Годовщина (др. пер.)

Айзек Азимов

ГОДОВЩИНА

Ритуал был четко отработан.

В этот раз собирались в доме Мура. Его жена и дети предусмотрительно уехали ночевать к матери.

Уоррен Мур с легкой улыбкой оглядел гостиную. Поначалу, в первые годы, их ежегодные встречи держались только на энтузиазме Марка Брэндона. А потом Мур и сам полюбил эти междусобойчики и связанные с ними воспоминания. Пожалуй, он стал сентиментальным. У него выросло брюшко, поредели волосы, наметился второй подбородок. Так что ничего удивительного в его сентиментальности не было.

Итак, годовщина… Стекла в окнах были поляризованы так, что создавалась иллюзия темноты снаружи. Шторы были задернуты. И только в нескольких местах светились небольшие участки стен. Все это должно было имитировать условия, в которые они попали тогда — темнота и ощущения полной изоляции от остального мира.

На столе, опять же по традиции, были разложены нехитрые яства из космического рациона в тубах и брикетах. И — как непременный атрибут — запечатанная бутылка искрящейся зеленью марсианской джабры, непередаваемой крепости напитка, обязанного своими вкусовыми качествами непревзойденной химической активности марсианских грибов.

Мур посмотрел на часы. Брэндон скоро явится: уж по такому-то случаю он никогда не опаздывает. Единственное, что беспокоило хозяина дома — это странные интонации Брэндона, когда он говорил в телефонную трубку:

— У меня тут одна штука… Сюрприз! Скоро сам увидишь!

Муру всегда казалось, что годы не оказали на Брэндона заметного влияния. Все такая же, как и двадцать лет назад, стройная фигура, все так же любит жизнь. А ведь ему уже сорок! Несмотря на это, он сохранил способность бурно радоваться и искренне печалиться. Волосы уже седые, но когда он мечется по комнате, увлеченно рассказывая что-то, отчаянно жестикулируя, Муру не надо даже закрывать глаза, чтобы представить, каким он был двадцать лет назад — тогда, на борту потерпевшей крушение «Серебряной королевы»…

Мелодично пропел звонок. Не поворачивая головы, Мур крикнул:

— Входи, Марк!

Однако голос за спиной был совершенно незнакомым.

— Мистер Мур?

Мур быстро обернулся. Это был, конечно, Брэндон, кто же еще, но он стоял на втором плане, взволнованно улыбаясь. А перед ним был некто маленький, толстый, совершенно лысый, однако же при всем этом имевший весьма важный вид…

— Да это же… Майк! Майк Ши! Черт возьми, старина Майк!

Смеясь, все трое сцепили руки в крепком пожатии.

— Он сам меня нашел, представляешь? — тараторил Брэндон. — Запомнил, что я работаю в «Атомик Продактс»…

— Сколько же лет прошло? — сказал растроганно Мур. — Дай-ка вспомнить… Ну да, в последний раз ты был на Земле двенадцать лет назад!

— Ведь он ни разу не был на нашей годовщине! — воскликнул Брэндон. — Представляешь? И вот наконец этот старый бродяга уходит в отставку. Покупает себе кусок земли в Аризоне. Он и меня-то нашел, чтобы просто поздороваться. Я ему говорю: вспомнил, наконец, про нашу годовщину, а он в ответ — какая годовщина?

— Он говорит, вы тут празднуете каждый год, — сказал Ши, широко улыбаясь.

— Еще как! — подтвердил Брэндон. — И вот, наконец, мы собрались все трое. Между прочим, сегодня юбилей. Двадцать лет, Майк, ровно двадцать лет назад Уоррен вытащил нас из могилы. Ты помнишь?

Ши, наконец, огляделся.

— Ага, космическое меню… И джабра! Ну конечно, я помню. Двадцать лет… Я редко об этом вспоминал, а вот теперь кажется, будто все произошло лишь вчера. А помните, как после всего, что произошло, мы вернулись, на Землю?

