Помоги проекту - поделись книгой:
Рамсей вышел из-за стола и вернулся с листком бумаги, на котором были написаны имя и телефон.
– Магвайр? – прочитал Гутьер. – И все?
– Это мой связник. Телефонный номер и счет в банке на Каймановых островах – больше у меня нет никакой информации.
– Он профессионал?
– Первоклассный. Однако ему не следует задавать много вопросов.
Гутьер встал и собрался уходить.
– Сожалею о потере вашего корабля. Вскоре вы получите доступ к новому участку морского дна для нефтеразведки, – генерал повернулся и вышел из каюты.
Рамсей не шевелился. Он смотрел в иллюминатор на моторную лодку, увозившую Гутьера. Ему вдруг показалось, что он заключил сделку с дьяволом.
Часть II. Ацтлан
Глава 11
Лучи прожекторов водолазов мерцали в кристальных водах, освещая неровную известняковую стену, находившуюся в дюжине футов впереди.
«Все детали проступают с поразительной четкостью», – удивленно подумала Саммер Питт. И хотя ей не хватало цвета и тепла морской жизни, которые делали подводное плавание в соленой воде таким привлекательным, она наслаждалась возможностью плавать в невероятно прозрачной воде. Она даже видела, как воздушные пузырьки поднимаются на поверхность в сотне футах от нее.
Дочь директора НУПИ сама была океанографом. Сейчас она плавала в озере, находившемся рядом с побережьем Табаско, в восточной Мексике. Естественная карстовая воронка, сформировавшаяся в известняковом отложении, озеро представляло собой вертикальный туннель, наполненный водой. Когда Саммер спускалась вдоль стен пещеры диаметром в пятьдесят футов, у нее возникло ощущение, будто она оказалась в шахте лифта.
Когда солнечный свет начал меркнуть, она включила прожектор и направила его вниз. В нескольких ярдах от нее еще два водолаза спускались к песчаному дну. Она сделала продувку, выравнивая давление на барабанные перепонки, последовала за остальными и догнала их на глубине в сто двадцать футов.
Саммер плыла рядом с темноволосым мужчиной, худощавым и длинноногим. Он повернулся и подмигнул, в блестящих зеленых глазах читалась радость от плавания в такой прозрачной воде. Ее брат-близнец Дирк Питт-младший, получивший имя отца, всегда испытывал прилив сил, когда ему приходилось исследовать подводный мир.
Они двигались в сторону третьего водолаза, бородатого мужчины, чьи лохматые волосы цвета соли с перцем змеились вокруг маски. Доктор Эдуардо Мадеро, профессор антропологии из университета Веракруса, внимательно изу-чал дно. Дирк и Саммер только что закончили общий морской проект с Мадеро, целью которого являлось изучение коралловых рифов Кампече. Чтобы поблагодарить их за помощь, профессор пригласил близнецов поплавать в изолированном озере Табаско, где он занимался собственным проектом по изучению культурного наследия.
Мадеро завис над большой алюминиевой ячеистой сетью, прикрывавшей участок дна озера. Маленькие нумерованные желтые флажки торчали из песка, отмечая места, где были обнаружены артефакты во время прошлых раскопок. Большая часть находок Мадеро была хорошо видна.
Остановившись рядом с профессором, Дирк и Саммер направили свои прожектора на участок, где раскопки уже начались. Девушка тут же отпрянула назад. На нее, мерзко оскалив коричневые зубы, смотрел человеческий череп. Пара золотых обручей поблескивала на песке рядом – серьги ручной работы, которые когда-то носил владелец ухмыляющегося черепа.
Саммер повела прожектором в сторону, осветив жутковатый набор черепов и костей. Мадеро не преувеличивал, когда предупредил, что им предстоит посетить кладбище, по которому прошелся торнадо.
