Она нашла себя

— Какая красивая живопись!

— Не думал, что тебе понравятся мои картины. Спасибо, — поблагодарил Толя. Ему было приятна такая оценка его творчества.

— Ты художник! — удивленно воскликнула она.

— Я пишу только для себя. Этим я не зарабатываю. Но моя тайна оказалась для тебя неожиданной!

— Да! Не знала, что у меня будет друг — художник. Это может только радовать!

Толя улыбался.

— А кем же ты работаешь?

— Менеджером.

— И как же в тебе уживаются две разных личности? Художник — нежный и поэтичный. Менеджер — приземленный и практичный логик.

— Легко! Когда хочется кушать, одеваться и сводить концы с концами каждый месяц, а порой и каждую неделю, приходится думать не только о приятном и любимом…

— Не спорю. Это так! — вздохнула Лена. — Ты такой интересный! Для меня это очень важно… — грустно закончила она, вспоминая об отношениях, связывающих её с Эдуардом.

— Что же так грустно-то, Лен? — удивился он.

— Это личное…

— Поругались с парнем?

— Поругались?.. Нет. Наша с ним проблема глубже. Если после ссоры можно и хочется помириться, то у нас и восстанавливать нечего. Мы не ссоримся.

— Давай сядем и спокойно обо всём поговорим, — Толя указал на два кресла.

— Мне не хочется об этом говорить. Тут говори не говори — толку не будет. Нужны только действия. Чтобы бал окончить, свечи затушить… Что-то я красиво слишком заговорила. Странно… Ни к чему как-то.

— Душа твоя хочет говорить именно так. Не мешай ей.

— Может…

Блуждающий взгляд Лены упал на стол: в беспорядке на нём были раскиданы кисточки, краски, эскизы… В некоторых местах краска непроизвольными узорами и разнообразными кляксами прилипла к столу.

— Вот в чём ты себе не отказываешь! Такой беспорядок ты можешь себе позволить. Так сказать, творческий беспорядок, — подколола она его и заодно отошла от нежеланной темы.

— Точно подметила! — спокойно и радостно подхватил он её настроение.

— Ты всегда такой спокойный? Нет… По-другому спрошу. Ты всегда такой вежливый, понимающий, ровный?

— Конечно, не всегда. В критические минуты я другой. Но стараюсь не ронять достоинства.

— Я так и поняла, — согласилась Лена с улыбкой. И в подтверждении слов, кивнула.

Глава 6

«— Сегодня мы приготовили что-то очень вкусное! — чуть ли не напевая от радости, сказала Лена.

Она сидела за кухонным столом и перекладывала для удобства овощи, необходимые для салата. Всё было спокойно, как всегда, когда она готовила ужин Эдику. Лена любила готовить в полном одиночестве, чтобы никто ей не мешал, не лез с комментариями и советами.

— Салат? — спросил Эдуард, заглядывая на кухню.

— Да. И не только.

— Ты права! — улыбнулся он.

Лена обратила на него внимание, перестав резать овощи.

— Угадай, в какой руке! — спросил он и протянул ей руки.

— Даже не знаю… — улыбнулась она. — Может, в этой, — показала на правую руку.

— Нет. Не угадала!.. Что же ты так! — обиделся он. — Ну ничего! — и открыл правую ладонь. — Тут только футляр. А само кольцо — в этой, — теперь Эдуард открыл левую. — Стать моей женой! — засияла его улыбка.

— Знаешь, мне, конечно, приятно, но мог бы и по-человечески мне сделать предложение! — нервно кинула Лена, думая, что это знак. Ей не нужно принимать кольцо. Она не угадала, где оно.

— Вот так! Я приятное хотел сделать! — опять обиделся он.

— А тебе не кажется, что я всё правильно угадала? Не кольцо, а пустой футляр. Пустой, как наши с тобой отношения.

— Что ты говоришь?! Это ты так шутишь? Или издеваешься?

— Я серьёзно!

— Так… Ты меня удивляешь! Зачем тогда жить со мной, если всё так плохо?!

