. Мы-то с Нинкой в науках не разбираемся, нам и звонить некому.

Я махнул на него рукой. Вошёл в дом, нашёл по звуку раздирающийся от трезвона телефон и схватил трубку. Какой-то леший на другом конце провода спросил, дома ли Игорёк.

— Пёс его знает, — ответил я. — Пойду спрошу.

— У кого? — удивилась трубка.

— У Петровича, к примеру.

— Не, я никакого Петровича не знаю, — сконфузился мой собеседник. — Наверное, попал не туда. Это какой номер?

— Не знаю. А ты какой набирал?

В трубке запищали гудки.

Я водрузил её на рычаг телефона и отправился осматривать дом.

Три комнаты, скромная мебель. Берлогу Сергея Сергеича я опознал по столу, заваленному учебниками и научными журналами, в том числе и на иностранных языках. Там же стоял старенький чёрно-белый телевизор и навороченный магнитофон.

Несколько минут я рассматривал его, затаив дыхание. Нет, надо совсем не иметь ума, чтобы оставлять такую аппаратуру на даче. Сопрут же!

Я порылся в ящичке с кассетами. Бах, Бетховен, Гайдн. Где, интересно, Сергей Сергеич берёт такие записи? Боже ж ты мой: Вагнер! Есть и чего попроще — Вивальди, арии из «Кармен» Бизе. Россию представляли Чайковский, Мусоргский и Бородин. Дисков у Сергея Сергеича не было, но я решил это как-то пережить.

В сторонке лежало несколько затёртых кассет с попсой. Скривившись от омерзения, я перебрал их пальцем, и моё мнение о Сергее Сергеиче резко ухудшилось. Ну и меломан! Слушать классику вперемешку с попсой?!

Впрочем, имеется и у меня музыка. Я сбегал на кухню, принёс оттуда сумку с вещами, где, среди всего прочего, лежал плейер с кассетами. Милые мои кассетки, сейчас вы у меня споёте на приличной аппаратуре.

Я разложил их перед собой на столе. Все хороши, но, кажется, старик Хэтфилд — самая подходящая кандидатура для такого момента. Поэтому я взял кассету с пометкой «Металлика» и запустил шарманку Сергея Сергеича. Дрогнули динамики колонок, звякнули стёкла в оконных рамах. Я немного убавил звук и ушёл наслаждаться в другую комнату. Сергей Сергеич привёз на дачу вполне удобные кресла. Я умостился в одном из них, прикрыл глаза и сложил руки на животе.

Но поймать кайф мне не дали. Во дворе истерически залаял Дружок. Петрович прошмыгнул к калитке, а через некоторое время появился в окне и поманил меня пальцем. Я выглянул и увидел за воротами незнакомого мне молодого человека.

Это, наверное, тот Игорёк. Пришёл справиться, не звонил ли ему кто.

А Петрович-то совсем испортился. Эдак он вообще всю работу на меня повесит. Может мне и по хозяйству за него ковыряться? Надо будет на досуге заняться воспитанием старика.

Я выключил магнитофон и вышел во двор.

— Это к Сергеичу, — поведал мне Петрович. — Узнай, чего ему надо.

И ушёл.

Я выдвинулся к незнакомому молодому человеку и вопросительно посмотрел на него. По убытию Петровича из будки снова с лаем выскочил Дружок.

— Здесь, говорят, дача Сергея Сергеевича, преподавателя, — заговорил молодой человек.

— Есть такой, — не стал отпираться я.

— А он дома?

— В институте.

— А когда придёт?

— Вот уж не знаю. Говорил, что сегодня его не будет.

Молодой человек в запальчивости и разочаровании пробормотал что-то нецензурное. К этому моменту музыкальное сопровождение нашего разговора, обеспечиваемое Дружком, начало порядком действовать мне на нервы. Я так гаркнул на него, что он пулей влетел в будку, и, будь там дверь, пёс запер бы её на все замки и засовы.

— Что же мне теперь делать? — спросил молодой человек.

— Может я смогу помочь?

— А вы кто?

— Так сразу и не скажешь. Я у Сергея Сергеича ассистент. Телохранитель. Пресс-секретарь.

— Да? — радостно удивился молодой человек. — Вот вас-то мне и надо.