Не вызывало сомнений, что озеро использовали для жертвоприношений, но профессору еще предстояло идентифицировать обитателей захоронения. Когда-то в этом регионе обитали ольмеки, а позднее майя, хотя Мадеро пока не мог датировать ни одну из находок. Маленькую керамическую фигурку отнесли к 1500 году нашей эры, что соответствовало правлению ацтеков на севере и было близко по времени испанскому завоеванию.
Глядя на лежащий на песке череп, Саммер представила себе церемониальное человеческое жертвоприношение, которое совершили на берегу озера. В соответствии с ритуалами ацтеков жертва должна была смотреть на небо, когда жрец вонзал острый, как бритва, кремневый нож в ее грудь и вырывал еще бьющееся сердце. Сердце и кровь преподносили богам – вероятно, какому-то божеству воинов, обеспечивающему ежедневное движение солнца по небу.
В некоторых случаях конечности жертвы отрубали и съедали как ритуальное блюдо, а тело выбрасывали в озеро. Ацтеки ежедневно делали человеческие жертвоприношения, и смотревший на Саммер ухмыляющийся череп мог принадлежать одной из сотен жертв из неизвестной деревни, когда-то находившейся где-то поблизости. Она вздрогнула, несмотря на теплый гидрокостюм.
Девушка развернулась и последовала за Мадеро, который проплыл над несколькими участками раскопок и указал на базальтовую помольную чашу, или
Саммер с радостью покинула кладбище и поплыла обратно первой. Следуя вдоль дорожки опережавших ее пузырьков, она слегка задела стену из известняка. Затем случайно ударила ластом по едва заметному выступу, из-за чего едва его не потеряла. Слева из стенки торчал небольшой карниз, и Саммер, поправляя ласт, оперлась на него локтем.
Отталкиваясь от карниза, чтобы продолжить подъем, девушка почувствовала под рукой какой-то гладкий предмет. После некоторых колебаний она осмотрела узкий карниз, который покрывал толстый слой ила, и провела ладонью по гладкой гуще – вверх поднялась коричневая туча ила. Однако она стала быстро оседать, и Саммер увидела нарисованную бабочку.
Рядом оказался Мадеро, посмотрел на карниз, и у него загорелись глаза. Профессор осторожно провел рукой в перчатке по поверхности карниза и попытался пальцами нащупать размеры диковинного предмета. Очевидно, он застрял на карнизе во время спуска и не имел прямой связи со всем остальным, а потому не требовал тщательного изучения. Мадеро стер ил, и они увидели керамический предмет размером со шкатулку для драгоценностей. На единственном уголке, не покрытом илом, виднелось изображение крошечной бабочки.
Мадеро жестом показал Саммер, что ей следует взять шкатулку и подняться на поверхность. Она осторожно взяла находку, словно это была бомба с часовым механизмом, и поплыла наверх.
Они находились на дне совсем недолго, поэтому им не требовались остановки для декомпрессии, и она продолжала подъем до тех пор, пока не вынырнула из воды. Саммер оставалась возле самодельной лестницы, пока Мадеро не выбрался на поверхность. Он снял акваланг и вернулся за шкатулкой. Саммер, а вслед за ней и Дирк поднялись по ступенькам наверх. Влажный горячий воздух Мексиканского залива заставил их поспешно стянуть гидрокостюмы.
– Вода здесь просто поразительная, – прошептала Саммер Дирку, – но я бы с удовольствием обошлась без осмотра кладбища.
Он пожал плечами:
– Не худшее место, где можно провести вечность после того, как ты потерял свое сердце.
– А что они делали с сердцами?
– Сжигали, насколько мне известно. Возможно, оставляли несколько штук про запас, – Дирк обвел рукой окружающие джунгли.
Мадеро сумел найти лишь руины храма и небольшого селения рядом с озером, от которых почти ничего не осталось. И сейчас лишь пара брезентовых палаток, в которых жили профессор и его помощники во время периодических раскопок, указывала на присутствие в этих местах человека.
Археолог положил шкатулку, найденную девушкой, на ближайший стол. Когда Саммер и Дирк подошли к нему, Мадеро уже осторожно очищал ее при помощи старой зубной щетки.