— Прости… Просто ты меня разозлил таким предложением… — почему-то просила она у него прощение, хотя знала, что надо продолжать разговор в том же тоне, чтобы расстаться. — Я приму его.

Эдуард надел ей на палец кольцо. И обнял её со спины.

— Ты сегодня злюка! — весело пробурчал он. А потом ушёл в свою комнату.

Лена снова принялась за готовку, но грусть не покидала её. Она тёрла сыр, но руки не хотели слушаться её. Они дрожали…

«Что же с вами?..» — недоумевая, смотрела она на руки.

«Попробую ещё!» — успокаивала себя.

Взмах сыром по тёрке — поранила пальцы. Лена стояла и плакала от боли. Кровь стекала тонкими струйками с ладони. Но её это не остановило. Она продолжила с остервенением.

«Я всё доделаю!» — злобно крикнула она себе внутренним голосом.

Но не тут-то было… Её удивлению не было предела, когда она увидела, что вместо сырных стружек на доске лежало потёртое кольцо, только что подаренное Эдиком. На пальце его больше не было.

— Вот и правильно! — прошептала Лена и зарыдала. — Кольцо убило себя. Даже оно против…»

Лена открыла глаза. Она помнила сон до мельчайших подробностей. На душе у неё было гадко и тоскливо.

Теперь она плакала наяву, грубо сжимая свою подушку.

— Уже такие сны приходят ко мне… Что же мне ещё нужно? Когда такие намёки преследуют… А я ничего не предпринимаю.

Вытирая слёзы, она привстала на кровати. И вспомнила, как читала небольшую статью, которая называлась «Смерть — это сон?». В ней у одного учёного спрашивали о сновидениях, о нескольких реальностях, в которых мы находимся, когда бодрствуем или спим.

Лена хорошо запомнила такие слова:

«— Наука говорит, что сон — это особое состояние сознания. А где находится в это время наше «измененное сознание»?»

— Никто этого не знает! — добавила она от себя. — Если мы живём в двух реальностях, то мне уже даже с той реальности посылаются сигналы, которые я пытаюсь заглушить. Зачем я это делаю?!

«В исламе сон называют «маленькой смертью» — снова всплыли слова из той статьи.

— Это похоже на правду.

Глава 7

Чтобы отойти ото сна, который не выветривался и оставлял горький осадок в мыслях, Лена решила прогуляться. Она надела любимые босоножки на каблуках, лёгкий цветастый сарафан, и двинулась в путь. Так как она привыкла всегда быстро ходить, ей пришлось усмирять нараставшую скорость движений. Это удавалось с трудом. Порой она не замечала, что уже почти бежит, взлетает, когда начинала о чём-то серьёзно думать. Часто Лена останавливалась около красивых клумб и подолгу рассматривала каждый цветок, словно вознаграждая природу за долгое одиночество, когда люди не вспоминают о ней и не навещают её маленьких детей. Она щедро улыбалась им, искренне и по-детски. Лена ловила повсюду жаркий поцелуй солнца и всё больше подставляла ему лицо… Ей хотелось полностью отрешиться от людей, которые изредка проходили мимо. Хотелось полностью отдаться в мягкие объятия истомы природы. Но она, как многие, чувствовала, что её рамки — рамки поведения — всегда наготове, стискивают её на улице, в помещениях, где были люди. Поэтому она не позволяла себе ни на секунду расслабиться и быть собой. Но ей всё равно уже было намного лучше.

Ещё немного побродив по дворам, она медленно пошла к дому. Только теперь, постепенно возвращаясь к реальности улиц, Лена прислушалась, как красиво её каблучки отбивают звук от асфальта. Она очень любила этот звук. Он всегда навевал ей мысли о женственности и грациозности… В памяти пронеслись завораживающие строчки стихов Александра Антонова:

Цок-да-цок — каблучки по дорожке…

Затаится мой слух, будто вор…

Ах вы, дерзкие женские ножки,

Что судьбы роковой приговор…

Она нежно улыбнулась всему, не боясь, пока рядом никого не было. Но, увидя, что скоро дойдет до дома, потускнела.