Далее я узнал о том, что мой собеседник работает репортёром в районной газете. В этом посёлке, в основном, живут одни жлобы (в этом месте мне подумалось о том, что Нину с Петровичем чрезвычайно порадовала бы такая характеристика), алкаши, наркоманы и ворюги. А тут редактор случайно узнал о Сергее Сергеиче и направил к нему репортёра для написания небольшой статьи. Она должна будет нести воспитательные цели — пусть местное население знает о том, что сюда порой забредают и порядочные люди.

— Вот такие дела, — закончил свою исповедь молодой человек.

Против воспитательных целей я ничего не имел, но просьба молодого человека дать ему хотя бы маленькую фотографию Сергея Сергеича и его биографические данные поставила меня в тупик.

Ну а с другой стороны трудно мне, что ли?

Я пригласил репортёра в дом. Если Дружок и имел по этому поводу какие-то претензии в мою сторону, то вслух он их не озвучил. Мы вошли в комнату, договорились перейти на «ты» и познакомились. Репортёр назвался Сашей.

Я усадил его в кресло и поведал ему историю жизни Сергея Сергеича. Мы не трогали детских и отроческих лет нашего героя (готов спорить на любую сумму, что все они прошли за букварями и учебниками), но более подробно коснулись его зрелости.

Я поведал Саше о том, как Сергея Сергеича в 1985-том году похитили инопланетяне и забрали на свою базу в Тибете для опытов. Однако, будучи обладателем чёрного пояса по каратэ, он сумел вырваться оттуда, что сопровождалось грандиозной дракой и немалым количеством разбитых инопланетных голов. Затем Сергей Сергеич пешком пробирался к советскому посольству, кормясь мелкими кражами. Но всё оказалось напрасно. В посольстве рассказу Сергея Сергеича не поверили, паспорта у него при себе не было. Одним словом, советско-китайскую границу пришлось пересекать нелегально.

Сделать это оказалось не так-то просто. Китайские пограничники палили по Сергею Сергеичу из пулемёта, а уже на нашей стороне за ним всю ночь гонялись собаки, и закончилось дело тем, что какой-то обалдуй кинул в него гранату.

Тот взрыв заново перекроил мозги беглеца. Во время обследования в психушке выяснилось, что у него необычайно развились способности к точным наукам. Сергей Сергеич блестяще окончил четыре института сразу, после чего последовала головокружительная карьера и…

— Не пойдёт, — перебил меня Саша.

Записывать за мной он перестал уже тогда, когда дело дошло до Тибета.

— Что не пойдёт-то? — не понял я.

— Статья эта не пойдёт, — объяснил Саша. — Если мой редактор прочитает про Тибет, пограничников и гранату, то он точно будет гнаться за мной с дрыном до самого Китая. А ты давно работаешь у Сергея Сергеича?

— С сегодняшнего утра.

— Этого я и боялся, — вздохнул Саша. — И ты совсем ничего не знаешь о нём?

— Да как-то не успел поинтересоваться. А почему статья обязательно должна быть о Сергее Сергеиче?

— А о ком ещё? — поинтересовался Саша с кислым видом. — О тебе?

— Нет, обо мне пока ещё писать рановато, тем более в твоём издании многотиражном. Напиши про Диего Армандо Марадону, к примеру.

— Диего Армандо Марадона не живёт в этом посёлке.

— Ну тогда я не знаю.

— Слушай, будь другом, — попросил Саша. — Уговори Сергея Сергеевича позвонить в нашу редакцию. Телефон я тебе оставлю.

— Да пожалуйста, — ответил я.

Саша накарябал телефон, вырвав для этой цели листок из своего блокнота, и откланялся.

Следующие два часа прошли у меня в занятии исключительно ничем. Заглянула, было, кухарка, но могучий голос Хэтфилда, сопровождаемый гитарами и ударными, быстро выжил её из дома. Я выключил магнитофон, схватил трубку и сказал в неё:

— С вами говорит автоответчик Сергея Сергеича. Меня сейчас нет дома. Оставьте своё сообщение после сигнала. Пип!

— Ты чего там дурью маешься? — послышался недовольный голос Сергея Сергеича. — Я тебе такой пип покажу — мало не будет. Мне звонил кто-нибудь?

— Да. Спрашивали, дома ли Игорёк.

— Что? Какой Игорёк?

— Не знаю.

— Бред какой-то. Что ещё?

— Журналист приходил.

— Нет, тебя невозможно оставлять без присмотра. Какой ещё журналист?

— Да я сам его первый раз в жизни видел. Он про вас статью хотел написать. Что-то там про коррупцию в институте.