– Что Саммер нашла? – спросил Дирк. – Старую коробку от сигар?
–
Мадеро улыбнулся.
– У тебя хороший испанский, – он продолжал смотреть на шкатулку. – Полагаю, это кое-что поинтереснее.
Саммер и Дирк подошли ближе, чтобы лучше рассмотреть артефакт.
– Как вы думаете, для чего ее использовали?
– Пока не могу сказать ничего определенного, но шкатулку сделали ацтеки – тут у меня нет сомнений. Они были замечательными мастерами. Мне доводилось видеть множество артефактов, но ничего подобного не попадалось, – профессор отложил зубную щетку и повернул шкатулку к Саммер.
– Форма уникальна, – продолжал он. – Идеальный квадрат сделать из глины намного труднее, чем круглый сосуд. Посмотрите сюда!
Мадеро показал на шов вдоль края крышки, заполненный серым веществом.
– Шкатулка заклеена, – сказал Дирк.
– Совершенно верно. Похоже на высохший латекс, который легко добывается из местных каучуковых деревьев. – Профессор поднял шкатулку и осторожно ее потряс.
Внутри что-то загремело.
– Она не потеряла герметичность, несмотря на то что очень долго находилась под водой, – сказал Мадеро. – Возможно, ил обеспечил дополнительную защиту.
– Как вы думаете, что там внутри? – спросила Саммер.
Профессор покачал головой:
– Это предсказать невозможно. Как только мы доставим шкатулку в мою лабораторию в Веракрусе, мы сделаем рентген, уберем латекс и откроем ее.
Дирк усмехнулся:
– А я все равно думаю, что там заплесневелые сигары.
– Может быть. – Мадеро с благоговением поставил шкатулку на стол. – Но я думаю, что там находится нечто более значительное.
Он взял зубную щетку и принялся осторожно очищать центр крышки, открывая ярко-зеленый круговой орнамент. Крышка была инкрустирована зелеными и синими камнями, и постепенно они увидели проступившее изображение крыла птицы.
– Ацтеки любили изображать животных в своих произведениях искусства, – сказал Мадеро. – Орлы и ягуары встречались чаще других, они являлись символами касты воинов.
Саммер смотрела на медленно проявляющуюся картинку.
– Да, это какая-то птица, но я не думаю, что орел. А другие птицы играли роль символов?
– Да, в особенности экзотические тропические птицы. Их оперение ценилось очень высоко, даже дороже золота. Император и родовая знать носили очень сложные головные уборы, сделанные из перьев птицы квезаль. Был еще Уицилопочтли. Древнее божество ацтеков, возможно, их самый важный бог. Он являлся покровителем войны, а также их родины, Теночтитлана. Именно он повел их в Мексику во время первой миграции из Ацтлана в Теночтитлан – теперь это город Мехико.
– И он был связан с птицей? – спросила девушка.
– Да, с голубой колибри. Ее изображением обычно украшали предметы, принадлежавшие знати.
Мадеро сдул пыль, протянул шкатулку Саммер, и она увидела, что крышка инкрустирована нефритом и бирюзой, а также костью и колчеданом – в результате получилась птица в полете. Маленькие крылья и длинный тонкий клюв не оставляли ни малейших сомнений.
Это была голубая колибри.
Глава 12
Все взгляды были обращены на очищенную керамическую шкатулку. Она стояла на стальном столе лаборатории, соседствующей с кабинетом доктора Мадеро, и под ярким флуоресцентным светом ее тайна манила, не позволяя отвести глаза.
Мадеро обработал склеенные края крышки растворителем, а затем слегка их подогрел при помощи небольшого фена. Такое воздействие смягчило натуральный каучук и ослабило клеящий эффект. После этого профессор осторожно попробовал разрезать размягченный материал пластмассовым шпателем.
– Очень липкий, – сказал археолог. – Но думаю, теперь крышка откроется.
Он нажал на крышку рукой в перчатке, и она открылась.