«Как же не хочется возвращаться. Я там, как птица в клетке».

Последнее время она всё хуже чувствовала себя, находясь дома. Она не могла и уже не особо хотела сбрасывать нарастающую тревогу. Но прекрасно помнила, что один человек помогал ей улыбаться, помогал забыть и уйти от всего.

Анатолий!

Когда Лена была рядом с ним, ей хотелось дышать, говорить, интересоваться. Она ощущала понимание, ласку и его погружение в её проблемы. Сейчас ей тоже хотелось, чтобы он обратил на неё внимание, уделил несколько минут.

«Поднимусь к нему. Может, он дома» — подбадривала она себя, оставляя этаж со своей квартирой. На свою дверь она бросила взгляд, полный упрёка.

«Хоть бы он был дома!» — жалобно пожелал её внутренний голос, когда она подошла к двери его квартиры. Нервными пальцами Лена легонько нажала на звонок. И напряглась душой и телом в ожидании.

Никаких шагов, шорохов и звуков… Полнейшая тишина, отвратительная для девушки.

Лена позвонила ещё раз, не теряя надежды. Но поняла, что напрасно.

«Не пойду домой! Лучше в подъезде посижу. Прямо у его квартиры…» — пообещала она себе. Даже просто сидеть около его квартиры для неё было облегчением.

«Буду ждать его» — промелькнула последняя мысль и оставила Лену в гордом одиночестве сидеть на корточках у двери.

Прошло 20 минут. Лена закрыла глаза, чтобы спрятаться и отвлечься. Время шло очень медленно, тянулось, потому что Лене нечем было себя занять. Она плохо переносила такие минуты… Но в данный момент она неделикатно попросила возмущающееся нетерпение умолкнуть или удалиться.

Вскоре послышались шаги. Кто-то поднимался. Лена привстала.

«Вдруг будут идти до верхних этажей… Зачем людям видеть меня».

Шаги приближались. Лена подошла к перилам и обхватила их руками. Она уже приготовилась сказать кому-то «Здрасте», как увидела, что это был сам Анатолий.

Он был очень удивлен тем, что Лена стояла тут.

— Привет. Ты… меня ждешь?

— Да, — смутилась она, ещё больше вцепилась в перила.

Толя улыбнулся.

— А я вышел на улицу, думал, что мы снова нечаянно встретимся.

— Мы вышли в разное время, — потихоньку её наполняла радость из-за его слов. Душа её светилась. Он, оказывается, тоже искал с ней встречи.

— Мы всё равно увиделись. Значит, так было суждено, — тоже обрадовался он.

— К тебе можно? Если ты не занят, конечно… — скромно спросила она.

— И ещё раз нам очень повезло! Я не занят, — он старался шутливо расшевелить Ленину заторможенность и скованность, открывая дверь.

— Тогда с нами сегодня точно Волшебство! — засмеялась, наконец, Лена. Эмоции вырвались на свободу.

— Кто знает!.. — подмигнул Толя. — А ты голодная?

— Немного, — неуверенно кивнула она.

— У меня как раз есть мамины блины с клубничным джемом. Я хотел их доесть, но то, что ты назвала Волшебством, меня остановило. Сейчас будешь пить чай с блинами.

— И не собираюсь отказываться! Хоть это и нагло.

— Нагло?! — засмеялся он. — Ну ты даешь! Нагло было бы отказаться от того, что припасло тебе само Волшебство! — на Толю, как и на Лену, напала весёлость, граничившая с озорством.

Лена, приподняв бровь, улыбнулась и помотала головой. Она оживала. Ей нравилось, что Толя с ней просто дружит и заигрывает, хотя другой, на его месте, мог предложить встречаться или завалил различными намёками такой же тематики. Притом, мало заботился бы о том, что у неё есть парень. Какой-никакой, но парень.

Лена наслаждалась вкусными блинами. Она стеснялась есть при людях, с которыми мало знакома, но старалась сейчас не выдать этого. Да и Толя не заглядывал ей в рот, понимая, что это некрасиво и может помешать спокойно поесть девушке.