— Еще бы! — воскликнул Брэндон. — Приемы, речи… Мы все твердили, что главным героем был Уоррен, но нас никто не хотел слушать.

— И правда, не хотели, — сказал Мур. — Ведь мы втроем были первыми людьми, выжившими после космической аварии. Для них мы все были героями.

— А помните, какие песни о нас писали? — продолжал Ши. — Особенно вот эту, в ритме марша: «Споем о космических трассах, о том, как рвались мы вперед…»

Брэндон с энтузиазмом подхватил старую песню, потом к ним подключился и Мур. Последнюю строчку они пропели в полный голос: «Когда взорвалась „Короле-е-ва“»! — и закончили громким хохотом.

— А не открыть ли нам эту бутылочку? — спросил Брэндон, потирая руки.

— Марк хочет, чтобы все было в точности так, как и там, над Вестой, — засмеялся Мур. — Сейчас он заставит меня вылезти в окно и полетать вокруг дома, как я летал когда-то вокруг обломка корабля…

— А что, это идея, — сказал Брэндон.

— Помните наш последний тост тогда, когда все было позади и мы уже летели к Весте? — спросил Ши, размахивая пустым бокалом. И процитировал: — «Джентльмены, выпьем за годовой запас доброй старой H₂O, который был у нас раньше!» А в каком виде мы прибыли на астероид? Три вдрезину пьяных идиота… Тогда вы были молоды, а мне было тридцать — и я чувствовал себя стариком. А сейчас… — его голос внезапно помрачнел, — они заставили меня выйти в отставку.

— Лучше выпей, старина, — сказал Брэндон. — Сегодня тебе снова тридцать. Все мы прекрасно помним тот день на «Серебряной королеве». Что нам до того, что другие позабыли об этом?

— А что ты хочешь? — грустно улыбнулся Мур. — Чтобы этот день объявили национальным праздником?

— И все-таки! Ведь мы по-прежнему первые и единственные в истории человечества люди, которым удалось выжить в космической катастрофе. А о нас никто и ничего не помнит!

— Ну и слава богу. Наше приключение тогда сделало нам отличную рекламу, благодаря которой мы выбились в люди. У нас с тобой, Брэндон, дела идут неплохо. Да и Майк мог бы преуспеть, если бы не захотел тогда вернуться в космос…

Майк улыбнулся.

— Я об этом не жалею. А денег мне хватит. Страховка, которую я получил, позволит мне жить безбедно.

— Да, компании «Трансспейс» пришлось-таки раскошелиться за погибших и пострадавших во время аварии. Об этом тогда трубили все газеты… А сейчас скажи — «Серебряная королева», и люди, если и вспомнят кого, так только Квентина, — сказал Брэндон.

— Кого?

— Доктора Горацио Квентина. Он тогда погиб. А спроси кого-нибудь, что он знает о троих выживших, он выпучит глаза и ничего не вспомнит…

— Что поделаешь? — спокойно сказал Мур. — Доктор Квентин был ученый с мировым именем. А мы?

— Мы выжили.

— Ну и что? Вот, к примеру, вместе с нами летел Джои Хестер, тоже ученый, правда, не того масштаба, что Квентин. Я в день аварии, кстати говоря, сидел рядом с ним за обеденным столом. И что же? Он был известный человек, но и его никто не помнит, потому что рядом с ним погибла такая фигура, как Квентин. Хестера забыли так же, как и нас. Правда, в отличие от него, мы живы.

— Да, ребята, — задумчиво сказал Брэндон после минутного молчания. — Вот что я вам скажу. Мы снова в плену, как и двадцать лет назад. Только тогда нас держала Веста, а теперь поглотило забвение… Обидно! Но тогда мы нашли выход из положения. Неужто сейчас сдадимся?

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Мур. — Ты думаешь, мы вновь можем стать знаменитыми?

— Конечно! А ты что, знаешь способ лучше отметить нашу годовщину?

— Да нет. Но хотелось бы узнать, с чего ты собираешься начать. Ведь прошло двадцать лет. Как тебе удается воскресить в памяти людей то, что случилось так давно?

Ши, до этого молчавший, изобразил на лице задумчивость.

— А ведь не все еще, — сказал он медленно, — забыли о «Серебряной королеве». Сейчас, когда мы заговорили о тех событиях, я вспомнил одну странную вещь. Страховая компания «Трансспейс» — та самая, что понесла гигантские убытки — ведет себя очень любопытно. Лет десять назад меня занесло на Весту. Я спросил у тамошних ребят, на месте ли еще тот обломок корабля, в котором мы сидели. Они сказали: ну конечно, кому нужна эта железяка… Вот я и подумал тогда: а почему бы не прогуляться к нему? Нацелил ранец с микродвигателем и отправился в путь. И что бы вы думали? Подобраться к нашему обломку я так и не смог. Вокруг него кто-то поставил силовое поле!

— Вокруг нашего обломка? — удивился Брэндон. — Зачем?

— Вот и меня волновал этот вопрос. Я вернулся и задал его, а они сказали, что обломок принадлежит страховой компании, вот она и позаботилась.

— И правда, — вспомнил Мур. — Я даже сам подписывал бумаги, отказываясь от своих прав на спасенное имущество, а взамен получил компенсацию. Так же, впрочем, как и вы оба.

— Но зачем силовое поле? — упорствовал Брэндон. — Что за дурацкая секретность?

— Не знаю.

— И еще одну интересную штуку мне удалось там разузнать, — продолжал Ши. — Оказывается «Трансспейс» снарядила целую экспедицию, которая вылавливала из космоса другие обломки корабля. Там их крутилось великое множество. Мусор, не больше. Однако они все ловили и ловили, а потом даже объявили, что хорошо заплатят всем, кто поможет им в этом. Так что все, кто подлетал к Весте, пытались выловить в космосе какой-нибудь кусок и волокли его на астероид.

Брэндон откинулся в кресле.

— Очень уж все это странно, — сказал он. — С чего бы страховой компании, которая даром не отдаст ни одного цента, прочесывать пространство в поисках никому не нужного железа?

— Может, они пытаются найти следы саботажа?

— Бессмысленно. Все равно им не получить свои денежки назад. Сколько времени прошло!

— Это нас ни к чему не ведет, — сказал Мур. — Да они, наверное, давно уже закончили… Впрочем, что мы гадаем? Давайте-ка спросим об этом деле.

— У кого?

— У Мультивака.

— У Мультивака! — изумился Ши. — Надо же, мистер Мур, у вас тут имеется персональный Мультивак!

— Ну да.

— Вот здорово! Я всегда хотел увидеть такую штуку, но так и не довелось.

— Только не путай, пожалуйста, сам Мультивак и его терминалы, один из которых стоит в моем кабинете.

С этими словами Мур улыбнулся. Вряд ли на Земле существовали люди, которые видели, как выглядит Мультивак. Работали внутри него, обслуживали — да. Но видеть… Можно ли увидеть махину этого суперкомпьютера, упрятанного в толще скал и простирающегося в длину на целую милю? Это был склад всех знаний, полученных человечеством за его долгую историю. Кроме того, он управлял экономикой, производил научные расчеты и имел еще миллионы свободных ячеек для того, чтобы держать связь с абонентами. В принципе, он мог ответить на любой вопрос…

Они поднялись в кабинет Мура. Ничего особенного. Терминал больше всего напоминал клавиатуру пишущей машинки, правда, с некоторыми добавлениями.

— Спроси, спроси его, — с нетерпением говорил Брэндон. — Просто спроси, собирает ли еще компания «Трансспейс» обломки «Серебряной королевы» возле Весты?

Мур пожал плечами и набрал на клавиатуре вопрос. Ши смотрел на его манипуляции с интересом.

— А как он отвечает? Он умеет разговаривать?

— Нет. Говорящая модель слишком дорога. Этот терминал печатает ответ на бумаге.

В этот момент из прорези в пульте выскочила полоска бумаги. Там было одно слово: «Да».

— Ага! — воскликнул Брэндон. — Я же говорил! А теперь спроси — зачем?

— Такой вопрос компьютер не примет, потому что он затрагивает частные дела. Он просто скажет, чтобы мы изложили основания для подобного запроса.

— Давай спросим, а там видно будет. Ведь не делала же «Трансспейс» секрета из того, что они собирали в космосе обломки!

Мур снова пожал плечами и отстучал вопрос.

Через несколько секунд из щели выползла очередная бумажная лента: «Укажите основания, дающие право получить интересующую вас информацию».

— Ну, а теперь скажи ему, что мы — та самая тройка, которая спаслась при крушении, — сказал Брэндон. — По-моему, мы имеем право.

Однако Мультивак был другого мнения. — «Ваши основания недостаточны», — гласил его ответ.

— Они не имеют права! — возмутился Брэндон. — Почему они держат это в секрете?

— Это Мультивак. Он сам определяет, насколько обоснованным является запрос, касающийся бизнеса. У него в этих делах своя этика, основанная на здравом смысле. Итак, что ты думаешь делать дальше?

Брэндон вскочил и забегал по кабинету.

— Ну ладно, обойдемся и без компьютера, — бодро сказал он. — Должно быть, что-то очень важное, что оправдывало бы расходы «Трансспейс». Они что-то ищут. Причем что-то настолько ценное, что они могут оправдать все потраченные деньги. Что?

— Марк, ты фантазируешь, — вставил было Мур.

— Вряд ли это деньги, бриллианты или другие ценности. Их просто не могло быть на «Серебряной королеве» достаточно, чтобы расходы окупились. Разве что если бы весь корабль был из чистого золота. А что может быть ценнее золота?

— Да что угодно, — сказал Мур. — Бумаги… Возьми обыкновенное письмо. Бумага, на которой оно написано, стоит не больше цента. Но информация, изложенная там, может стоить и сотни миллионов…

Брэндон с готовностью закивал головой.

— Правильно. Документы. Ценные бумаги. А теперь давайте додумаем, кто на борту «Серебряной королевы» мог ими обладать.

— Ну, этого нам никогда не узнать…

— А почему бы этим человеком не быть доктору Горацио Квентину? Мог он иметь бумаги? Скажем, описание своего нового открытия… Черт! К сожалению, я так и не встретился с ним в полете. Может, в разговоре он и упомянул бы о том, что везет с собой… А ты не видел его, Уоррен?

— Не помню, — сказал Мур, насупив брови. — Может, и встречались где-нибудь, но нас никто не знакомил.

— Наверняка нет, — вмешался в разговор Ши. — Мне кажется, я кое-что припоминаю. На борту был один человек, ни разу не покинувший своей каюты. Об этом говорил стюард. Этот человек не выходил даже к столу.

— Это был Квентин? — быстро спросил Брэндон.

— Очень может быть. Чтобы просидеть весь полет в каюте, человек должен быть большой шишкой. Не всем это позволяется.

— Все сходится, — с удовлетворением сказал Брэндон. — Других столь же известных людей на корабле не было. Значит, у Квентина в каюте было нечто. Нечто очень важное. Такое, что он его прятал.

— А может, у него просто была «морская болезнь»? — с сомнением произнес Мур. — Кроме того…

— Продолжай, продолжай, — нетерпеливо проговорил Брэндон. — Ты тоже вспомнил кое-что?

— Да, кажется, — сказал Мур. — Я уже говорил, что обедал в кают-компании за одним столом с доктором Хестером. Так вот, он тоже жаловался, что хотел бы встретиться с Квентином, но ему это так и не удалось.

— Ну конечно! — воскликнул Брэндон. — Все сходится. Квентин не выходил из своей каюты.