Стоявшие по обе стороны от Мадеро Саммер и Дирк наклонились. Маленький кусочек зеленого войлока скрывал прямоугольный предмет. Мадеро убрал войлок, и они увидели нечто вроде блокнота с толстыми страницами.
– Похоже на маленькую книгу, – сказала Саммер.
Глаза профессора стали огромными, как блюдца. Он при помощи пинцета открыл первую пустую страницу, и они увидели цветную картинку, похожую на стоп-кадр из мультипликационного фильма. На рисунке были изображены воины с копьями и щитами.
– Это не просто книга, – дрогнувшим от волнения голосом произнес Мадеро. – Перед нами старинная рукопись.
Саммер была знакома с рукописями майя и ацтеков, иероглифическими и пиктографическими манускриптами, в которых рассказывалось об их культуре и истории, но ей никогда не доводилось держать их в руках. Она с удивлением смотрела, как Мадеро приподнимает одну страницу за другой. И на каждой была какая-то картинка, сопровождавшаяся множеством символов.
– Это майя? – спросил Дирк.
– Нет, классический науатль.
Саммер нахмурилась:
– Науатль?
– Язык Мексики, или ацтеков. Я узнал символы.
– Вы можете их расшифровать?
Мадеро разложил страницы на столе, всего двадцать штук. Сначала профессор сфотографировал каждую по отдельности, потом принялся изучать снимки. Однако он ничего не стал им рассказывать, молча переходя от одной фотографии к другой. На первых картинках изображалась битва, на последних – люди несли какой-то большой предмет. Через несколько минут Мадеро поднял голову.
– Похоже, здесь речь идет о местном конфликте. Описание битвы было сделано на камне, а потом разделено на две части и по каким-то причинам унесено в другое место, – он покачал головой. – Должен признать, что моих знаний, к сожалению, недостаточно. У меня есть коллега, профессор Мигель Торрес, эксперт по науатлю. Сейчас попробую с ним связаться.
Мадеро ушел и вскоре вернулся в сопровождении двух мужчин.
– Дирк, Саммер, это мой уважаемый коллега, доктор Мигель Торрес, глава археологического факультета. Мигель, познакомьтесь с моими друзьями из НУПИ.
Улыбающийся мужчина с лицом бородатого херувима выступил вперед и пожал им руки.
– Рад с вами познакомиться. Поздравляю с поразительной находкой, – его взгляд метнулся к манускрипту. Однако доктору удалось сдержать любопытство и он представил пришедшего с ним человека: – Перед вами Хуан Диас из Министерства внутренних дел Кубы. Хуан исследует собственный артефакт ацтеков. Как и я, он сразу заинтересовался вашей находкой.
Диас улыбнулся:
– Похоже, ваше открытие гораздо интереснее, чем маленькая фигурка, которая попала ко мне в руки.
– Вы нашли артефакт ацтеков на Кубе? – спросила Саммер.
– Вероятно, ее кто-то продал какому-то кубинцу, – заметил Торрес. – Конечно, нельзя исключать, что ацтеки могли совершать морские путешествия по Карибскому морю, более того, у нас есть тому документальные свидетельства.
Затем доктор сосредоточился на манускрипте.
– Эдуардо уже показал мне керамическую шкатулку. Она сама по себе является удивительной находкой. Но еще и манускрипт!
– Пожалуйста, посмотрите и скажите, что вы об этом думаете? – попросила Саммер.
Археолог с трудом сдерживал волнение. Он надел хлопковые перчатки и подошел к рукописи.
– Бумага – это классический
– Прекрасная работа древних мастеров, – сказал Мадеро. – Нам уже не раз приходилось сталкиваться с ее примерами.
Торрес принялся изучать первый лист.
– Напоминает манускрипт Бортурини из Национального антропологического музея, – он показал на несколько символов под изображениями воинов. – Время относится к колониальной эре.
– Вы имеете в виду появление испанцев? – спросила Саммер.
– Да. 1519 год, если быть точным. Именно в этом году Кортес высадился неподалеку от Веракруса.
Поделиться книгой: